Все наши разницы

Глава 7

Назвав адрес, я тотчас примолкла: лучше всю дорогу провести в тишине, чем ляпнуть что-нибудь и завтра об этом пожалеть. Но у Жуковского были другие планы:

– Видать, на повестке дня у нас два основных вопроса. Но продолжу тот, который начали. Я сейчас подумал, что не откажусь послушать ваши извинения. Даже остальным передавать не буду – себе все оставлю.

– Я вас не обвиняла! – отреагировала я на выпад. – Просто спросила у Полины. Не думала же, что она группу поддержки призовет. – Немного поразмыслила и под нос буркнула: – И для начала неплохо было удостовериться, что ни один из вас действительно не участвовал.

– Так это легко, – удивил он. – На повороте же туда? Вы так близко к универу живете – удобно.

Вел машину Дмитрий спокойно и расслабленно, как будто родился за рулем. Его слова заинтриговали, а студент словно уже переключился на другую тему, тем самым вынудив меня переспрашивать:

– Легко? Так докажите, что это не вы! Может, заодно и настоящего виновного обнаружите?

– Скорее всего, это одно и то же, – он пожал плечами. – Мне ведь тут недавно тачку на парковке зацепили.

Я тихо усмехнулась. Дичь какая-то: я уже в третий раз слышу историю о поцарапанной машине, словно меня это каким-то боком касается. Если мы сейчас как раз в том самом автомобиле, то его уже и из сервиса забрали. От повреждений не осталось и следа, а мне продолжают то знаковое событие всеми устами пересказывать.

– И? – немного раздраженно уточнила я.

– И мать одной первокурсницы теперь два года будет выплачивать мне долг, – ответил он. – Машину отец брал в Германии в прошлом году, недешево вышло, один бампер – как ее зарплата в месяц, придется попотеть.

Мне не понравилось равнодушие, с которым он сообщил о своей победе над какой-то женщиной. И ведь ясно, что такие расходы Жуковского-старшего в нищету не сведут, но сынок все равно с виновницы три шкуры сдерет. Это мнение я и озвучила:

– Жестоко. Особенно странно это слышать от человека, которому никогда не приходилось жить на среднюю зарплату.

Дмитрий покосился на меня, а в зелено-карих глазах скользнула ирония.

– Поверите, если скажу, что пошел бы на любые уступки, если бы она не сбежала? Мне хватило бы обычного «извините, не умею парковаться» или «поспешила, дочь на важную контрольную опаздывала». Два года она будет платить не за царапину, а за свинство. Заставила меня потратить время, бегать за ней. Ну я и догнал, раз мне предложили такую игру.

На это мне нечего было возразить, я сама не знала, где проходит граница между мелочностью и запретом вытирать о себя ноги. Возможно, Жуковские относятся к тому типу людей, с которыми можно договориться, но для этого непременно надо договариваться. Парень уже осматривал обочину, ища место, где приткнуть машину, а я скривилась – уже доехали, но даже не приступили к важному:

– Дмитрий, почему я все еще слушаю эту историю о причудах богатеньких?

– Так к тому и веду, – без паузы отозвался он. – Я ж виновную не по запаху нашел, а по записям с камер. Территория возле универа вся ими напичкана.

Я невольно охнула. Про видеонаблюдение мне даже в голову не пришло спрашивать, но ведь и руководство вуза этот вопрос не поднимало! Жуковский продолжил:

– Судя по ракурсу, вы с Женькой тогда дальше отошли, но фотографировали вас со стороны здания. Возможно, тот человек попал в зону видимости. А до этого хотелось бы уточнить – вы уже придумали, что с ним сделаете? Сильно сомневаюсь, что пойдете морду бить. Промолчите и забудете. Если так, то смысл тревожить парней из охраны?

Он был прав, но хмельное сознание желало поставить точку. Может, и пойду морду бить! Откуда этому хлыщу знать-то, на что я способна? Но, поразмыслив, выдала нечто более внятное:

– Хотя бы для того, чтобы не думать плохо об остальных! К примеру, о вас троих.

– Тогда сделаем, – решил он и отцепил ремень безопасности. Посмотрел на меня прямо и задал неожиданный вопрос: – Мы тут будем открывать тайную канцелярию или уже пригласите в гости?

Ну не хамло ли?! Я произнесла размеренно, чтобы не допустить нервных нот:

– А мы закончили. Спасибо за поездку, Дмитрий, до понедельника.

– Нет уж, – он очаровательно улыбнулся, продолжая пялиться мне в глаза. – Я перед Михаилом буду отвечать, если не доставлю вас до дома. А вы сегодня явно хорошо повеселились. Вдруг в подъезде уснете или кто-то нападет на симпатичную девушку в подпитии? Куда идти, Анна Андреевна?

Вышел наружу, обошел машину, распахнул мне дверь и подал руку. Как же жаль, что он студент, иначе я бы удивила его богатым лексическим запасом. В подъезде усну?! На его взгляд, я совсем в неадеквате? Но потом сдалась – хочет плестись за мной в подъезд, пусть идет. Проигнорировав предложенную помощь, вынырнула из авто и пошла мимо, тем самым указывая направление. И делала все возможное, чтобы не шататься и говорить как можно четче:

– Итак, мне просто подойти к охране вуза и спросить запись с камер?

– Примерно, – он шагал по подъезду след в след, я едва ли не затылком ощущала его дыхание. – Помните же точную дату?

– За последние дни сто раз ее вспомнила, – призналась я со вздохом. – Четырнадцатое сентября.

– Сентября? – Он застыл в пролете, но потом в два шага меня догнал. – Не октября? Записи хранятся месяц.

Остановившись перед своей дверью, я отозвалась:

– Да? Это означает, что план не сработает. Жаль, ничего больше не поделаешь.

Жуковский смотрел теперь снизу, стоя на лестнице. И что-то в его сосредоточенном взгляде было странным – как будто я высказала нечто, заставившее его глубоко задуматься:

– Нет, это означает, что кто-то специально ждал так долго – не хотел попасться. Вас сфотографировали не случайно, Анна Андреевна. То есть наверняка случайно, но новость запускали не наобум, учли риски.

А ведь я тоже об этом размышляла – если кто-то решил посмеяться, то зачем тянул время? Объяснение нашлось там, где я даже не искала. Ну и ладно. Остается надеяться, что этот недоброжелатель утолил какую-то жажду мести и на том успокоился. Поскольку парень снова приближался, я попыталась уже в который раз попрощаться:

– Дмитрий, хорошо, я верю, что это не вы, не Полина и не Ярослав. Даже если это не так – теперь плевать. На этом закончили?

– На этом только начали, – вкрадчиво заверил он. – Не откажусь от чашки чая, заодно всю повесточку проштудируем.

– А вы наглый! – вскрикнула я, вновь поддавшись эмоциям.

Но у Жуковских это общее – если разогнались, то запросто не отделаться. Тем не менее студент говорил мягко и будто опасался перегнуть. Зато признал:

– Наглый. Но давайте договоримся, что сегодня я исчерпаю весь лимит наглости, а с завтрашнего дня стану плюшевым зайкой.

– Что-то сомневаюсь, – недоверчиво скривилась я.

Он усмехнулся:

– Ваша подруга верно заметила – только сейчас вы мне честно выскажете, что думаете. Так вот он я и вот мои уши – используйте, пока есть возможность. Никогда еще не жалел, что девушка трезвеет так быстро – кажется, лучший момент я уже пропустил. Но почему бы не попытаться на остатках хоть что-то из вас вытрясти?

Да, Аслы именно об этом и сказала. Никогда, ни при каких иных обстоятельствах я не изолью свое недовольство: в университете ношу маску точно так же, как строгую одежду, к которой невозможно придраться. А Жуковский и без того посчитал меня пьяницей, которая способна прямо в подъезде отрубиться. Так чем я еще сильнее могу опорочить свою репутацию? Видом чистенькой квартирки? Но ученик в доме преподавателя – это как-то неправильно. Меня недавно за меньшее запинывали.

– Дмитрий, а как я объясню ваше появление своему мужчине? Вы, конечно, просто студент, но спросонья вас тоже можно принять за взрослого.

Его взгляд наконец-то изменился, темная бровь слегка вздернулась вверх.

– То есть он есть? Признаться честно, на этот вариант я свое поведение не продумывал. Тогда тем более заходим. Пусть посмотрит, похож ли я на взрослого. Сцена ревности мне подняла бы самооценку после вашего выпада.

Вот ведь жук этот Жуковский! Однако упомянутые остатки опьянения все-таки присутствовали, раз я сдалась и распахнула дверь:

– Заходите. Нет, ну вылитый отец! Хотя лет через двадцать еще хлеще экземпляр получится.

Уговаривать не пришлось. Но Дмитрий заинтересовался:

– Вы с ним знакомы?

На этот вопрос я отвечать не собиралась. А Жуковский с большим интересом осматривался: ощупал взглядом все мое маленькое жилище, явно отметил и кружку, которую я не убрала со стола, и разложенный диван у стены. Мне не должно было быть стыдно за скромные, но уютные апартаменты, и я не удержалась:

– Что, маловато места в сравнении с царскими палатами?

Парень уже избавился от куртки – и мне отчего-то не понравилась его черная футболка. Возможно, тем, что даже от этой тряпки несло баблом. Или тем, что она невероятно ему подходила – будто вынуждала забыть, что передо мной студент, который моложе лет на восемь, а бесцеремонно выпячивала тот факт, что мальчика мальчиком уже не назовешь. На вопрос он ответил снова со скрытой усмешкой:

– Анна Андреевна, прекратите пытаться угадать, о чем я думаю. Нормальное жилье. Живу почти в таком же.

– Прямо таком же? – не без сарказма переспросила я.

– Ну, почти. Всего раза в четыре больше и ближе к центру, но семи отличий не найдете, – он все еще продолжал придерживаться ироничного тона, будто общался со своей подружкой. – Не возражаете, если заварю чай? Буду вас отпаивать. Или лучше за винцом сгонять? Хотя тогда вы меня вообще не выгоните.

Снова этот намек на мое состояние! Да что он о себе возомнил? Однако вспомнила я и о последствиях, раз попросила:

– Прошу никому не рассказывать о сегодняшнем вечере.

– И не собирался, – безразлично отозвался он.

Наверное, не станет. Андропова вообще вряд ли заметила, что я выпила. Но от всего этого как-то неловко – у меня со всеми Жуковскими по очереди случаются тайные встречи, которые надо держать в секрете.

Я не мешала ему хозяйничать – хочет ухаживать, так пусть делает. Не мне же вокруг него скакать, будто он здесь желанный гость. Села за стол, подперла ладонью щеку и искоса наблюдала за ним. Скажи мне кто еще вчера, что именно этот студент будет угощать меня моим же чаем, – плюнула бы в лицо. Но в самих его движениях было что-то завораживающее. Интересный представитель рода мужского – самоуверенный и живой. И самое главное – это ощущение, что ему буквально все равно: где находиться, с кем общаться, а напрягаться он будет только по тем пунктам, какие сам выберет. Любопытно, он вообще смущается? Ну хоть изредка – я бы глянула.

– Анна Андреевна, откуда вы все-таки про слухи узнали?

– Да какая вам разница? – отмахнулась я.

– По той же причине, – он глянул прямо. – Не хочу думать на тех, кто не виноват. – Дмитрий выдержал паузу и добавил еще один аргумент: – Если хотели уколоть именно вас, то не допустили бы, чтобы вы остались не в курсе. Скажите, кто «по-дружески» доложил – и получите хоть одного подозреваемого.

И снова ошибся. Я тяжело вздохнула и все-таки призналась:

– Сама увидела. Я в том паблике состояла еще в те времена, когда вы пешком под стол ходили!

– В колыбельке соску сосал. Я ж как раз до четырнадцати лет только этим и занимался. – Он поставил чайник на стол, а сам сел напротив. – Что у вас за странная манера при любой возможности подчеркивать, что вы меня старше лет на сто? И под каким же вы именем в той группе?

– А вот это вас вообще не касается!

– О-о-о, таинственность, – безэмоционально протянул он. Посмотрел на заварник и решил дать ему еще время настояться. – Придется напрашиваться в друзья на ваш реальный профиль. Примете заявку?

Он не стал откладывать в долгий ящик – вынул из кармана телефон и пощелкал по экрану. А мне было лень искать свой сотовый в сумке, потому сразу честно предупредила:

– Отклоню. А то еще решите, что нам теперь можно за жизнь трещать и голосовые друг другу слать. Кстати говоря, Дмитрий, я заодно видела, как вы ту волну остановили. Странно, что не сразу, но и на том спасибо.

– Не сразу? – он будто удивился. – Вообще значения не придал, пока ваш ухажер не устроил истерику. Какая мне разница, у кого какие отношения?

Я от возмущения глазами захлопала. Он ведь специально провоцирует – и надо же, удается!

– Дмитрий, только не говорите, что вы тоже поверили!

Дизайнерский детеныш-переросток беззаботно пожал плечами.

– Даже не думал об этом. Но видел фото, где вы с ним обнимались. Или вы всех желающих жамкаете? Где вставать в очередь?

– Нет, конечно! – я почти закричала. – Шутки тут неуместны! Это был первый и последний раз, а остальное – несчастливое совпадение и чья-то месть за несданный зачет или заваленную курсовую. – Я сделала паузу и подумала, что в таких обстоятельствах могу себе позволить проявить любопытство: – Но с тех пор стало интересно, кем же работает ваша мама, если она для всех страшнее, чем папа?

Он снова встал, взял с верхней полки чашки и принялся методично разливать чай. Объяснил на ходу:

– Мама после развода у отца достаточно имущества отжала, половину продала – и может до конца своих дней не думать о заработках. Но для души руководит салоном красоты.

– Не поняла, – я нахмурилась. – Тогда с чего все взяли, что она то ли прокурор, то ли генерал армии хакеров?

Дмитрий бросил на меня короткий лукавый взгляд:

– Понятия не имею. Еще на первом курсе кто-то ляпнул, а я не стал отрицать. Ишь, где пригодилось.

Я расхохоталась. Да, иногда действительно лучше проявлять разумное безразличие ко всему происходящему. И это настолько хорошо вписывается в его характер, что вызывает чувство, близкое к восторгу. Так, что-то я заразилась пофигизмом и совсем расслабилась. Где там мой чай? Но Жуковскому, очевидно, нравилось мое настроение – и он собирался поддерживать его любыми способами:

– То есть с тюленем Евгением у вас ничего не было?

– Я вас сейчас ударю! – вновь закипая, пригрозила я.

– А полегчает? – без труда отразил он и сразу же сменил пластинку: – Ну, он ведь какой-то местный гений, фаворит всех преподов, поэтому и главный кандидат, на кого вам западать. Да я просто шучу. Почему вы так сильно из-за этого паритесь?

– Да потому что это невозможно! – я ответила искренне. – Это ведь и было самое обидное – что многие не усомнились в той чуши. Надо быть совсем безмозглым, чтобы поверить в мои романтические отношения со студентом!

Жуковский вдруг прищурил глаза и уточнил тихо:

– Вообще ни с каким? Даже мысли ни разу не возникало?

Поняв, что он осознанно выводит меня из себя, я перестала так бурно реагировать и отмахнулась:

– Разумеется! Мне тридцать, Дмитрий, вы все для меня почти дети.

Ему чем-то не понравился мой ответ:

– Да-да, и снова я без соски и колыбельки приперся. То есть вы обвинили сплетников в том, что никто из них не рассмотрел в вас старуху? Справедливо. Получается, с Женькой вас ничего не связывает?

– Вот в первый раз я погорячилась, а сейчас точно ударю!

– Ни в чем себе не отказывайте. – Он поднял глаза к потолку, демонстрируя крайнюю степень задумчивости. – Представьте, если я за поцарапанную тачку готов человека со свету сжить, то что сделаю за поцарапанное лицо? А пока вы взвешиваете, вернемся к повестке дня. Судя по реакции Михаила и Аси, я стал вашим личным кошмаром. И когда успел?

Я отпила горячего чая – слишком крепко и горько, зато мысли прояснялись. Продолжила разговор после короткого смешка:

– Не притворяйтесь, что не понимаете. Как вы ведете себя на парах, Дмитрий? Вы грубый и неуправляемый!

Теперь он снова внимательно смотрел мне в глаза – и совсем не стеснялся так делать. Никакой субординации или хотя бы признаков волнения!

– Неуправляемый? Анна Андреевна, а вы хотели мной управлять? Так я ж не знал, подыграл бы.

О чем он вообще талдычит? Ну и раз его ничего не смущает, то и я могу растянуть губы в улыбке, готовая высказаться без обиняков:

– Вы хорошо понимаете, о чем я говорю. В вашей группе многие хамят, но вы к этому подходите творчески. У вас каждая фразочка наотмашь. Как будто специально поджидаете нужного момента и тут же отрываетесь. И раз мы сегодня так откровенны, то просто попрошу – не делайте так больше.

Но этот перец сдаваться не умеет – и обычно выдает совсем не то, что ожидаешь:

– Нет, Анна Андреевна, этого я обещать не могу. Вы слишком прикольно злитесь.

Открыла рот и тут же захлопнула. Всего несколько дней назад один его родственничек мне сказал: «Некоторые женщины от злости хорошеют». Они действительно похожи… А вдруг Дмитрий рассмотрел во мне не только преподавателя? Внезапно все его намеки и оговорки будто осветились сигнальными огнями. И если предположение верно, то эти посиделки за кухонным столиком определенно не лучшее, что я могла подкинуть для его нездоровых фантазий!

– Дмитрий, думаю, вам давно пора, – сухо произнесла я.

Он глянул на свою нетронутую кружку с чаем, но спорить не стал. Поднялся на ноги и отправился на выход. Однако в дверях снова лучезарно оскалился и неудачно пошутил:

– Обнимете напоследок? Или вы только для фото так позируете?

И все-таки получил кулаком в плечо. Не сильно – я этим смазанным ударом вызвала лишь смех. Дмитрий продолжал хохотать, спускаясь по лестнице. Я же захлопнула дверь и потрясла головой, выкидывая из разума всю странную встречу – она заняла-то минут двадцать, а впечатление, будто я целую неделю подряд с ним общалась. Какой раздражающий тип! За словом в карман не лезет, ведет себя как царь земли! Однако по непонятной причине через несколько минут тоже рассмеялась. Жуковский умеет выводить из себя, но все его выпады надо воспринимать как легкий ветерок, который создает довольно необычную атмосферу. Жалеть о сегодняшнем я не собираюсь. Тем не менее подпускать этого студента близко не стоит – он абсолютно точно не безобидный ребенок, а вполне себе сформировавшийся клыкастый монстр.

Но улыбается-то как! Эх, как же эта сволочь обаятельно улыбается…