Всемирный следопыт

В Архангельске, на Двине жмутся к берегу черные корпуса ледоколов. Идет ремонт на «Малыгине». Его бока сильно потрепаны Полярными льдами. Ледокол хорошо помнит 1920 год. Миллеровские банды, сброшенные в море Красной армией, удирали на захваченных судах. Подвернулся им и «Малыгин», в те времена еще «Соловей Будимирович». Белые бежали на нем на север, но… были затерты ледяными торосами Баренцова моря. Через 11 месяцев захваченный англичанами «Святогор» (ныне «Красин»), вывел «Малыгина» из кольца льдов. Белогвардейцев англичане взяли на борт, а экипаж погнал «старика» в красный Архангельск.

Сосед «Малыгина» — «Седов» каждое лето «шагает» по направлению к Северному полюсу. Бесцеремонно расталкивают вечные льды Карского моря «Русланов» и «Сибиряков». Качается на волнах яйцеобразный «Ленин» — присланный из Ленинграда вокруг Скандинавии в помощь Карской экспедиции.

Белеет изящный «Персей» — судно океанографической экспедиции, «Купава», «Азимут» и «Мурман», маленькая парусно-моторная «Хобби» и крепкий «Зверобой» — бывшая «Браганца». Маленькие скорлупки бесстрашно дрейфовали во льдах, разыскивая зкипаж дирижабля «Италия». «Хобби» и «Браганца» сейчас приобретены советским правительством для нужд Карской экспедиции.

Каждое из них — эпоха в завоевании арктического севера. У бетонной пристани пришвартован черный, кургузый «Таймыр». С двойником своим «Вайгачем» в 1913 году с отрядом Вилькицкого прошел он великим северным путем из Владивостока в Архангельск — пробирался сквозь вечные льды. «Вайгач» не выдержал, затонул. А «Таймыр» до сих пор проделывает тяжелейшие переходы по Карскому и Баренцову морям.

В Архангельске моряки подтрунивают, дескать, «старик без дна ходит».

До начала работы полярных экспедиций остались считанные недели. Суда готовятся к работе. ледокольщики кончают ремонт машин, грузится провиант и полярное снаряжение.

В десятый, сотый раз склоняется над географической картой Севера человек в синем морском кителе с серебрянными шевронами на рукавах — Н. И. Евгенов, начальник ряда Карских экспедиций. Солнце проникло через узкие окна Главного Адмиралтейства и отражается на неровных очертаниях берегов.

В арктическом институте готовятся Самойлович, Пинегин. Летят телеграммы, доносятся заглушаемые бурей голоса полярных радио-станций:

«Слушайте! Слушайте! Говорит РС… Матшар примите погоду. РС… РС…»

Нынче на севере оживление ожидается небывалое. Сквозь проливы Новой Земли опять пойдет Карская экспедиция. Земля Франца Иосифа и вновь открытые в прошлом году острова С. С. Каменева ждут гостей из Архангельска. В прошлом году впервые «Седов» подошел к западному берегу Северной Земли, которого никто никогда не видел; год тому назад наши полярные смельчаки твердо стали на 81° Cеверной широты — Земле Франца Иосифа.

«Говорит Земля Франца Иосифа»

30 августа «Седов» подходил к архипелагу. Инструменты показывали широту — 81,4°. На Севере показались белые купола, как бы выходящие из моря. Вершины гор были скрыты в тумане и кое-где чернели трапеции базальтовых скал. Доносился шум птичьих базаров. Суровой неприязнью веяло от берегов архипелага, где семи смельчакам предстояло провести тяжелый полярный год.

Прошло несколько дней. «Седов» уже разводил пары, а на маленьком плато, вблизи могилы механика Зандера, члена экспедиции лейтенанта Седова, вознеслось здание радио-станции. Радист Френкель и механик Муров заканчивали установку мотора. Впервые он заработал на Земле Франца Иосифа. Френкель работал ключом:

— Алло! Алло! Говорит Земля Франца Иосифа!

Радио-станция Маточкина Шара подхватила электрические волны и передала их в Архангельск, Москву, Ленинград…

…Постановлением советского правительства за последние 2–3 года создано три новых ледяных форпоста СССР на полярном севере: на Ново-Сибирских островах (остров Ляховский), на острове Врангеля и, наконец, на Земле Франца Иосифа. В трех пунктах, имеющих большое политико-экономическое и научное значение. До 1926 года архипелаг Франца Иосифа не был закреплен ни за кем. У пустынных берегов, у гигантских птичьих базаров только иногда блуждали норвежские рыбачьи боты. Случайно в бухты заходили редкие полярные суда.

Совнарком включил Землю Франца Иосифа в состав Советского Союза.

Прошлогодняя зимовка в архипелаге — первая после экспедиции трагически погибшего лейтенанта Седова — вполне подтвердила значение островов. Найденные зимовщиками следы окаменевшего дерева свидетельствовали о несомненных признаках залежей каменного угля. Ведь совсем недалеко к югу от архипелага Франца Иосифа на суровом Свабальде (Шпицберген) норвежцы работают в каменноугольных шахтах. Неоспоримо и метеорологическое значение новой территории — наблюдения в архипелаге дадут возможность Главной Геофизической Обсерватории давать наиболее точные предсказания погоды. Понятно, какое значение это будет иметь для сельского хозяйства.

Земля Франца Иосифа — будущая база трансарктических сообщений: путь через нее кратчайший из Европы в Азию и Америку.

…Через два дня после постройки дома «Седов» оставил зимовщиков. 19 октября в последний раз зашло солнце с тем, чтобы появиться вновь через 126 дней. Впереди треть года ночью в абсолютной темноте или при лунном сияньи (если безоблачное небо).

Муров — механик экспедиции — впоследствии расказывал о первых днях в архипелаге.

— Наше пребывание «на краю земли» ни в коей мере не было похоже на авантюрный роман или приключенческий фильм. Совсем не так. Наша жизнь и работа были полны внутреннего напряжения и в то же время бедны внешними событиями. В первый момент, еще на ледоколе, мы рвались на берег. Высадились в бухте «Тихой»: как раз в этом месте в 1912 году зимовал лейтенант Седов. Именно отсюда он на собаках отправился к Северному полюсу.

Уныло выглядели наши будущие владения. Только груды камней, базальта, украшенного мхами и лишайниками, да кое-где пробивался вот этот маленький цветок — вся флора Земли Франца Иосифа.

Муров вынул из книги засушенный цветок желтого лютика.

В полярных широтах приходится жить по определенным правилам. И в бухте Тихой был установлен строгий режим. Ежедневно — двухчасовая работа на открытом воздухе, в любую погоду. В темноте ночи с фонарями уходили в лыжные прогулки, на охоту к ближайшим островам.

Штормы в архипелаге необычайны: с метелями, с ветрами, несущими горы снега. Налетает ураган, за окнами вой, на море свист, грохот льда, вьюшки с визгом вырываются с мест, дом содрогается и кажется, что он сейчас рухнет.

— Я вышел в коридор, открыл дверь. Впереди что-то холодное, мягкое… Мелькнула мысль: медведь!? Но тихо, только ветер свистит. Это — дверь занесена снегом. У второй двери — такая же картина. С невероятными усилиями откапываемся, создаем проход через огромные снежные сугробы. Двинулись при помощи выброшенной веревки, за нее держались, чтобы не заблудиться.

Обратный путь был ужасен; снег таял на лице, но вода мгновенно замерзала и лицо покрывалось льдом. Мы провалились по шею в снег. Шли несколько метров хороших полчаса… пока добрались до зимовья…

И так работали всю долгую четырехмесячную полярную ночь. А однажды днем радист Френкель бросил карандаш, сорвал наушники и рявкнул.

— Из Ленинграда… родные… будут говорить…

Впервые в истории полярного севера Ленинград говорил непосредственно с Землей Франца Иосифа. Ленинградский радио-центр дал возможность зимовщикам слушать родных через широковещательную станцию. Заброшенные чуть ли не у полюса люди отчетливо слышали родные голоса.

Время от времени их по радио приветствовали научные организации Ленинграда, заводы и фабрики, театры Ленинграда и Москвы.

— 24 февраля появилось солнце, и мы получили возможность подвести итоги. Вид наш был ужасен, мы не узнавали друг друга. Обросшие бородами, с землистой кожей лица, мы почти все страдали тяжелой одышкой, слабостью. Болели ноги, поясница, кружилась голова.

Ранним утром 22 июля густой бас «Седова» известил семь полярных смельчаков о приближении новой смены.

Бразды правления на острове взял в свои руки вновь прибывший комсомолец Иванов, аспирант Всесоюзной Академии наук.

Открытие островов С. С. Каменева

«Седов» доставил в Архангельск зимовщиков с Земли Франца Иосифа в первых числах августа. Недолго пришлось героям-ледокольщикам прогуливаться по узкой полосе земли на берегу Северной Двины, которая занята городом Архангельском.

Быстро была закончена погрузка, в каютах разместились ленинградские и московские «полярники» — Шмидт, Визе, Самойлович, молодые научные работники.

Подавая протяжный гудок, ледокол опять взял курс на север, к неизвестным берегам…

…«Седов» наскакивал на ледяные торосы, содрогался, как в лихорадке, маневрировал в полыньях между нагромождением ледяных скал.

На север! Вперед!

Все ближе таинственная земля. В кают-кампании профессор Визе делает математические выкладки. Рука, вооруженная карандашом, быстро бегает по бумаге:

— Здесь, как раз дрейфовал Брусилов на «Святой Анне». Метеорологические данные и вычисления не обманывают: в этом районе обязательно имеется какой-то остров. Я предсказал это уже давно и повторяю сейчас…

Новая Земля осталась к югу, в тысяче миль. «Седов» приближался к предполагаемому западному берегу Северной Земли.

Атмосфера на ледоколе была накалена. Вооружились сильными цейсами, буравили глазами голубеющие ледяные дали.

Первым увидел «землю» корабельный врач Линчер, но его постигло разочарование, потому что она оказалась огромной ледяной глыбой.

Самойлович смеялся:

— Это вам урок! Помните, что только в полярных широтах получаются увеличенные изображения предметов… Плотность воздуха обманывает.

А на другой день с мостика загремел зычный голос капитана Воронина:

— Вдали… земля!..

Профессор Визе торжествовал и добродушно принимал поздравления. Это был действительно остров, препредсказанный им несколько лет тому назад на основании математических выкладок.

«Седов» пошел дальше, вперед, мимо острова Визе (как назвали новый остров) к Северной Земле.

…Посмотрите на географическую карту Севера. Кверху от массивного полуострова Таймыр, в открытом океане одиноко расположилась окруженная пунктиром Северная Земля. Присмотритесь внимательней: сплошной линией обведен только восточный берег этого таинственного острова, а западного нет на карте. Его никто никогда не видел. В 1913 году полярный исследователь Вилькицкий, направляясь на «Таймыре» и «Вайгаче» из Владивостока в Архангельск, случайно натолкнулся на неизвестные берега. Но непроходимые льды не позволили пройти дальше.

Кое-кто пытался раньше проникнугь на Северную Землю. Пару лет тому назад собирал средства на экспелицию шведский инженер Полландер; предполагал ее «навестить» и Нобиле на «Италии»: он хотел опуститься на Северной Земле, оставить там на зимовку 3–4 человек. Мы хорошо знаем, что он не долетел.

Собирался лететь на Северную Землю и наш недавний гость «Цеппелин ЛЦ 127». Но этот перелет также не состоялся.

Когда вы плывете по так называемым «таинственным» местам, без точных карт и не зная глубины, берегитесь! Каждую минуту ждите неприятностей. Вот почему «Седов» продвигался медленно, беспрестанно бросая лаг для промера глубин. Ледокол сперва подошел к Новой Земле, показался у Земли Франца Иосифа, покружил опять вокруг Новой Земли и пошел на Север. Пробивался сквозь льды, огибал их и опять поднимался к северу.

За Островом Визе острова появлялись один за другим. Около первого — нагромождение айсбергов — ледяных гор. Они не давали подойти непосредственно к берегу: остров казался мрачным и мертвым.

Часть экипажа во главе с тремя профессорами перебралась на ледяные горы, прошла километров пять по торосам и первой ступила на Северную Землю, не видевшую никогда человека.

За этим островом «Седов» открыл один за другим еще четыре. Но радиостанции нельзя было поставить ни на одном. Пошли дальше на север.

— Мы нашли два прекрасных острова, — рассказывал потом профессор Самойлович, — в 100–200 милях от четвертого острова. Прекрасным мы называем место, защищенное от ветра, с хорошей бухтой.

Новая советская территория была названа Островами С. С. Каменева.

К вечеру первого дня силами команды «Седова» и членов научной экспедиции на новой территории был уже подведен под крышу дом радиостанции.

Началась зима. С севера надвигались льды. «Седов» рисковал остаться на зимовку.

Он отошел от островов через несколько дней.

…Радиостанция Северной Земли подала свой голос с 81° северной широты уже в 20-х числах сентября. Там остались крепкие работники.

Товарищ Ушаков был начальником острова Врангеля. Три года он прожил на пустынном острове, потом провел только одну зиму в центре Союза, а осенью опять помчался на север. Решил на два года остаться на островах и комсомолец Ходов, радист-коротковолновик. С ними поселился научный сотрудник — геолог Урванцев и зверобой Журавлев. Последний уже 20 лет прожил на Новой Земле.

Четверо зимовщиков получили задание: топографически и геологически изучить новую советскую территорию. Для них «Седов» выгрузил на берег 42 чистокровные западно-сибирские лайки.

Архипелаг, названный именем С. С. Каменева, будет подробно изучен.

Экспедиция убедилась в огромных рыбо-звериных богатствах нового архипелага. У самых берегов — несметное количество тюленей, морских львов, моржей, белых медведей. Первый медведь был убит в первые же дни.

В результате полярного рейса изучена почти неизведанная северная половина Карского моря, нанесены на карту многочисленные глубины и опознавательные пункты. Стерто с географической карты еще одно белое пятно. На севере на одну единицу увеличилось количество полярных радио-станций. И, наконец, открыты новые полярные территории. Будут подробно изучены и нанесены на карту все эти многочисленные острова, мысы, бухты, заливы, горы и долины. Они получат свои, советские имена.

Полярная обсерватория

На берегу пролива Маточкин Шар (на Новой Земле) две металлические радио-мачты подпирают полярное небо. Деревянный дом со службами, отдельная рубка для радио-станции, скотные дворы. Магнитный павильон обсерватории.

В августе на Новую Землю пришел «Таймыр». Он торопится: Скорей! Скорей!

Выгружается на берег продовольствие и фураж, годовой паек на 12 человек, 2 коровы, лошадь и 30 собак. Инструменты, полярная одежда, оружие.

Двенадцать старых зимовщиков уже на борту, двенадцать новых уже на берегу. Скорей!

Надвигаются с севера льды: они могут преградитъ «Таймыру» путь: чего доброго, «старина» не доберется до Архангельска!

Зимовщики размещаются в маленьком доме: на каждого отдельная комната. Кровать, письменный стол, мягкий диван, стулья. Кают-компания. Пианино, струнные инструменты, библиотека.

Не простая радио-станция на Маточкином Шаре. Это — полярная геофизическая Обсерватория. Научный институт на 75° северной широты. Вы найдете здесь и геолога, и геофизика, и микробиолога и метеоролога, познакомитесь с сотрудниками Академии наук и студентами университета.

Велико значение Обсерватории. Маточкин Шар как раз в сфере воздушных течений, идущих с полюса. Кому же как не обсерватории на 75° улавливать малейшие атмосферные отклонения, еще мало изученные.

В павильоне, на берегу Карского моря изучают магнетизм и магнитные бури. Они рождаются на полюсе.

— Не легко в полярных условиях вести научную работу, — вспоминает свою работу полярный геофизик. Он отправился на собаках с самоедом-проводником к Медвежьему заливу на исследование глетчеров. Девять дней был пути. А дорога опасная — прямо по льду Карского моря — по суше дорога малоудобна для собак. Карское море коварно, оно таит тысячи неприятностей. При сорокаградусном морозе шторм ломает вечные льды, гонит их взад и вперед, образуя полыньи.

Берегись их, отважный исследователь! лучше выбирайся скорей на берег, ставь нарты для защиты от ветра и лоджись в спальные мешки в обнимку с собаками на 2–3 дня!

Весной гидрологу опасно работать в проливе. Плывет он в маленькой лодочке у выхода в Карское море. А льды близко. Лишь изменился ветер, огромные ледяные поля площадью в 2–3 километра приближаются с большой скоростью. Сотрут в порошок, если не уберешься во-свояси.

Во время полярных вихрей и ураганов в недоумении останавливается анемометр. Он может определить силу ветра только до 40 метров в секунду, а дальше бессилен. Возможно, ветер доходит здесь до 50, 60. Кто знает?

Обсерватория уже установила ураганометр.

…Трехмесячная полярная ночь иногда вызывает «полярный психоз», состояние сильного возбуждения. Но начальник обсерватории зорко следит за зимовщиками и приступает к лечению.

«Больного» сажают в нарты[1], запряженые собаками, и отправляют на острова, далеко, в снежные дали.

На пустынном мысе Канкрина выстроена маленькая избенка — «полярный курорт». В этом «здании», лишенном самых элементарных удобств, больной проводит 2–3 недели. Днем занимается охотой, рыбной ловлей, а на ночь забирается в спальный мешок и засыпает на ледяном полу.

Одинокая, полная лишений жизнь исцеляет зимовщика, закаляет его нервную систему. И обсерватория, по возвращении с курорта, кажется ему раем.

Но «психоз» иногда доходит до точки.

Об этом свидетельствует «история с бриллиантом». О ней рассказали старые зимовщики.

…В нудные полярные ночи родилась легенда — «на Новой Земле нашел самоед огромный бриллиант величиной с кулак»…

Кто-то пустил слух, что на станции «организовалась» группа по добыче бриллиантов. Заработало воображение. Кое-кто углубился в изучение геологии, хотя раньше к ней никакого отношения не имел.

Рассуждения шли следующим образом:

— Новая Земля в отдаленные века составляла единый материк с Сибирью. Значит… Если в Сибири могут быть драгоценные камни, то почему им не быть на Новой Земле?..

С молотками и кирками бродили по горам заболевшие люди в поисках бриллиантов и золота. Ну чем же Новая Земля не Клондайк?

Положение становилось серьезным. Начальник обсерватории решил приступить к «лечению». На общее собрание зимовщиков был вызван самоед, «нашедший» бриллиант. За ним отправилась делегация в Кармакулы, за 200 километров от зимовья.

— Слушай, — обратился к нему начальник, — если ты нашел бриллиант, должен отдать государству. Мы составим такую бумагу, я приложу печать. Или, говори прямо, что у тебя камня нет…

Самоед что-то невнятно бормотал о «бальсой блестящий камень», подумал и извлек из недр своей меховой малицы… великолепный экземпляр горного хрусталя… эпидемия «полярного психоза» в обсерватории прекратилась.

…Мне еще вспоминается случай психоза на радиостанции Диксон в Карском море. Там зимует 8 человек.

Однажды в ящике с консервами была обнаружена… муха. Она забралась в ящик, повидимому, еще на материке и беззаботно несколько недель провела в своем тесном обиталище.

На Диксоне мух не бывает. Она вызывала радость и ликование людей, оторванных от мира… Для них муха символизировала воспоминание о далеком…

Восемь взрослых людей окружили муху внимательнейшим уходом. Законопатили все окна наглухо, чтобы не улетела. Она «обедала и ужинала» с зимовщиками — специально для нее на столе стояло блюдце с сахарным песком.

Но все же муха мухой останется. Как-то, во время обеда она села на лоб радиста. И, о ужас! Катастрофа! Он ее угробил.

Скандал, крик, драка…

От полярного психоза люди спасаются работой и только работой.

Зимой и весной в проливе научные сотрудники ведут непрерывные гидрологические работы, необычайно важные для судоходства: через Матшар ежегодно с Запада на Восток проходит «непобедимая Армада», торговая эскадра Карской товарообменной экспедиции.

Сквозь льды — на восток

Гамбург и Лондон. Представители иностарнных пароходных кампаний подписывают с торгпредством договоры на фрахтовку судов. Германские, голландские и английские судовладельцы уже не запрашивают непомерных цен: северный морской путь стал безопасным для плавания. Всем памятно, как несколько лет тому назад из Западной Европы с опаской шли в Сибирь пять — шесть больших морских судов с импортными товарами. Они с трудом проходили через льды Карского моря.

А в прошлом году через Матшар и Югорский шар с запада на восток прошла огромная эскадра в 6–7 десятков судов. Нынче пойдут сотни морских гигантов. Чухновский снова полетит на север, но уже не один. Три гидросамолета закружат над кораблями Карской экспедиции. На островах Ледовитого океана, на пустынном побережьи Каниной Земли, на Таймыре создаются бензинные базы для самолетов.

На помощь экспедиции выходят зверобойные суда.

…На далеком севере в 300 километров вверх по Енисею, в глубине таежных лесов затеряна пустынная Игарка, в прежние годы заброшенный Енисейский порт. Но сейчас на Игарке работают мощные машины, подвозится материал, строится первый в этих широтах лесопильный завод. Между Игаркой и Западной Европой налаживается постоянная связь. Десятки океанских судов Карской экспедиции поднимутся вверх по Енисею и погрузят в Игарке желтые квадраты экспортного леса.

Эскадра двинется на восток через два месяца.

…Рука в серебряных шевронах движется по карте с запада на восток:

— Возможно, что экспедиции не удастся пройти вот здесь.

Палец останавливается у пролива Югорский шар.

— В таком случае пойдем через другие проливы. Может быть придется искать пути вокруг Новой Земли, мимо мыса Желания. Вот почему нужна здесь радиостанция. Для постоянной связи.

Нет препятствий для советских ледоколов. Об этом свидетельствует опыт прошлых лет. Как и тогда, мощная эскадра торговых судов с помощью «Ленина» пробьется сквозь льды Карского моря.

Северный морской путь советской наукой завоеван.