Время, назад! Маришка и Егор Адаменковы. СССР времен Л.И. Брежнева Юмористически-мелодраматическая повесть.

Глава 17 Бой Егора с Мохаммедом Али. Отдых на островах Флинта.

Глава 17. Бой Егора Адаменкова с Мохаммедом Али.

Отдых на островах Флинта.

На Красной площади был размещен ринг. Стандартный боксерский ринг. Возле него, квадратным стадионом были расставлены трибуны. Члены Политбюро смотрели на бой с Мавзолея. Гости – главы государств Варшавского блока, Кубы, Монголии, Северной Кореи, премьер-министр Испании, и другие, смотрели с трибуны пониже Мавзолея.

Билетов было не достать. Несколько сот мест было зарезервировано, но большинство билетов было продано с аукциона. Цена билет доходила до десяти тысяч рублей.

В Америке цена доходила и до ста тысяч долларов. Билеты в «Мэдисон-сквер-гарден» были раскуплены.

Матч был уникальным. Молодой Чемпион СССР боролся против легенды бокса, Мохаммеда Али. Мохаммед Али был шестикратным чемпионом, в том числе и в прошлом году. Али был легендой, и Трампы раскручивали матч как противостояние несокрушимой легенды и восходящей молодой звезды.

Егора Адаменкова действительно никто не знал. Специально была прислана команда телевизионщиков, чтобы снять про него фильм и фильм был снят. Были показаны его тренировки, сеть спортивных залов и его дружины по охране порядка.

Была показана жена и немного дочь. Был показан его день, начинавшийся и заканчивавшийся тренировкой.

Для американцев Егор стал своим, понятным белым парнем, в отличие от «плохого» парня Али.

Корпорация «Желтый клоун» выпустила фигурки бойцов, всех весовых категорий, наклейки с их именами и основными из них стали карточки с

Егором и Али.

Наконец День боя настал. Бой начали с четыре боев более легкого вес. В двух победили американцы, в двух наши бойцы. Вечерло и небо над Москвой покрывалось звездами. Погода была хороша. Не было ни холодно, ни жарко. Прожектора были наведены на ринг, подсвечивая его. Была тишина, и десятки тысяч с ждали чтобы грохот аплодисментов приветствовал Егора. Не было заметно, что он взволнован. Спокойно он поприветствовал публику и вошел в ринг. На нем были красные трусы.

Али шел, горбясь, зыркая по сторонам глазами. Он не шел открыто, он шел побеждать. Злость давала ему сил, и на аплодисменты он ответил неприличным жестом. Трибуны засвистели. И под их свист он вошел в свой синий угол.

Егор воплощал молодость и силу. В нем не было ни грамма лишнего жира. Мухаммед был более грузен, рассчитывая опытом покрыть недостаток в быстроте.

Раздался гонг и бой начался. Егор подходил, сближался и атаковал в корпус. Али отходил и резко сближаясь, входил в клинч, виснув на сопернике и беснуясь, кричал: «Я, я здесь бог». Егор на протяжении раундов прижал Али к канатам и наносил сильные удар. Мохаммед кричал и смеялся под градом ударов в голову и тело.

Судьям это надоело. И рефери Артур МакМилан перед шестым раундом подошел и сказал, чтобы Али дрался.

И он провел удачную комбинацию из серии ударов по корпусу и метил в лицо. Егор ушел и уже мА уклонялся от ударов. Непобедимый своей выносливостью Али начал уставать. Это было видно. Удары чаще проходили в цель, и Егор усилил натиск. Прошла серия хуков и Али спас только гонг. В седьмом раунде Егор усилии натиск, и у канатов громил оборону. Али собрался, пошел вперед и раскрылся. Кулак, стремительно летел ему в лицо. Он почти ушел, но удар был силен. Голова мотнулась, капа вылетела, и он рухнул на ринг. Держать Егор его не стал. Стадион взорвался сотнями, тысячами ликующих возгласов.

Чемпион Союза уделал американца. Прежде всего, сейчас он был символом страны, державшей в строгой узде весь мир.

Казалось Али не встанет. Но он, превозмогая себя, на счете «восемь» поднялся на ноги. Он шатался, но продолжил бой. Егор не стал его добивать удар, который сломал бы челюсть иному, Егор смягчил и Али не рухнул, но осел перед канатами.

Счета «десять» все ждали на ногах. – Десять, - сказал рефери. Красная площадь, Москва, весь мир возликовали. Русский, советский спортсмен уделал легенду.

Шли молнии во все края земли. США проиграли первый раунд. Али выполнил контракт и сказал, что победит Егора дома. Сел в самолет и уехал.

Следующие две недели ждал весь мир. Рейган и Антонио Хоста, президент Мексики, заключили перемирие на три дня. День до, день Боя, и день после, чтобы посмотреть бой.

В Союзе никто не спал. Все ждали боя. По первой кнопке шла прямая трансляция. Работала и сеть «Желтый клоун». Все работники, все гости ждали боя. В Кремле и на Арбате не спал никто.

Страна из космоса казалась подсвеченной синим – это были экраны телевизоров.

Арена сияла тысячью лучей. Вход в нее был за километр заполнен публикой. Подъезжали машины, выходили знаменитости, сияя бриллиантами, много было генералов и адмиралов флота. Приехал и сам Президент. Али сейчас олицетворял Америку. Первый раз проигравшую. Впервые проигравшую.

Трамп уговорил Синатру спеть перед началом песню «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Френк спел и его встретили и проводили аплодисментами.

Аплодисментами встретили Егора. Без оваций и криков. Также, если не хуже встретила Али. Его гордыня, высокомерие и рассказы о тяжелой судьбе предков надоели. Тем более на половину не были правдой. Его Ирландский предок женился на его прабабушке законно и признал детей, а не насиловал ее, как сам Али говорил.

Он раздал много интервью, говорил, что порвет щенка и многие не хотели, чтобы улыбчивый голубоглазый парень проиграл.

Но ему аплодировали. Он все еще был американцем.

Бой начинался активно и Егор и Али двигались по рингу. Али наносил джебы, Егор их парировал. Али «вязал» руки соперника и не давал Егору бить. Второй раунд начался по той же схеме, но Егор поймал Мали на выходе и точный удар вошел в челюсть. Бой приостановили. Это был перелом. Трибуны молчали, свистели, недоумевали. Великий бой закончился за раунд.

Но Али встал и вышел на бой. Ему аплодировали стоя.

Даже потом, все признавали, что он вел себя в этот момент, как американец.

Начался третий раунд. Егор даже видя раскрытое лицо не хотел калечить противника. Он уходил, наносил сильные удары по корпусу. Али не ценил благородства, шамкал и ругался. Набрал кровавой слюны и плюнул в Егора, раскрыв корпус. Егор пригнулся и не вытирая кровь нанес удар. Хруст ребер был слышен и усиленный тысячью микрофонов разнесся по всему миру.

Егор слома отри ребра и их концы прорвали кожу, выйдя наружу. Али согнулся. Тяжело задышал и рухнул. Егор подошел к своему краю ринга и утер лицо полотенцем, которое взял у тренера. Аккуратно полотенце сложил. Повернулся к публике и поклонился. Зал приветствовал его победителем. Крики, шум, восторги толпы. Рефери поднимал руку ему одному. Али отвезли в больницу. Там он умрет. Осколок ребра вонзиться в легкое. И операция не поможет.

Красивая смерть, лучше чем Паркинсон и дом престарелых, говорили многие.

Спорить не будем, ведь это дело вкуса каждого. Про вариант жизни без смерти и Паркинсона почему-то никто не рассматривал.

Егор вернулся домой триумфатором.

На встрече в Кремле Брежнев вручит ему погоны капитана Советской армии. Многие возражали, говорили, что будет достаточно и благодарности. Но Генеральный не был мелочным. Он всегда говорил: «Что тебе награды жалко, что ли?». Собеседники соглашались. Жадинами они прослыть не хотели. И награды давались щедро, но, как правило, за дело.

А в родном городе в Луисвилле, штат Кентукки, на семейном методистском кладбище появилась скромная могила «Кассиус Марселлус Клей. И даты жизни 17 января 1942 года – 1979 год». Число и месяц были скрыты приносимыми цветами. Кто-то помнил, что Кассиус Клей, это и есть знаменитый боксер Мохаммед Али.

Судьба Егора Адаменкова вдохновила этого мальчишку на труд. На труд над собой. Он посмотрел на себя в зеркало. Данные были не очень хороши. Согнутые вперед плечи, от сидения в школе, бледная кожа, от отсутствия солнца и затравленный взгляд. В школе его, нет не не любили, а чаще не замечали. А когда замечали, брезговали даже бить. Но затравленность осталась. Он пошел в ресторан с родителями, и там, на стенде, взял тонкую брошюру «Дружины». И прочитал. Прочитал раз, другой. Третий. Первый раз он отжался только пять раз. Подтянуться не смог. Силы мышц не хватало. Но он упорно тренировался и шел к цели.

Через месяц он мог подтянуться пять раз. Спина распрямлялась и его заметили. Он дал сдачи. Его заметили сильнее, но уверенность появилась в нем. Внутренняя сила.

И он пошел в секцию. Долго, целый год он ходил в нее. Но его заметили опять, но не рискнули. Они знали, что «Дружина» своих не бросает.

А Егору и Маришке дали неделю отпуска. Они поехали на теплое море островов Флинта. Мягкий белый песок ласкал их ступни. Они отдыхали и купались в море. Загорали и не читали газет. Телевизор у них в номере был. Но когда засыпала Джульетта, им было чем заняться и без телевизора.

Они поднимались в горы и их лица, потерявшие загар за месяцы Москвы и зимы снова стали становиться приятно коричневыми.

Еда на острове была. Была и хорошо, что была. Кухня сюда не дошла, а клоун еще не открылся. Но поесть можно было и там. Егор наловили рыбы. Принесли и хотели нажарить. Рыба оказалась ядовитая. Они пошли в горы. Егор прикоснулся к плющу. Рука покрылась красным, и местные принесли особую травку, чтобы снять отек. Помогло.

Маришка и Егор любовались морем, купались, с осторожностью, потому что природа здесь была. Природа здесь была, и хорошо.

Они выходили в город и это было, наверное, единственное место Союза, где их не просили автограф. То есть Маришку просили, но не автограф, а подписать документы, но это не в счет.

Телевизоров у них на острове не было. Пака не было и боксом они не интересовались. Зато здесь была оставленная недолгое время здесь пробывшими французами игра в мячи, которые на пляже кидали пожилые синьоры. Они тоже втянулись в игру, и пока Джульетта под присмотром няни играла в песке, они кидали шары и даже начали попадать. Егор сначала кидал слишком сильно, а она слишком медленно, затем, поняв не хитрые правила приноровились.

Егор нянчил Джульетту, читал ей, пел, учил плавать в бассейне. Джульетта била ножками и ручками, но вела себя на удивление спокойно, доверяя отцовским рукам. И даже начала сама загребать и немного держаться на воде.

Утро начиналось с пробежки и плаванья, потом он приходил домой и они пили кофе и ели круассаны. Потом шли вместе к бассейну или к морю. Обед им приносили туда и вечером они возвращались в номер. В некоторые дни они ходили по острову и за три дня обошли его.

Местный аэропорт принимал туристов, пока не многочисленных из Союза и они, растекались по острову в свои отели, напитываясь теплом и солнцем с самого утра.

После поездки на остров, Маришка пригласила режиссера Меньшова.

Утро в деревне начиналось вылетом птичьих стай. Василий вышел и залез на голубятню к своим питомцам. Задал воды и корма. Поросятам тоже. Задал. Хозяйство у него было крепкое, справное.

Пришел за ним дед Митяй, и они пошли на пробежку. Дед служил во флоте, а Василий в ВДВ и к тренировкам они были привычны. Они спустились к реке и побежали по утреннему туману реки. Берег был ровный, и мелкие камешки им не мешали. Птичье пение услаждало их слух. Перейдя по знакомому броду на тот берег, они уже возвращались по нему. Это был их утренний десятикилометровый маршрут. После, они завернули на турники и специально сделанные тренажеры. Там же висела груша. Они поздоровались с ребятами из «Дружины». И тут рев двигателя прервал их тренировку. Лесовоз застрял в грязи. Это был знакомый им лесовоз, их лесхоза. Мужики поднатужились и машина выскочила на дорогу.

В это время Надежда и баб Шура, вместе с дочками, расстелили коврики для медитации и встречали рассвет, на своем застеленном досками крыльце.

Рассвет пришел. Вмести с ними и дед Митяй. Он был чисто выбрит и подтянут. Поохав и стрельнув деньги на новые эспандеры он рассказал, что Василия зашибло.

Зашибло не насовсем. Они помогали толкать машину и бревно, соскочило, ударив Василия. Женщины заохали, и баб Шура расплела четвертую асану, встав под стать мужу подтянутой и бодрой. Старший сын был в это время в ночной смене в «Дружине» и охранял порядок. Он то и привез отца на мотоцикле.

Семье Василия всей, включая детей, выделили частично оплаченную путевку, и они думали, куда поехать. Выбор был между Крымом и островами Флинта. Крым был ближе, но острова дешевле. Выбрали острова.

Белый песок пляжей. Синь океана и зелень гор. Там они встречают Раису Захаровну и знакомятся семьями. Раиса Захаровна приехала с мужем, крупным партийным деятелем, покупаться на водах, который помогают при рождении детей.

Они вместе идут в ресторан, купаются и лечат органы движения. Детей в это время развлекает аниматор, и младшая дочка случайно падает в бассейн. Виктор Сергеевич, муж Раисы Захаровны кидается в воду и спасает дочь Василия.

Семьи сдруживаются еще больше. Вместе ездят на рыбалку, отпуская опасных рыб в море, поют песни и ходят в горы. Но не выпивают. Выпивка в фильмах была запрещена. Но отпуск проходит и они обмениваются адресами, чтобы встретиться вновь.

План города. Большая, пятикомнатная квартира, куда приехала Раиса Захаровна. Квартира в стиле протестантского минимализма. Лишь одно яркое пятно на стене ковер с перекрещенными саблями.

Обед им подает в столовую специально обученная домработница. И тут в гости вваливается топа Кузякиных. Шум, гвалт, обнимашки. Они приехали в город за покупками на два дня. И то не на ту кнопку нажмут и массажный душ включиться раньше, то на плите сгорит на стеклокерамику не отираемое молоко. Два дня проходит и Кузякины уезжают, чтобы встретиться еще.

План деревни. Огромный джип с надписью по-русски «Внедорожник» (торговая марка). Въезжает в их двор и застревает под навесом.

Выходят двое. Раиса Захаровна на шпильках и Виктором Сергеевичем в белых туфлях. Шпильки попадают в щель досок и обламываются. Белые брюки пачкаются от не кстати подвернувшихся лопат, которые с грохотом падают и пугают кур. Куры вскакивают и садятся на шляпку Раисе Захаровне. Как-то все устаканивается, но утром Василий и дед Митяй берут Виктора на пробежку, он с непривычки подворачивает ногу, падает в реку, где его спасут и тащат вдвоем домой.

Раису Захаровну берут под крыло женщины. Ее вытаскивают из постели и сажают заниматься йогой. Ей не удобно. Мышцы болят, и она уже хочет домой. Но все опять устаканивается. Нога повернута правильном направлении. Мышцы порастянулись и им даже понравилось. Показана сцена прощания. Где на вопрос, мы встретимся?

Все хором говорят на островах Флинта!

А в это время бежит дед Митяй, бежит по берегу один, потому что Василий провожает гостей. Его лицо отражает день и светлые мысли в его глазах. Он бежит навстречу рассвету, и появляются титры фильма: «Беги, дед Митяй. Беги». Фильм по традиции взял все возможные премии. На всякий случай в стране их ввели две. В одной участвовал Гайдаев. В другой Меньшов. Как правило, они пересекались только на вручении Госпремии. Ведь она была, как и положено одна.

Маришка Богдановна, либо Леонид Ильич вручали эту премию лично. И сдружились с режиссерами. Аркадий Гайдаев не любил войну. Но вспоминал о ней с Леонидом Ильичем. Им было о чем поговорить. И они говорили.

Маришка, приехав с отдыха, с новой силой включилась в подготовку съезда.

Она лично готовила доклады и предложения, согласовывала с местными организациями новый устав Партии, решала разногласия и, наконец, разослала всем членам Политбюро согласованный с Брежневым вариант. Совещания и доклады говорили, что все должно пройти удачно, ведь заинтересованность в реформах была у всех. И все хотели получить еще больше отдачи от этих реформ. Но всегда оставался шанс, что переменами захотят воспользоваться и другие, внешние по отношению к ближнему кругу силы.

Но, так или иначе, подходил назначенный день Двадцать шестого внеочередного съезда и в Москву подъезжали его делегаты.