Все равно тебя не брошу

ОДНАЖДЫ УТРОМ Белка села за стол и решила написать письмо Муравью. Но ей никак не удавалось выразить словами то, что она чувствовала.

Привет, Муравей!

начала она. Но это было совсем не то. Она бросила письмо на пол и

начала снова.

Дорогой Муравей!

написала она. Но это было еще хуже.

Следующее письмо начиналось так:

Здорово, Муравей!

Следующее:

Муравей!

И затем:

Муравей...

И потом:

О Муравей...

И:

Любезный Муравей,

И:

Глубокоуважаемый Муравей...

За этим занятием она провела все утро, и вздохи ее становились все тяжелее и тяжелее. Должно было быть особенное начало, только для Муравья.

Это она знала точно. Но найти такое начало ей не удавалось.

Стопка писем на полу все росла.

В конце концов Белка встала, пробралась через письма и распахнула дверь, чтобы сесть и подумать на большой ветке возле своего домика.

Но стоило ей выйти из дому, как в комнату ворвался ветер, подхватил письма, и бумажная буря помчалась в сторону Муравья.

Был чудесный день, и Муравей как раз сидел на солнышке перед домом, размышляя о дальних странах.

Внезапно его осыпало ворохом белкиных писем. Они облепили его с головы до ног. Не без труда выбрался он из огромной бумажной кучи и принялся читать.

И только поздно вечером, при лунном свете, прочел последнее.

Некоторое время он сидел неподвижно, уставившись на темные заросли.

Потом сложил письма в аккуратную стопку, так, что она достигла конька крыши, выбрался через чердак наружу, улегся на письма, накрылся вместо одеяла письмом, начинавшимся "Дорогой Муравей", и уснул.

Светила луна, и письма шуршали, когда Муравей ворочался с боку на бок.

Тогда он согласно кивал головой и бормотал сквозь сон: "Муравей, это я".