Второй выстрел

Глава 10

— У меня появились серьезные сомнения насчет Грега Лукаса, — сказала я.

Это было утром следующего дня. Я сидела на кровати в своей комнате и наблюдала, как медленно тают сосульки, свисающие с водосточных желобов за окном. Будто плачут. Симона и Элла находились внизу, и хотя мне очень не хотелось оставлять их наедине с Розалиндой и Лукасом, я сочла необходимым ввести Шона в курс дела.

— В связи с чем? — поинтересовался Шон своим обычным бесстрастным тоном.

Я пыталась подобрать слова.

— Он просто как-то не так себя ведет, — наконец сказала я, зная, что Шон не станет с ходу отвергать мои интуитивные догадки. — Учитывая его спецподготовку и долгие годы службы в 22-м полку… — Я умолкла и покачала головой, хотя собеседник и не мог меня видеть. — Не знаю, он просто двигается неправильно, инстинкты не те… Конечно, он давно в отставке, но не думаю, что эти навыки вообще когда-либо утрачиваются.

— Возможно, ты права, — согласился Шон. — И мне кажется, тот Лукас, о котором мы пытались добыть информацию, ни за что не позволил бы этому Вону вытирать об себя ноги.

— Это уж точно.

Я отвернулась от окна. Комната выглядела ужасно мрачной по сравнению с улицей. Мишка-маньяк Ганнибал следил за мной своими стеклянными глазками со стула в дальнем углу. Я предпочла продолжить созерцание пейзажа.

— Забавно, да? — стала рассуждать я. — Судя по тем данным, что мне сообщила Нигли, и по тому, что удалось с тех пор найти тебе, Феликс Вон больше подходит на роль пропавшего отца Симоны, чем Лукас.

— Ничего себе вывод.

— Знаю, знаю, но в Феликсе точно есть этакая отталкивающая злобность, и, по-моему, нрав у него круче некуда. И он, хотя никак это не прокомментировал, раскусил меня чуть ли не с первого взгляда.

— А Лукас — нет.

— Вот именно. А я не такая уж хорошая актриса. Он должен был догадаться. Может быть, не в Бостоне, но когда он чуть было не оставил меня на парковке, я ведь себя выдала с потрохами.

— Может, он просто с тобой играет, — предположил Шон. — Судя по всему, Лукас обожал давить на психику курсантам, и его вышибли из комиссии по отбору после того, как он завязал глаза двум парням, надел на них наручники и выпихнул их из вертолета во время тренировки по сопротивлению на допросе.

— Что он сделал?!

— Ну да, когда ты проходила курс, нам уже запретили подобные развлечения. — Шон едва слышно усмехнулся. — И в случае с Лукасом вертолет находился в двух метрах от земли, но один из курсантов неудачно приземлился и сломал ключицу. Несмотря на то что в те времена поднимали меньше шума по поводу методов обучения, чем сейчас, разразился скандал.

— Значит, — недовольно проворчала я, — если мы случайно окажемся с ним в одном вертолете, напомни мне, чтобы я не садилась у двери.

— Также мы узнали, что он был очень силен в рукопашном бое и отлично стрелял из пистолета.

— Прекрасно, — сказала я. — Так что я должна делать, чтобы точно выяснить, тот ли он, за кого себя выдает, — подраться с ним?

Шон мягко засмеялся.

— Я знаю, на кого поставлю свои деньги.

Спускаясь по лестнице, я услышала тихие голоса за дверью кабинета. Симона и Лукас. У меня мелькнула мысль постучать, но повода подходящего не было — кроме моего назойливого любопытства. Пару секунд я боролась с искушением его и объявить поводом, но все-таки не стала этого делать.

Поначалу Лукаса и его жену известие о моей истинной профессии несколько выбило из колеи. Симона объяснила мое присутствие проблемами с бывшим любовником (намеренно не упомянув имя Мэтта и не сказав, что этот любовник — отец Эллы). Она также предпочла не сообщать, что большинство ее проблем началось с того момента, как она стала миллионершей.

Даже я вынуждена признать, что в изложении Симоны история прозвучала довольно убедительно. Она сказала, что ее преследовали и что Эллу это очень напугало. Получив обнадеживающий отчет от частного детектива О’Халлорана, Симона решила лететь в Бостон и меня с собой взяла, на случай, если отвергнутый возлюбленный последует за ней и станет чем-либо досаждать.

Да, в этой версии были нестыковки, если вдуматься, но, к счастью, никто их специально не искал. Зато, что интересно, Лукасы спросили, не надеется ли Симона помириться со своим бывшим. Когда она категорически отвергла подобное предположение — не постеснявшись намекнуть на его проблемы с наркотиками, — Лукасы сразу как-то расслабились и снова сделались дружелюбны. Мне даже показалось, что они испытали облегчение, но я могу и ошибаться.

Оставив голоса позади, я прошла в открытую кухню, где Розалинда и Элла пекли печенье. Точнее, пекла Розалинда, а Элла разводила бардак на всем доступном пространстве. По приглашению Розалинды я налила себе кофе из кофейника и встала поодаль, заняв позицию стороннего наблюдателя.

Элла была в своей стихии. Розалинда дала ей плоский кусок теста для печенья и пластиковую формочку в виде звезды, и девочка усердно штамповала корявые фигурки из теста, стараясь сделать как можно больше. Ее маленькое личико хмурилось от предельной сосредоточенности и было покрыто густым слоем муки. Мука также украшала большую часть ее платья спереди, ее волосы и планомерно расползалась по плиткам пола.

К моему удивлению, Розалинду, казалось, совершенно не раздражало это неожиданное вторжение хаоса в ее упорядоченные владения. Более того, она так умело руководила операцией, что я уверена, даже Элла не осознавала ее контроль — не такой навязчивый, чтобы расстроить ребенка, но достаточный для того, чтобы конечный результат, по крайней мере, оказался съедобным.

Розалинда уложила кривые печеньица Эллы на противень рядом с ровненькими экземплярами, которые она вырезала сама, и засунула поднос в духовку.

— Ну что же, Элла, — сказала она, — если мы успеем все это убрать к тому моменту, как печенье будет готово, то сможем попробовать его с пылу с жару. Что скажешь?

Элла с энтузиазмом закивала.

— Хорошо, тогда, я думаю, такая большая девочка, как ты, может сама помыть руки, правда?

Элла быстро слезла со стула, на котором сидела, чтобы достать до стола, и побежала вприпрыжку в туалет рядом с входной дверью, желая доказать, какая она взрослая, и не подозревая, как ловко ее надули.

— Вам здорово удается с ней ладить, — заметила я, когда Розалинда принялась вытирать столы.

Она улыбнулась мне печальной улыбкой.

— Ну да, я всегда хотела иметь семью.

— Но у вас с Грегом никогда не было детей, — сказала я, вспомнив ее ответ Вону накануне. Мы приняли решение не заводить детей. Не совсем похоже на свободный выбор.

Розалинда задумалась на секунду и взглянула на меня с оттенком неприязни, как будто я нарочно ее дразнила. Но я старалась сохранять благожелательный нейтралитет.

— Нет, — произнесла она наконец. — Мы поздно поженились, и… — Розалинда пожала плечами. — Видно, не судьба.

— Вы давно женаты?

Она снова сделала паузу, как будто выискивала подвох в каждом вопросе.

— Скоро будет пятнадцать лет, — ответила она, почти через силу, как будто я могла каким-то образом использовать эту информацию против нее. И неохотно добавила: — Я наняла Грега на работу.

Меня это удивило.

— В магазин военной амуниции?

— Именно. — Розалинда гордо вздернула подбородок. Смахнув горстку просыпанной муки в руку, она бросила ее в раковину. — Мой папа создал этот магазин буквально из ничего, когда вернулся из Кореи.

Пытаясь изобразить адекватную реакцию, я подняла брови и кивнула: дескать, звучит впечатляюще.

У Розалинды слегка опустились плечи.

— Мой папа был начальником хозяйственного снабжения в армии.

— Должно быть, они с Грегом нашли общий язык, — сказала я. Это был дежурный комментарий, но Розалинда напряглась.

— С чего ты взяла?

Черт, какая же она раздражительная. Я пожала плечами.

— Ну, Грег же был сержантом, разве нет? Я так поняла, что отец Симоны служил в британском спецназе.

— Папа умер до того, как я встретила Грега, — снизошла до объяснений Розалинда, и по ее лицу пробежала какая-то мимолетная эмоция, слишком быстро, чтобы я могла ее распознать. — И вообще, Грег не очень-то любит говорить о тех временах.

Я снова кивнула.

— Настоящие армейцы никогда не любят. На одного настоящего бойца приходится дюжина хвастунов, которые врут, будто служили в 22-м полку.

Розалинда улыбнулась мне почти благодарно, довольная, что я сама все понимаю и ей не нужно вдаваться в подробности.

— И теперь Грег взял на себя управление магазином, — предположила я.

Улыбка Розалинды растаяла.

— Мы вместе ведем дела, — сухо сказала она.

— Ну конечно, — ответила я, натянув заискивающую улыбку. — Мне не терпится увидеть ваш магазин. — Так я заработала еще один хмурый взгляд. Казалось, что бы я ни говорила, это вызывало у Розалинды неловкость.

— Так какова роль очаровательного мистера Вона во всем этом? — осведомилась я. Черт, если уж ее все равно от меня тошнит, стоит идти до конца. К тому же чета Лукас тщательно уклонялась от ответа на все предыдущие вопросы об этом типе.

Розалинда выпрямилась и одарила меня убийственным взглядом.

— Грег решил, что нам нужны дополнительные инвестиции для расширения, и Феликс великодушно помог, — коротко сообщила она. — Знаю, он может показаться резким. Военные иногда шокируют своей прямолинейностью, пока к ним не привыкнешь.

Я вспомнила, как «привычных» Лукасов перекосило от намеренной грубости Вона, но предпочла оставить свое мнение при себе.

В этот момент вернулась Элла. Ее руки были мокрыми и более-менее чистыми, но платье после ее очистительных манипуляций стало похоже на фартук пекаря. Розалинда занялась девочкой — вытерла ее и отряхнула муку с одежды, одновременно ухитряясь возвращать кухню в первозданно чистый вид. Не померещилось ли мне, что хозяйка была рада предлогу отвлечься и не отвечать на мои дальнейшие вопросы?

Казалось, Элла действительно привязалась к этой костлявой особе, и я не знала, что чувствовать — обиду или облегчение — от того, что девочка так легко сменила фаворита. Возможно, Элла воспринимала сдержанные манеры Розалинды как глоток свежего воздуха после всех этих слащавых улыбочек, какими взрослые обычно приветствуют маленьких детей.

Элла вдруг принялась, жеманничая и хихикая, что-то нашептывать Розалинде, прикрывая рот рукой. Розалинда не отрывала от меня холодного оценивающего взгляда. Ощутив внезапный прилив раздражения, я повернулась к ним спиной.

В этот момент Элла заговорила громче.

— И Чарли поранила себе шею, но я ее поцеловала, и теперь ей гораздо лучше.

Я на секунду стиснула зубы, затем с усилием расслабила мышцы лица и обернулась.

— Это правда, Элла, — живо сказала я. — Теперь гораздо лучше.

— Правда? — переспросила Розалинда, и я заметила, как ее глаза что-то внимательно высматривают над высоким воротником моего свитера, но я, естественно, не собиралась ничего ей показывать.

К счастью, меня спас звонок — точнее, таймер духовки, который запищал, сообщая, что печенье готово и его можно вынимать. Как только Розалинда вытащила отлично подрумянившееся печенье странной формы и положила его остывать на решетку, появились Лукас с Симоной.

Они удалились в кабинет Лукаса, когда Розалинда предложила что-нибудь испечь, чтобы занять Эллу в отсутствие привычных ей игрушек. Только сейчас, когда они вышли, я осознала, как долго они находились там наедине.

— Ага, мы как раз вовремя, — улыбнулся Лукас и протянул руку, чтобы обнять жену за плечи.

Розалинда резко отступила в сторону, уклоняясь от объятий. За пару секунд он заметным усилием воли подавил обиду и напустил на себя какой-то слишком уж невинный вид. Симона выглядела смущенной и вроде бы даже возбужденной. Что, черт возьми, они затеяли?

— Ну и что вы затеяли? — спросила я вслух, пытаясь говорить мягко.

Симона хмуро посмотрела на меня, почти так же, как смотрела все утро Розалинда.

— Да так, старые времена вспоминали, — ответила она, чересчур усердно изображая непринужденность.

За спиной у жены Лукас послал Симоне короткую улыбку заговорщика. Симона заметила, что это от меня не укрылось и я намерена копнуть глубже. В ее глазах вспыхнул гнев. Я приподняла брови, но промолчала.

Элла заполнила неловкую паузу, требуя, чтобы полюбовались ее печеньем.

— Ничего себе, оно выглядит просто чудесно, — сказала Симона. — Ты постаралась на славу, детка. Неужели все сама сделала?

Элла задумалась, разрываясь между честностью и желанием приписать все заслуги себе.

— Ну, бабушка помогла, — наконец признала девочка с серьезным видом. — Немножко, — добавила она, чтобы у нас не создалось неверное представление о ее вкладе в процесс.

Бабушка.

Я услышала, как кто-то вздохнул, но не поняла, кто именно. Все взоры неожиданно устремились на Розалинду. Ее лицо замерло, и — всего лишь на секунду — мне показалось, что она сейчас не выдержит и заплачет. Но тотчас же уголок ее рта дернулся, задрожал и тихонько пополз вверх, рождая неуверенную улыбку.

Осторожно, почти робко, протянув руку, она погладила шелковистые кудряшки Эллы. Малышка просияла, в свою очередь одарив всех невероятно трогательной улыбкой, и мои плечи немного расслабились — а я и не подозревала, что они были напряжены.

Если вы защищаете ребенка, подумала я, всегда полезно, чтобы ближайшее окружение находилось на вашей стороне…

Должна признать, я надеялась, что мне удалось отвертеться от объяснений по поводу шрама на шее. Могла бы и догадаться, что Розалинда отвлеклась лишь ненадолго.

После обеда мы все забрались в «ренджровер» и отправились в город. Видимо, Симона выразила желание увидеть магазин военной амуниции, принадлежавший Лукасам. Честно говоря, мне и самой было любопытно на него посмотреть.

Мы расселись в роскошном джипе — Элла сзади между Симоной и Розалиндой, а я впереди рядом с Лукасом.

— Элла рассказала мне о своем даре исцеления, — сообщила Розалинда Симоне и изложила свой недавний разговор с девочкой. Заметив, как Лукас то и дело на меня косится, я неотрывно уставилась в лобовое стекло и притворилась глухой.

— М-м, ну да, — натянуто ответила Симона и нервно засмеялась. — Элла заметила, что у Чарли на шее небольшой шрам, и поэтому…

— Это было, когда противные дядьки меня испугали, — громко шепнула Элла Розалинде.

— Какие противные дядьки, детка? — нахмурилась Розалинда.

— Они пришли к нашему дому, стучали по окнам, кричали и фотографировали, — важно доложила Элла.

— Это тогда ты порезала себе шею, Чарли? — поинтересовалась Розалинда, зайдя с другого конца, — я уверена, сознательно.

— Нет, — сказала я, повернувшись на сиденье, чтобы взглянуть ей в глаза. — Шрам старый, ему уже несколько лет. Просто в тот момент Элла впервые его увидела.

— Но…

— Как насчет молочного коктейля? — быстро перебила ее Симона. — Хочешь, Элла?

Элла уверенно кивнула, ослепительно улыбнувшись матери, и все шрамы и папарацци были тотчас же забыты.

— Хорошо, детка. А какой коктейль ты хочешь?

Элла искоса бросила на нее хитрый взгляд.

— С лишней!

В конце концов, в отсутствие такой экзотики, Эллу устроил клубничный коктейль в кафе «Френдлис» на главной улице. Напиток принесли в огромном стакане. Я уже представляла, как Эллу стошнит, но Симона помогла ей справляться с коктейлем, и еще добрую половину мы унесли с собой. Я заметила, как Розалинда смотрит на закрытый пластиковый стакан, беспокоясь за идеально чистую обивку салона.

Лукас устроил нам экскурсию по городу, который оказался гораздо больше, чем я предполагала, когда мы проезжали по нему накануне. В итоге мы остановились у магазина амуниции в Интервейле, около пяти миль к западу от Норт-Конвея по трассе 302. Впрочем, местами было трудно понять, где заканчивается один город и начинается другой. Вдоль всей дороги велось строительство новых домов. Думаю, больше всего меня удивило расстояние между ними — никакой тебе уютной скученности и тесноты. У каждого офисного здания имелась собственная огромная парковка с сугробами по краям. По дороге нам встретилось полдюжины снегоочистителей, и Лукас объяснил, что по ночам жителям не разрешается парковаться на улицах, чтобы не мешать расчистке.

Магазин амуниции располагался в длинном блочном здании. К фасаду была пристроена деревянная крытая веранда с перилами, к которым можно было привязать лошадь. Военный джип времен Второй мировой войны торчал на покрытой снегом односкатной крыше под лихим углом — на случай, если вы пропустили указатели. У двойных входных дверей стояла пепельница, сделанная из пустого артиллерийского снаряда, а также манекен в форме десантника Второй мировой.

Лукас подъехал мимо грязных снежных сугробов к торцу здания, где, я полагаю, обычно парковались сотрудники. Там уже стояли два массивных пикапа, но они казались крошечными по сравнению с «хаммером» H1, гражданской версией американского военного джипа. «Хаммер» был покрыт металлической крошкой, как будто его только что перевезли сюда из песков Ближнего Востока. Снабженный кучей дополнительных наворотов, он, должно быть, стоил не меньше ста пятидесяти тысяч долларов. Мне не нужно было слышать сдавленный вздох Лукаса, чтобы догадаться, чья это машина.

— Черт, — пробормотал Грег, останавливаясь посреди потрескавшегося бетона. — Не думал, что Феликс сегодня будет здесь. — Он посмотрел на побледневшее лицо Симоны в зеркало заднего вида. — Прости, дорогая. Я знаю, что вы с ним вчера не особенно поладили. Мы можем заехать как-нибудь в другой раз или…

— Нет-нет, ничего страшного, — быстро возразила Симона. — И мне бы хотелось посмотреть магазин.

Я обернулась.

— Ты уверена?

Симона кивнула.

— Я же не могу все время от него прятаться, правда? — сказала она. — Тем более он вроде как партнер. Рано или поздно нам придется с ним увидеться.

Лукас вытянул руку назад, и Симона быстро сжала его пальцы. Я хотела проверить реакцию Розалинды, но она сделала вид, будто сосредоточенно поправляет воротник Эллы.

— Хорошо, — уступила я, — но если он будет предпринимать какие-либо угрожающие шаги по отношению к тебе или Элле, мы уедем, уговор? — Я уставилась на Розалинду, пока та не заерзала неловко на сиденье, и все-таки вынудила ее встретиться со мной глазами. — Я знаю, что он участвует в вашем бизнесе, и не хочу в это вмешиваться. Не ставьте меня в такое положение, когда мне придется это сделать.

— Феликс не такой уж плохой, если узнать его поближе, — сказал Лукас.

— Да, я уже говорила Чарли, что он может быть немного резким, — быстро вставила Розалинда, — но мы ему обязаны, потому что он нам помог, вложив деньги в магазин.

Пару секунд Лукас молчал, затем снова улыбнулся отражению Симоны в зеркале заднего вида и кивнул.

— Это правда, — подтвердил он. — Но надеюсь, что ситуация скоро изменится.

Несмотря на попытки Лукасов приободрить нас, я прошла в магазин через небольшой вестибюль, ощущая себя на вражеской территории и держась поближе к Симоне, которая несла Эллу на руках.

Внутри здание — как и сам Норт-Конвей — оказалось намного больше, чем можно было предположить снаружи. Оно было устроено как небольшой универмаг — оборудование висело по стенам, а одежда по центру на длинных стойках с вешалками. Я пару раз останавливалась возле армейского обмундирования, и даже мне пришлось признать, что ассортимент у Лукасов что надо и магазин в целом организован очень разумно.

Грег представил Симону двум сотрудникам, Джею и Кевину, которые стояли за длинным прилавком. Почтительные и проворные, оба напоминали студентов колледжа и обращались ко всем «сэр» и «мэм», как будто от этого зависела их судьба.

Я была слегка удивлена, что Вон не появился сразу, когда мы вошли, но не сомневалась, что он прячется где-то за кулисами. По привычке я оценила расположение и количество камер видеонаблюдения и сделала вывод, что он, скорее всего, в курсе нашего прибытия. И раз уж он за нами наблюдал, не стоило радовать его своей нервозностью.

Розалинда пробормотала извинения и исчезла в одном из кабинетов за прилавком, предоставив мужу удовольствие с гордостью демонстрировать Симоне ассортимент. Похоже, армейские ботинки, палатки, оборудование для кемпинга, камуфляжные спальные мешки, летные комбинезоны и котелки продавались хорошо. Я шла за Симоной и Лукасом, время от времени касаясь пальцами отдельных предметов, некоторые из которых были мне более близки, чем другие. Все эти вещи даже издавали особый запах, вызывавший множество воспоминаний, причем не только приятных.

Торговый зал занимал лишь часть здания, так что мы не удивились, когда Лукас провел нас через дверь с надписью «Только для персонала. Посторонним вход воспрещен» в большое складское помещение с полками.

Склад был освещен флуоресцентными трубками, прикрепленными на стальных потолочных балках, что создавало затемненные проходы между высокими стеллажами. Элла боялась темноты, поэтому захныкала и спрятала лицо у Симоны на груди.

У одной стены выстроились ряды массивных сейфов с оружием. Когда мы проходили мимо, Симона подозрительно глянула на них и повернула голову Эллы в другую сторону.

О чем же они говорили утром, подумала я, что заставило Симону изменить свое мнение? Она же не хотела, чтобы девочка находилась рядом с оружием. Да, его не было видно, зато лежало оно буквально на расстоянии вытянутой руки. Я чувствовала запах ружейного масла — резкий, всюду проникающий запах. И еще кое-что. Кордит и черный порох.

— Так у вас здесь тир? — воскликнула я, оформив это как вопрос, хотя мне едва ли был нужен ответ.

Лукас задумался и кивнул.

— Всего два ряда — двадцать пять метров, — сказал он. — Только ручное оружие. Если хотим пострелять из чего-то более серьезного, нужно идти в другое место.

— Вы же вроде говорили, что не занимаетесь оружием, — напомнила я.

— Это не основное направление моего бизнеса, — уклонился от прямого ответа Лукас.

— Однако это его часть, — произнес новый голос, глубокий и холодный, который я сразу же узнала. — Ты разве не рассказывал об этом дамам, Лукас?

Вон предстал перед нами, театрально выступив из проема между двумя стеллажами. Улыбнулся шокированной Симоне. Я проверила, не подходит ли к нам кто-нибудь сзади, затем встала рядом с ней. Вон заметил мои действия и кивнул, как будто ожидал чего-то подобного.

Лукас не стал отвечать на ехидный комментарий Вона. Казалось, он ушел в себя, так же, как накануне, когда Вон сидел у него дома и чуть ли не в открытую угрожал Симоне. Сейчас, в темноте склада, мне почудилось, что Лукас на мгновение сжал кулаки. Возможно, его чувства к деловому партнеру не были такими уж двойственными, как подсказывали первые впечатления.

Лукас откашлялся.

— Я не ожидал увидеть тебя здесь сегодня, Феликс, — заговорил он наконец, и в его голосе прозвучал лишь вежливый вопрос, не более того.

Вон пару секунд смотрел на Лукаса, как будто желая проникнуть в истинный смысл его высказывания.

— Да вот решил попрактиковаться немного в тире. Не хочешь присоединиться? — небрежно спросил он. — Британские десантники против американской морской пехоты. Мы могли бы сделать небольшие ставки — так будет интересней.

Лукас заметно смутился. Шон рассказывал, что он имел репутацию превосходного стрелка, но это было четверть века назад. Остался ли он на том же уровне сейчас? Я сомневалась, что Лукас позволил бы себе совсем уж растерять навыки. Особенно учитывая, что его фирма продает оружие достаточно часто, чтобы иметь собственный тир, — что бы он там ни говорил Симоне. Хотя бы из тщеславия Грег должен был бы сохранять форму. Тогда отчего же он колеблется?

Затем я взглянула на Симону и увидела, что она пристально смотрит на Лукаса, а ее рот сжался в тонкую узкую линию. Симона не любила оружия — она четко дала это понять. Возможно, и Вону это было известно, а может, он просто догадывался. Может быть, он решил, что помимо завуалированных угроз есть и другие способы заставить Симону собрать вещи и отправиться домой.

Светлые глаза Вона остановились на мне.

— А как насчет вас, мисс Фокс? — насмешливо протянул он. — Когда-нибудь держали в руках оружие?

Я рассеянно улыбнулась ему, но не ответила. Похоже, Вон кого угодно способен был вот так выставить в ложном свете своими инсинуациями.

— Лично я, — продолжал он, — никогда не одобрял того, что женщины в армии учатся стрельбе. Пустая трата времени и денег. — Тут он снова уставился на меня в упор. — Нет, я полагаю, у них есть достойное место в современной военной машине — они могут работать медиками, водителями, поварами, даже механиками, — но зачем тратить время, совать им в руки оружие и учить, как им пользоваться, если у женщин все равно элементарно не хватает на это смелости?

— Похоже, вы не поклонник Киплинга, мистер Вон? — спокойно спросила я. — Не слышали о том, что самки гораздо беспощаднее самцов?

Вон засмеялся.

— Мне не приходилось с этим сталкиваться, — решительно отрезал он. — И поверьте, мисс Фокс, что опыт у меня огромный. Женщины слишком взбалмошны, их слишком легко отвлечь, и они, как правило, недостаточно дисциплинированны, чтобы представлять из себя надежную силу на поле битвы.

— Неужели?

— Так и есть, — мягко сказал Вон, прямо глядя мне в глаза. — И помимо всего прочего — извините мой французский — они ни хрена не умеют стрелять.

— Я бы на твоем месте поосторожнее выбирал слова в присутствии Чарли, — вмешался Лукас. — Она, знаешь ли, сама служила в армии.

Вон пару секунд смотрел на меня изучающе, как будто оценивал, насколько этому можно верить, хотя на самом деле давно разобрался, кто я такая. Снова засмеялся, коротко и язвительно, и быстро замолчал. Тем не менее я непроизвольно стиснула зубы.

— Неужели? — пробормотал он. — Что ж, мое мнение остается в силе.

— В таком случае, возможно, тебе будет интересно дать ей шанс доказать твою неправоту? — с едва уловимым вызовом предложил Лукас. — Только это будет не «морская пехота против десанта». Как ты смотришь на женские войска Королевской армии? Можно даже сделать небольшие ставки, так будет интересней.

Мне показалось, что по скулам Вона пробежал легкий румянец.

— Вряд ли это будет честно, — возразил он.

— Верно, — серьезно сказала я, — но могу дать вам фору, если хотите.

Симона быстро подавила смешок, заслужив, однако, суровый взгляд Вона. Даже Элла, которой передалось веселое настроение матери, стояла и улыбалась, что рассердило Вона еще больше. Он сделал шаг вперед. Симона уже не смеялась. Я встала между ними. Блеск в глазах Вона слегка померк.

— Очень хорошо, — сказал он. — Уверен, Лукас подберет вам что-нибудь, с чем вы умеете обращаться. — С этими словами Вон развернулся к нам спиной и удалился.

Лукас наблюдал за тем, как он уходит, повел плечами, подобно разъяренной кошке, готовой вонзить в кого-то когти. Затем повернулся ко мне, занятый какой-то новой мыслью.

— А правда, с чем ты умеешь обращаться? — спросил он.

Я пожала плечами.

— Я бы предпочла «ЗИГ-зауэр» Р226. Но, наверное, любой девятимиллиметровый пистолет подойдет. Мне же не обязательно его побеждать? Главное — не опозориться.

— Ну нет, — возразила Симона, и я удивилась горькой нотке в ее тоне. — Думаю, что ты должна его победить.

Тир тянулся вдоль задней части здания и представлял собой длинный узкий туннель с песчаной кучей вместо пулеприемника у дальнего конца и блочными стенами, испещренными пулями. Лукас зажег свет, и в ту же секунду зажужжали вентиляторы. В тире, в отличие от отапливаемого магазина, было холодно, и в воздухе витал слабый запах плесени.

Симона колебалась между желанием посмотреть на поединок и нежеланием показывать его Элле. В итоге она осталась стоять за толстой стеклянной панелью, отделяющей тир от склада. Я скинула зимнюю куртку и оставила ее Симоне.

Лукас быстро собрал мишени и защитные наушники для всех нас — включая Эллу, несмотря на то, что тир был снабжен системой звукоизоляции. Потом открыл один из оружейных сейфов и вынул небольшой брезентовый футляр, в котором просматривались знакомые контуры «ЗИГа». Я вытащила пистолет, машинально сбросила магазин, сдвинула затвор и увидела, что камера пуста. Оружие было в приемлемом состоянии, хорошо смазано, затвор двигался свободно.

— Чарли, а ты вообще хорошо стреляешь? — спросил Лукас.

— Неплохо.

Грег кивнул.

— Тогда стряси с него денег, — быстро произнес он. — У меня нет такого шанса.

Я бы расспросила его об этом поподробней, но тут вернулся Вон с алюминиевым футляром в руках. Он положил футляр на тяжелый стол у окна и раскрыл его.

Внутри находился «хеклер-и-кох» 45-го калибра, модель «Марк-23», гражданская версия того, что используется в войсках специального назначения США. Оружие было в отличном состоянии. Дорогая модель, разработанная для устранения караула в ходе секретных операций. На краю ствола резьба для присоединения глушителя, затвор можно зафиксировать, чтобы не возвращался и гильзы оставались внутри, гарантируя бесшумное убийство. Вид этого оружия насторожил меня куда больше, чем все предыдущие выходки Вона.

Он быстро зарядил пистолет двенадцатью пулями со срезанным носом. Я скормила своему столько же обычных старомодных военных пуль из коробки, которую мне дал Лукас. Сохраняя бесстрастное выражение лица, я предпочла сконцентрироваться на том, чтобы выровнять сердечный ритм и дыхание, замедлить все системы в организме, успокоиться и расслабиться к моменту, когда передо мной окажется мишень.

Вон завершил свои приготовления, вставил магазин в пистолет и сдвинул затвор, чтобы дослать в камеру первый патрон. Лукас прикрепил две бумажные мишени к системе блоков и придвинул их к двадцатипятиметровой отметке, так что мишени оказались на одном уровне. Довольно далеко, учитывая, что я впервые держу этот пистолет в руках.

— Ну, — Вон посмотрел на меня, приподняв бровь, — готовы поставить деньги на лучшего стрелка?

— Сколько?

Вон скривил губы.

— Скажем, сотню?

Я коротко кивнула и надела защитные наушники. Вмиг все вокруг стихло, кроме шума крови в голове.

Честно говоря, я ожидала, что Вон предложит мне стрелять первой, но он встал в позицию, напрягся, зажал «Марк-23» в вытянутых руках и стал стрелять без всяких церемоний. Первый патрон, выпущенный из здоровенного пистолета, заставил меня вздрогнуть, хотя я и готовилась к пальбе. Остальные выстрелы уже превратились в фоновый шум.

Мишени представляли собой силуэт человеческого тела — черный торс и голова на белом фоне (уменьшенная модель В27). К центру сходились кольца, пронумерованные от 7 до 9. Последние два внутренних кольца не имели номера, но ядро было обозначено буквой X.

Вон стрелял неспешно и сосредоточенно, затем опустил пистолет и тяжело выдохнул. Ленивый дымок поднялся к вентиляционной системе. Все двенадцать пуль Вона попали в два внутренних круга; лишь две первые коснулись линии кольца под номером 9. Отверстия находились слева и снизу, из чего я сделала вывод, что Вон слегка дергал курок, прежде чем нажать его окончательно. Он повернулся ко мне с откровенным вызовом. Я бесстрастно ответила на его взгляд и взяла в руки «ЗИГ».

К этому моменту я уже решила, что буду действовать не так, как Вон. Он стрелял медленно, значит, я должна стрелять быстро. Сделав паузу после первого выстрела, чтобы посмотреть, куда попадет пуля, я убедилась, что пистолет исправен и точен, затем выпустила следующие семь патронов прямо в центр мишени, практически без пауз, полностью уничтожив ядро.

Четыре слева.

Я сознательно поменяла цель. Две пули наверх в восьмой круг, туда, где у живого человека находилось бы сердце. Последние два патрона попали вне нумерованных колец. В голову. Не точно в середину, а чуть ниже, на расстоянии сантиметра друг от друга. Прошли через рот — если бы у мишени он был. Наповал.

После того как прозвучал двенадцатый выстрел, затвор захлопнулся над пустым магазином. Я положила пистолет на лавку и сняла наушники. Размытые звуки внешнего мира мгновенно обрели четкость.

Обернувшись, я увидела, что Вон смотрит на меня. Дверь открылась, и вошел Лукас вместе с Симоной и Эллой, которая держала мою куртку. К ним присоединилась Розалинда, — было заметно, что она не рада обнаружить нас здесь.

— Похоже, вы выиграли, мистер Вон, — сказала я, когда Лукас отодвинул мишени назад.

Вон пару секунд изучал мишени. Несмотря на холод, по его виску стекала струйка пота; лицо слегка побледнело. Я засунула руку в карман, вытащила бумажник и начала пересчитывать долларовые купюры, но Вон отмахнулся.

— У вас талант, мисс Фокс, — заявил он, вновь обретая самообладание. — Как жаль, что вы тратите его впустую.

В этот момент мобильник в кармане моей куртки начал издавать пронзительный писк, который означал, что мне пришло сообщение. Элла бросила куртку на землю и потянулась к нужному карману. Прежде чем мне удалось ее остановить, девочка схватила телефон и, как сделал бы всякий уважающий себя четырехлетний карапуз в наш век технологий, нажала кнопку.

— Элла, — быстро попросила я, — можно мне посмотреть?

Проскочив под моей протянутой рукой, Элла, хихикая, помчалась прочь. Затем улизнула от Симоны, и в итоге только Розалинде удалось вырвать телефон из рук девочки. Розалинда шагнула ко мне, чтобы отдать мобильник, но тут ее взгляд упал на экран, и она застыла.

— Что там? — заинтересовалась Симона, подходя ближе. — Неприличные фотки от твоего бойфренда, Чарли? — При этих словах даже Вон подался вперед.

Я наконец схватила телефон, но, похоже, к этому моменту все, кроме меня, уже видели, что было в сообщении. Когда я сама на него взглянула, то выругалась про себя и очень пожалела, что так получилось.

На экране была маленькая, зернистая картинка, очевидно отсканированная со старой фотографии. На ней был изображен мужчина лет сорока с небольшим, в военной форме, улыбающийся в объектив.

— Но кто это? — спросила Симона. Увидев страх в ее глазах, я поняла, что на самом деле ей не нужен ответ.

Я прокрутила сообщение вниз. Текст под фотографией, которую мне прислал Шон, гласил: «Грег Лукас?»