«Вчера мама пришла из библиотеки радостная. Стала тормошить меня: «Привезли Джоконду, представляешь? Из Лувра. Ту самую, Мону-Лизу. Да-да, в Пушкинском».
С вечера мы приготовили все заранее. Мама выгладила свое зеленое платье. И хотя папа смеялся: не все ли равно, в чем стоять целый день (об очередях мы уже наслышались — занимают с вечера), она оделась во все самое лучшее. Отшучивалась: «Недаром говорят, что леонардовская Мона-Лиза сама выбирает, кому нравиться. Хочу, чтобы выбрала меня». Я тоже оделась как надо, да и папа. И вот рано-рано мы встали. Яичница наскоро и бутерброды с собой. В полшестого были у метро. Но, конечно, когда пришли, очередь обвивала и музей, и все прилегающие улицы. Встали. Какое это удовольствие стоять в такой очереди — не за кофточкой и не за сапогами. Рядом студенты. Кто-то учит ботанику, кто-то потихоньку разговаривает с соседями. И все предвкушают: впереди — Джоконда. Мама мне и раньше рассказывала о ней, о ее загадочной улыбке, а вчера принесла солидную монографию о Леонардо. Вместе пролистали, теперь читаю основательно. Оказывается, Мону-Лизу художник писал много лет, не желал с ней расстаться и не продавал ее, и многое из того, как она «сделана», тайна и до сих пор.
Входим. Она одна во всем зале. Подхожу, и Джоконда улыбается мне. Она меня выбрала! Как жаль, что нельзя около нее постоять, тысячи людей на улице тоже хотят встретиться с ней взглядом. И она провожает меня, и улыбается очень грустно. В какой-то миг мне показалось, что она сдерживает слезы, а после ее улыбка стала светлой, омытой пережитым страданием.
Как я благодарна маме. Подарок на всю жизнь!
Сейчас мне нет и тринадцати, но я буду помнить Джоконду и весь этот день до шестидесяти!»