Второй выстрел

Глава 18

Страх ударил жестко, резко и глубоко.

— Мистер Рейнольдс, — холодно ответила я. — Уверяю вас, взаимности вы ищете напрасно. — Для импровизации вроде неплохо. Не Джеймс Бонд, конечно, но с учетом обстоятельств лучшего не придумалось.

— Ого, — пробормотал он, когда я произнесла его имя. — Кое-кто хорошо сделал домашнее задание, да?

Он непринужденно и неторопливо обогнул диван. Я подумала было встать, но потом решила, что все равно не смогу подняться вовремя, не говоря уже о том, чтобы сделать это достойно.

Рейнольдс остановился очень близко от меня. Мне пришлось склонить голову набок, чтобы взглянуть на него. Он был в джинсах, светло-коричневых ботинках и дизайнерской флиске поверх футболки.

— Я тоже сделал домашнее задание. У тебя та еще репутация, Чарли. — Рейнольдс улыбнулся. — Судя по тому, что ты вытворяла тогда ночью, ты свою репутацию, возможно, даже оправдывала. Когда-то.

Он стоял слева от меня, и я мысленно твердила себе, что это хорошо. Моя левая рука двигалась более-менее в полную силу. Его пах находился в пределах досягаемости. Только надо осторожно, иначе шок от удара причинит мне не меньше вреда, чем ему…

Но только я хорошенько примерилась, Рейнольдс поднял ногу и как бы невзначай слегка ткнул меня в левое бедро ботинком.

По крайней мере, ему, наверное, казалось, что слегка. По мне, так он вонзил в меня раскаленный штык и повернул его внутри. Ослепленная болью, я схватила ногу обеими руками, вцепившись изо всех сил, как будто сжатие позволит отключить нервные импульсы, надрывно бьющие тревогу по всему организму. Я подавила крик, дабы лишить Рейнольдса столь желанного удовольствия, и сидела, тяжело дыша, пока худший момент не остался позади.

Рейнольдс отступил назад, на расстояние чуть больше вытянутой руки, и сел на корточки, чтобы лучше изучить мою реакцию.

— Сквозные ранения сногсшибательны, да? — светским тоном заметил он.

— Напомни мне как-нибудь при случае обеспечить тебя бесценным личным опытом, — прошипела я сквозь стиснутые зубы.

— Видишь ли, Чарли, для этого тебе понадобится пистолет, которого у тебя нет, насколько мне известно, — бодро ответствовал Рейнольдс. — А у меня есть, вот такая досада.

С этими словами он вытащил из-под флиски полуавтоматический пистолет. Еще одна «беретта» М9, только на этот раз без глушителя. Двойник той, которую я отняла у него в доме Лукасов — и которую люди Вона затем отняли у меня. Или та же самая? Рейнольдс носил оружие в полной боевой готовности: курок взведен, первый патрон выпущен из магазина в камеру, предохранитель на месте. Теперь же он снял пистолет с предохранителя и улыбнулся мне.

От улыбки вокруг его глаз — очень холодных, ясно-голубых — пролегли морщинки. Красивое лицо. Лицо, способное легко очаровать женщину. Симона, без сомнения, была поглощена им, не видела, что кроется за привлекательными чертами.

— Скажи-ка, ты планировал сцапать Симону до того, как мы покинем Бостон? — спросила я. Все, что угодно, лишь бы его отвлечь.

— Это было бы самым простым решением, — согласился Рейнольдс. — Я бы успел все провернуть еще в океанариуме, опоздай ты хотя бы на полминуты.

— Что? — воскликнула я. — Ты думаешь, она бы так запросто ушла оттуда с тобой, бросив дочь?

— Запросто или нет, но ушла бы, — ответил он без малейшего колебания. — Можешь быть уверена.

— И чего конкретно ты бы этим добился? — полюбопытствовала я.

Рейнольдс засмеялся и покачал головой.

— Нет, нет, Чарли, — укоризненно погрозил он пальцем. — Это не один из тех старых банальных фильмов, где я раскрываю тебе весь свой план, а потом ты исхитряешься удрать за несколько секунд до смерти. Посмотрим правде в глаза — если бы я хотел твоей смерти, леди, ты бы уже была мертва.

Я взглянула на Мэтта, который лежал рядом со мной на полу неподвижно, как труп. Тот факт, что я сама проверила его пульс, меня несколько успокаивал, к тому же рана на голове все еще кровоточила. Тоненькой струйкой, но это означало, что его сердце продолжает гонять кровь по организму.

— Тогда зачем пришел?

— Передать сообщение, — ответил он. — Точнее, предупреждение.

— А именно?

— Езжайте домой, — сказал Рейнольдс. — Ничего сложного, правда? Ты и твои товарищи пакуете вещички и сваливаете. И у всех все путем.

Того же самого добивался от меня Вон, как раз перед гибелью Симоны. Но я же сказала ему, что мы уедем. Разве этого было не достаточно?

— Или… что?

Рейнольдс засмеялся.

— Помимо очевидной угрозы здесь и сейчас, ты имеешь в виду? Что ж, просто помни о том, что Элла — прелестный ребенок. Сколько ей сейчас — четыре? Уезжайте сегодня, и, может быть, ей исполнится пять.

Страх пронзил меня пучком лучей, которые поднялись откуда-то изнутри, сбились в кучу под ребрами, — яркий, текучий холод, приморозивший мое сердце к грудной клетке. Холодный огонь разгорелся под правым легким.

— Это все? — спросила я.

Он на секунду задумался.

— Ага, все. Полный текст сообщения от моего босса твоему.

— Так ты, значит, просто посыльный?

Рейнольдс хищно ухмыльнулся.

— Ну, способ доставки я выбираю сам, чтобы, скажем так, обеспечить максимальную доходчивость.

Он протянул руку и коснулся дулом «беретты» моей левой ноги. Всего лишь задел ткань штанов, но я не удержалась и вздрогнула — вовсе не от физического контакта.

Медленно, почти ласково Рейнольдс провел пистолетом в поисках выемки выходного отверстия от пули на моем бедре. Я заставила себя сохранять неподвижность, никак не реагировать.

— Интересно, что произойдет, — мягко сказал он, — если я прострелю тебе ногу в том же самом месте, что и в прошлый раз. Будет больнее или нет?

— Тогда твое сообщение не будет доставлено, — откликнулась я со спокойствием, пришедшим откуда-то извне.

— Нет? — удивленно поднял бровь Рейнольдс.

— Нет, — ответила я решительно и сухо. — В прошлый раз мне повезло. Миллиметр или два в сторону, и заденешь артерию, и я истеку кровью до того, как вернутся остальные. — В груди все сдавило, произнести фразу на одном дыхании было чертовски трудно. — И если это случится, Шон Майер найдет и убьет тебя, хоть на краю света достанет. — На сей раз абсолютную убежденность не пришлось даже изображать.

Рейнольдс на мгновение отстранился, как будто раздумывая.

— Твоя смерть — неудобство, без которого мы вполне можем обойтись, — признал он. — Но я тем не менее должен убедить тебя и твоего босса — и всех прочих, кто тусуется с вами, — что в ваших интересах оставить все как есть. И если я не могу тебя застрелить… — Он с сожалением пожал плечами, снова поставил пистолет на предохранитель и вернул в кобуру. — Придется действовать по старинке.

Я попыталась сгруппироваться, выставила руки вперед, стараясь максимально прикрыть торс, но это не особо помогло. Рейнольдс ударил меня снизу, довольно поверхностно, как бы в качестве эксперимента, куда-то в область левой почки. Обжигающий взрыв боли пошел внутрь и вверх, волна шока сотрясла все тело, лишив меня зрения, дыхания и разума. Я закричала.

А потом потеряла сознание.

Секунду спустя — или мне только так показалось — я открыла глаза и обнаружила, что лежу на диване лицом вниз, а в спине что-то нестерпимо жжет и пульсирует — это что-то пронзало грудную клетку насквозь, пригвоздив меня к месту.

На мгновение я подумала: а вдруг все уже закончилось, вдруг Рейнольдс доставил свое сообщение и ушел? Но мне, разумеется, не могло так повезти.

— Ты зануда, Чарли, — разрушил он мою хрупкую надежду. — Я-то рассчитывал, что мы будем танцевать всю ночь, а ты отрубилась при первой мелкой неприятности.

Я приподняла голову — очень, очень осторожно — и обернулась, чтобы посмотреть в другой конец комнаты. Рейнольдс сидел на стуле у кофейного столика.

— Я ранена, Рейнольдс. Чего еще ты ожидал? — прохрипела я. В горле стоял горький вкус желчи, и мне пришлось его сглотнуть, прежде чем заговорить снова. — Тебе же вроде приказано не убивать меня.

Слово «приказано» употреблять не стоило, но поняла я это, когда уже произнесла его и прикусывать язык было поздно. Его глаза стали еще холоднее.

— Убивать — нет, — сказал он, вставая и снова улыбаясь своей беспощадной улыбкой. — Но всего остального мне никто не запрещал. — С этими словами он потянулся к своей ширинке.

Я тотчас же запаниковала и забилась, как рыба, выброшенная на берег. Я пыталась подняться с дивана, но правая рука, не способная выдержать вес тела, подогнулась, и в итоге я чуть не свалилась на пол. Рейнольдс схватил меня за плечи и швырнул обратно, впечатав лицом в подушку, так что теперь я еще и задыхалась. Боль была такой острой, что я почти не почувствовала, как он тянет за пояс моих спортивных штанов.

В отчаянии я протянула левую руку назад и вцепилась в него. Мои пальцы коснулись чего-то кожаного, и Рейнольдс так резко дернулся, что сперва я вообразила, будто каким-то образом сделала ему больно. Потом догадалась, что случайно задела кобуру «беретты».

Вес его тела сместился. Затем последовал такой звук, как будто что-то тяжелое опустили на стекло. Рейнольдс положил пистолет на кофейный столик на расстоянии метра от меня. С тем же успехом мог отправить его в Дюссельдорф. Пока он наклонялся, я попыталась сбросить его, но это была жалкая попытка без приложения мышечной силы, так что Рейнольдс быстро восстановил равновесие.

— Ну нет, — пробормотал он запыхавшимся, но твердым голосом, затем поставил кулак на мою правую лопатку и оперся на него всем весом.

Боль обрушилась стремительно, неотвратимо. Клянусь, я слышала, как где-то в глубине рвется моя плоть. Захлебнувшись придушенным криком, я вдруг затихла и замерла. Кажется, в этот момент мое сознание отделилось от тела и воспарило над нами. Не было другого объяснения тому факту, что я четко видела лицо Рейнольдса — звериную целеустремленность в его глазах, темный первобытный блеск. А может, дело в том, что я сталкивалась с этим взглядом не впервые.

Ты можешь выдержать это. Однажды уже выдержала…

Рейнольдс удовлетворенно фыркнул при моей неожиданной капитуляции. Его вес снова сместился, по мере того как он выбирал удобную позицию. Я закрыла глаза.

Импульс от удара передался мне по цепочке. Рейнольдс дернулся, завалился вбок и рухнул на пол рядом с диваном.

— Не тронь ее, подонок, а то разнесу твою сраную башку!

А я и забыла, что Мэтт лежит здесь же на полу с кровоточащей ссадиной на затылке. Рейнольдс, видимо, тоже забыл. Только сейчас вспомнил, в основном потому, что Мэтт потихоньку поднялся на ноги, схватил с кофейного столика «беретту» и ударил Рейнольдса рукояткой по затылку.

Когда Рейнольдс упал, тяжесть с моей раны на спине исчезла так же неожиданно, как появилась. В целом не сказала бы, что это сильно улучшило ситуацию. Я хотела закричать Мэтту, что у него в руках оружие, а не какая-то чертова дубинка, и чтобы он нажал на курок, и еще раз и еще, но оказалось, Рейнольдс украл мой голос вместе с половиной моего самоуважения.

Рейнольдс с трудом выпрямился, оглушенный ударом, споткнулся и снова упал на колени. Я перекатилась на бок, подтянула штаны назад со всей силой, на какую была способна, и лягнула его в пах правой ногой. Удар получился недостаточно мощным, чтобы надолго вывести противника из строя, да и я сама от него чуть было не вырубилась, но оно определенно того стоило.

Мэтт, растерянно моргая, неуклюже держал перед собой пистолет обеими руками. Он дрожал. В мозгу тотчас вспыхнула картинка: Симона вот так же держит пистолет, словно это живое чудище, которое может в любой момент вывернуться и сожрать ее.

Мэтт, очевидно, тоже ничего не знал об огнестрельном оружии — и Рейнольдс заметил это одновременно со мной. Он бросился на Мэтта, пытаясь выхватить пистолет. Руки Мэтта рефлекторно сжались, палец дернул за курок. Ствол бешено затрясся, но ничего не произошло.

— Предохранитель! — закричала я Мэтту. — Сними с предохранителя!

Я перекатилась на бок и снова ударила Рейнольдса ногой, попав ему в щеку под глазом. Он повалился на стеклянный кофейный столик. Стекло, надо полагать, было небьющееся, но Рейнольдс падал с размаху. Посыпались осколки, и он провалился вниз, застряв в раме из кованого железа.

Мэтт в панике уставился на пистолет:

— Как?

— Дай мне!

Рейнольдс силился выбраться из развалин стола, не сводя горящих глаз с Мэтта. Тот словно увидел, что к нему, распахнув зубастую пасть, приближается акула, и бросил «беретту» мне, чтобы акула ненароком не откусила ему ноги.

Пистолет плюхнулся на диван, чудом не угодив мне в живот. Я подхватила его и щелкнула предохранителем как раз в тот момент, когда Рейнольдс восстал из обломков. Прицелилась в центр его тела и нажала на курок, не колеблясь ни секунды.

И промахнулась.

Пуля попала в спинку стула слева от Рейнольдса. Моя правая рука была все еще так слаба, что я едва удерживала пистолет на весу, не говоря уже о том, чтобы вести прицельный огонь. Отдача в руку и плечо казалась сокрушительной. Я зажала правую руку левой и выстрелила снова.

Уже ближе, но все-таки мимо.

Рейнольдс вмиг пересек комнату и прыгнул на Мэтта, который с первым же выстрелом присел, зажав пальцами уши.

Мэтт пронзительно закричал, когда Рейнольдс рывком поднял его и потащил к двери, пятясь и прикрываясь его телом, как щитом. Я видела лишь голову Рейнольдса, прижатую к голове Мэтта, и один пронзительно-голубой глаз, который следил за каждым моим движением. Когда они добрались до порога, сквозь мутное облако порохового дыма, висевшего между нами, я заметила, что Рейнольдс улыбается.

— Сдрейфишь стрелять, Чарли? — злорадно подмигнул он. — Похоже, это становится твоей специализацией, а?

Мне удалось поднять «беретту» на пару сантиметров выше, но от этого усилия правая рука затряслась так, что прицелиться и думать было нечего. Я опустила пистолет; рукоятка уперлась в диван.

— Потерял еще один ствол, Рейнольдс? — парировала я устало. — Похоже, это становится твоей.

Какое-то мгновение казалось, что он вот-вот накинется на меня снова, но вместо этого он отбросил Мэтта в сторону и побежал к выходу. Честно говоря, если бы Рейнольдс решился на контрнаступление, сомневаюсь, что смогла бы его отразить.

Мэтт нетвердой походкой прошел через гостиную и рухнул в кресло. Коснулся рукой затылка и тупо уставился на свои окровавленные пальцы.

— С тобой все в порядке? — спросил он. — Я имею в виду, он не…

— Нет, — ответила я. — Он ничего не сделал — благодаря тебе.

— Слава богу, — вздохнул Мэтт. — Я подумал, когда увидел…

— Ты ничего не видел, Мэтт, — отрезала я, с трудом сопротивляясь желанию закрыть глаза, пытаясь побороть тошноту и унижение. Боль прибывала волнами подобно приливу; каждая волна захлестывала на берег все дальше. — Рейнольдс ворвался в дом. Избил нас обоих. Мы от него избавились. Помимо этого ничего не было. Ничего такого, о чем нужно докладывать остальным, ясно?

Мэтт нахмурился.

— Да, но…

— Никаких «но». И если ты расскажешь об этом Шону, я сама тебя убью, — яростно посулила я, затем добавила с максимальным достоинством, какое в себе наскребла: — А теперь сделай одолжение, найди мне, пожалуйста, ведро или что-то вроде этого. Боюсь, меня сейчас вырвет.

Когда через два часа вернулись Шон и Нигли, я все еще валялась на диване не в силах пошевелиться. Вместо ведра Мэтт принес мне пакет для мусора из кухни и укрыл меня одеялом. Потом он где-то отыскал совок и щетку и успел собрать большую часть стекла от кофейного столика, когда я услышала поворот ключа в парадной двери.

Продравшись сквозь полудрему, я вытащила «беретту» из-под одеяла, медленно и неуклюже. Я жестко обхватила правую руку левой, но — судя по тому, какие пируэты выписывала мушка — вряд ли сумела бы попасть в слона с шести шагов. Черт, да я бы не попала в слона, даже если бы сидела на нем верхом.

Шон быстро оценил масштаб разрушения и почти мгновенно оказался рядом со мной. Очень нежно и аккуратно вынул «беретту» у меня из рук. Мои ладони оставили влажные следы по обеим сторонам рукоятки.

— Что случилось? — спросила Нигли, обращаясь к Мэтту. Когда я посмотрела в ее сторону, то увидела, что она извлекла из сумочки свой куцый маленький «смит-и-вессон» и держит его дулом вниз, двигаясь по гостиной тихо и осторожно, в лучших полицейских традициях.

— Рейнольдс, — выговорила я, едва ворочая языком. — Пришел доставить сообщение.

— И остался, чтобы разнести квартиру ко всем чертям, — пробормотал Шон. — Ну что же прощай, страховой депозит.

Нигли бросила на него короткий неодобрительный взгляд, не заметив мимолетной кривой усмешки на его губах. Шон не сводил глаз с моего лица.

— Вообще-то это в основном моя вина, — покаялась я, только сейчас осознавая, чего мне стоило продержаться до прихода Шона и Нигли. — Стрелять разучилась на хрен.

— Тебе надо в постель, — сказал Шон. — А я позвоню твоему отцу.

— Нет.

Шон заткнул мне рот одним непреклонным взглядом.

— Либо так, либо мы возвращаемся в Льюистон, в больницу. Выбирай.

Я в изнеможении закрыла глаза.

— Отстань, диктатор. У меня был плохой день.

— Привыкай, — не остался в долгу Шон. — Встать сможешь?

Я попыталась пару раз, но ноги так дрожали, что пользы от них было ноль. Да и в любом случае опереться на костыль я бы сейчас никак не смогла.

Вздохнув, Шон наклонился и поднял меня с дивана. Он обращался со мной нежно, но было все равно больно, и мне не удалось это скрыть. Он отнес меня в спальню, очень бережно положил на кровать, укрыл одеялом и сел рядом.

— Так ты расскажешь мне, что конкретно произошло?

— Рейнольдс разошелся, — сказала я. — Стоило, наверное, сломать ему шею, когда у меня был такой шанс.

Шон легонько потрепал меня по волосам.

— Не стоило.

Я посмотрела на него — на человека, который убивал без малейшего сожаления и не всегда по крайней необходимости.

— Ого. Какой гуманизм.

— Ну, я же понимаю, как поступать правильно, просто делаю наоборот.

— Кто это сказал?

— Я, только что, — ответил Шон. — На самом деле, кажется, Овидий.

— Боже, спаси нас от рядовых-философов. — Моя дикция уже давала серьезные сбои. — Все равно твой гуманизм потрясает.

— Хорошо, а если так: не делай, как я, а делай, как я говорю? — предложил он. — Я хочу, чтобы ты была со мной, Чарли. Но не хочу, чтобы ты пыталась быть мной…