Всемирная история. Том 9 Начало Возрождения

Новые общеимперские учреждения должны были по мысли авторов обеспечить новое закрепощение крестьян. Кроме того, хотелось закрепить подчиненное положение городов. Реформы были направлены и на то, чтобы возвратить власть империи над соседними народами, которые вступали на путь самостоятельного развития. Имелись в виду прежде всего швейцары и чехи.

«Швабский союз» и должен был явиться реальной силой для проведения этих далеко идущих целей. Ему должны были помогать местные союзы, которые предполагалось создать в остальных частях страны, не нарушая при этом суверенитета территориальных князей.

«Имперская реформа» по сути дела означала не ликвидацию мелкодержавия и политической раздробленности, а, наоборот, их закрепление.

Но даже эти цели оказалось трудно достичь из-за постоянных раздоров между княжескими кликами. Попытка «Швабского союза» и Максимилиана I (1493—1519) реализовать пункт о подчинении Швейцарии окончилась провалом. Затеянная война против Швейцарского союза в 1499 году привела к окончательному разрыву всех связей Швейцарии с империей.

ДВИЖЕНИЕ МИСТИКОВ

В XIV веке оппозиционное движение немецких бюргеров проявилось и в области идеологии — в религиозном движении так называемых мистиков, возглавляемом кельнским теологом мейстером (магистром) Эккартом и его учениками — Иоганном Таулером и Генрихом Сеузе.

В католической церкви господствовала в то время механическая чисто внешняя религиозность. Сам человек, считалось, не играет никакой роли в деле спасения своей души, так как «благодать» сообщается ему в готовом виде духовенством при совершении церковных таинств. Мистики придавали решающее значение внутренним религиозным переживаниям человека. Они стремились подчеркнуть значение и роль самих людей в движении к Богу. В их учении содержались в зародыше идеи будущей Реформации.

Для мистиков было важным освободить сферу деятельности человека от власти католической церкви и это придавало движению некоторые политические тенденции. Но оппозиционное течение мистиков не получило широкого характера. И причиной тому было то, что оно относилось главным образом к области религии, не затрагивая житейских реалий.

Для Германии имело важные последствия изобретение Иоганном Гутенбергом (1400—1468) способа книгопечатания, распространившегося по всем странам Европы. Искусство книгопечатания содействовало развитию в Германии светской образованности, так как первые книги были не только теологического, но и светского характера.

Дешевые и удобные для чтения книги пришли на смену дорогим и редким рукописям. Издавались они в большом количестве, обыкновенно — тысячей экземпляров. Книги стали доступны большому количеству людей.

Церковники выражали обоснованную тревогу по поводу этого изобретения. Об этом красноречиво свидетельствуют памфлеты церковников. Дело в том, что духовенству грозила потеря его монопольного положения в деле образования. Опасались даже того, что массовое распространение Библии приведет к ее переводу на немецкий язык и что Библия таким образом попадет в руки простого народа, который может не до конца разобраться и дать свои толкования, отличные от церковных, библейским текстам.

И в те времена новое принималось с трудом.

Само собой разумеется, что развитие гуманистической мысли в Германии затрагивало только незначительный слой образованных горожан. Гуманизм здесь зародился в университетских городах. Правда, сами немецкие университеты оставались твердынями старых схоластических направлений. Однако среди массы студентов выявились уже такие, которых схоластическая наука не удовлетворяла.

Эти новых устремлений студенты жадно слушали молодых профессоров, развивающих в своих лекциях идеи раннего итальянского Возрождения. Представители этого нового движения выражали настроения тех передовых горожан, которые видели причины своего униженного положения в жалком состоянии раздробленной Германии. Немецкие гуманисты высоко ценили культуру итальянского Возрождения. И стремились развить самобытную культуру.

В университетских городах стали появляться ученые и поэты, которые высказывались о богословских вопросах в духе гуманистического учения. О ценностях светского образования, о возможности заниматься богословием с учетом светского образования — по таким вопросам возникали горячие споры.

Это были первые признаки острой борьбы нового со старым, которая разгорелась в Германии в начале следующего века. Если до этого все средневековые направления в положительной науке стремились к подчинению богословию, то гуманисты — как итальянские, так и немецкие — решительно отстаивали самостоятельный и независимый характер опытных наук по отношению к богословию.

Дух того времени хорошо передает сатирическое произведение профессора Базельского университета Себастьяна Бранта (1457—1521) «Корабль глупцов». В этом сочинении автор выступает как сторонник государственного единства Германии, он резко порицает князей за их корыстную политику и предательство ими государственных интересов. В остроумных стихах с интересными иллюстрациями автор высмеивает католическое духовенство и монахов, извращавших, по его мнению, сущность христианской религии.

Под острым пером Бранта оживали рыцари, которые занимались разбоем на большой дороге, знатные господа, что кичились своим благородством.

В ком нет ни чести, ни стыда, И доблестным кого я не считаю, В том благородства никогда, Будь родом князь он,— не признаю!

Так писал Брант. Общедоступная, полная сатиры и обличений книга «Корабль глупцов» стала популярной в широких кругах населения.

Начатки гуманистического образования появились в пятнадцатом веке и в других немецких университетах — в Тюбингенском, Кельнском и Эрфуртском. Главными центрами гуманизма к концу века стали Страсбург и южнонемецкие города. Нюрнберг и Аугсбург.

Стремление к сочетанию научных занятии с поэтическим творчеством было характерно для первых немецких гуманистов. Такое сочетание удавалось лишь немногим, одаренным поэтическим талантом. К примеру, Себастьян Брант, увлекавшийся сочинением стихов по поводу всех событий своего времени, не отличался особым дарованием в области стихосложения. Подлинным лирическим поэтом-гуманистом второй половины пятнадцатого века был Конрад Цельтис.

Конец XV века в целом для Германии был только периодом подготовки возрождения литературы, настоящий расцвет которой должен быть отнесен на первую половину последующего века.

Общая тенденция к отходу от чисто церковных трактовок наметилась и в области изобразительных искусств. Художники все больше стремились к восприятию и изображению реальной окружающей жизни. Наряду с религиозными сюжетами для живописи и гравюры XV века характерно изображение бытовых сцен, нередко отображающих современные для той эпохи конфликты.

Особенно заметен этот поворот к реализму и социальной трактовке в творчестве выдающегося живописца и гравера Мартина Шонгауэра. На его гравюрах изображены фигуры подмастерьев, крестьян, идущих на рынок, и так далее. И в скульптуре этого времени проявилась тенденция к реализму и народным мотивам.

Особо отличается творчество нюрнбергского скульптора Адама Крафта, трактовавшего религиозные сюжеты как массовые народные сцены. Ярким примером является его рельеф «Весовщик», исполненный в 1497 году на стене здания, в котором стояли городские весы в Нюрнберге.

Гораздо в меньшей степени проявились тенденции эпохи Возрождения в архитектуре и деревянной скульптуре. Традиции церковной идеологии в области архитектуры и скульптуры сказались в устойчивости пережитков готического стиля.

Примером этого является начатая в XV веке Бременская ратуша.

«МОЛОТ ВЕДЬМ», «МУРАВЕЙНИК», «БИЧ»

5 декабря 1484 года папа римский Иннокентий VIII опубликовал буллу против ведьм. В этой булле также осуждалось всякое противодействие светских властей миссии инквизиторов в пределах Священной Римской империи.

Поводом к изданию этой буллы послужили жалобы инквизиторов Генриха Инститориса и Якова Шпренгера, которые в разных германских землях встречали явное либо скрытое противодействие своим акциям. Согласно папской булле, отныне никто во всей Империи не смел оспаривать у Инститориса и Шпренгера их права самым жестоким образом преследовать еретиков. Преследование еретиков должно было беспрепятственно осуществляться во всех странах Западной Европы.

За относительно короткий срок по приказу Инститориса и Шпренгера было сожжено 48 ведьм. Магистр Констанцкой епархии Иоанн Гремпер, приданный в помощь инквизиторам в течение одного лишь года сжег в Вормсе 85 человек. Эти три инквизитора хотели придать борьбе с ведьмами на землях Священной Римской империи такой размах, который далеко превосходил бы все, что до этого периода делалось в области преследования еретиков вообще.

Однако кровавая энергия инквизиторов натолкнулась на народное возмущение в целом ряде местностей. В австрийском городе Инсбруке, в момент подготовки торжественного сожжения ведьм, Генрих Инститорис встретил мощное сопротивление горожан, это вынудило его отказаться от практического применения изложенных в папской булле 1484 года «великих истин». Инститорис был выпровожен за пределы города.

Эта неудача вдохновила Инститориса на издание «священной книги», которая со ссылками на Ветхий и Новый Заветы, с доказательствами, почерпнутыми у авторитетов церкви, навечно утвердила бы священное право инквизиции преследовать наиболее опасных еретиков. Вопреки каноническим правилам, Инститорис полагал, что ведьма заслуживает смертной казни даже тогда, когда раскаивается в своем преступлении и не является ни упорствующим, ни закоренелым преступником.

Инститорис привлек к написанию этой книги товарища по инквизиционной деятельности профессора теологии и члена доминиканского ордена Якова Шпренгера. Свою книгу инквизиторы называли «публичным инструментом», который должен был упрочить дело искоренения дьявольских ересей и устранить все препятствия для деятельности инквизиции.

В мае 1487 года была издана книга «Молот ведьм». Во введении к ней было написано: «В наше время, когда вечер мира клонится к полному закату, старое зло, не прекращавшее ни на одну минуту, в силу неиссякаемого вреда своего падения, насылать на мир полную яда заразную чуму, особенно отвратительным образом проявляет себя, так как в своем великом гневе чувствует, что в его распоряжении осталось мало времени».

Самыми опасными еретиками Инститорис и Шпренгер считали ведьм, которые «заключили союз с адом и договор со смертью». Именно против них и был направлен теоретический «молот» инквизиторов.

Авторы «Молота ведьм» писали, что в их книге нет ничего нового, ранее не сказанного великими учителями церкви и авторитетными представителями богословской мысли. «Наша книга одновременно и стара, и нова: она одновременно и коротка, и длинна. Она стара по содержанию и авторитету; она нова по компиляции мыслей и по их расположению; она коротка, потому что произведения многочисленных авторитетов приведены в кратких отрывках; она длинна, потому что тема бесконечно велика и неисчерпаемо применяемое ведьмами зло».

Инститорису и Шпренгеру казалось их соавторство недостаточной гарантией того, что «Молот ведьм» получит одобрение в христианском мире. Поэтому они обратились за санкцией к наиболее авторитетному тогда в Германии учреждению — к теологическому факультету Кельнского университета. Под маркой этого университета и был опубликован «Молот». Для обоих инквизиторов это было тем важнее, что специальными постановлениями пап Пия II и Сикста IV Кельнскому университету было предоставлено право высшей цензуры.

На долю «Молота ведьм» выпал неимоверный успех — в течение девяти лет книга выдержала 9 изданий. С момента своего появления «Молот ведьм» вызвал бесконечное множество восторженных отзывов. Знаменитый нидерландский юрист XVI века Иодокус Дамгудер в своей популярной «Практике уголовных дел» заявил, что «книга эта имеет для мира силу закона». Творцы баварского Кодекса Максимилиана исходили при составлении отдела наказания еретиков из книги Инститориса и Шпренгера как из незыблемых и прочно установленных предпосылок.

Папы Александр VI, Лев X и Адриан VI неоднократко подчеркивали правильность всех основных положений «Молота ведьм» и выпустили по этому поводу специальные указания.

Успех «Молота ведьм» объяснялся отнюдь не литературными дарованиями или ученостью авторов.

Оригинальность суждений напрочь отсутствует в книге. Само название также оказалось позаимствованным. Еще святого Иеронима в начале V века называли «молотом еретиков». Позднее этот титул носили Бернард из Ко и Гергард Гроот. Написанная в изуверском тоне против евреев книга инквизитора Иоанна из Франкфурта, опубликованная в 1420 году, носила название «Молота иудеев».

Успех этой книги в Германии объяснялся именно ее типичностью, а не оригинальностью. «Молот ведьм» был доступен самому невзыскательному читателю и не мог натолкнуться ни на какие возражения с его стороны. Воспринимаемая так же естественно, как погода, книга стала всенародным достоянием.

В «Молоте ведьм» было сконцентрировано все, что могла дать богословская мысль того времени. Инститорис и Шпренгер использовали цитаты из трудов Аристотеля и Фомы Аквината, папы римского Григория Великого и рабби Моисея, Бонавентуры и Иоанна Златоуста, Оригена и Вильгельма Парижского.

«Молот ведьм» состоит из трех частей. Первая часть — теоретическая. Она заключает 18 головоломных вопросов, на которые даны простые ответы. Например, на вопрос может ли дьявол через инкуб и сук-куб производить людей, после ссылки на Фому Аквината следует положительный ответ.

На вопрос, почему ведовством занимаются преимущественно женщины, следует ответ, что женщина по существу своему склонна к меньшей вере, нежели мужчины. Известно также, что женская похоть не знает границ и что женщина есть «красиво окрашенное естественное зло».

Некоторые вопросы авторы книги решали путем ссылок на собственный опыт и на общеизвестные факты. Например, вопрос о том, могут ли ведьмы превратить людей в животных, получил решение путем рассказа о молодой девушке, которая стала кобылой, но была спасена святым Макарием. Такой же была аргументация и по вопросу об истреблении детей во чреве матери — было приведено свидетельство папского инквизитора из Комо о том, как в его области на ночном собрании ведьм был съеден неродившийся ребенок. По этому поводу в Комо была сожжена 41 ведьма.

Самим инквизиторам колдуньи не страшны, так как они, де, творят правое общественное дело. Попавшая в руки инквизиции колдунья делалась уже как бы застрахованной от вмешательства в ее пользу дьявола. Самое большее, на что могла рассчитывать арестованная ведьма,— самоубийство, внушенное дьяволом. Множество документов этого периода свидетельствуют о частых самоубийствах в тюрьмах инквизиции. Самоубийство осуждалось инквизиторами, так как оно лишало их возможности обнаружить других виновных.

Вторая часть «Молота ведьм» посвящена двум коренным вопросам — кому не приносит вред колдовство и какими средствами можно устранить колдовство?

Третья часть — юридическая. В ее 35 вопросах рассматривалось, как следует начинать процесс против ведьм, как его вести и как закончить. В этой части разрешались побочные юридические казусы и устанавливалось, что позорное пятно ереси так велико, что к разбору этого преступления допускаются даже крепостные для свидетельства против своих господ, а также преступники и люди, лишенные прав.

«Молот ведьм», в первую очередь, был адресован светским властям. Инститорис и Шпренгер подчеркивали, что европейские правители не должны стоять в стороне в вопросе об искоренении ведомства. Еретички и грешницы являются, де, одновременно преступницами и зловредительницами.

Эти положения Инститориса и Шпренгера получили полное одобрение Латеранского собора 1514 года. Собор постановил, что ведовство является смешанным преступлением, и оно должно подлежать наказанию как с канонической точки зрения, так и со светской.

Это решение имело огромное значение. Уже в конце XV века в ряде западноевропейских государств инквизиция потеряла свои позиции. Светское законодательство получило от него в наследство преследование ведовства. Следуя ему, законодательство тех стран, где была уничтожена инквизиция, сурово карало всякое проявление колдовства, считая его исключительным видом преступления и применяя к «колдунам» методы инквизиционного судопроизводства.

Возражения некоторых юристов о невозможности для светского суда руководиться в своей практике «невидимыми преступлениями», каковыми являлись ночные полеты ведьм, оспаривались церковью на том основании, что уже давно доказана специфичность ведовских преступлений, которые, де, требуют совершенно иного к себе подхода.

Из других произведений, которые предшествовали печально знаменитому «Молоту ведьм» следует отметить также знаменитое сочинение «Муравейник» известного доминиканца и инквизитора Иоанна Нидера, венского профессора теологии, впоследствии приора доминиканских монастырей Нюрнберга и Базеля.

«Муравейник» был опубликован в 1441 году и в короткие сроки переиздавался семь раз. В нем подробно сообщалось о похождениях дьявола и утвердительно решался вопрос, может ли родиться ребенок от сношения дьявола с человеком. По мнению Нидера, забеременевшая от дьявола девушка часто не теряет девственности. Однако «подобная беременность зачастую — одна лишь видимость: разрешение от бремени кончается ветром».

Причину этого Нидер видел в «муравьиных яйцах», которые дьявол заставлял проникать в женское тело. В качестве доказательства автор «Муравейника» приводил следующий факт. Когда он был еще студентом Кельнского университета, одна 16-летняя девушка проглотила муху, залетевшую ей в рот. Муха, де, оказалась дьявольского происхождения, и девушка с тех пор сделалась одержимой.

Нидер знал также одну «святую женщину», которую изнасиловал дьявол, причем оплодотворил ее настоящим мужским семенем в таком количестве, которым «могла обладать разве тысяча мужчин».

В 1453 году большую популярность в Священной Римской империи завоевало обширное сочинение инквизитора Северной Франции Николая Жакье. Это сочинение было посвящено доказательству реальности колдовского могущества.

По словам Жакье, в колдовских сектах участвовали не только женщины, но и мужчины. Даже духовные лица и монахи зачастую не могут, де, устоять, против заманчивых предложений демонов, которые дают им возможность насылать на людей болезни, сумасшествия и смерть. Находящиеся под покровительством демонов могут портить плоды, жатву и супружескую жизнь.

Жакье писал: «На собраниях, которые чаще всего происходят по четвергам, оплевывается крест, остии подвергаются издевательству, происходят кровосмесительство и интимная связь со злыми духами».

Утверждение некоторых свидетелей шабаша о том, что они, де, на собраниях видели ведьм, но не демонов, Жакье толковал в том смысле, что демоны умеют «одним показываться, а для других быть невидимыми». В заключении своей книги Жакье требовал, чтобы никакое раскаяние не спасло одержимых, а тем более союзников дьявола, от возмездия — они, безусловно, должны передаваться в руки светским властям.

Сочинение Николая Жакье «Бич» сразу же было воспринято как руководство к действию не только инквизиторами Германии, но и других земель.

-=ГЛАВА 5=-

СКАНДИНАВСКИЕ СТРАНЫ В XII — XV ВЕКАХ

Особенностью скандинавского феодализма, отличавшей ее от феодализма других западноевропейских стран, было более замедленное его развитие.

Крепостное право уже исчезло в Италии, Франции и Англии, а в Дании оно только оформлялось. Когда в Италии и в Германии цеховая организация ремесел становилась уже помехой нарождающемуся капитализму, в Швеции она только появилась.

Церковь на скандинавском севере боролась с дохристианскими культами в то время, когда в других странах Западной Европы ей уже приходилось вести борьбу с бюргерской ересью.

И рост производительных сил отличался также достаточной замедленностью. Еще в XIII веке даже в самой развитой и густонаселенной Дании трехполье сочеталось с двухпольем, а из высеваемых злаков преобладали рожь и ячмень. В горах было еще обычным явлением мотыжное земледелие.

Огромную роль в хозяйственной жизни Дании, Швеции, а особенно Норвегии и Исландии, продолжало играть экстенсивное пастбищное скотоводство, горное и лесное. Естественно, процветал рыболовный, а на океанском побережье и китобойный промыслы. Мореходство обеспечивало, прежде всего Норвегии и Дании, постоянную связь с континентом. Богатые горные разработки железа и меди давали Скандинавским странам металл для выделки орудий производства, а впоследствии и для экспорта.

Средневековая Скандинавия, кроме отдельных районов Дании, почти не знала крупных феодальных поместий. Удобных для землепашества земель на севере было очень мало. Потребность скандинавской знати в барщине была невеликой. И это обстоятельство делало излишней крепостную зависимость крестьянства.

Специфическим скандинавским явлением был работник, наделенный клочком земли или усадьбой (хусмен). Подлинными же владельцами земли являлись короли и церковь. Скандинавии стала присуща своеобразная форма внеэкономического принуждения — принуждение малоземельных и неимущих сельских жителей к труду по найму у крепких хозяев.

Более быстро процесс феодализма шел в Дании. К XIV веку основную массу крестьян составляли уже лично зависимые держатели. А в XV веке аграрный строй местами мало отличался от северогерманского.

В Швеции процесс этот шел гораздо медленнее. В старейшем областном законе этой страны — «Вестъётской правде» начала XIII века нет даже специальных шведских терминов для обозначения феодалов, которые оказывались таким образом как бы скрыты в формально равноправной массе свободных собственников — бондов.

Очень долго в Швеции сохранялось рабство. Держатели чужой земли составляли даже в XV веке меньшинство крестьян.

Причина этого отставания Швеции от своих скандинавских соседей заключалась, скорее всего, в том, что она находилась в сравнительной изоляции как от Западной Европы, поскольку южная часть Скандинавского полуострова в средние века была датской, так и от Восточной, поскольку торговые пути пришли в упадок. Татаро-монгольское нашествие косвенно сказалось и на Швеции.

Несколько иную картину представляло развитие Норвегии. Ряды крестьян-собственников таяли тут быстрее, большая часть земли в стране сосредотачивалась в руках короля, светской и особенно духовной знати. В то же время Норвегия, как и Исландия, отражала основные черты, определявшие отсутствие в Скандинавии признаков феодализма, которые были свойственны таким странам Западной Европы, как Франция, Англия и другие. Причиной тому были система хуторов, удаленных и изолированных друг от друга, и та важная роль, которую в экономической жизни этой страны играли морской промысел и горное скотоводство.

Процесс феодализации, начавшийся в Норвегии раньше, чем в Швеции, как бы остановился на своей первичной стадии. Хотя крестьян-владельцев было меньше, чем в Швеции, их права были еще ближе к полной собственности, чем права шведских крестьян. Точно так же крупные землевладельцы-феодалы определились в Норвегии раньше, но оказались малочисленнее и слабее шведских.

Скандинавские страны не знали или почти не знали феодальной раздробленности. Держатели королевских бенефициев, в Скандинавии их называли ленами, как правило, не становились здесь наследственными владельцами пожалованных земель и не получали над населением этих земель столь широких прав (например, судебных), как немецкие или французские феодалы. «Варварские» королевства эпохи викингов непосредственно развивались здесь в централизованные раннефеодальные монархии, окончательно сложившиеся в Дании к середине XII века при королях Вальдемаре I и Вальдемape II, в Норвегии — в середине XIII века при потомках Сверри, а в Швеции — в конце XIII века при сыновьях ярла Биргера — Фолькунгах.

На рубеже XIII — XIV веков после напряженной борьбы между королями и знатью феодалы Скандинавских стран удовольствовались ограничением королевской власти при помощи съездов знати и постоянного государственного совета. Датский король был обязан давать при вступлении на престол особое обязательство соблюдать все вольности дворянства. Обязательство это фиксировалось в так называемой капитуляции.

Государственный совет — риксрод — стал важнейшим правительственным учреждением в Скандинавских странах, нередко решавшим вопрос об избрании короля, распределении ленных пожалований и направлении внешней политики.

Сильная и поддерживаемая знатью центральная власть позволила Скандинавским государствам возобновить свою внешнеполитическую экспансию. Во второй половине XII века датские короли огнем и мечом покорили поморских славян, а в начале XIII века — часть Эстонии и немецкие города в районе Нижней Эльбы. Почти все эти завоевания были, впрочем, вскоре утрачены датчанами.

Короли Швеции уже с середины XII века стремились захватить Финляндию, но первый решающий шаг к ее завоеванию был сделан лишь сто лет спустя ярлом Биргером. Попытка вторгнуться в пределы Руси окончилась поражением шведского войска на Неве в 1240 году.

Покорение Финляндии шведским королям удалось завершить лишь в XIV веке.

Экспансия норвежских королей в северном направлении — к Кольскому полуострову — была остановлена новгородцами.

Особенностью развития Скандинавских государств было еще и то, что аристократия отдельных стран предпочитала ради сохранения своих политических вольностей и могущества иметь королей-чужеземцев и шла на заключение личных уний. То, что эти унии заключались между Скандинавскими странами, объяснялось их этнической языковой -и культурной близостью. Немалое значение имели и тесные имущественные и родственные связи представителей знати.

КАЛЬМАРСКАЯ УНИЯ

В 1363 году на шведский престол был приглашен северогерманский герцог Альбрехт Мекленбургский. Появление короля-немца на скандинавском престоле говорило о широком проникновении в Скандинавию германских элементов.

С одной стороны ганзейские купцы и саксонские ремесленники способствовали росту производства и торговли в Скандинавии. Но в то же время германская колонизация грозила Скандинавским государствам потерей территориальной целостности и даже независимости.

Немецкие феодалы сумели заставить датскую знать признать так называемую «Вальдемарову конституцию». Согласно ей датский король впредь сохранял лишь номинальную власть над Шлезвигом, этой важной составной частью средневековой Дании. Штральзундский мир закрепил победу шестидесяти ганзейских городов над датским королем Вальдемаром Аттердагом. Он утвердил их господство на Балтийском море и дал право вмешиваться в самое избрание короля.

Постепенно Ганза сосредочила в своих руках всю торговлю страны, в частности жизненно важный подвоз хлеба.

Это обстоятельство наметило упадок Норвегии в XIV веке.

Общая опасность колонизации с германской стороны заставила объединяться Скандинавские страны. Дело объединения возглавила самая сильная из них — Дания.

В 1389 году в личной унии во главе с королевой Маргаритой Датской оказались уже все Скандинавские страны. Через восемь лет на съезде знати в Кальмаре уния была утверждена в качестве вечного политического союза, при сохранении внутренней самостоятельности каждой из примкнувших к унии стран. Королем всех трех королевств был торжественно провозглашен Эрик Померанский, внучатый племянник королевы Маргариты.

Кальмарская уния таким образом стала сговором в первую очередь между датскими и шведскими феодалами. Что же касается Норвегии, то к исходу XIV века сказался явный ее упадок. Причины этого упадка до сих пор еще не вполне выяснены. В момент заключения Кальмарской унии Норвегия не играла значительной политической роли.

В противовес местным феодалам, особенно шведским, датские короли в первые годы унии выступали как носители прогрессивных исторических тенденций. Но не прошло и четверти века, как стали проявляться отрицательные черты унии.

Выявилось то, что уния оказалась выгодной в первую очередь Дании. Норвегия и Швеция, втянутые в тяжелую войну короля Эрика с Ганзой, страдали как от небывалого податного гнета, та и от блокады их побережий. Королевские наместники являлись, как правило, датчанами или немцами. Они вели себя в Швеции и Норвегии подобно завоевателям и жестоко притесняли простой народ.

Эти притеснения вызывали недовольство и в 1434 году в Швеции вспыхнуло восстание крестьян и рудокопов. Возглавил ее богатый горный мастер из мелких дворян Энгельбрект Энгельбректсон. Восстание имело успех, Энгельбрект стал фактически главой Шведского государства.

Народно-освободительная война укрепила сословно-представительное собрание — риксдаг Швеции — с участием не только городских, но и крестьянских выборных. В 1436 году разразилось восстание в Норвегии, а через пять лет последовало антифеодальное восстание датских крестьян.

Эрик Померанский был низложен во всех Скандинавских государствах, не исключая самой Дании. И в этой стране политика короля вызывала растущую оппозицию знати.

В начале восстания шведская знать примкнула к восставшим. Но через какое-то время организовала предательское убийство народного героя Энгельбректа. Крестьянское движение обратилось теперь и против шведских феодалов. Силам знати удалось жестоко подавить восстание и восстановить унию, но уже при условии полновластия шведской аристократии во внутренних делах страны. Кальмарская уния со временем становилась все более призрачной. Напротив, датско-норвежская уния в 1450 году была скреплена «навечно». При этом зависимость Норвегии от Дании неуклонно росла.

Датско-норвежская уния просуществовала до 1814 года.

В целом XV век был веком дальнейшего подъема скандинавских городов. Впереди шла Дания. В начале этого века наметилось ослабление Ганзы. Это создало благоприятные условия для развития приморских городов Дании — Копенгагена, Роскильде и Лунда.

В Дании имелся и самый сильный городской патрициат — местное купечество. Городские вольности в Скандинавских странах были незначительными. Исключение составлял лишь норвежский Берген, где всеми городскими делами управляли ганзейские купцы. Более слабыми были города у шведов.

В XV веке в Швеции разросся и приобрел международное значение горнорудный промысел — медные и железные рудники. В металлургии также получило распространение производство чугунного литья. Оно предшествовало позднейшим централизованным мануфактурам.

ГРЕНЛАНДИЯ, ИСЛАНДИЯ И ФИНЛЯНДИЯ

Впервые Гренландия была обнаружена исландским моряком Гунбьёрном в 875 году. Сам Гунбьёрн на берег не сходил.

В 982 году исландец норвежского происхождения Эйрик Рауда (Рыжий) произвел первое обследование острова и назвал его Гренландией. В 983 году на юге Гренландии были основаны исландские поселения. Эти колонии просуществовали до XV века.

В XI веке население Гренландии, в том числе и коренное — эскимосы, приняло христианство. В 1126 году в Гренландии было основано первое епископство. С 1262 года до начала XVIII века остров фактически принадлежал Норвегии.

Экономическая жизнь Гренландии в этот период сосредоточилась на узкой, свободной от материкового льда прибрежной полосе, которая занимала примерно 15 процентов общей территории, главным образом на юго-западе острова. Коренное население промышляло зверобойным промыслом — добычей тюленей и китов.

Заселение Исландии началось в 870 году. До этого остров был пустынным. Первые поселенцы застали на нем лишь нескольких ирландских отшельников. Большинство колонистов составляли норвежцы, но переселялись и выходцы из скандинавских колоний Ирландии, Шотландии и островов Северной Атлантики, а также из Швеции.

Колонисты дали острову название «Страны льдов». К 930 году побережье было в основном заселено. В конце XI века насчитывалось свыше четырех с половиной тысяч сельскохозяйственных дворов. Пастбищное скотоводство и морской промысел стали главными занятиями населения. Земледелие имело подсобное значение. Жители Иснии нуждались во ввозе зерна. Значительную роль играло мореходство.

В 1000 году исландские мореплаватели достигли берегов Северной Америки.

Характер заселения Исландии определялся особенностями ее социального и политического строя. Ведущую роль среди поселенцев играли представители родовой знати, которые приплыли на остров с многочисленными домочадцами, рабами и вольноотпущенниками.

Вновь прибывавшие иммигранты селились во владениях знатных первопоселенцев, оказываясь под их патронатом.

Знать пользовалась большим общественным влиянием в местном управлении в качестве жрецов («годи») и руководителей судебных собраний («тингов»), В 930 году было впервые созвано общенародное собрание— «альтинг». В 931 году первым исландским законом было закреплено деление Исландии на округа («годорны»), во главе которых стояли годи.

Во второй половине X века Исландия была разделена на 4 административные области («четверти»), В XII веке началось объединение годорнов в руках наиболее могущественных представителей родовой знати. Характер заселения острова, изолированность Исландии от внешнего мира, особенности экономической жизни обусловили длительную сохранность родовых традиций.

В 1000 году в Исландии было принято христианство. Однако долгое время оно не могло окончательно вытеснить язычество. Вплоть до XIII века политическая власть не была полностью отделена от народа. Основным социальным слоем были рядовые свободные люди — «бонды». Этот период истории является периодом народовластия.

Основой исландского хозяйства на протяжении средневековья был обособленный сельскохозяйственный двор. В первый период после заселения острова в усадьбах зажиточных бондов наряду с членами их семей жили рабы, слуги и другие зависимые люди. У крупных бондов арендовали землю мелкие хозяева и вольноотпущенники.

В XIII веке отношения поземельной зависимости мелких крестьян от средних и крупных землевладельцев получили повсеместное распространение. Однако арендатор в Исландии отнюдь не лишался личной свободы. Его зависимость от собственника земли не приобрела черт феодальной зависимости.

Исландская знать в особенности могущественный род Стурлунгов обладавшая большими богатствами и окружившая себя дружинами, в XIII веке отстранила мелких бондов от участия в управлении.

Воспользовавшись внутренними раздорами среди исландской знати, в 1262—1264 году, остров захватили норвежцы. Исландский альтинг лишился большей части законодательных функций. Он не прекратил своего существования, но реальная власть перешла в руки наместника норвежского короля.

Исландцы были обязаны платить налоги норвежским чиновникам и подчиняться законам, введенным норвежским королем. Владения опальной знати стали собственностью норвежской короны. Одновременно ускорился процесс превращения мелких крестьян в арендаторов.

Эксплуатация Исландии норвежскими правителями явилась одной из главных причин упадка экономической жизни и прогрессировавшего обнищания народа. Политическая зависимость Исландии от Норвегии усугублялась ее зависимостью от ввоза многих товаров, которые отсутствовали в самой Исландии.

В 1380 году Исландия вместе с Норвегией оказалась в унии с Датским королевством. С 1397 года Исландия была включена в состав датско-шведско-норвежской Кальмарской унии. Эпидемия чумы 1402—1404 годов привела к резкому сокращению численности населения острова и дальнейшему упадку страны.

В XV веке за счет исландского народа наживались ганзейские и английские купцы, рыболовы и пираты. В конце XV века ганзейцев начало успешно оттеснять с исландского рынка датское купечество.

В XII — XIII веках Финляндия была завоевана шведами.

В 1323 году между Шведским королевством и Русью был заключен мир в Орехово, на котором впервые была определена государственная граница между этими государствами. Согласно условиям договора Финляндия признавалась составной частью Шведского королевства.

Завоевание страны сопровождалось процессом феодализации. Во второй половине XIII века к шведской короне перешли функции управления и налогообложения. Ранее эти функции находились в ведении католической церкви.

На основе старых племенных границ было проведено административное деление территории Финляндии. Центрами гражданского управления становятся Выборг, Тавастгус и крепость Або. Появляются привилегированные сословия, в основном шведского происхождения,— дворяне и духовенство.

Финское крестьянство оставалось лично свободным и сохраняло землевладельческие права. Однако вскоре оно было обложено новыми государственными повинностями по строительству крепостей и содержанию гарнизонов. Налоги с крестьян составляли подавляющую часть шедших в Стокгольм поступлений.

В период Кальмарской унии территория Финляндии пользовалась относительно широкой внутренней автономией. Во время антидатского восстания 1434— 1436 годов в Швеции финское дворянство выступило в роли посредника между враждующими сторонами. Миротворческая миссия финских дворян получила высокую оценку в Швеции. С 1362 года за финским дворянством было закреплено право участия в общешведских королевских выборах.

Финские крестьяне оказывали упорное сопротивление проникновению датчан в страну. В 1438— 1439 годах в Сатакунте, Тавастланде и Карелии вспыхнули антидатские восстания.

КУЛЬТУРА ДАНИИ И ИСЛАНДИИ

Образы и сюжеты древней датской эпической поэзии известны из хроник и народных баллад, а также из древнеисландской поэзии и саг, из англосаксонского эпоса «Беовульф». Первые литературные памятники, которым предшествовали краткие рунические надписи, появились в XII веке на латинском языке. Наиболее значителен среди них труд Саксона Грамматика (1140—1208) «Деяния данов».

В XII—XIV веках все большую роль играют памятники литературы на датском языке, в значительной мере переводные. Расцветает народная баллада.

В Дании со времени создания единого королевства в X веке и принятия христианства в 960 году начинается строительство деревянных церквей. С середины XI века начинают строить каменные, базиликальные церкви.

В романский период — XII — начало XIII веков — в Датском королевстве возводятся соборы с планом в виде вытянутого (латинского) креста. Соборы в Рибе и Выборге отличались массивными, приземистыми формами. Своеобразны круглые церкви на острове Борнхольм, с толстыми стенами, сторожевыми ходами и брустверами.

Со второй половины XII века в строительстве стал применяться кирпич. Среди построек этого времени выделяется церковь в Калунборге с планом в виде равноконечного (греческого) креста и с восьмиугольными башнями на его концах, а также с квадратной башней в центре.

В росписях романских церквей (например, «Христос во славе», церковь Себю на острове Зеландия) навеянные византийским искусством изображения сочетаются с местным орнаментом. Местный орнамент занимает видное место и в скульптуре, отличающейся наивно-выразительной пластикой (алтарь из церкви в Лисбьерге).

Первые письменные свидетельства о датской музыке присутствуют в исторической хронике Саксона Грамматика 1200 года. До XII века национальная музыка ограничивалась жанрами народного творчества — героические и эпические песни, а также танцевальная музыка.

Носителями музыкальной культуры были бродячие музыканты — «лагеры». При дворах датских феодалов служили «скальды» — скандинавские певцы-поэты, которые исполняли хвалебные песни и «стихи на случай» сложной поэтической структуры.

После проникновения в Датское королевство христианства большое значение для национальной музыки стало иметь введение григорианского песнопения. Первые образцы профессиональной музыки (культовой) появились в XII веке. В XV веке началось развитие светского придворного музыкального искусства. В королевской капелле были струнные и духовные исполнители, а также трубачи и вокалисты.

Истоки исландской литературы восходят к традициям древнескандинавского фольклора, который сохранился в сборнике XIII века мифологических и героических песен «Эдда Старшая». Поэзия «скальдов», крупнейшим из которых был Эгиль Скаллагримссон (910—990), посвящена событиям IX — XIII веков. Она характеризуется сложной системой аллитераций, рифм и традиционных условных перифраз.

Важнейший вклад Исландии в мировую литературу — «саги». «Веком саг» считается период с 930 по 1030 год. Наиболее самобытными из тех многочисленных жанров, которые представлены в богатейшей древнеисландской литературе, явились так называемые «родовые саги», или «саги обо исландцах».

В исландском языке «сагой» называется всякое прозаическое повествовательное произведение — устное или письменное, реалистическое или фантастическое. Родовые саги были прежде всего реалистическими, чуждыми всякой фантастике произведениями.

От родовых саг отличаются саги, которые представляют собой исторические повествования о норвежском государстве: так называемые «королевские саги», из которых самая замечательная — «Хеймскрингла» Снорри Стурлусона. «Сага о Вольсунгах» — наиболее известная из тех, в которых пересказывается содержание древнегерманского эпоса. Основным содержанием так называемых «лживых саг» являлась сказочная фантастика.

Повествовательная манера родовой саги выработалась еще в устной традиции. Правдивость сведений, содержащихся в сагах, подтвердилась топографическими и археологическими данными. В родовых сагах описывалось общество, в котором еще очень сильна была связь личности с родом. Отсюда и происходит название этих саг.

Хотя обычно в родовой саге выделяется главный герой, как, например, Эгиль в «Саге об Эгиле», или Ньяль в «Саге о Ньяле», жизнь этого главного героя всегда изображается как звено в цепи поколений того рода, к которому он принадлежит. В «Саге о людях из Лаксдаля» главные герои принадлежат к седьмому из восьми поколений, история которых рассказывается в саге.

Объединяющим стержнем в родовой саге очень часто является родовая распря. Родословные героев играют в родовых сагах также очень большую роль. Именно стремление к фактической точности объясняется необычайная широта охвата фактов в родовых сагах.

В каждой из больших родовых саг действует или, по меньшей мере, упоминается по нескольку сот исландцев, а в «Саге о Ньяле» — свыше шестисот. В сущности исландские родовые саги в своей совокупности — это история всех хоть чем-нибудь проявивших себя исландских бондов «века саг».

КУЛЬТУРА НОРВЕГИИ

В конце XII века монахом Теодориком была написана на латинском языке «История норвежских королей». В этот же период на древнеисландском языке была написана «Сага о Сверрире». В конце XIII века была написана анонимная на латинском языке «История Норвегии», несколько позднее — первые саги о короле Олафе Святом.

XIII веком датируется и анонимная хроника «Извлечение из саг о норвежских королях» — первый исторический обзор Норвегии на норвежском языке. Ряд произведений, в которых излагается ранняя история Норвегии, в том числе «Хеймскрингла» и «История норвежских королей», был написан в Исландии или исландцами в Норвежском королевстве.

Многие черты норвежской литературы восстановлены по данным древнеисландской литературы. Она создана переселенцами из Норвегии, которые развивали традиции устного народного творчества, принесенные ими в Исландию. Зачинатели древней скальдической поэзии — скальды Браги Боддасон, Эйвинд Финсон, были норвежцами.

Сохранившиеся памятники чисто норвежского происхождения были связаны с христианством — поэма «Сонное видение» и дидактический диалог «Королевское зерцало» (XIII век), в XIV — XV веках возникла баллада. Общее развитие литературы было подорвано упадком страны в этот период и подчинением ее Датскому королевству. Литературным языком Норвегии на длительный период становится датский язык.

В XI веке в норвежской архитектуре сложился глубоко своеобразный в конструктивном и художественном отношении тип деревянной церкви — «ставкирка». Церкви в Урнесе (1060—1130) и Боргунне (около 1150) представляют собой наивысшее достижение средневекового зодчества в Норвежском королевстве.

В XII — XIV веках в стране начала приживаться каменная архитектура. На ее развитие большое влияние оказывали английская романская (собор в Ставангере, 1130—1300 года) и готическая архитектуры (собор в Тронхейме, 1140—1320 года).

В сельских местностях Норвегии распространились поселения хуторского типа — так называемый «горд», с комплексом жилых и хозяйственных построек, располагающихся компактными группами или цепочкой (в гористых районах), либо замкнутым каре на территории со спокойным рельефом. Несколько «гордое» составляли селение — «гренн» или «тун». Преимущественно строились деревянные дома на каменном фундаменте, окруженные галереями и украшенные резьбой. Большую роль в крестьянском быту играло прикладное искусство — появились литые и кованые изделия из металла, выточенные из дерева фигурные сосуды, также развивалось ткачество, вышивка, вязанье и кружевоплетение.

О древнем происхождении норвежской музыки упоминалось в родовых сагах. Инструментами скальдов являлись скрипки гиг и фель, рог лур, ручные арфы крогарп и лангарп. Норвегия издавна славилась народными скрипачами-виртуозами. В XII — XVI веках большое распространение в Норвегии получили лирико-эпические песни о викингах, рыцарях и первых королях. Средневековая церковная музыка Норвегии развивалась в русле европейских влияний.

НАУКА И КУЛЬТУРА ШВЕЦИИ И ФИНЛЯНДИИ

В XIII веке на территории Шведского королевства появились первые школы. Их основателями были монастыри францисканского и доминиканского орденов. В XIV веке возникли и городские школы, в которых обучали счету и письму. К концу XV века в стране насчитывалось около двух десятков церковных и монастырских школ, а также около десятка городских школ.

Развитие философской мысли в Швеции в XIV веке было тесно связано с христианской мистикой и схоластикой. Ярким примером церковной литературы этого времени являются «Откровения святой Бригитты», знатной шведской монахини.

В середине XIII века в Швеции появились церковные хроники на латинском языке. В XIV веке — более содержательные рифмованные хроники. «Хроника Эрика» была написана на древнешведском языке. Первый известный по имени историк Швеции — профессор богословия Упсальского университета Эрик Олан, который жил в XV веке.

Самые ранние из сохранившихся памятников шведской литературы — рунические надписи героического содержания на камнях, например, аллитерирующие стихи IX века на так называемом «Рёкском камне».

В период распространения христианства возникла религиозная литература на латинском языке — «Жизнь Кристины из Струмбелена» Петруса де Дация (1235—1289), «Откровения святой Бригитты» (XIV век). В XIV — XV веках распространились баллады-песни. В начале XIV века появились исторические хроники и куртуазная поэзия. Томас Симонсон из Стренгнеса создал первые патриотические песни.

В XI — XII веках в Шведском королевстве строились грузные каменные церкви романского стиля в Сигтуне, Старой Упсале и Лунде. В XIII — XV веках началось возведение готических храмов со стройными башнями — церковь Сторчюрка в Стокгольме, собор в Упсале. В период Раннего Возрождения в стране выросли города с густой сетью узких улиц. Развивались декоративная живопись и скульптура, а также книжная миниатюра.

В этот период своего расцвета достигло народное искусство — деревянное зодчество, ткачество, гончарное дело, обработка металла, кожи, резьба по дереву и кости.

В XV веке в Швеции получили распространение школьные театры.

В Финляндии в XII — XIII веках складываются традиции каменной архитектуры — замки Олавинлинна у города Савонлинна и в городе Турку. Финские каменные храмы, например, собор XIIP—XV ве-

ков в Турку, близки шведским церквям романской эпохи. Для XIV века были типичны небольшие сельские каменные церкви — прямоугольные в плане, с высокой двухскатной кровлей и низкими постройками — ризницей с северной стороны и притвором с южной.

В церквях в Лохье и Хаттуле XIV — XV веков стены возводились из неотесанного камня, а своды из кирпича. Деревянное зодчество, тесно связанное с традициями народного строительного мастерства, сохранило сравнительную независимость. Напряженной динамикой и экспрессией отмечены произведения деревянной скульптуры XV в.— распятия, многостворчатые алтари.

-=ГЛАВА 6=-

ЧЕХИЯ И ПОЛЬША В XIV — XV ВЕКАХ

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ЧЕХИИ В XIV ВЕКЕ

Чехия в XIV веке значительно укрепила свое политическое положение в Средней Европе. Этому способствовало успешное хозяйственное развитие. Росли международные торговые связи, что тоже играло немалую роль в укреплении Чешского государства. Становление Чехии проходило на фоне наметившегося распада «Священной Римской империи германской нации». Чехия до середины XIV века занимала в ней первостепенное положение.

Характерно было для этого времени антифеодальное движение народных масс. Чешский народ выступал и против иноземного засилья, против папской курии.

Продолжался хозяйственный подъем. Новых успехов достигло горное дело страны. Увеличивалась добыча железа и меди. Улучшились способы плавки железа, происходившей в печах, куда воздух подавался мехами, которые приводились в движение при помощи водяной энергии. Появились механические молоты. Применение их было крупным достижением в области средневековой металлургии. Большое значение получили в XIV веке новые разработки залежей серебряных руд в районе Кутна-Горы. Эксплуатация серебряных рудников ускорила развитие монетного дела. Парижский грош стал основной монетной единицей обращения и получил распространение также в Германии, Польше и Великом княжестве Литовском.

Экономическое развитие чешских земель в XIV веке особенно ярко проявилось в росте Праги и других городов. В Праге рядом со старым городом выросли Новый Город и Малая Страна. Ко второй половине века Брно насчитывал восемь тысяч жителей, Пльзень — пять тысяч человек.

Окончательно утвердился цеховой строй в городском ремесле. В некоторых городах было свыше полусотни сехов, что говорило о росте специализации ремесла и больших успехах ремесленного производства. Улучшалось качество, расширялся ассортимент, увеличивалось количество производимых ремесленных изделий.

Всеевропейскую известность приобретало чешское стекло, росла слава «богемского хрусталя».

Основой экономики однако все еще оставалось сельское хозяйство. Оно тоже заметно развивалось. Применялись удобрения, использовалось травосеяние, усовершенствовались орудия труда. Повсеместно росло число мельниц, как водяных, так и ветряных. Росли посевы льна и конопли. Интенсивно развивались овцеводство и свиноводство. Расширялись площади виноградников. Появлялись во многих районах рыбные садки.

Спрос на продукты сельского хозяйства обуславливался развитием товарно-денежных отношений.

Чтобы увеличить доходы, феодалы стремились расширить свои владения. Пражское архиепископство, например, владело во второй половине XIV века более чем 900 селами, местечками, крепостями и городами. Крупнейшие светские феодалы сосредотачивали в своих руках громадные владения. Обогащение одних приводило к обнищанию других. Среднее дворянство утрачивало постепенно свое прежнее положение, а мелкая шляхта — земаны — зачастую лишались и земель, и самостоятельности.

Менялось к худшему и положение крестьянства.

Преобладающим видом феодальной ренты являлась рента денежная, но в центре и на севере страны усиливалась барщина. Она доходила местами до шести дней в неделю. Источники того времени свидетельствуют и о неограниченной барщине по воле господина.

Характерной особенностью южночешского поместья являлось довольно значительное, по сравнению с другими районами страны, применение наемного труда феодально зависимых крестьян. В условиях малоземелья на юге Чехии зависимые крестьяне вынуждены были систематически отдавать на очень невыгодных условиях свой труд.

Происходило расслоение крестьянства. Выделялась немногочисленная зажиточная верхушка. Ухудшалось положение основной массы. Росло число малоземельных и безземельных крестьян. Расслоение крестьянства было наиболее глубоким в южных районах страны. Там денежная рента вытесняла все остальные виды ренты.

Основной фигурой чешской деревни оставались сед ляки — владельцы половинного и четвертного, реже трехчетвертного надела.

Заметно усилилось бегство крестьян из феодальных поместий. Часто наблюдались случаи отказа выполнять вводимые вновь повинности и платить повышенные поборы. Имели место и более активные и агрессивные методы борьбы — поджоги господского хлеба и усадеб, угон скота и так далее. Борьба крестьян, а также ремесленников и плебса чешских городов против феодального насилия принимала и форму на-родно-еретических движений. В XIV веке эти движения были настолько частыми, особенно в Южной Чехии, что пражский архиепископ учредил специальный трибунал для расправы над еретиками.

Очень сложными были противоречия в чешских городах. С одной стороны, шла борьба внутри цехов. Она шла между привилегированным слоем чешских мастеров и массой чешских же неимущих подмастерьев и учеников. С другой стороны, чешские мастера участвовали в общей с подмастерьями борьбе против городского патрициата. Он являлся преимущественно немецким' и пользовался особыми привилегиями. Управлял городским хозяйством и финансами в своих интересах.

Несмотря на внутренние социальные противоречия, Чешское государство продолжало укрепляться. В 1347 году чешский король Карл I — представитель династии Люксембургов — стал императором «Священной Римской империи» под именем Карла IV. Его политика в основном была направлена на расширение владений Люксембургской династии. Ради этих устремлений в жертву систематически приносились общеимперские интересы.

Ядром владений Люксембургской династии являлась Чехия. Карл старался способствовать развитию в ней ремесла, оказывал покровительство чешским городам, содействуя в то же время укреплению во многих из них немецкого патрициата.

Чтобы обеспечить Чехии преобладающее политическое влияние в империи, Карл обнародовал на сейме в Праге грамоты, в которых закреплялась наследственность чешского престола, а Моравия, Силезия и Лужицы объявлялись ленами чешской короны. Карл присоединил к землям чешской короны и Бранденбург.

Согласно «Золотой булле», опубликованной Карлом в качестве главы Германской империи, чешский король становился первым из семи курфюрстов, которым предоставлялось право избирать германских императоров.

Однако сопротивление чешских панов политике государственной централизации Карлу не удалось сломить до конца, хотя он был одновременно и чешским королем, и императором. Например, Карл предложил на утверждение чешского сейма проект уложения, которое защищало интересы феодалов, но вместе с тем усиливало королевскую власть, вводя одинаковые для всего государства нормы феодального права. Сейм резко воспротивился желаниям Карла. Усиление короля грозило панам — по их мнению — серьезным ущемлением своей власти. Сейм отказался утвердить уложение Карла в целом. Только некоторые выгодные для панов статьи были приняты в качестве законов.

Учредив Пражское архиепископство, Карл освободил тем самым Чехию от церковной зависимости по отношению к германскому духовенству и усилил политическую роль королевства. В целом своей церковной политикой Карл содействовал укреплению в Чехии позиций католического духовенства. Он усматривал в католическом духовенстве важнейшую опору для себя и своей политики. Карл содействовал росту влияния католического духовенства, увеличивал его земельные владения и жестоко подавлял народное еретическое движение.

ОСНОВАНИЕ ПРАЖСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

Не оставалась в стороне от общего развития и чешская культура. Переводы на чешский язык отдельных частей Библии, а также написанные в XIV веке произведения — стихотворная хроника Далимила и хроника Петра, аббата збраславского, свидетельствуют о значительном развитии чешского литературного языка. Крупными писателями того времени были Смил Фляшка из Пардубиц и Томаш Штитный. Росло число произведений на чешском языке.

Архитектура и изобразительные искусства также получили высокое развитие. Творчески усваивая достижения лучших зодчих соседних стран, мастера основывались на традициях чешского народа. Основными памятниками чешской архитектуры того времени являются мост в Праге через Влтаву, собор св. Витта, замок Карлштейн и Стараместская ратуша в Праге.

В 1348 году был основан Пражский университет, что стало событием в культурной жизни Чехии. Это был первый университет в Центральной Европе.

В Пражском университете имелось четыре факультета — богословский, юридический, медицинский и факультет «свободных искусств». Все слушатели университета распределялись по четырем землячествам (или «нациям») — чешскому, баварскому, польскому и саксонскому.

К началу XV века Пражский университет стал одним из крупнейших центров средневекового просвещения не только в Чехии, но и во всей Европе. В Праге было более двух тысяч учащихся. Число преподавателей доходило до трехсот. Так как в руководящие университетские органы выдвигалось равное количество лиц от каждой «нации», руководство университетом оказалось в руках немцев и других иностранцев. Это вызвало острые внутренние противоречия. Магистры-чехи, опираясь на поддержку части студентов, вели борьбу против иноземного засилья в академической среде. Борьба внутри университета была составной частью борьбы чехов за свою национальную культуру.

Чехия вместе с Силезией и Верхними Лужицами после смерти Карла досталась его сыну Вацлаву IV (1378—1419). Он являлся до 1400 года одновременно германским императором. Другой же сын Карла I получил Бранденбург и стал венгерским королем. Позже он был избран германским императором. Этим наследникам Карла и пришлось столкнуться с революционным движением чешского народа — Великой крестьянской войной.

Крестьянство Чехии подвергалось жестокой феодальной эксплуатации. Оно и явилось основной силой движения. Важное значение в деле общей борьбы различных слоев народа имело чешское бюргерство. Оно было возмущено произволом немецких правителей городов и поведением онемеченных чешских панов, которые поддерживали посягательства германского императора на независимость Чехии. Мелкое и среднее дворянство примыкало к бюргерам. Оно в свою очередь было недовольно крупными феодалами, которые грабили его и бесцеремонно обращались с ним. Национальный и социальный конфликт осложнялся антицерковной борьбой, в которой на первых порах принимали участие все сословия феодальной Чехии. Антифеодальная борьба быстро переросла в национально-освободительную. Знаменем этой борьбы сделалась Реформация — движение за ликвидацию церковных богатств и против политического влияния католической церкви.

Во второй половине XIV века проповедь реформационных идей пользовалась большим успехом среди чешского бюргерства. В шестидесятых годах этого века с критикой духовенства выступил в Праге монах-августинец Конрад Вальдгаузер. Приблизительно в то же время выступил Ян Милич. Он обличал пороки прелатов и клеймил духовенство за его богатство и роскошь. После смерти Яна Милича проповедь реформационных идей подхватил Матвей из Янова. Он окончил Пражский университет, а жил то в Париже, то в Праге. По этой причине он известен под именем Парижского и Пражского. Матвей призывал вернуться к простоте нравов первоначального христианства. Он требовал ликвидации всех монастырей и заявлял, что имения церкви должны принадлежать бедноте. Сословия феодального общества Матвей считал изобретением дьявола. По его мнению, в мире должно было быть установлено всеобщее равенство.

У Матвея были свои ученики и последователи. Один из них выдвинул требование ввести причащение всех мирян, а не только лиц духовного звания, «под обоими видами», то есть причащение всех верующих хлебом и вином. Дело в том, что один из догматов католической церкви утверждал, что только духовенство может причащаться «под обоими видами», светские же люди должны причащаться лишь хлебом, а не вином, то есть вкушать лишь «тело христово», но не его «кровь».

Значение этого догмата состояло в том, что он служил обоснованием привилегированного состояния духовенства и его выделения из мирян.

Острая борьба, которая развернулась в Пражском университете между чешскими и немецкими магистрами, оказалась сразу же связанной с первыми выступлениями чешских реформаторов. Наряду с их идеями в Пражском университете стало распространяться близкое им учение английского реформатора Джона Виклефа. Чешских магистров и студентов в богословских и философских сочинениях Виклефа привлекали критика католического духовенства и отрицание его прав на богатства и земельную собственность.

Вождем чешской Реформации стал магистр Пражского университета Ян Гус.

ЯН ГУС

Ян Гус родился в бедной семье в 1371 году. Первоначальное образование он получил в приходской школе. Одаренный от природы он получил хорошее образование, закончив Пражский университет со степенью бакалавра. Позднее ему была присвоена ученая степень магистра «свободных искусств». С 1398 года Ян Гус стал преподавать в университете и в том же году выступил на публичном диспуте в защиту учения Виклефа. Через пять лет Ян Гус стал ректором Пражского университета. К этому времени он имел также сан священника и был проповедником Вифлеемской часовни.

Ян Гус, будучи ректором Пражского университета, старался обеспечить в нем руководящую роль чешских ученых.

В 1409 году король Вацлав IV был вынужден предоставить чехам в управлении университетом три голоса, а немцам — только один. Потеряв свое господствующее положение в университете, немцы ушли из него и создали свой собственный университет в Лейпциге.

В самых широких кругах чешского общества имя Яна Гуса приобрело популярность. На первых порах проповедь Яна Гуса встречала одобрение не только бюргеров и земанов, но и крупных светских феодалов и даже самого короля Вацлава IV, охотно поддерживавших мысль, что церковь должна вернуться к «евангельской простоте» и отказаться от огромных земельных владений.

Против Гуса выступило католическое духовенство во главе с пражским архиепископом. Оно обвинило его в подрыве церковного авторитета и власти, в распространении еретических учений. Не только сам Гус, но и его сторонники были отлучены от церкви. Но Гус продолжал выступать с проповедями в вифлеемской часовне. И к тому же ряды его сторонников росли, пополнялись горожанами и крепостными крестьянами Чехии.

Церковь продолжала бороться с Гусом, но каждый ее шаг вызывал новую волну возмущения по всей Чехии и еще больший подъем реформационного движения.

Деятельность Гуса напугала короля и крупных феодалов. Они видели, что реформационное движение расширяется, что растет конфликт между Гусом и церковью, в его проповедях появляются антифеодальные идеи и прежде всего идея о том, что не следует подчиняться «неправедным властям». От прежней политики нейтралитета король и феодалы перешли к репрессиям.

В 1412 году Гус выступил против объявленной папой Иоаном XXIII публичной продажи индульгенций в Чешском государстве. Иероним Пражский, сторонник и близкий друг Гуса, призвал народ организовать манифестацию протеста. Многие отозвались на этот призыв.

Состоялось шествие. Участники его предали сожжению папские буллы.

Открытое выступление сторонников Гуса вызвало карательные меры и случилось это незамедлительно.

Власти приказали казнить троих участников антипапского выступления. Сам Гус по приказу короля был вынужден покинуть Прагу и поселиться вблизи Козьего Замка, неподалеку от того места, где возник впоследствии город Табор.

Свое учение Гус сформировал в ряде трактатов. Его отрицание католических догм шло гораздо дальше реформационных учений предшественников. Гус объявлял католическую церковь нехристианской, отвергал все, что не находило подтверждения в священном писании, и признавал право каждого верующего руководствоваться в делах веры собственным толкованием писания. По характеру требований проповедь Гуса была бюргерской. Но с обострением борьбы Гус критиковал церковь все более решительно и непримиримо.

Если определять его учение в самом общем виде, то оно заключало в себе требования плебеев и требования крестьян. Одновременно с Гусом в Праге имелись и проповедники, которые выражали интересы только плебса. Так, Николай и Петр из Дрездена требовали, чтобы церковные земли были немедленно конфискованы и переданы бедноте. Сам Гус все более приближался к массам, к интересам всего простого народа Чехии.

Росла тревога среди духовенства и светских феодалов других государств Европы. Они пристально следили за реформационным движением в Чехии. Католическое духовенство и государи понимали, что удар, нанесенный в Чехии, потрясет основы церкви и подорвет ее авторитет и в других странах.

Больше всего встревожило чешское движение немецких князей и германского императора. Для них католическая церковь была главной помощницей утверждения власти среди славянских народов. Таким образом «чешский вопрос» приобрел серьезное международное значение.

Император Сигизмунд пригласил Гуса в имперский город Констанц на церковный собор, который был созван в конце 1414 года. Гус получил охранную грамоту от императора. Она гарантировала ему полную безопасность. И Гус согласился приехать.

Одним из главных вопросов на соборе был вопрос о «гуситской ереси». Уверенный в своей правоте Гус готов был вступить в спор. По дороге Гуса приветствовало не только чешское население, но и жители многих немецких сел и городов. Реформационное учение Гуса, направленное против богатств и привилегированного состояния котолического духовенства, было понятно и близко народным массам Германии.

Гус не ожидал, что по прибытии он будет обвинен в ереси, что вслед за этим его предательски схватят и бросят в тюрьму, заковав в кандалы. Но случилось именно так. Собор потребовал от Гуса отречения от его взглядов. Однако Гус отказался покориться, он был тверд в своих убеждениях.

6 июня 1415 года собор постановил сжечь все сочинения Гуса, а его самого, как нераскаявшегося и непримиримого еретика, предать в руки светской власти. Наказание со стороны властей не заставило себя ждать. В тот же день Гус был сожжен на костре. Та же участь постигла и Иеронима Пражского, который отправился в Констанц, чтобы помочь своему другу.

Власти спешили расправиться с Гусом и его последователями, стараясь задушить крамолу в зародыше. Но было уже поздно. Сожжение Гуса вызвало во всех слоях чешского общества, за исключением верхушечной знати, бурю негодования и протеста. Четыреста пятьдесят два чешских и моравских дворянина обратились к Констанцкому собору с обвинительным письмом, в котором заявляли, что сожжение Гуса они рассматривают как оскорбление всего чешского народа. Средние и мелкие феодалы Чехии объявили себя сторонниками Яна Гуса наряду с магистрами Пражского университета и чешскими бюргерами. Все они образовали в дальнейшем умеренный лагерь и стали называться «чашниками», потому что одним из требований было: «Чаша для мирян!» Это означало причащение мирян не только хлебом, но и вином из чаши.

Движение протеста городских низов, бедных ремесленников и плебса, а также крестьянства приняло несравненно больший размах. Главным центром революционных выступлений явился юг Чехии. Крупные восстания произошли в Писеке, Клатови, Пльзене и других городах. Росло число народных проповедников. Яркой фигурой этого периода был священник Вацлав Коранда из Пльзня. Он проповедовал секуляризацию церковных владений и отрицал церковные обряды.

Тысячи и тысячи людей собирались на выступлениях народных проповедников, призывавших своих слушателей «препоясаться мечом» и выступить против угнетателей. Излюбленным местом народных собраний стала гора Табор в Южной Чехии. Это же название получил и город, основанный восставшим народом несколько позднее.

Участники крестьянско-плебейского лагеря получили название таборитов.

Собрания, которые собирали многие тысячи людей, особенно участились к концу весны 1419 года. Это время и можно считать началом Великой крестьянской войны в Чехии.

Не оставались в стороне городские низы Праги. Пламенным проповедником новых идей в Праге был бывший монах Ян Желивский, открыто призывавший народ к восстанию. Он сам участвовал в крестных ходах гуситов по улицам Праги, держа в руках высоко поднятую чашу, которая являлась общим символом гуситского движения.

Восстание в Праге вспыхнуло 30 июля 1419 года.

Сам бургомистр и его советники были выброшены из ратуши, которой овладел народ. Началось поспешное бегство из города монахов и богатых иноземцев. К августу народное восстание в Праге приняло наибольший размах. К этому времени внезапно скончался король Вацлав IV. Королевский престол занял злейший враг чешского народа, палач Яна Гуса император Сигизмунд.

Гуситы объявили Сигизмунда лишенным чешского престола.

Гнев восставшего народа в первую очередь обрушился на монастыри и патрицианские дома; они разрушались и сжигались. Вооруженные силы, которые усилились прибывшими к Праге крестьянскими отрядами из других мест Чехии, штурмом овладели укрепленным замком Вышеград.

В этот напряженный период главными руководителями восставших были выдающиеся политические деятели и талантливые военачальники Микулаш из Гуси и Ян Жижка.

ГУСИТСКИЕ ВОЙНЫ

Пражских бюргеров испугали успехи народа.

13 ноября 1419 года они заключили перемирие с королевской армией, обязавшись вернуть ей Вышеград. Повстанцы в силу этого соглашения вынуждены были вывести свои отряды из Праги. Этим воспользовались чашники, они овладели Прагой и другими городами.

Сигизмунд был непримирим к любой оппозиции. По этой причине чашники были вынуждены действовать совместно с таборитами.

Весной 1420 года папой был объявлен «крестовый поход» против гуситов. Стотысячная немецкая армия, в которой находились и собравшиеся по призыву папы феодалы-крестоносцы из других стран, под руководством императора Сигизмунда вторглась в Чехию.

Армия встретила отчаянное сопротивление со стороны чешского народа. 14 июля того же года Сигизмунд и его крестоносная армия были разгромлены под Прагой таборитами под командованием Яна Жижки. Первого ноября 1420 года после нового поражения Сигизмунда капитулировал Вышеград.

Победа подняла еще выше боевой дух чешского народа и усилила позицию таборитов, которые выдвинули свою собственную программу, отличную от программы чашников.

Чашники — чешские бюргеры и рыцари — стремились ослабить могущество католической церкви, устранить засилье духовенства и расширить светское землевладение за свет церковного. Программа чашников сводилась по сути к требованию «дешевой церкви». Они не хотели социальных перемен в Чехии. Они добивались принятия так называемых четырех пражских статей, а именно — секуляризации церковных земель, свободы проповеди в духе гусизма, ликвидации исключительного положения католического духовенства путем внедрения причащения «под обоими видами» и наказания лиц, виновных в так называемых «смертных грехах».

Программа чашников была антикатодической, а также направлена против чужеземного засилья.

Табориты, выражавшие интересы крестьянских масс и городских низов, считали четыре пражские статьи приемлемыми для себя. Однако табориты толковали их иначе, чем чашники. Табориты требовали полной и безусловной свободы проповеди. Из требования равенства, символом которого была чаша, подчеркивали отрицание феодальных сословий и уничтожение имущественных различий.

Шляхта и бюргеры, захватив церковные земли, думали только о том, как удержать свои приобретения.

Табориты же требовали раздела отобранных земель. Исходным пунктом программы таборитов являлось их учение о начавшемся мировом перевороте, который должен закончиться победой добрых людей над злыми. Переворот табориты представляли как акт насильственного устранения «грешников и противников закона божьего», под которыми они мыслили феодалов, высший церковный клир и чиновников феодального государства.

Как «дело бога» рассматривали табориты этот переворот, но при этом утверждали, что он должен быть начат руками «верных», руками «ревнителей божьего дела», под которыми они понимали людей, принадлежащих к трудящемуся народу.

«Лично проливать кровь противников Христа» и «омывать свои руки в крови его врагов» — такие призывы были свойственны таборитам в обращениях к своим сторонникам.

На освобожденной от врагов земле табориты намеревались уничтожить все феодальные порядки и вернуть крестьянству общинные угодья. Впредь запрещалось крестьянам и всем подданным платить какой бы то ни было чинш и десятину феодалам. Было намерение установить в своем крае «царство божье», при котором «исчезнет всякий властитель, прекратится дань и всякое светское государство».

Полный переворот предусматривался таборитами и в делах церкви. Существовавшая церковь и все ее порядки должны были быть уничтожены, а имущество церкви отдано народу. Табориты шли значительно дальше Яна Гуса в своих планах новой церкви. Они заявляли, что нет нужды и в самом Евангелии, ибо «новый закон Христа будет записан в сердце каждого». Упразднялось и почитание святых, а также действие всех церковных постановлений и предписаний святых отцов. Табориты призывали народ ввести новый порядок в освобожденном крае и удерживать этот порядок силой меча вплоть до общего мирового переворота, который по ожиданиям будет делом рук самого Христа.

Таким образом программа таборитов была прежде всего антифеодальной.

Табориты сумели организовать народные массы в борьбе с феодалами. Они ввели в своем лагере строгий порядок и железную дисциплину, общее пользование запасами продовольствия и другими предметами потребления. Всякая роскошь запрещалась.

Но несмотря на строгость и требовательность к порядку, еще осенью и зимой 1420 года в лагере таборитов стали заметны некоторые расхождения. Все более выделялись крайне левые революционные секты. Их называли хилиастами или пикартами. Они выражали смутные неясные чаяния городской бедноты и крестьянства и выступали с программой примитивного коммунизма, отрицая всякую собственность. Социальные требования они облекали в фантастическую религиозную форму. Они утверждали, что уже наступило время «тысячелетнего царства божия» и «райской жизни» на земле.

Мартин Гуска, Петр Каниш, Ян Быдлинский, Ян Чапек и другие, являясь главными идеологами пи-картов, постоянно проповедовали, что не существует ни бога, ни дьявола в том виде, как учит церковь, но что первый из них живет в сердцах добрых и праведных людей а второй — в сердцах злых. Себя пи-карты называли бессмертными и равными Христу, которого они считали простым человеком.

Эти воззрения устраивали далеко не всех таборитов. Идеи пикартов отпугивали многих крестьян, особенно зажиточных, и казались им кощунством и безбожием. Зажиточные элементы стали оказывать все возрастающее давление на левых сектантов. Хотя беднота и симпатизировала пикартам, все же они оставались сравнительно малочисленными и в решительный момент не получили поддержки народных масс.

Но как бы там ни было, а проповеди пикартов, какими бы ни казались они фантастичными для своего времени, сделали свое дело, они будили умы и вызывали протест против феодалов в народной среде, всегда желавшей земной справедливости и равенства.

К весне 1421 года в развитии гуситского движения наступил критический момент. Умеренные табориты обратились к пражским магистрам с письмом. В нем они писали, что Мартин Гуска и четыреста других пикартов не хотят читать святой алтарь, выливают на землю «кровь христову», ломают и продают «священные чаши».

Пикарты были изгнаны из Табора.

Но противники не довольствовались этим. Они не оставили в покое пикартов, когда те укрепились неподалеку от Пршибенице. Укрепление было осаждено и затем взято приступом. Пикарты отбивались отчаянно, но силы оказались неравными. Большинство пикартов погибло в бою. В руки победителей попало живыми не более сорока человек.

Вызывает изумление твердость убеждений пикартов. Никто из пленных не принял предложение раскаяться. Все пикарты бесстрашно взошли на костер к Клокотах на глазах жителей Табора.

Долгое время пытали Мартина Гуска. Но он остался тверд. Замечательный проповедник и оригинальный мыслитель был сожжен на костре в Руднице.

Жестокая расправа с пикартами нанесла тяжелый удар гуситскому движению. Она усилила позиции шляхты и бюргерства. Но революционную армию еще ждали крупные победы.

Чашники при всей неприязни к таборитам не могли обходиться без них, тем более, что готовился новый «крестовый поход». Им удалось так провести гуситский сейм в 1421 году, что во временное правительство, состоявшее из двадцати директоров, попали только два представителя таборитов. Это правительство находилось полностью под контролем чашников.

Заигрывая с таборитами накануне нового «крестового похода», чашники в то же время завязали переговоры с польским королем Владиславом II Ягайло и с великим князем литовским Витовтом, предлагая одному из них занять чешский престол. Это предложение диктовалось не только стремлением усилить гуситов в борьбе против императора Сигизмунда, но и страхом перед растущим таборитским лагерем. В Чехию после этих переговоров прибыли польско-литовские войска под командованием племянника Ягайло Сигизмунда Корибутовича. Однако под давлением папства польско-литовские феодалы перешли в антигуситский лагерь.

Новая попытка немецких феодалов и епископов усмирить гуситов кончилась неудачей. Под руководством Яна Жижки табориты обратили в паническое бегство войска противника.

Ян Жижка еще в 1421 году во время атаки одного замка был ранен и ослеп совершенно. Но он продолжал командовать народной армией.

Разгром второго «крестового похода» таборитами вызвал у чашников еще большую тревогу, они активнее стали стремиться к тому, чтобы укрепить свои позиции. В марте 1422 года пражские чашники вероломно убили руководителя народных масс столицы Яна Желивского и сделали попытку устранить его сторонников из городского управления. Горожанам удалось тогда отстоять свои права. Но убийство одного из вождей таборитов показало, что чашники уже вступили на путь предательства народных интересов.

Был еще третий поход «крестоносцев». И снова табориты одержали победу. После этого чашники вступили в прямые переговоры со вчерашними врагами о совместных действиях против революционного народа.

ЗАВЕРШЕНИЕ ГУСИТСКИХ ВОЙН

Вооруженная борьба в Чехии содействовала созданию народного войска и появлению кадров опытных военачальников. Ян Жижка и другие полководцы выработали особую тактику. Она была основана на массовом применении пехоты и боевых повозок, на использовании легкой артиллерии и гибкости маневра, а также быстрых и скрытых передвижений. Вожди таборитов не придерживались старых канонов ведения боя, каждый раз находили новые решения, сочетали взаимодействие различных видов оружия, умело определяя направление главных и неожиданных для противника ударов.

Выдающиеся способности Яна Жижки и других полководцев играли огромную роль в победах, но главная причина успешного ведения войны заключалась не только в этом. Революционная армия была подлинно народной и тем отличалась от рыцарских ополчений и наемных отрядов. Тем объясняется то, что и после смерти Яна Жижки она не потеряла своего могущества.

Великий чешский полководец умер в октябре 1424 года.

Прокоп Большой, которому помогал другой военачальник — Прокоп Малый, взяли на себя руководство армией. Оба Прокопа проявили недюжинные способности в организации военных действий. Они не ограничивались оборонной тактикой. После разгрома четвертого «крестового похода» революционная армия таборитов перешла в широкое наступление и вторглась в Силезию, Баварию, Австрию, Франконию и Саксонию, Силы таборитов и их влияние в самой Чехии и Европе значительно возросли после провала четырех «крестовых походов».

Табориты стремились расширить свое влияние в Европе. Осенью 1429 года возобновились наступательные походы на Германию. Чешское войско вступило также в Венгрию. Польша получила помощь от гуситов в борьбе против Тевтонского ордена.

Отклики в Словакии, Венгрии, Германии и Польше свидетельствовали о международном значении гуситских войн. Проезжая через Германию и наблюдая крестьянские волнения, иностранцы выражали предположение, что «скоро все немецкие крестьяне возьмут сторону чехов».

В 1431 году открылся церковный собор в Базеле. Представители католического духовенства с ужасом говорили о гуситских войнах, о массовых восстаниях крестьян в рейнских землях Германии и об угрозе антифеодальных выступлений во Франции и Италии.

Тогда же возникла идея о проведении пятого «крестового похода» против гуситов. И на этот раз главная роль отводилась войскам немецких феодалов.

Один из организаторов Базельского собора кардинал Юлиан Чезарини требовал, чтобы «крестоносцы» предали Чехию уничтожающим грабежам, пожарам и полному опустошению. Но при всем ожесточении «крестоносцы» снова потерпели поражение, были наголову разбиты.

Противник на этот раз окончательно убедился в несокрушимости восставшего народа. Было решено добиться раскола гуситов посредством дипломатических маневров и уступок чашникам в религиозных вопросах.

Уполномоченные Базельского собора вступили в переговоры с гуситами. Переговоры длились несколько месяцев и закончились 30 ноября 1433 года. Принято было четыре пункта. Позднее они получили название «Пражских компактов». В них признавалось причащение «под обоими видами», устанавливалась свобода церковных проповедей, упразднялась юрисдикция церкви по уголовным делам; духовенству в том случае, если оно будет вести «апостольскую жизнь», предоставлялось право владеть церковным имуществом.

Умеренный лагерь гуситов, который состоял из чешского дворянства, а также из зажиточных горожан, соглашение принял одобрительно. Поэтому чашники выступили против недовольных соглашением таборитов. Произошел губительный раскол среди гуситов.

30мая 1434 года табориты были разбиты в бою под Липанами. Оба вождя таборитов — Прокоп Большой и Прокоп Малый — пали на поле сражения.

Борьба таборитов на этом не завершилась, но силы их после поражения оказались сломлены. Причиной этого было то, что крестьяне, которые составляли основную массу таборитов, были не в состоянии вести организованную борьбу за свержение феодального гнета. К тому же был взят в плен и казнен один из последних руководителей таборитов — Ян Рогач.

Поражение таборитов привело к подлинной феодальной реакции. Используя результаты борьбы чешского народа, феодалы-чашники завладели обширными церковными владениями, укрепили свое положение и выступили против крестьянства.

Вчерашние победоносные воины должны были вернуться к прежним своим господам или стать зависимыми от других. Без разрешения феодала крестьяне не имели теперь права уйти из его владений. Те же из крестьян, что обосновались в городе и овладели каким-либо ремеслом, вынуждены были вернуться к своим господам, иначе они становились подсудными, считаясь беглыми. Чтобы скорее восстановить свои хозяйства, феодалы старательно увеличивали крестьянские повинности, особенно барщину.

Когда полностью были разбиты табориты, реакция принялась за чашников, принесших раскол в гуситское движение ради собственных выгод. Папа объявил «Пражские компакты» недействительными. Если раньше католики пошли на уступки чашникам, то теперь отказались от них. Возникшая борьба между католиками и чашниками закончилась неким компромиссом. На сейме в Кутна-Горе была провозглашена свобода вероисповедания для католиков и чашников.

Трудно переоценить значение гуситских войн в истории чешского народа. Восставший народ по сути потерпел поражение, не добившись свобод для себя, но его героическая борьба содействовала прогрессивному развитию страны. Громадное влияние эти войны имели на самосознание народа и на развитие его культуры. Немаловажным было уже одно то, что чешский язык получил преобладание во всех областях жизни Чехии.

Идеи народовластия и социальной справедливости, выдвинутые гуситами, потрясли европейские страны. Сторонники революционных перемен в других государствах с большим уважением и любовью относились к памяти Яна Гуса и его последователей, а себя считали последователями их дела.

СОЗДАНИЕ ЕДИНОГО ПОЛЬСКОГО ГОСУДАРСТВА

Во второй половине XIII века постепенно возникали экономические предпосылки объединения польских земель в единое государство, чему способствовало развитие производительных сил и укрепление всесторонних связей между отдельными областями.

Внешняя опасность — агрессия немецких феодалов, которая осуществлялась Тевтонским орденом и Бранденбургом,— значительно ускоряла процесс воссоединения польских земель. Крупные феодалы отстаивали выгодную им раздробленность, но центральная власть активно опиралась на мелких и средних феодалов — шляхту. Польское духовенство тоже было готово поддержать центральную власть в ее объединительной политике, потому что это давало возможность оттеснить немецкое духовенство, а значит — увеличить свои доходы и повысить политическое влияние.

Широкие слои народа также были заинтересованы в усилении центральной власти, потому что феодальные усобицы крайне тяготили их.

Не была заинтересована в централизации Польского государства высокая знать польских городов. Влиятельный немецкий патрициат Кракова, Вроцлава, Познани и других городов, связанный не с внутренней, а с транзитной торговлей, был силой, которая активно боролась против создания в Польше единого государства.

Таким образом в Польше города не сыграли той роли в создании единого государства, которая принадлежала им в истории ряда других европейских стран. При таких условиях в состав Польского государства не вошли Силезия и Поморье, отдельным княжеством оставалась и Мазовия. Внутри государства сохранили большое влияние крупные феодалы — магнаты-можновладцы.

Начиная со второй половины XIII века во внутриполитической борьбе значительную роль играл вопрос о том, какая группа феодалов — малопольские или великопольские — возглавит объединение польских земель. Поначалу первенство держали великопольские феодалы, потому что именно в Великой Польше наиболее остро ощущалась необходимость решительной борьбы с германской феодальной агрессией. В конце века во главе великопольских феодалов стал князь Пшемыслав II, который распространил свою власть на всю Великую Польшу и присоединил к своим владениям Краковскую землю и Восточное Поморье.

В 1295 году Пшемыслав стал польским королем.

Его положение сильно осложнялось борьбой с маркграфом Бранденбургским и чешским королем Вацлавом II, которому он вынужден был уступить Краковскую землю.

Через год после восшествия на престол польского короля Пшемыслав был убит агентами, подосланными из Бранденбурга.

Брестско-куявский князь Владислав Локетек продолжил борьбу за объединение польских земель. Он подавил восстание немецкого патрициата Кракова и сломал сопротивление патрициата ряда великопольских городов во главе с Познанью, а затем овладел всей Великой Польшей и присоединил ее к Малой Польше.

В 1320 году Владислав Локетек стал королем единого Польского государства.

Изнурительная борьба с Тевтонским орденом и Люксембургами, правившими Чехией, проходила с переменным успехом. При преемнике Владислава Лекетека Казимире III было заключено перемирие с Люксембургами. Посредником этого соглашения выступила Венгрия. Переговоры проходили в Вышегроде. Люксембурга отказались от притязаний на польский престол, но сохранили в своих руках Силезию.

Позднее было заключено соглашение и с орденом, который был вынужден пойти на некоторые территориальные уступки Польше.

В середине XIV века польские феодалы после тяжелой борьбы захватили Галицкую Русь. Местное население оказывало яростное сопротивление. В то же время Волынь была захвачена Литвой. Между Литвой и Польшей завязалась длительная борьба за галицко-волынские земли.

Экономическому развитию польских земель способствовало политическое объединение страны.

Продолжалось интенсивное заселение лесных районов и расчистка под пашню новых земельных площадей. Эта внутренняя колонизация проводилась в основном силами польского крестьянства, которое старалось таким образом уйти из-под власти феодалов. Но и на новых землях они попадали в зависимость от крупных землевладельцев, хотя первоначально и более легкую.

В XIV веке свободные крестьяне в Польше почти исчезли. Феодалы переводили крестьян на единообразный оброк — чинш, вносимый натурой и деньгами. Все более широкое распространение принимала в средневековой Польше денежная рента. Однако наряду с точно установленным и регулярно взимавшимся чиншем феодалы всячески стремились сохранить в видоизмененной форме старинные поборы с крестьян. Кое-где практиковалась и барщина.

Распространенным явлением стали побеги крестьян. В Вислицком статуте, изданном Казимиром III для Малой Польши, прямо указывалось, что из-за ухода крестьян без всякой на то законной причины имения их господ часто пустуют и остаются без обработки.

Довольно активную борьбу вело крестьянство и против невыгодной для него натуральной повинности, так называемой «сноповой десятины», в пользу церкви. Крестьяне добивались замены ее денежными взносами.

Выступления крестьянства и городской бедноты часто облекалось в форму ереси. Так широкое распространение получила ересь вальденсов. Сторонники этой ереси призывали к имущественному равенству. Они резко нападали на богатства и развратную жизнь католического духовенства.

Для борьбы с ересями в Польше была введена инквизиция. Только в 1315 году в Силезии на кострах были сожжены несколько сот вальденсов. Но ереси продолжали распространяться. В Малой Польше появилась ересь «бичующихся». Они проповедовали аскетический образ жизни.

Среди крестьянства и городских низов получило широкий отклик гуситское движение. Большую роль в народном движении играли пламенные проповедники, так называемые «убогие ксендзы». Много польских крестьян и городских бедняков принимало участие в крестьянской войне в самой Чехии. «Низшие», «плебеи» и «кметы», как говорится в польских источниках, создавали боевые отряды и отправлялись на помощь боровшейся Чехии.

Между тем продолжалось экономическое развитие. Наблюдался дальнейший прогресс в ремесленном производстве. В это время Силезия славилась своими ткачами. В документах перечисляются ремесленники самых разных специальностей — ткачи, сукноделы, литейщики, стекольщики, резчики, маляры, столяры и сапожники. Цеховые организации значительно выросли и окрепли.

Внешняя торговля Польши также значительно расширилась в этот период. Первостепенную роль играла транзитная торговля со странами Западной и Восточной Европы. В XIV веке приобрела особое значение торговля с генуэзскими колониями на побережье Черного моря. Это касалось в первую очередь Кафы (Феодосии). На польский рынок из Кафы шли шелка и пряности, квасцы и другие ценные товары. Оживленную торговлю вела Польша с русскими городами. Постоянные торговые отношения установились с Венгрией и Словакией. Из Польши вывозились свинец, соль и сукна. Устанавливались разнообразные торговые связи и с другими государствами. Многие польские города, как например Краков, Вроцлав, Щецин и Колобжег входили в состав Ганзейского союза городов.

Росла и внутренняя торговля. Крепли экономические связи между городом и его сельскохозяйственной округой. Появились и получили широкое распространение ярмарки. Купечество играло в жизни польских городов большую роль. Возникали объединения богатых купцов — гильдии.

Крупные городские центры в XIV — XV веках добились самоуправления. Помимо Кракова, Вроцлава, Познани в этот период городское право получили также Люблин, Тарнов, Быдгощ, Варшава и некоторые другие города.

Представители верхушки городских ремесленников добивались участия в управлении городом. Иногда они получали поддержку от королевской власти. Казимир III предписал, к примеру, чтобы в городской совет Кракова входили наряду с представителями патрициата представители цехов.

Торгово-ремесленное польское население городов требовало, чтобы присяжные (лавники) избирались не только из немцев, но и из поляков и чтобы в городских учреждениях употребляли польский язык.

Время настоятельно требовало разработанного законодательства, что было связано с развитием Польского государства. Но пока же вместо единого законодательства при Казимире III были выработаны отдельные своды законов для Малой Польши — Вислицкий статут и для Великой Польши — Петрковский статут. Эти статуты отражали важные социально-экономические сдвиги, происшедшие в стране. Они охватывали разные стороны гражданского и уголовного права, вопросы суда и судопроизводства.

Духовенство и богатая шляхта не были заинтересованы в укреплении королевской власти, потому что при этом они теряли какие-то свои полномочия. Они пользовались всякой возможностью ограничить королевскую власть в свою пользу.

Когда престол занял племянник Казимира III Людовик Анжуйский (1370—1382), король Венгрии, для панов появилась такая возможность. Людовик не имел в Польше прочных позиций. Он был вынужден пойти на ряд уступок польским магнатам. Через четыре года после восшествия на престол Людовик опубликовал так называемый Кошицкий привилей. Согласно этому положению шляхта освобождалась от всех повинностей, кроме военной службы и незначительного налога. Это укрепило позиции крупных панов, усилило их политическое влияние в стране и тем самым ослабило королевскую власть.

БОРЬБА С ТЕВТОНСКИМ ОРДЕНОМ

В 1283 году в отношениях между Польшей и Тевтонским орденом произошел перелом. Покорив не без помощи польских рыцарей Пруссию, крестоносцы вознамерились осуществить то же самое и с польскими землями.

Однако первый этап борьбы крестоносцев со славянами начался задолго до этого периода. Еще в самом начале «Натиска на Восток», в привилее 1245 года германского императора Фридриха II были выдвинуты претензии на славянские земли. По просьбе великого магистра император передавал в вечное пользование Тевтонскому ордену территории Куронии, Семигалии, а также белорусские земли, которые в тот период имели общее название — «Литва».

Еще ранее, в начале XIII века проявились агрессивные намерения ордена меченосцев по отношению к Литве. Поначалу меченосцы сами оборонялись от литовских набегов. Но затем, укрепившись между Двиной и Финским заливом, они перешли к осуществлению ответных рейдов.

Потерпев сокрушительное поражение под Шаулами в 1236 году, меченосцы уже в следующем году объединились с Тевтонским орденом. Отныне главной задачей крестоносцев стало соединение Пруссии и Ливонии по суше. Дорога из Ливонии в Пруссию вела через Куронию. Поэтому крестоносцы неоднократно совершали опустошительные рейды в эту область.

Исключительным явлением в отношениях между славянами и тевтонцами является мирное соглашение великого князя литовского Миндовга с ливонским ландмейстером. Поражение, нанесенное литовцами крестоносцам в битве при озере Дурбе сильно ослабило позиции ордена как в Пруссии, так и в Инфлянтии.

В 1283 году Тевтонский орден выступил с претензиями на территорию Великого княжества Литовского. При этом крестоносцы ссылались на фальшивую дарственную грамоту Миндовга. Согласно содержанию этой грамоты великий князь передавал свое государство ордену в том случае, если останется без потомков.

Случилось так, что все дети Миндовга погибли в междоусобной борьбе. Был убит заговорщиками и его преемник великий князь Войшелк. Поэтому тевтонцы и выдвинули свои претензии. Сразу после завоевания Судовии ландмейстер Конрад фон Цирберг совершил первый набег на Литву. В 1284 году был разрушен Гродно.

На самом же деле литовские территории не могли удовлетворить все возраставшие аппетиты крестоносцев. В расчеты Тевтонского ордена входила также и оккупация польских земель. В этой разгорающейся борьбе Литва, по сути, являлась буферным государством. На территории Литовского княжества поляки, чье влияние все более возрастало на этих землях, вели борьбу с Тевтонским орденом руками литовцев.

В 1291 году пала последняя крепость крестоносцев в Палестине — Акра. Великий магистр Тевтонского ордена отплыл на корабле в Европу и обосновался в Венеции. В 1310 году великий магистр окончательно переносит свою резиденцию в Пруссию. С этого времени Прибалтика становится главной ареной деятельности Тевтонского ордена.

Военные походы в Литву и Польшу были введены в систему. Их организаторами обычно выступали ландмейстер, ландмаршал и пограничные комтуры. Началась непрерывная война, которая состояла из мелких и крупных набегов, стычек, засад, отступлений, пpeследований. Набеги с обеих сторон осуществлялись по одной схеме. Собиралось войско в количестве от нескольких десятков до нескольких тысяч воинов и отправлялось в поход на вражескую территорию.

Поход продолжался от 2—3 дней до нескольких недель, если участвовал большой воинский контингент. Целью этих набегов был захват одного или нескольких замков, разграбление окрестностей, сжигание жилищ, уничтожение либо пленение населения, угон скота.

Выигрывал тот, кто сумел сконцентрировать силы подальше от границы, неожиданно ударить и стремительно отступить с добычей и пленными. Соответственно, обороняющиеся стремились узнать либо предусмотреть время и направление вражеского удара, собрать в определенном месте значительные силы и нанести ему поражение во встречном бою либо в погоне.

Большую роль в этой пограничной войне играл фактор неожиданности. Войска собирались тайно. Район атаки держался в секрете. Иногда специально распускали слухи о намерении напасть на одну область, а направлялись совсем в другую. С обеих сторон существовала хорошо организованная служба пограничной охраны и разведки.

В целях тактической разведки использовались странствующие монахи и торговцы. Однако неожиданные нападения случались часто. Пока собирали войско для организации отпора, проходило много времени. С самого начала нападающие имели преимущество в инициативе. В том случае, если жители атакуемого района были предупреждены, они укрывались в замке со всем своим движимым имуществом. Но иногда, благодаря фактору неожиданности, атакующим удавалось захватить и замок.

Несмотря на постоянные войны, в те времена было невозможно концентрировать в одном месте значительные силы по той простой причине, что их невозможно было прокормить. В результате постоянных набегов между орденским государством, Польшей и Литвой образовалась практически незаселенная пограничная область. Жизнь в этой области была очень опасной — постоянно перемещались воинские отряды, бесчинствовали банды грабителей, на дорогах устраивались засады.

В конце XIII века вспыхнуло восстание пруссов в Натангии, Самбии и Судовии. Поляки поддержали повстанцев, однако крестоносцам удалось подавить это выступление почти в самом начале благодаря предательству одного из прусских аристократов.

В Ливонии тем временем разгорался конфликт между меченосцами и рижским архиепископом. Рижский магистрат заключил договор с великим князем литовским Витенем о совместной борьбе против меченосцев. Витень ввел свои войска в Ливонию и в 1298 году нанес сокрушительное поражение крестоносцам. В этом сражении был убит ливонский ландмейстер. И только весомая помощь кенигсбергского комтура вынудила литовцев отступить в пределы своего княжества.

Уже в 1303 году великий магистр Тевтонского ордена Готфрид фон Гогенлоэ принял решение перенести свою резиденцию из Венеции в Пруссию. Его выбор пал на Мальборк, или по-немецки Мариенбург. Перенос столицы в Пруссию был совершенно логичен, так как именно в Прибалтике для ордена открывались наилучшие перспективы.

Для завоеваний тут еще существовали огромные Просторы. В отличие от Палестины, Германия находилась совсем близко. Оттуда всегда поступала быстрая помощь. Однако из-за внезапной смерти Готфрид фон Гонеглоэ не успел осуществить свое намерение. Перенос резиденции Тевтонского ордена в Мариенбург был осуществлен его преемником Зигфридом фон Фойхтвангеном.

К началу XIV века Тевтонский орден владел Пруссией, Курляндией, Семигалией, частью Ливонии и несколькими областями Жемойтии. В его ряды охотно вступали как мелкие, так и крупные дворяне. В ордене для них открывалась реальная перспектива получить власть, почетную должность и немалые материальные приобретения.

Суровый устав Тевтонского ордена не выдержал испытания властью и богатством. Тевтонцев уже нельзя было назвать объединением аскетов и фанатиков христианской идеи.

Сразу после своего избрания великий магистр Тевтонского ордена Зигфрид фон Фойхтванген выехал в 1309 году в Мариенбург. Пост прусского ландмейстера оказался ненужным. Великий магистр назначил Генриха фон Плотцке великим комтуром с функциями присмотра за морским флотом ордена.

Великий комтур поселился при дворе великого магистра так же, как и великий казначей. Прусский маршал имел свою резиденцию в Кенигсберге, главный госпитальер — в Эльбланге, главный интендант — в Христианбурге.

В этот период тевтонцы уже настолько уверились в собственном могуществе, что, не прекращая набегов на Великое княжество Литовское, ввязались в кровавую войну с Польским королевством за Поморье (1309—1343 года). В этой войне крестоносцы уже не могли приводить в свою пользу аргументы о борьбе с язычниками.

Тевтонцы ввязались в войну за христианские земли с конкретной целью — овладеть значительным участком побережья, который напрямую соединял орденское государство со Священной Римской империей. Владение Поморьем давало гарантию постоянной связи с Германией по суше.

На владение Поморским княжеством, кроме собственных князей, претендовали также бранденбургский маркграф и польский король. В 1294 году Пшемыслав установил в Поморье польскую власть. Однако в 1296 году Пшемыслав был убит бранденбуржцами. Борьбу за Поморье продолжил Владислав Локетек.

В 1295 году бранденбургский маркграф получил у германского императора привилей на вечное владение Поморьем. Локетек не обладал достаточными силами для того, чтобы отвоевать Поморье у бранденбуржцев. Поэтому польский король обратился за помощью к Тевтонскому ордену.

Согласно условиям договора крестоносцы обязались защищать от бранденбуржцев Гданьск. Спустя год они должны были получить соответствующую плату и покинуть Гданьск. Тевтонцы успешно защитили замок и в следующем году потребовали платы. Однако Владислав Локетек не заплатил им, так как польская казна была истощена.

Тогда крестоносцы заковали в железо всех поляков, которые находились в замке, а спустя некоторое время вырезали польский гарнизон в городе и овладели Гданьском. Затем орден заплатил 10 тысяч гривен отступного бранденбуржцам и те отказались от своих прав на Поморье в пользу тевтонцев. Сделка состоялась в сентябре 1309 года.

В 1311 году германский император утвердил не только эту сделку, но и будущие приобретения Тевтонского ордена в поморье. Довольно быстро крестоносцы овладели всеми поморскими замками. Одни были захвачены в результате неожиданного штурма, другие капитулировали без боя. Дольше всех оказывал сопротивление польский гарнизон в Швеце, но и его, в конце концов, принудили к сдаче.

Таким образом, Тевтонский орден укрепился на обоих берегах реки Вислы, начиная от Польши и до впадения в Балтийское море.

Не прекращались боевые действия и с Литовским княжеством. В 1305 году великий князь литовский Витень собрал совет влиятельнейших князей Литвы и Жемойтии. Как раз в это время самбийский прокуратор Филипп фон Голанд совершил рейд в пределы княжества и сжег две деревни, находившиеся под личной юрисдикцией великого князя.

Разгневанный Витень отправился в погоню с войском присутствовавших на совете князей. Крестоносцы уже достигли границы своего государства, поэтому чувствовали себя в относительной безопасности. Как раз в этот момент на них напали литовцы. Сразу же был убит сын прокуратора. Филипп фон Голанд отсек мечом голову литовскому воину, но и сам был тут же изрублен на куски.

Ливонские крестоносцы построили в устье Двины замок, благодаря которому начали контролировать торговлю на реке. Этим они еще более усилили конфликт с рижским архиепископом. Тот написал папе римскому длинную жалобу на меченосцев, в которой обвинял рыцарей во всевозможных грехах — от убийства христиан до добивания своих же братьев-рыцарей, раненных в боях, и сожжении их тел по языческому обычаю.

Активные боевые действия велись на берегах и водах Немана. Комтур Рагнеты придумал соорудить большой и высокий корабль — настоящий плавучий замок. На этом корабле он отправился во главе большого отряда по Неману. Однако вскоре корабль сел на мель. Жечь его было жаль, так как на строительство были потрачены значительные средства.

Комтур надеялся со временем вывести судно на глубокую воду. Поэтому он оставил на страже четырех лучников, а сам отправился с некоторым количеством воинов за помощью. Литовские воины окружили корабль на лодках и предприняли штурм. В это время корабль сам собой сошел с мели и поплыл по течению. Четыре лучника мужественно отстреливались с бортов, но, в конце концов, были все перебиты. Корабль литовцы сожгли.

Боевыми действиями с Литовским княжеством в этот период руководили, главным образом, великий маршал и комтуры пограничных замков. Великий магистр был занят исключительно войной с Польшей за Поморье.

В 1320 году Тевтонский орден потерял одного из своих талантливейших военачальников — великого маршала Генриха фон Плотцке. Во время боевых действий у Медников в Жемойтии он вместе со своим отрядом попал в окружение. Отряд крестоносцев с боем осту пал по единственной свободной дороге. Но она оказалась перекрытой срубленными деревьями.

В безнадежном сражении вместе с Генрихом фон Плотцке погибло 20 рыцарей и много конницы. В числе пленных к литовцам попал и самбийский прокуратор. По свидетельству орденского хрониста, его в полном вооружении привязали к коню и сожгли живьем — в жертву языческим богам.

Литовцы совершали опустошительные рейды не только в Пруссию, но и в Польшу. Король Владислав Локетек понимал, что его главным противником остается все же Тевтонский орден. Поэтому он повел политику на сближение с Великим княжеством Литовским. Польский король отправил к литовскому князю Гедимину послов с предложением мира и просьбой руки его дочери Альдоны для своего сына Казимира. Гедимин дал согласие и в качестве приданого дочери выпустил на свободу 1000 пленных поляков.

Перемирие с Тевтонским орденом заканчивалось в 1326 году. Однако уже до наступления этого срока Владислав Локетек начал громить их союзников. Польским войском были опустошены земли мазовецкого князя. Затем наступила очередь Бранденбургского маркграфства.

В 1326 году польские войска, в составе которых находился и крупный литовский воинский контингент во главе с воеводой Давыдом Гродненским, опустошил окрестности Франкфурта-над-Одером. На обратном пути на привале Давыд Гродненский, зять великого князя Гедимина, был убит ударом в спину мазовецким дворянином.