Второй выстрел

Глава 6

По совету консьержа, чуть позже тем утром мы отправились в океанариум, чтобы убить время. Мы оставили Фрэнсис Нигли номер моего мобильного на случай, если появятся новости; кроме того, Симона начинала сходить с ума от пребывания в четырех стенах, какими бы они ни были роскошными.

Океанариум «Аквариум Новой Англии» был расположен недалеко от отеля, на расстоянии короткой прогулки по берегу бухты. Солнце светило бледным пронзительным зимним светом, и воздух был все еще настолько холодным, что дыхание превращалось в пар. Снег, выпавший ночью, накрыл толстым слоем весь город, сгладив очертания предметов и приглушив звуки. Снегопад начался как раз перед тем, как мы вылетели из Лондона, — не такой уж сильный, он тем не менее вызвал хаос на дорогах. Здесь же снега явно ждали и радовались ему.

Элле нравилось гулять по улице, зачерпывая белую массу ботинками; Симоне приходилось силой ее удерживать, так как она порывалась бежать изучать чаек, которые слонялись у кирпичного края пристани. Казалось, ее любопытство и холодную воду разделяла только тяжелая цепь, натянутая между столбиками ограждения. Элла шумела и требовала безраздельного внимания Симоны, но, по крайней мере, соблюдала правило держать маму за руку, хотя большую часть времени она эту руку дергала и тащила. Я подумала, что сейчас отлично бы подошел втягивающийся поводок для собак — на Эллу и ошейник бы как раз налез. Позволить ей убежать в сторону, а потом просто втянуть обратно. Но озвучивать эту мысль я не стала.

Я шла справа, на несколько шагов позади них, изучая людей, которые к нам приближались. Свет был довольно яркий, так что солнечные очки не вызывали подозрения, поэтому я надела свои. Так мне было проще незаметно осматривать руки и глаза прохожих. Время от времени я оборачивалась назад с непринужденностью туриста, которую, надеюсь, мне удалось убедительно изобразить. Вся набережная была застроена отремонтированными офисами и новенькими кондоминиумами — их стоимость составляла сумму с семью нулями, как нам сказали. А иногда и с восемью.

Казалось, никто не обращал на нашу маленькую компанию слишком пристального внимания. Я заметила только пару молодых людей, которые выглядели странновато. Ничего особенного, просто вызвали у меня легкую настороженность, но и та вскоре растаяла. Оба прошли мимо нас, не задерживая взгляд.

В какой-то момент я заметила, что Элла посматривает на меня украдкой через плечо. Я думала, ей будет любопытно, почему эта незнакомка вдруг стала везде следовать за ними по пятам, но Элла, казалось, приняла меня без вопросов. Однако время от времени я замечала, что она смотрит на меня и хмурится, точно вспоминает, как я уложила ее папу в ресторане или как фотографы кинулись к кухонному окну, чтобы ее сфотографировать. Как будто, раз ничего подобного до моего появления в ее жизни не происходило, то я в этом и виновата. А я-то считала, что у детей ее возраста объем памяти как у золотой рыбки.

К сожалению, Элла, видимо, была исключением из правила.

Океанариум находился на берегу Центральной пристани и представлял собой ультрасовременное, но как будто наспех собранное здание, с острыми углами из стали и стекла. Как только мы вошли, в ноздри бросился запах жареной еды из кафе наверху, похожий на запах рыбы, что показалось мне жестокой иронией, учитывая мои недавние размышления.

Внутри здание было слабо освещено, голые бетонные стены напоминали душную многоэтажную парковку. В центре располагался огромный бассейн для пингвинов. Элла была очарована ими — африканскими, хохлатыми и синими, которые выглядели еще маленькими. Мне хотелось почитать сведения о них на информационном стенде, но я пришла сюда не для развлечения.

Элла постоянно задавала вопросы, на которые Симона старалась отвечать так, как будто разговаривала со взрослым человеком. Мне всегда доставляло удовольствие наблюдать за их общением.

Меня удивляло, что в океанариуме столько народу. Казалось, что все без исключения присутствующие постоянно фотографируют цифровыми камерами размером с кредитную карту, зато со встроенной вспышкой, способной дать фору любому маяку.

Океанариум кишел маленькими детьми, так что Элла тянулась во все стороны разом, заставляя меня нервничать. Она определенно была общительным ребенком, и удерживать ее рядом с Симоной становилось все сложнее.

Несколько раз в день в океанариуме проходили представления и разные мероприятия. Наш приход совпал с тренировкой морских львов, чей вольер находился как раз у заднего входа. У вольера были стеклянные двери, и по обе стороны от него были расположены галереи для зрителей. К тому моменту, как мы подошли туда, все места с наилучшим обзором оказались уже заняты. Элла постоянно ускользала от Симоны и пробиралась сквозь частокол ног к переднему краю толпы, где за ней невозможно было следить.

— Нам не следует упускать ее из виду, — предупредила я.

Симона бросила мне веселый взгляд, который ясно говорил: ты просто не привыкла общаться с маленькими детьми, их нельзя все время удерживать на привязи. Затем ее взор упал на одного из морских львов, который заполз на декоративные скалы и походил на толстяка со спущенными штанами.

— С ней все будет в порядке, Чарли, — отмахнулась Симона, увлеченная представлением. — Не беспокойся.

— Ну да, отвечать-то мне, — пробормотала я себе под нос.

Как раз перед появлением инструкторов над нами включился какой-то генератор, так что с наших мест стало нереально услышать какие-либо комментарии. Морские львы соскользнули с импровизированной суши и превратились в невероятно изящные создания, которые кружились и ловко ныряли в темную воду вольера. Завороженная Элла прижалась к стеклянной стене.

Инструкторы вместе с добровольцами из зрителей начали выгонять животных из воды. Морские львы выпрыгнули на деревянный причал в углу загона и принялись резвиться с малярными кистями в зубах, что — если я правильно уловила комментарий — являлось всего лишь экстраполяцией их естественного поведения на воле. Ну конечно, кто не видел, как морской лев рисует акварель на скалах?

Я наклонилась, ища просвет между разделяющими нас людьми, чтобы проверить, на месте ли Элла. Всего несколько секунд назад она была здесь — липла к стеклу в радостном возбуждении. А теперь она исчезла. Не обращая внимания на негодующие взгляды взрослых, я протолкнулась вперед, но ее и правда нигде не было.

— Симона! — крикнула я через плечо. — Стой там, а я пойду поищу Эллу. — Не уверена, слышала ли она меня в таком шуме.

Я нырнула вниз по наклонной дорожке, с тревогой высматривая Эллу и проклиная про себя слишком беспечное отношение Симоны к воспитанию детей.

— Извините, простите, — говорила я, пробивая себе дорогу, сканируя взглядом ряды крошечных шапок с помпонами. — Я ищу ребенка.

Один раздраженный моим поведением папаша посмотрел на меня и спросил:

— Ну и как, никого подходящего не подобрали?

В любой другой ситуации я бы рассмеялась. Но сейчас у меня не было времени останавливаться, я уже протискивалась дальше сквозь толпу.

И тут, уже на грани паники, я ее заметила.

— Элла! — резко крикнула я. — Иди сюда!

Она окинула меня взглядом, который, несмотря на ее возраст, четко говорил: да ты совсем офигела! И юркнула еще глубже в толпу, когда морские львы нырнули в бассейн под взрыв аплодисментов.

Я посмотрела наверх. Только секунду назад Симона, увлеченная представлением, стояла у двойных дверей, ведущих к подсобным помещениям океанариума. А теперь и она исчезла.

Черт.

Я поколебалась секунду, затем двинулась за Эллой. Проходы были забиты, и многие родители подняли своих детей на ограждение загона. Я оказалась явным лидером конкурса «Мисс Популярность», когда снова заработала локтями.

Наконец мне удалось поймать рукав Эллы и остановить ее, прежде чем она снова смогла улизнуть. Элла завизжала в притворной истерике, одновременно хихикая. Смущенная тем, что почти все на меня уставились, я сгребла ее на руки. Элла слегка лягнула меня, продолжая смеяться.

— Элла, это не смешно, — сказала я, пробираясь сквозь толпу к тому месту, где в последний раз видела Симону.

— Нет, смешно, — возразила Элла, все еще хихикая.

— Нет, не смешно, — сердито повысила я голос. — Что, если твоя мама потерялась? Что ты тогда будешь делать?

Мы оказались на самом верху галереи. Слева от меня располагалась небольшая площадка, выходящая на бухту и отделенная от нее низким забором. Она напоминала выход, хотя здесь и не было соответствующего знака. Я быстро приняла решение и бросилась вниз, преодолев несколько ступенек, мимо торговых автоматов и забора, огораживающего загон с морскими львами. Мне были видны спины детей, ненадежно оседлавших забор, и слышны приглушенные комментарии.

Если рассуждать логически, у Симоны не могло быть никаких причин уходить этой дорогой, и я чуть было не вернулась обратно. Конечно, она бы не оставила ребенка одного по своей воле — разве что случилось нечто особенное. Я перехватила Эллу поудобнее и рванула вперед.

За углом обнаружилась открытая площадка с грудой старых скамеек. К тому моменту, как я до нее добежала, мое беспокойство частично передалось Элле, которая прильнула к моему плечу и жевала прядь своих волос.

Затем я повернула за следующий угол и увидела Симону. Она стояла у перил и смотрела на неспокойную бухту. Рядом с ней был мужчина в длинном твидовом пальто. Они стояли плечом к плечу, как будто наслаждались видом. Незнакомец указывал ей на какое-то здание на горизонте, а другой рукой как бы невзначай обнимал за талию. Оба резко замолчали, когда я, тяжело дыша, появилась перед ними.

— Симона! — позвала я, одновременно с раздражением и облегчением.

— Мамочка! — закричала Элла и тут же расплакалась.

Симона оставила мужчину и быстро выхватила Эллу у меня из рук. Жаль, что она так не беспокоилась о своем ребенке, когда бросила нас и ушла от морских львов.

— Она сказала, что ты п-потерялась, — рыдала Элла. Ее нижняя губа дрожала.

Симона крепко прижала к себе девочку и пронзила меня гневным взглядом.

Вместо того чтобы утруждать себя объяснениями, я с откровенным недоверием оглядела незнакомца. Симпатичный блондин; на вид лет тридцать с небольшим.

— Эй, мне правда жаль, — сказал он беззаботно, делая шаг вперед и улыбаясь. — Мы не хотели вас пугать.

Я отметила это «мы». Быстрый парень. У него было бостонское произношение, которое я постепенно училась распознавать, — он чуть растягивал некоторые гласные. Блондин, казалось, искренне раскаивался, но мне было все равно.

Я сердито посмотрела на Симону.

— Ты напугала свою дочь, когда так исчезла. — В моем голосе явственно прорезались обвиняющие нотки.

Симона тоже их услышала и ощетинилась.

— Уверена, что она не волновалась, пока ты ее не напугала, — парировала она, глядя на меня не менее сердито. — Мне не нужно твое разрешение, чтобы общаться с людьми.

— В том-то и дело, Симона, что нужно.

Улыбка блондина испарилась. Элла поняла, что от нее отвлеклись, и заныла громче.

Парень отступил на шаг назад.

— Ну ладно, я не знал, что вмешиваюсь в чужие отношения, — сказал он, и я могла бы поклясться, что его голос звучал скорее насмешливо, чем обиженно. — Думаю, мне лучше оставить вас наедине.

— Да, — подтвердила я, не сводя глаз с Симоны. — Пожалуй, вам действительно лучше так и сделать.

Он кивнул Симоне, как бы говоря «приятно было познакомиться… впрочем, не очень-то и приятно» и неторопливо зашагал прочь. Симона принялась успокаивать Эллу, которая, вернув себе звездный статус, быстро угомонилась. Перекинув ее на другую руку, Симона приблизилась ко мне. Ее лицо приняло жесткое выражение.

— Еще раз опозоришь меня на публике, Чарли, — процедила она с тихой угрозой, — и это тебе понадобится телохранитель…

Я отвела их в кафе на втором этаже, и мы сидели и смотрели на сверкающую воду бухты, попивая горячий шоколад. Элла продолжала дуться над молочным коктейлем. Стены кафе были украшены морскими львами. Такая небрежная живопись все больше мне нравилась. В лондонских галереях я видела гораздо менее впечатляющие полотна с четырьмя-пятью нулями на ценнике.

— Давай-ка определимся с основными правилами, Симона, — начала я, пытаясь говорить как можно более ровно и бесстрастно. — Я не могу находиться в двух местах одновременно. Я не могу защищать вас обеих, если вы не будете держаться вместе. И если вы на это не готовы, мне придется позвонить Шону и попросить его прислать еще людей. — Я изо всех сил старалась держаться с холодным профессионализмом, но даже сама чувствовала: звучит все равно по-детски. Делайте, как я сказала, или я на вас пожалуюсь!

— Я не хочу больше людей, — процедила Симона сквозь зубы. — С меня и одной хватает! — Она резко замолчала и уставилась в сторону, на паром, который, пыхтя, плыл по бухте в сторону аэропорта.

— Ну и кто этот парень? — тихо спросила я. Симона ответила далеко не сразу. Не знаю, в чем тут было дело — в упрямстве или смущении.

— Просто парень, — наконец сказала она. — Обычный милый парень. Не один из тех, кто знает все о… — Симона оборвала фразу и с виноватым видом огляделась. — О нас, — пробормотала она.

— Обычный милый парень, — без выражения повторила я. — Ты на сто процентов в этом уверена, да?

Симона тяжело вздохнула, как девушка-подросток, которую отчитывают за то, что она выбрала неподходящего бойфренда. Я вдруг почувствовала себя очень старой.

— О’кей, он казался очень милым. Дружелюбным. Ну да, он флиртовал со мной. Ну и что?

— Симона, он мог оказаться кем угодно, — устало объяснила я. — Возможно, его единственной целью было выманить тебя оттуда, и я не могу поверить, что у него это так легко получилось.

— Ну да, разумеется, я ведь настолько уродлива, что ни один нормальный парень не может заинтересоваться мной просто так! — горько выпалила она в ответ. И добавила, уже тише: — Он мне понравился.

— Настолько, что ты оставила Эллу одну и отправилась с ним на прогулку? — уточнила я, не сумев подавить язвительность в голосе.

Во взгляде Симоны сверкнуло предостережение. Не смей критиковать мои методы воспитания.

— У Эллы все было в порядке. Она бы никуда не ушла от вольера с морскими львами, пока я бы за ней не вернулась.

И ты знаешь это, потому что… уже оставляла ее так раньше?

Я отдавала себе отчет в том, что слишком пристально смотрю на Симону. Я видела, что она уже готовится вступить в яростный спор, который никому не принесет пользы. Как бы я ни осуждала манеру Симоны воспитывать детей, до сих пор у нее все получалось, да и все равно с прошлым я уже ничего не могла поделать. Однако за ближайшее будущее я несла ответственность.

— Послушай, я знаю, что тебе тяжело — вам обеим тяжело, — мягко сказала я, выдавив улыбку. Ни на одну из них улыбка не подействовала. Я вздохнула. — Знаю, что тебе это не нравится, Симона, но ничего не поделаешь, все очень сильно изменилось. Возможно, ты думала, что деньги на тебя не повлияют, может быть, ты и правда осталась прежней, зато изменилось все вокруг. И теперь выбор за тобой: превратить новую жизнь в удовольствие или в обузу.

Симона быстро выдохнула через нос — привычка, к которой я уже начала привыкать.

— Хорошо. — Она еле заметно улыбнулась. — Но мы сейчас далеко от… Англии, — добавила она, проверяя, как реагирует на это Элла. — Ведь нет никакой реальной опасности, так? Никто нас здесь не знает.

— Возможно, нет, но мне платят за то, чтобы исключить малейший риск.

Симона сделала паузу, как будто обдумывая мои слова.

— Хорошо, — произнесла она снова. — Я постараюсь не усложнять тебе жизнь.

— Спасибо.

— Но в обмен на это, — пробормотала она, — пообещай мне не выступать третьей лишней в будущем, хорошо?

Элла перестала шумно втягивать через соломинку жидкость со дна стакана.

— Что такое «лишня», мамочка?

Симона улыбнулась дочери, и мне стало интересно, как она собирается объяснять насчет нежеланных свидетелей на свидании.

— Это очень липкий фрукт, детка, — ответила Симона, бросив на меня хитрый взгляд. — Ужасно трудно отмываться, если им испачкаешься.

Дальнейший осмотр океанариума прошел без инцидентов. После обеда, следуя совету Шона и указаниям консьержа, я повела Симону за покупками в дорогие магазины на Ньюбери-стрит, что оказалось весьма занимательно.

Мне доводилось ходить по магазинам с миллионершами и раньше. Одно из моих первых заданий у Шона включало сопровождение жен арабских шейхов по Лондону в течение нескольких дней. Я видела, как за пару-тройку часов они накупили больше ювелирных украшений и одежды, чем смогли бы надеть за целый год — а мне бы на всю жизнь хватило с запасом.

Симона делала покупки урывками, по наитию. Повинуясь минутному капризу, она спустила несколько сотен долларов в очень дорогом магазине товаров для дома на набор ужасных ваз, которые совершенно не сочетались с интерьером ее дома, насколько я его помнила, и которые к тому же будет очень неудобно перевозить. А чуть позже так долго колебалась между двумя парами туфель по вполне умеренной цене в одном из больших универмагов, что чуть не вывела из себя приветливую продавщицу, подвергнув суровому испытанию ее профессиональную выдержку, и в итоге не купила ни одну.

По мере того как день близился к вечеру, Симона становилась все более раздражительной, срывалась на Эллу, когда она клянчила игрушки, сладости или одежду, а потом неожиданно уступила ей, купив гигантского мягкого медведя с несколько зловещей мордой. Лично мне казалось, что Элле грозят нешуточные ночные кошмары, если она проснется и увидит, как он нависает над ней в темноте.

А когда я предложила позвонить Чарли, водителю лимузина, чтобы он приехал, забрал нас и отвез обратно в отель, досталось и мне.

— И во сколько это мне обойдется? — ядовито прошипела она. — Дороже, чем такси, не так ли? Если тебе хочется посорить деньгами и прокатиться с шиком, почему я должна это оплачивать?

Я подождала минуту, прежде чем ответить, и смотрела ей прямо в глаза до тех пор, пока Симона, покраснев, не опустила голову.

— Мне глубоко плевать, на чем я езжу, Симона, — сказала я, когда досчитала про себя до десяти и вновь обрела способность говорить спокойно. — Но мне важно иметь представление о том, кто находится за рулем, когда я сажусь с тобой в машину. Да, я понимаю, что пользоваться лимузином дорого. Нет, вот так с ходу я тебе цену не назову. Но даже если это вдвое дороже, чем такси, безопасность, которую обеспечивает лимузин, того стоит.

Элла, уже и без того нервная после бурных споров с мамой, потянула ее за рукав и громко потребовала внимания. А нашей троице его и так доставалось в избытке. И отнюдь не в положительном смысле.

— И не придирайся ко мне больше по этому поводу, Симона. Я потрачу столько твоих средств, сколько потребуется, чтобы вы были в безопасности. Помимо этого мне плевать, сколько у вас денег. Мне казалось, что мы сегодня уже договорились, но если ты действительно не хочешь, чтобы я выполняла свою работу, скажи мне об этом сейчас, и я улечу отсюда следующим рейсом.

Впоследствии я не раз задавалась вопросом, как бы все сложилось, если бы Симона на это согласилась. Пока я ждала ее ответа, мы стояли, не сводя друг с друга глаз. Сверху из динамиков торгового центра доносилась монотонная успокаивающая музыка.

— Прошу прощения, — наконец сказала она сухо. — Вызови лимузин. С меня, пожалуй, хватит на сегодня.

Я кивнула и без дальнейших комментариев вытащила мобильник. Симона больше не заговаривала со мной, пока мы не оказались на просторном заднем сиденье лимузина, где Элла свернулась калачиком рядом с матерью на плотной кожаной обивке, а гигантский медведь примостился рядом.

— Извини, — сказала она. Ее голос звучал так же сухо и неловко, как в торговом центре. Она погладила локоны Эллы, не глядя на меня. — Ты же это не всерьез, правда? О том, что ты уедешь… то есть вернешься домой?

— Я останусь, пока буду тебе нужна, — отозвалась я. — При условии, что ты поймешь: я не пытаюсь разрушить твою личную жизнь или разлучить тебя с твоими деньгами ради собственной или еще чьей-либо выгоды. Уговор?

Она снова кивнула, и волосы упали ей на лицо. Некоторое время мы ехали в молчании, потом она неуверенно спросила:

— Как ты думаешь, они мне позволят вернуть вазы обратно?

— Думаю, да, — ответила я. Она выглядела такой несчастной, что мне стало ее жаль. — Я позвоню им, если хочешь, и объясню, что твой дизайнер по интерьеру закатил истерику по поводу твоего ужасного вкуса.

Симона подарила мне усталую улыбку.

— Я всегда думала, что деньги все упрощают.

— Это не так, — возразила я. — С ними просто появляются другие проблемы. А некоторые из прежних проблем деньги только усугубляют.

Симона кивнула с серьезным видом. А еще через несколько минут спросила:

— Они ведь правда ужасны, да?

— Вазы? — улыбнулась я. — Просто кошмар.

Позже мы поужинали в маленьком семейном итальянском ресторане в историческом Норт-энде. Ресторан — где подавали пиццу и пасту, как и следовало ожидать — нам порекомендовал Чарли, водитель лимузина. Он же отвез нас туда и потом забрал. Зал был маленьким и уютным, и Симона с Эллой чувствовали себя там гораздо непринужденнее, чем в величественной обстановке отеля.

Было еще довольно рано, когда мы закончили есть, но наши желудки все еще работали по британскому времени, то есть забегали на пять часов вперед и в более поздний час попросту отвергли бы полноценный ужин. Особенно это касалось четырехлетнего ребенка. Элла снова уснула за короткий переезд между рестораном и отелем, и Симоне пришлось взять ее на руки. Я заметила, как раздражает Симону, что я не предложила ей помочь донести девочку. Даже после того как я объяснила, что это крайне затруднит выполнение моих основных обязанностей, Симона явно продолжала считать, что я просто отлыниваю.

Я привычно осмотрела отделанный мрамором вестибюль отеля, когда мы через него проходили, и заметила женщину, которая томилась в ожидании у входа в сувенирный магазинчик. Она была в темно-синем блейзере, надетом поверх водолазки, и в джинсах, и мне потребовалась всего пара секунд, чтобы узнать в ней Фрэнсис Нигли.

Я остановилась и открыла было рот, чтобы позвать Симону, которая торопилась к лифтам, но частный детектив быстро покачала головой и сделала универсальный жест, обозначающий предложение выпить. Я вопросительно подняла брови, и она кивнула. Я подняла ладонь, растопырив пальцы, сообщая, что спущусь к ней в бар через пять минут, и пошла вперед.

На самом деле, к тому моменту как я уложила маму и дочку спать и смогла спуститься в вестибюль, прошло добрых полчаса. Нигли уже покинула свой наблюдательный пост, но я вскоре обнаружила ее в длинном узком баре — она держала стакан скотча и внимательно разглядывала окружающих. Заметив мое появление, она указала на свободное место напротив. Ко мне она присматривалась все так же подозрительно, как и утром.

— Вы хотели со мной поговорить? — не менее подозрительно осведомилась я.

— Да, — коротко сказала она. — Присядьте, Чарли. Хотите выпить?

— Не откажусь от чашки кофе, — осторожно согласилась я. Подошел официант, принял мой заказ и снова удалился. Повисла гнетущая тишина.

В баре наблюдалось умеренное оживление, в основном благодаря гостям отеля, которые забегали выпить, перед тем как отправиться на ужин в более традиционное время, чем мы. Я провожала их взглядом, ожидая, пока мне принесут кофе. Мое внимание привлек крупный парень в зеленом спортивном пиджаке, сидящий в одиночестве за барной стойкой. У него был настороженный вид — возможно, он работал в отеле охранником. Больше никто не вызвал у меня беспокойства.

— Итак, — наконец обратилась я к Нигли, которая так и не промолвила ни слова, — вы мне объясните, к чему такая таинственность? Вы нашли какие-нибудь зацепки относительно того, куда ездил ваш напарник? С кем он мог встретиться?

— Что тебе известно о пропавшем отце Симоны? — вместо ответа резко спросила она.

Я задумалась.

— Не много, — признала я. — Симона утверждает, что не помнит его, так что от нее я узнала совсем чуть-чуть, а моя работа состоит только в том, чтобы… сопровождать ее, — закончила я, не уверенная в том, сколько информации могу ей сообщить.

Нигли нетерпеливо отмахнулась.

— Не вешай мне лапшу, Чарли. Ты телохранитель, а не нянька.

В этот момент вернулся официант с моей чашкой кофе. Я молчала, пока он снова не удалился.

— А ты не теряла времени даром, — заметила я.

— Ну да, это вроде как часть моей работы. — Нигли откинулась на стуле, скрестив ноги, слегка прищурившись и склонив голову набок. — Также я выяснила, что Грег Лукас много лет служил в десантных войсках и приобрел репутацию крайне жесткого человека.

Я замерла, пытаясь вспомнить, слышала ли об этом раньше. Харрингтон упомянул, что он был военным, но таким тоном, словно речь шла о какой-то безобидной службе в гвардии. Данные Нигли меняли дело, но я все еще не понимала, что именно из них следует.

— И что?

— А то, что он из тех, кто всегда узнает, если о нем собирают информацию, — и возможно, вполне способен избавиться от любопытствующих, если не хочет, чтобы его нашли.

Вряд ли было бы разумно дать Нигли понять, что я, услышав об аварии, и сама первым делом усомнилась в ее случайном характере. Поэтому я вздернула брови и бесстрастно уточнила:

— Думаешь, он мог поспособствовать несчастному случаю с твоим напарником? Столкнуть его машину с моста? Но зачем?

Нигли тревожно поежилась.

— Без понятия, но я уже давно на этой работе и знаю, что обычные люди, которым нечего скрывать, не пропадают без вести так основательно, как этот мужик. Если он не хочет, чтобы его нашли, у него должны быть на это веские причины. Кроме того, Барри был хорошим водителем, — вызывающе добавила она. — Я-то из Калифорнии и никогда не видела льда, пока не переехала сюда пять лет назад. Если бы я упала с моста, это было бы неудивительно. Но Барри прожил здесь всю жизнь. Он был осторожен, всегда знал, что делает.

— Ты говорила об этом с полицией?

Ее лицо напряженно застыло.

— Ага. Они не собираются рассматривать других версий, кроме ошибки водителя, пока я им не предоставлю весомых доказательств саботажа или вмешательства. А как я уже сказала, ваш папаша слишком умен, чтобы оставить после себя очевидные улики.

Мне не понравился оборот «ваш папаша», как и ее убежденность в том, что отец Симоны каким-то образом подстроил аварию О’Халлорана, но я воздержалась от комментариев. Нигли вздохнула.

— И еще мне кажется, я под наблюдением.

— Тебе кажется или ты знаешь?

Ее глаза предостерегающе сверкнули.

— Ничего очевидного, просто ощущение, но на этой работе привыкаешь доверять своим инстинктам.

— Когда ты впервые заметила хвост? — спросила я.

— Сразу после того, как Барри попал в аварию. Это могло быть совпадением, но я сейчас не работаю над другими делами, которые могли бы спровоцировать слежку, следовательно, остается только предполагать, что это связано с Барри. — Нигли мрачно уставилась на свой стакан. — Признаться, меня это немного пугает.

— Ты что, собираешься бросить расследование?

— Нет, — осторожно ответила она, не поддаваясь на вызов, прозвучавший в моем тоне, — но нас должны были заранее предупредить о возможном риске.

Эй, я всего лишь такой же наемный работник, а не заказчик. Нет смысла высказывать мне претензии.

Не та позиция, которая могла бы сделать Нигли моим союзником, так что я не стала произносить этого вслух.

— Думаю, они и сами не знали. Иначе предупредили бы.

— Неужели? — В ее голосе прозвучала нотка недоверия. — А для чего тогда привлекли тебя? Ты же тоже из спецназа, ведь так?

Я бросила на Нигли неприязненный взгляд. Она была права, но не совсем. Войска специального назначения в Соединенном Королевстве включают в себя гораздо больше, чем один 22-й полк[1], но именно о нем все автоматически вспоминают. В любом случае я не продвинулась дальше этапа тренировок, но не собиралась делиться такими подробностями.

— Ну-ну, — пробормотала я. — Ты и впрямь обстоятельно навела справки, а?

— Как я и сказала, это часть работы, — парировала Нигли. — Тогда зачем отправлять на задание людей твоего уровня, если речь идет только о безобидной встрече с папочкой?

Я понимала, что если расскажу о выигрыше, это прояснит ситуацию, но не могла этого сделать, не спросив разрешения у Симоны. Нигли заметила мои колебания и истолковала их совершенно неверно. Она поднялась, оставив на столе недопитый стакан.

— Нет, я не бросаю дел на полдороге, — сказала она тихо, но решительно, наклонившись ко мне. — Но для продолжения работы мне нужно, чтобы кто-то меня прикрывал. Я позвонила своим знакомым в нью-йоркскую фирму, которая обеспечивает безопасность должностных лиц, они мне задолжали услугу. Как только мой кредит будет исчерпан, я добавлю стоимость охраны к счету мисс Керз. Если ей это не понравится, она может меня уволить, ясно?

Я кивнула. Фрэнсис имела полное право злиться, и я понимала, что мое молчание лишь подливает масла в огонь.

Нигли вынула из сумочки визитку.

— Когда решишь поговорить со мной начистоту, вот мой мобильный номер, — сказала она, выпрямившись и кинув карточку на стол. — И еще один совет, Чарли, — будь начеку. — С этими словами она развернулась и вышла из бара.

Я не слишком удивилась, когда парень в зеленом пиджаке оставил свой бокал и вышел вслед за Нигли. Проходя мимо меня, он слегка наклонил голову — дружеский кивок коллеги.