Встречи с искусством

3. ПО ОДНИМ ЗАКОНАМ

Среди бумаг, фотографий, тетрадок — конверт. В конверте небольшая шелковая косынка и открытка. На открытке печатными буквами: «Дорогой мамочке в день 8-го марта 196... года». Марина, значит, еще дошкольница... Рассматриваю косыночку. Она умело обвязана, по белому вышита белым — со вкусом, неожиданно. Детсадовские работы моей дочки были, прямо скажем, куда хуже по замыслу. Да, у Марины уже в ту пору выявлялось умение делать все по-своему, все, к чему она прикасалась. Это от Веры.

Мне, честно говоря, почти безразлично, из какой чашки пить чай. Вера и Марина, даже если торопятся, обязательно разложат на столе салфетки, отойдут, полюбуются. И в одежде так. Все продумают: сочетаются цвета или не сочетаются, идет одна вещь к другой или нет. У Маринки это с детства. Однажды я кое-как зашила ей варежку. Она погуляла в ней, но придя домой, к моему стыду, сделала мне невольный упрек:

— Я ниточку выдерну. А то варежка желтая, а нитка черная. Некрасиво.

И впрямь было некрасиво.

Почему я задумалась над этим фактом? Разве это связано как-нибудь с восприятием прекрасного в искусстве? Ведь это тема нашего разговора. Прямо, нет. Я знаю людей, чувствующих поэзию и музыку и не обращающих внимания на некрасивые подробности своего быта. И все-таки...

Искусство — одно, жизнь — другое? Кто это сказал? Зачем же возвышаться в концертном зале «до неба» и опускаться после в пучины небрежности? И то, что у Марины, вслед за ее матерью, было и есть действенное желание все делать и перестроить по законам красоты,— прекрасно.

Жизнь и искусство если и можно назвать противоположностями, то диалектическими, взаимопроникающими. И чем больше развито общество, тем сильнее это взаимопроникновение. Начиная с главного — отношений между людьми (мне нравится формула, созданная, кажется, Алексеем Максимовичем Горьким: эстетика — это этика будущего) и кончая средой, условиями нашего существования.

Сплав искусства и быта возник давно. Вспомним об архитектуре: почти столько, сколько человечество помнит себя, оно строило жилище не только как укрытие от непогоды и холода, но и как произведение искусства. Современный дизайн связал в единый узел искусство, науку — медицину, физиологию, житейскую психологию. Наши мебельщики стремятся, чтобы кресло было удобным, не вредило нашей фигуре и радовало глаз, наши модельеры создают одежду по законам и удобства, и красоты.

Для Марины такое взаимопроникновение искусства и обыденного существования органично. Сейчас, когда она стала сама хозяйкой, женой, матерью, это выявилось особенно ярко. В ее квартире все просто, удобно и очень красиво. Она и ее муж не гоняются за модными «стенками», а строят стеллажи сами — и с какой выдумкой, с каким умением выразить себя, свое отношение к жизни. Скатерти у Марины... вышиты. Да, да, вышиты ею самой — там цветочек, там монограмма, работы всего минут на пятнадцать, все несложно, десяток стежков, но до чего же приятно!

Марину не отнесешь к ярым и педантичным любительницам домашних дел. Суп варит между делом, в доме не держит мелких безделушек (собирают пыль), но когда на нее находит «стих» и она затевает генеральную уборку, все в руках горит. Видно, как наслаждается она собственным движением и чистотой, поселившейся в доме, как смотрит на знакомое словно бы со стороны и любуется. Помню, по дому Марина уже в детстве работала немало. Уже лет с двенадцати Вера поручала ей весеннюю генеральную уборку дома — с мытьем окон и стен на кухне.

...Маринка раскраснелась, повалилась на стул:

— Ох, устала. Но посмотрите, какое стекло! Блеск, да? А дышится как в комнате сразу!

В этом преодолении себя и усталости, в достижении пусть маленького, но совершенства — чистота, полная чистота!— был момент и творческий: сделано! И сделано неплохо!