Время, назад! Маришка и Егор Адаменковы. СССР времен Л.И. Брежнева Юмористически-мелодраматическая повесть.

Глава 14 Пора домой, или Закон о Возвращении. Американцы в Мексике. Сотовая связь.

Глава 14. Пора домой, или Закон о Возвращении.

Американцы в Мексике.

Сотовая связь.

Интервью с Георгом Виттелем подтолкнуло Маришку к размышлениям. Она знала, что русские остаются самым разделенным народом и в ее времени и во времени, в котором она жила. Во времени СССР. Волны эмиграции отбегали от страны, унося тысячи людей. От Аргентины до Канады, от Азии до Африки, жили общины русских людей. Много оставалось их в Европе, в основном Франции.

Вовремя пришло письмо от Солженицина. Маришка вступила с ним в переписку, и из нее родился Закон о Возвращении.

«Каждый, любой, но свой. Добро пожаловать домой» - рифмовано звучал лозунг.

Каждый, кто хотел. Любой веры, в православие ли. Монархию, в социализм, по Сталину или Троцкому могли вернуться, не опасаясь преследований. Своими были дети и внуки, и сами мигранты, доказавшие свое родство с Родиной. Доказательством могли быть фотографии, письма, дневники и просто честное слово.

В Бразилии глава семьи Прокл Прокопьевич читал воззвание большевиков. У него было несколько сот гектаров красной, глиняной почвы Бразилии, восемь детей, три трактора и жена. Он любил эту выжженную землю Бразилии, ее голубое, безоблачное небо. Он втянулся в бразилиан, хоты до конца и не принимал их. Семьи староверов не женились на местных, не отдавали за них дочерей, блюдя веру.

Он читал воззвание и думал. Считал. Условия были хорошие. На бумаге выходило гладко. Глядя в синее небо и просторы полей, всходящий урожай рапса, решил пока не ехать.

Он не болел Родиной. Он ее не видел. Вечно гонимые, теряя детей и здоровье, его предки бежали в Сибирь. Потом, когда Сибирь уже стала мала они бежали на Кавказ и оттуда в Турцию и Южную Америку. Прокл перекрестился двумя перстами.

Он решил подождать.

А вот сосед Емельян Емельянович Адаменко не ждал. Потомственный казак, бежавший сода в 1946 году, помыкавшись по Северной Америке, он Родину помнил и тосковал по ней. Земли у него было не меньше, а детей вот поменьше. Пять.

Оставив все старшему сыну, он со средними погодками вернулся домой. На стык Ростовских и Кубанских земель. Землю ему выделили. Степи без края, куда ни один колхоз по дальности не считал рентабельным ездить. Существовавшие же там станицы и немецкие колонии сгорели в революцию, как особо злые - государство помогло. Государство помогло и сейчас. Материалы завезли по сходной цене. Электричество к хутору провели. Колодцы старые он откопал. Помогли расчистить старые оросительные каналы и пруды. Построил пока небольшой домик, чтобы прожить сезон. И начал работать. Он работал как заведенный, с утра до ночи. Успел в сев и уже скоро ждал урожая. Урожай был хороший. Земля, протаявшая шестьдесят лет отблагодарила. Денег хватило вернуть кредит и начать стройку дома побольше. Ровно на том месте, где раньше стоял их родовой дом. Емельян этого не знал, но чувствовал, что ему помогает земля и улыбается родное солнце. И хорошо он работал и хорошо зарабатывал. Отстроил дом и развернул хозяйство. Прибыль позволяла жить.

Приехал старший. Посмотрел на отца. И понял, что приехал в гости. Вернулся назад в Бразилию. Не его было тут место. И родился он уже там.

Не всем была чужбина Родиной, но и Родина кому-то была чужбина.

Земли хватало и вернувшимся, и возвратившимся. Золотом платила страна за хлеб.

После Нового года готовили возвращение Солженицына. Выпустили книги. Подкорректировали Архипелаг ГУЛАГ и выпустили двумя тиражами. Один полный, с комментариями специалистов. Другой, попроще, для людей.

Выступил Брежнев. Покаялся. Не хотел он трогать эту тему, но надо было еще раз выплакать ее.

Выплакать и высмеять. Опять помог Гайдаев. Снял «Один день Денисыча» так, как был он написан. С юмором не убиваемым, с оптимизмом народным. С желанием работать.

Тут Янковский показал себя и в простоте и в сложности мужика русского. Не было там надрыва. Любили мы родину так, что везде на нее работали.

И смешные моменты, показал Гайдаев хорошо. И кавторанга (подполковника) морского и хитрованов баптистов.

Поверили люди, и пошли на кино еще раз.

А Маришка не останавливалась. Сделала подарок женщинам к 8 марта.

Разрешили постановлением Политбюро открывать, допустили маленькие, частные салоны красоты, облагаемые небольшим налогом. Жизнь закипела. Маленькие парикмахерские открывались на каждом углу и теперь, въезжая в любой маленький город, казалось, что люди родились, чтобы надеть подгузники, реклама которых украсила билборды, которые тоже появились. Сделать прическу. Рядом сделать маникюр, и подправить прическу, и зайти в «Желтый клоун». Там сытно поесть и пойти в кино на фильм режиссера Гайдаева. А собственно для чего иного люди и родились? На Марс слетать?

Женщины засияли прическами. Они делали все известные в мире прически. Волосы прямые, волосы кудряшками, с челками и без. Высоко стоящие волосы и забриолиненные. Талант рвался наружу.

Ранним утром весеннего месяца марта Марина Егорова вышла из дома. Ничего особенного бы в ней не было. Обычная старшеклассница, обычной средней школы, которую видела из своего окна. Обычная, из «Желтого клоуна» одежда. Но на нее смотрели все. Бабушки на лавочках. Мамы с колясками. Дети из колясок.

Прядь волос у нее была зеленая. Зеленая, как цвет самого яркого салата весной.

«И», а не надо «и». Спокойно сходила Марина в магазин. Пальцем на нее, конечно, показывали, но не все и не долго. Зеленая и зеленая. Цветы надо искать. Праздник.

С цветами помогла Голландия. За золото. Но Марина решила, что цветов будет много. И не будет очередей, и цены не будут кусачими. Ребята Егора проследили. МВД помогло и некоторые и кепки, и усы присели. На поезда до своих родных мест. Не было прибыли. Не было желания. Кто-то завел баранов и стал жить достойно, а кто-то и позже присел. «Всем по потребностям – каждому по труду». Гласил лозунг над проходной Исправительно-трудовой колонии.

Мартовское солнце тоже радовало. Мороз не давил и снег уже начал таять под мартовским солнцем. Трубы дымили, делая тот неповторимый зимне-осенний пейзаж, знакомый нам с детства.

И было хорошо.

Америка честно не лезла в дела СССР. Рональд Рейган начал небольшую операцию по уничтожению наркокартелей. Целями операции значились денаркотизация, декоммунизация и демилитаризация Мексики.

Войска США впервые за долгие годы, пожалуй, впервые, с

Американо-Испанской войны, почти 100 летней давности начали войну на континенте.

Американский флот блокировал Мексиканский залив, оградив нефтепромыслы в нем от возможных атак. Но цена на нефть влетела до потолка. В СССР пошел поток нефтедолларов. Цена на нефть взлетела не зря. Американцы недооценили «цветных». «Латиносы» имели принципиально отличную от них культуру и не собирались просто так сдаваться. Ценой огромных жертв сухопутные войска Армии США продвинулись вперед, захватив часть городов на побережье, и встали. Мексиканцы, вооруженные лишь старыми ружьями устраивали засады. Режим Кастро поставил им советские РПГ и хваленые «Абрамсы» начали гореть.

Американский посол пошел к Министру иностранных дел Громыко.

Громыко честно сказал, что в соглашении, которое было заключено, СССР не обязывал себя не поставлять оружие социалистическим странам.

Американец спросил, с каких пор Мексика стала социалистической? Громыко ответил, что так и оружие мы поставляем не Мексике. А слов про Кубу не было.

Мексика через Кубу платила золотом. В СССР потекли золотые караваны из страны Эльдорадо.

Советский союз поставил катера, которые могли идти на самоуправлении. Мексиканцы, обойдя преграды из кораблей, рванули несколько нефтяных платформ, попутно пустив на дно авианосец «Дуайт Эйзенхауэр».

Рейтинг Рейгана падал, как солдаты Америки в уличных боях в маленьких городках на побережье.

Воевать толком могли только национальные части Техаса. Только у них, да еще чуть-чуть у Аризоновцев была такая мотивация, что они могли сражаться.

Колонна техники под звездно-полосатым флагом ехала по пыльной улице. Солдаты, прибывшие из Мена, Огайо, и Нью-Йорка изнывали, плавились от сорока градусной жары. Перед ними выбегал мексиканец с РПГ, стрелял по первой машине, был убит, но дело сделал. Через три часа вертолеты сносили городок. Но, ни машин, ни людей уже не было.

Рейган был взбешен, но все понимали, что это надолго. Испания слала ноты. Франция недовольно смотрела на горящие католические храмы. Папа Иоанн-Павел Второй призывал остановиться. Но, Рейган был протестант, и ему было все равно на Папу.

Проклятые католики должны были гореть в аду. Напалм, бомбы, ковровые бомбардировки и говорили уже об атоме.

Америка приняла в свой состав три мексиканских штата. Франция и Италия вышли из НАТО.

Испания ждала выборов, но генерал Франко уже сказал, что не посрамит честь Испании и выкинет янки в Северный Ледовитый океан. Это он погорячился. Канада пока была нейтральной.

Состоялась историческая встреча. Самолет диктатора Франко, в свое время остановившего революцию в Испании прибыл в Москву.

Визит был не афишируемый, но встретили его на высоком уровне. Константин Константинович, молодым комбригом воевавший в Испании прибыл в аэропорт. Также прибыла и Маришка. Она хотела увидеть легенду. Франко ей понравился. Обаяние и жесткость была в его чертах. Он был галантен и мил.

Приехали в Кремль. Франко отчаянно торговался. Спорил, доказывал. СССР получил базу рядом с Гибралтаром и коллекцию картин старых мастеров.

Франко самолеты, танки, системы противовоздушной обороны и гарантии безопасности в случае нападения третьей стороны на него. Оружие, естественно предыдущих модификаций и за деньги, или продукты. Пакт «Адаменковой-Франко» называла его Западная пресса. В СССР он звучал как «Договор о дружбе и сотрудничестве между СССР и Испанской республикой».

В Испанию пошло оружие. В СССР пошли апельсины и знаменитый Испанский хамон. Колхозы и хуторяне возмутились. Испании пришлось разрешить производство продукта под этим именем.

Страны Африки и Азии с ужасом смотрели на Мексику. Жить там становилось хуже, но интереснее. Третий мир был предоставлен сам себе.

Союз новых денег не давал, но возврат кредитов требовал. Один из лидеров то ли социалистической революции, то ли военной хунту государства на побережье в изысканной, по их понятиям манеры, послал, в общем, послал ноту. СССР не ответил. Сразу не ответил.

Через два дня Военно-морской флот и ракеты СССР, снесшие отказывающееся вовремя платить маленькое прибрежное государство подали пример другим.

Гиперзвуковая ракета ночью уничтожила Президентский дворец. По данным разведки он был тогда в другом. СССР публично сообщил координаты и другого дворца. Авиация флота сравняла с землей правительственный квартал. Помогла база в Гибралтаре.

Днем повторили. Вечером еще. Президент прислал ноту, в которой уже по дипломатическим понятиям извинялся. Извинения были приняты. Поскольку уже на следующее утро шахты алмазов и урана перешли в краткосрочную, на время существования Солнца, аренду Союзу ССР.

В СССР потянулся караван судов с редкоземельными металлами, рудой, ураном, золотом и алмазами. Потянулись и танкеры с нефтью. Промышленность СССР требовала сырья. Сое поставляли в Европу, а дешовую, почти бесплатную нефть везли к себе.

Брежнев не был скрягой. В ответ поставлялся со скидкой, приносящей прибыль, хлеб и подсолнечник, удобрения, подгузники и сеть «Желтый клоун». Африка узнала о Клепе.

Азия была мудрее. Бомбить не пришлось. Шелк, рис, красное дерево. Киви и ротанговая мебель вошли в обиход граждан СССР.

Утром в восемь утра. Попивая испанскую мадеру, и закурив сигару в свой положенный выходной сантехник, дядя Вася вышел на балкон типового девятиэтажного дома. Росли новостройки, асфальтировались дороги. Хорошо.

Утром в пять утра, в свой обычный день, не делая отличий между воскресением и днем будним, бывший сантехник Афанасий вышел на крыльцо своего дома. Потянулся, быстро сделал разминку и пошел в коровник. Коровки, его гордость хотели, есть и надо было их доить. Жена, беременная пятым ребенком чувствовала себя неважно.

Но он не унывал и готов был делать все сам.

В вазочке для фруктов лежали бананы, апельсины и яблоки. То-то ребята обрадуются. Вчера у них была автолавка, и Афанасий закупил на неделю фруктов. Скоро подходила клубника, но пока он решил порадовать ребят.

Коровки приветственно мычали и он, обходя их, ласково называл по имени. Жизнь в городе он забыл как морок.

Выйдя из коровника, обошел птичник, где у него были уже расписанные по заказам около тысячи кур.

Забегался. Пошел к пруду, сел в ротанговое кресло и полчаса покидал удочку.

Хутор просыпался. Просыпались дети и жена.

Начинался хороший, трудовой день. Было хорошо.

На заводе в воскресение было людно. Молодой токарь третьего разряда Иван не брал выходной. Он вступил в кооператив и должен был зарабатывать деньги. Спокойно, уверенно он делал детали для станков. Железо крутилось, и он резцами стачивал ненужное, добиваясь совершенства. Работалось легко и было. Было хорошо.

Солдат стоял на посту. Поприветствовал, приложив руку к зимней шапке, восход. Ночь прошла спокойно. Самолеты разведчики не летали. Катера к границе на приближались. Он отстоял спокойную ночь и сейчас, предвкушая заслуженный отдых, ему было. Было очень хорошо.

Маришка уже была в кабинете. Не смотря на выходной у нее было много дел и по делам Общества и по делам партийным.

Телефон был раскален от звонков. Она готовила съезд Партии.

Накопилось много вопросов, которые устав Партии не отражал. Свобода предпринимательства и крестьянствования должны были быть отражены и закреплены в документах.

Конституцию можно было не трогать. По степени свободы он а позволяла сделать многое. Под правом на труд можно было подразумевать, правильно толкуя, все.

Маришка не собиралась рушить партию, повторяя опыт Горбачева, а хотела ее расширить и скорректировать некоторые не соответствующие реалиям моменты.

Телефон накалился. А почему собственно бы и нет. Она нажала кнопку коммутатора. На часах было восемь ноль две. «Верочка, будь добра, соедини, с Жоресом Алферовым». Из Алферовых Верочка знала только актрису.

Но выяснила быстро. Были у нее такие права. База МВД и базы госбезопасности были для нее открыты.

Воскресное утро, но будущий Нобелевский лауреат не спал. Сидя за столом, он разрабатывал принципиальную схему применения своего изобретения. Схема была почти готова, но не хватало деталей, не хватало технического обеспечения, чтобы ее применить. Схемы стационарных телефонов не подходили вовсе. Надо было придумывать свое. Он думал. Чертил. Рисовал схемы, стрелочками соединяя складывающиеся в одно целое куски информации. Он рисовал и на его столе начал появляться рисунок того, что очень напоминало портативный калькулятор, или маленькую пишущую машинку с телефонной трубкой.

Своего телефона у молодого ученого дома тогда не было. Да и зачем, ему он был нужен, думали его руководители, как и он сам.

Ровно в восемь пятнадцать звонок в дверь. Дверь открыла жена. Стоявшие на пороге люди в форменных плащах поздоровались. Подхватили чуть не упавшую супругу. И успокоили, вышедшего в коридор Жореса Ивановича, вежливо уточнив, что они по делу. «Жорес вернется, не волнуйтесь», - профессионально, то есть на тему своей профессии, пошутили они. Жорес был одет. Обут в заранее приготовленный, и неплохо сидевший на нем, костюм. Сбрызнут одеколоном, который, не смотря на январское повышение зарплат ученым, был ему пока не по карману. Выведен, вежливо из дома и посажен в машину. Выехав на Московский проспект они включили мигалки и машина понеслась мимо работающего универмага «Фрунзенский», мимо дымящей нужным для производства дымом «Электросилы», выскочила на Пулковское шоссе и въехала в аэропорт и подъехала к трапу самолета. Их там уже ждали. Задерживать рейс Ленинград-Москва не пришлось. Они успели.