Второй выстрел

Глава 17

Через десять дней после того, как меня ранили, я оформила необходимые бумаги и выписалась из больницы, к неудовольствию большей части персонала, хотя нельзя было сказать, что моя выписка шла совсем уж вразрез с медицинскими показаниями.

Отец категорически не одобрил мои действия — но чего еще можно было от него ожидать? Подозреваю, что мое решение вызвало очередной бурный спор между ним и Шоном, но никто из них в этом не признавался. К тому же на сей раз они позаботились о том, чтобы я не могла их подслушать.

К моменту побега я более или менее овладела искусством ковыляния на одном костыле, хотя лестниц все же стоило избегать любой ценой. У меня уже получалось переносить немного веса на левую ногу, но ходьба без посторонней помощи все еще казалась недостижимой мечтой, далекой от реальности. Что когда-то я могла бегать, мне просто не верилось.

Меня отключили от медицинского оборудования и объявили, что, скорее всего, опасность заражения ран миновала. Моя правая рука частично восстановилась, так что я могла поднести ее ко рту, но ничего тяжелее чашки кофе, наполненной наполовину, в ней не удерживалось. Я не могла одеться без посторонней помощи, с большим трудом пользовалась ножом, а если делала что бы то ни было дольше пяти минут, правое легкое пронзало раскаленное лезвие и руки начинали дрожать от переутомления.

Мне выдали таблетки на все случаи жизни, предупредили, что никто не будет нести ответственность, если я неожиданно рухну, и прислали санитара с креслом-каталкой, чтобы спустить меня вниз, к Шону, который ждал в «форде эксплорер». Мне ужасно хотелось с презрением отвергнуть больничный транспорт и пойти на своих двоих, но, по правде говоря, сил бы у меня на это не хватило. Я поблагодарила всех, кто заботился обо мне в больнице, — было заметно, что медсестры еле скрывают обиду, как будто для них это личное оскорбление, что я уезжаю в таком состоянии.

Некоторые сотрудники больницы спустились вниз, чтобы проводить меня — или просто полюбоваться, как я свалюсь, не добравшись до машины. К моему удивлению, среди них был и хирург с идеальной улыбкой, который меня оперировал, — он стоял под бледными лучами зимнего солнца перед выходом и наблюдал за тем, как я преодолеваю короткое расстояние между инвалидным креслом и пассажирским сиденьем. Он протянул мне руку на прощание и нахмурился, когда я вяло пожала ее, и то с огромным трудом.

— Что ж, удачи, Чарли, — сказал он этаким серьезным тоном, которому, должно быть, учат на хирургическом отделении. — Если бы все мои пациенты были так же целеустремленны, как вы, они выздоравливали бы еще быстрее. Только помните, вашему телу необходим отдых. Иногда стоит себя поберечь.

— Ага, — ответила я и сама удивилась горькой нотке в своем голосе. Шон пристегнул меня, едва я без сил плюхнулась на сиденье. — Расскажите об этом Симоне.

Я заметила недовольный взгляд Шона, но меня больше занимало выражение лица доктора. Он кивнул, немного грустно, и сделал шаг назад.

Мой отец не присоединился к прощальной церемонии. Он произнес свою речь чуть раньше утром, сообщив, что проведет еще несколько дней в гостях у своего старого знакомого, который переселился в Новую Англию. «На случай, если я тебе понадоблюсь», — добавил он загадочно.

Шон захлопнул дверь, обошел машину и сел за руль. Я махнула персоналу на прощание, улыбнулась, Шон завел мотор, и мы направились к выходу. Я медленно выдохнула и откинулась на подголовник, закрыв глаза.

— Можешь перестать притворяться, Чарли, — спокойно сказал мой босс.

Я с неохотой открыла глаза и повернулась к Шону. Он был в одной рубашке, несмотря на минусовую температуру и снег, глаза скрыты солнечными очками. Плохо. Его и без них-то поди пойми.

— Притворяться? О чем это ты?

Шон, слегка подавшись вперед, высматривал просвет, чтобы вписаться в поток машин, которые двигались по склону мимо больницы, поэтому промолчал. Затем повернулся и уставился на меня. Холодом повеяло даже сквозь очки. Я задрожала и чуть было не заерзала на сиденье.

— Можешь перестать притворяться, что ты не ранена, что тебе не больно. Я же все видел — помнишь? — сказал он наконец каким-то сдавленным голосом. Я не сразу поняла, что это он так сердится. — Не притворяйся, что это всего лишь царапина и через пару дней ты будешь как новенькая.

Шон кивнул в сторону больницы, которая осталась справа, когда мы поехали вперед. Внушительные здания, составлявшие медицинский центр, были разбросаны по огромной территории.

— Твой отец наорал на меня утром за то, что я позволил тебе выписаться сегодня, а мне пришлось стоять и молча слушать, потому что я впервые был полностью с ним согласен. Тебе не следовало покидать больницу.

— У меня все в порядке, — сказала я. — Не развалюсь.

Кроме того, если бы я сегодня не выписалась, ты, Нигли и Мэтт вернулись бы в Норт-Конвей и начали бы воплощать в жизнь свой план против Лукасов без меня…

Мы остановились у светофора перед мостом через величественную реку Андроскоггин, и Шон наградил меня еще одним долгим взглядом, неожиданно превратившись в незнакомца, в человека, от которого я пыталась что-то утаить. Но тут зажегся зеленый свет, и он снова сосредоточился на движении.

— Куда мы едем? — спросила я, когда мы пересекли железную дорогу, направившись к трассе 202. Я не помнила путь от Конвея до Льюистона. Город за стенами больницы, который, казалось, сплошь состоял из огромных брошенных складских зданий, был мне незнаком.

— Обратно в Конвей, — коротко ответил Шон. — Только заедем в гостиницу, захватим Нигли и Мэтта. Они поедут за нами в машине Нигли. Так у нас будет больше транспорта.

Для слежки. Слежка это хорошо, сказала я себе. Сидеть в машине и наблюдать я, по крайней мере, точно смогу.

— Вчетвером мы должны справиться, — сказала я.

— И что конкретно, по-твоему, сможешь делать ты?

— Да ладно, Шон, я хочу помочь, — заупрямилась я, обидевшись на циничный вопрос. — Мне это необходимо. — Черт, откуда взялись эти умоляющие нотки? Я посмотрела на свои руки и заметила, что они крепко сжаты на коленях, левая поверх правой. — Пожалуйста, позволь мне участвовать.

Шон вздохнул.

— На войне, — начал он, — с тактической точки зрения лучше ранить врага, чем убить его. Знаешь почему?

Конечно, я знала. Шон просто хотел, чтобы я произнесла это вслух.

— Потому что это связывает руки здоровым солдатам, заставляет их покинуть поле сражения, чтобы унести и перевязать товарища. Плюс, когда воины видят раненых, это плохо влияет на их боевой дух.

— Ты здесь сидишь потому, что мы не могли оставить тебя, — резко сказал Шон. — Я тебя знаю: ты бы пешком отправилась в Норт-Конвей, если бы мы попытались это сделать. Но когда мы доберемся до города, необходимость присматривать за тобой доставит всем еще больше хлопот.

— Я не буду…

— Признай это, Чарли, ты ведь даже в туалет сейчас сама не можешь сходить.

Я залилась краской.

— Дай мне пару дней, и я непременно осилю этот подвиг, — выпалила я. — И, раз уж мы используем твою аналогию с полем битвы, ты ничего не забыл?

Шон промолчал, только вопросительно приподнял бровь.

— Раз уж зашла речь о сражении, — продолжала я с уверенностью, которую не вполне ощущала, — так или иначе я все еще могу драться.

Шон снял апартаменты на восточном склоне горы Маунт-Крэнмор, выше дома Лукасов (мимо которого кататься было не обязательно, благо имелись маршруты объезда). Харрингтон оплатил нам аренду жилья — по крайней мере, до тех пор, пока он не убедится, что Элле не угрожает прямая опасность.

А потом?

Мне не хотелось думать о том, что будет потом. Элла снилась мне уже не так часто, но все в тех же кошмарах. Я скучала по ней так отчаянно, так неистово, кто бы мог подумать… Самые жестокие приступы тоски всякий раз застигали меня врасплох.

В каждой машине, встреченной по дороге в Нью-Хэмпшир, мне мерещилась кудрявая девочка на заднем сиденье.

Было уже темно, когда мы вернулись в Норт-Конвей и остановились на парковке у жилых домов. Нигли поставила свой внедорожник «сатурн» рядом с нами, и Мэтт вылез с пассажирского сиденья. Похоже, он взял с собой только легкие вещи, а на улице стоял жуткий холод. У него тут же застучали зубы, пока он ждал, а Шон помогал мне выбраться из «эксплорера». Я попыталась ускорить процесс, но от этого только сделалась еще более неуклюжей.

Нигли взяла ключи, открыла дверь, зажгла свет и осмотрелась. К тому моменту, как я приковыляла по ледяной дорожке ко входу, она успела изучить всю квартиру.

— Здесь только две спальни, — объявила она. — В одной две кровати, в другой — одна большая. Бросим жребий?

— Я могу спать на диване, — быстро предложила я.

— Ты на двуспальной кровати, — сказал Шон тоном, не допускающим возражений. — И я тоже. Я не позволю тебе спать одной. — Я почувствовала на себе любопытный взгляд Нигли, но не стала отвечать на него.

Мэтт повернулся к частному детективу с мальчишеской ухмылкой, на удивление милой.

— Полагаю, тебя бы не убедил такой аргумент, да? — спросил он.

Нигли посмотрела на него в упор.

— Разве что тоже захочешь походить на костылях, — ответила сыщица, но в уголках ее рта мелькнуло подобие улыбки.

Я уже успела заметить, что Мэтт обладал природным обаянием, которое включало в себя постоянную потребность флиртовать, но у меня сложилось впечатление, что в этих его заходах не было ничего серьезного. Хотя Симона воспринимала их не так легко.

Проблема Мэтта в том, что он мужчина, — сказала Симона тогда в ресторане. — Он не всегда думает головой — если ты понимаешь, что я имею в виду.

Сейчас, когда я увидела, как Мэтт разговаривает с Нигли, мне показалось, что Симона не вполне его понимала. «Безумно ревнивая» — так Мэтт охарактеризовал ее, и я волей-неволей признавала теперь его правоту. В таком свете все последние события — их расставание, одержимость Симоны поисками отца и ее смерть — выглядели еще трагичнее.

Квартира оказалась довольно просторной и прекрасно обставленной, с большим телевизором, огромным кожаным диваном и гидромассажной ванной как раз при моей спальне. В любых других обстоятельствах я бы с удовольствием здесь пожила.

Я рано пошла спать и долго лежала, прислушиваясь к невнятному бормотанию голосов в гостиной. Слишком устала, чтобы заснуть. Я уже привыкла к нескончаемому шуму большой больницы, и квартира казалась мне чересчур тихой и темной по сравнению с ней.

Я не слышала, как пришел Шон. Должно быть, он разделся в темноте, потому что, проснувшись, я обнаружила его рядом со мной под одеялом. Не знаю, как долго он так лежал, но по дыханию было слышно, что он еще не спит.

— Все в порядке? — сонно пробормотала я.

— Все отлично, — мягко ответил Шон и легким, едва ощутимым прикосновением откинул пальцами волосы с моего лица. — Прости, что был резок с тобой сегодня, Чарли. Но черт подери, ты меня напугала. — Впервые с тех пор, как я проснулась в больнице и обнаружила Шона рядом, его голос дрогнул.

Я машинально придвинулась к нему в темноте, очень осторожно, желая лишь ощутить тепло и силу его тела. У меня промелькнула смутная мысль, что Шону это нужно не меньше, чем мне.

На следующее утро, когда я проснулась, кровать была уже пуста. На прикроватной тумбочке меня ждал стакан воды и первая за день порция лекарств. Похоже, Шон серьезно относился к своим обязанностям сиделки, несмотря на высказанные ранее протесты.

Я с трудом приняла полусидячее положение, проглотила таблетки и пару секунд наслаждалась своим освобождением из заключения. Пусть я и чувствовала себя отвратительно и на ринге не продержалась бы и одного раунда против бумажного пакетика, но, по крайней мере, вырвалась на волю.

В дверь неуверенно постучали, и приоткрылась щелочка, в которую тут же просунулась голова Нигли.

— Привет, Чарли, — сказала она. — Нам стало интересно, когда ты вынырнешь.

Я осмотрелась, но в комнате не было часов.

— Почему? Сколько времени?

— Почти десять.

Я виновато подскочила, отбросила одеяло… и организм не замедлил меня окоротить. Когда я перестала хватать ртом воздух и в глазах прояснилось, я увидела, что Нигли сидит на корточках у кровати, встревоженно глядя на меня.

— Что ж, кажется, это был не совсем верный шаг, — пробормотала она.

— Нет, все в порядке, — возразила я, заставляя себя медленно выпрямиться. — Только передай мне, пожалуйста, костыль.

— Хочешь, помогу тебе дойти до туалета?

— Спасибо, не надо, — процедила я сквозь сжатые зубы.

— О’кеей, — протянула Нигли с сомнением в голосе, затем легко и быстро вскочила на ноги, чем тут же вызвала у меня зависть. — Тогда я тебя оставлю. Где-то через полчаса придет детектив Янг. Шон хочет, чтобы Мэтт рассказал ей свою версию событий, посмотрим, удастся ли привлечь ее на нашу сторону.

— Я буду готова, — сказала я, про себя отчаянно надеясь не опоздать.

В результате я справилась на пять минут быстрее. Одеться мне удалось только потому, что Шон сходил в магазин и купил мне две пары спортивных штанов с резинкой на поясе, которые я могла натянуть одной рукой, в отличие от джинсов.

Входная и выходная раны на бедре затянулись без видимых проблем, оставив глубокие вмятины там, где мышцы частично повредила пуля. Со временем, как сказал физиотерапевт, впадины должны были выровняться, но у меня навсегда останется любопытный набор шрамов. К настоящему моменту плоть вокруг вмятин распухла. Выглядело все это жутким уродством.

Когда я доковыляла до гостиной, разговоры смолкли — все принялись наблюдать за тем, как я хромаю от двери до дивана.

— Спонтанные аплодисменты только приветствуются, — сердито буркнула я.

— Чарли, да ты их заслуживаешь уже за то, что сама встала, — спокойно отреагировала Нигли. — Хочешь кофе?

— О да, — с благодарностью ответила я, устраиваясь на диване. Очевидно, ночевал здесь Мэтт, и сейчас он сдвинул одеяла и подушки на угол, чтобы освободить мне место, а сам уселся на стул.

Я видела, как Шон следил за Мэттом, поспешившим тактично убраться с моего пути, и поняла, что бедняге не очень-то комфортно в моем присутствии. Да и кто мог его за это винить? Когда мы встретились впервые, я публично унизила его. Хуже того, я унизила его на глазах у Симоны и Эллы. А затем, как ни крути, не уберегла их. Облом по всем статьям.

Нигли протянула мне чашку кофе и повернулась к Шону, возобновляя разговор, прерванный моим появлением.

— Мой ответ — нет, Шон, — сказала она. — Если его у тебя найдут, а уж тем более если ты из него выстрелишь, я потеряю лицензию. Кроме того, после смерти Барри я его всегда с собой ношу.

— Правда? — воскликнул Мэтт. — У тебя и сейчас с собой оружие?

Вместо ответа Нигли достала из сумочки короткоствольный «смит-и-вессон».

— Только пять выстрелов, — пробормотал Шон.

— Да, но с патронами «магнум» что не завалится после пяти выстрелов, то не завалится вообще, — парировала она, убирая револьвер. — У этого ствола отдача будь здоров, но он легкий, и его просто спрятать.

— У тебя наверняка есть запасной, — настаивал Шон. Давало о себе знать его знаменитое ослиное упрямство, не признающее никаких преград.

— Есть, девятый «глок», — Нигли уже начинала сердиться, — но тебе я его ни за что не доверю, так что забудь о нем.

Но только они заняли позиции, чтобы по всем правилам сыграть в бешеные гляделки (кто кого изничтожит взглядом), как во входную дверь постучали. Шон поставил чашку на стол и пошел открывать. Вернулся он вместе с жилистой темноволосой женщиной-детективом, которая допрашивала меня в больнице. Было заметно, что ей не очень хочется с нами общаться. Сегодня она была в черных брюках, водолазке и кирпично-красном твидовом пиджаке. Детектив оглядела нашу разношерстную компанию, немного задержавшись на Нигли, как будто узнала в ней коллегу.

Шон представил всем детектива и велел Мэтту повторить свою историю о Лукасе. Янг сидела и слушала с каменным лицом. Не ерзала на стуле, не делала никаких пометок. Когда Мэтт закончил рассказ, она пару секунд молчала, потом еще раз окинула взглядом лица присутствующих.

— Давайте по существу, — подвела итоги Янг. — Вы говорите о возможном исчезновении взрослого человека, которое произошло более двадцати лет назад в другой стране, о том, что мистер Лукас, возможно, был к этому причастен, но никаких обвинений ему предъявлено не было? И вы даже не уверены, что преступление вообще имело место. Я ничего не путаю?

— В целом все верно, детектив, — ровно заметил Шон.

— И что конкретно вы от меня сейчас хотите, мистер Майер?

Мэтт посмотрел на Шона, как будто желая занять смелости, чтобы вмешаться.

— Я беспокоюсь о своей дочери, — сказал он. — Я просто хочу, чтобы она была в безопасности, а как я могу быть в этом уверен, если она живет под одной крышей с человеком, возможно совершившим убийство?

Янг нетерпеливо махнула левой рукой.

— Сэр, в чем вы не можете быть уверены, так это в том, что мистер Лукас виновен в каком бы то ни было преступлении. В данной ситуации он является скорее пострадавшей стороной. Сейчас мистер и миссис Лукас имеют законное право воспитывать свою внучку, и, если только вы не предоставите веские — очень веские — доказательства обратного, мы с радостью оставим девочку на их попечении до тех пор, пока суд не примет решение относительно ее будущего.

Мэтт собрался было возразить, но Янг оборвала его одним взглядом.

— Миссис Лукас уже сообщила нам, что вы пытались проникнуть в их дом и высказывали определенные угрозы в их адрес. В данный момент она готовится подать официальную жалобу, поэтому я бы рекомендовала вам, сэр, временно воздержаться от любых попыток увидеть вашу дочь.

Гнев и изумление на лице Мэтта вмиг сменились страданием. Янг встала, расправив пиджак, под полой которого мелькнула кобура. В ее глазах появилось нечто, отдаленно напоминающее проблеск сочувствия.

— Если вы хотите побыстрее увидеть вашу дочь, сэр, я бы посоветовала вам нанять хорошего адвоката, — сказала детектив, взирая на него сверху вниз. — Мы еще не закончили расследование событий, которые привели к смерти Симоны Керз, но в настоящее время все улики указывают на то, что она проникла в дом Лукасов и напала на мистера Лукаса, тогда как мистер Джейкс скончался от травмы, полученной при падении. Мистер Лукас, опасаясь за свою жизнь, спустился в подвал за оружием. Но в разгаре последовавшей ссоры пистолет перехватила мисс Керз — пока не совсем понятно, каким образом — и попыталась застрелить из него мисс Фокс, когда та появилась в доме.

— Но почему? — взорвался Мэтт. — Зачем ей это было надо? Где тут логика?

— Когда людей убивают, это зачастую не имеет ничего общего с логикой, — отрезала Янг. — Я буду на связи. — Она надменно кивнула нам на прощание. — А пока держитесь подальше от Лукасов. Если что не так, мы разберемся. И не путайтесь под ногами. Народный патруль нам тут не нужен, ясно?

Шон непринужденно поднялся; лицо его не выражало ровным счетом ничего.

— Яснее некуда, детектив.

Он проводил ее к выходу, а мы втроем сидели неподвижно, пока не хлопнула дверь.

— Должно быть, Симона что-то услышала, — произнес Мэтт, ни к кому не обращаясь. Затем поднял голову и внимательно посмотрел на меня. — Говоришь, Симона кричала, что он кого-то убил? Но кого? Любовника ее мамы?

Я зажмурилась и тут же вспомнила поток полных горечи слов Симоны, как будто они навсегда записались на мой жесткий диск.

— Она сказала: «Он убил его. Я видела, как он это сделал. Я любила тебя. Я тебе доверяла. Ты ублюдок, гребаный ублюдок». — Механически отбарабанив цитату, я снова открыла глаза. — Вот и все. Тогда я думала, что «он его убил» относится к Джейксу.

— Но почему она сказала, что любила Лукаса и доверяла ему, если он так по-скотски обращался с ней в детстве? — спросил Мэтт. Он держал руки на коленях, стиснув пальцы так, что костяшки побелели.

— Допустим, она пришла в ярость, потому что вспомнила, как ее отец убил маминого возлюбленного. Тогда почему она выстрелила в тебя, а не в Лукаса? — подкинула свой вопрос и Нигли.

— Послушайте, насколько нам известно, Симона до того вечера никогда не брала в руки пистолет, — сказал Шон, перемещаясь в кухонный уголок и наливая себе еще кофе из колбы. — Может, она поняла, что с такого расстояния вряд ли попадет в него, не задев Эллу, и не хотела рисковать.

— Но это не объясняет, почему вместо него она выстрелила в Чарли, — не унималась Нигли.

Шон глянул на меня поверх чашки.

— У Чарли был шанс застрелить Лукаса, но она им не воспользовалась, — напомнил он. — Мы точно знаем, что Симона была вне себя от ярости. Может быть, она решила, что убийство сойдет ему с рук, и просто… сорвалась.

На обед мы заказали пиццу. Я осилила полкуска, но как только жирная тяжелая субстанция осела у меня в желудке, от остального пришлось отказаться. За едой мы еще покрутили так и сяк разные гипотезы касательно произошедшего, но продвинулись не очень-то далеко.

Мне не давала покоя роль Феликса Вона. Я уже рассказала Шону о моей вынужденной встрече с ним в ресторане в тот день, когда погибла Симона. Я все прокручивала в голове его язвительный вопрос, не узнала ли Симона правду о Лукасе. Что это значило?

— Во-первых, Лукас вел себя как последний трус. Во-вторых, фотографию ты мне прислал не очень-то на него похожую. Поэтому я готова была поставить сколько угодно на то, что их ДНК не совпадут, — рассуждала я, наблюдая за бурным дележом последнего куска пиццы.

— Но они совпали, — пожал плечами Шон. — К тому же, как Янг и Бартоломью сказали нам в больнице, полиция перепроверила тест в своей лаборатории, так что не остается никаких сомнений.

— Но все, что мы знаем о его поведении в армии, — ответила я, нахмурившись, — и все, что мать Симоны рассказала Мэтту, как-то не вяжется с нынешним Лукасом.

— Ну… люди меняются, — неуверенно подал голос Мэтт. — Но он же был из спецназовских головорезов. Этих извращенцев ничем не исправишь. — Мэтт не заметил, как Шон, покосившись на меня, насмешливо вздернул бровь. — Но он давно ушел в отставку, может быть, Розалинда привела его в чувство, хотя мне она показалась сущим драконом.

— Грош цена ее положительному влиянию, если это все-таки Лукас устроил аварию Барри, — вставила Нигли, вытирая руки бумажной салфеткой и делая глоток диетической колы. Она уже успела сделать личный запас в холодильнике.

Я осторожно пожала плечами.

— Все как-то не сходится. Знать бы, на что Вон намекал в тот вечер. И почему он так спешил нас спровадить.

— Ну, насчет него я отправила пару запросов по своим каналам, — сказала Нигли. — Мы знаем, что он бывший военный, неплохо для начала. Когда мне дадут ответ, возможно, у нас сложится о нем более четкое представление.

Я откинулась на спинку дивана. В какую игру Вон втянул чету Лукас, почему они так его боятся? Чем ему вообще мешало присутствие Симоны в Норт-Конвее, отчего он так настоятельно требовал, чтобы я ее увезла? Меня притащили к Вону в тот самый вечер, когда Симона чуть не убила своего отца. Вряд ли это могло быть совпадением. Но означает ли это, что Вон каким-то образом замешан в произошедшем? Не вижу связи.

Джейкс был отличным профессионалом, но я жалела, что не отправилась тогда с Симоной сама. Если бы я только… Ну да, конечно, — глумливо подхватил внутренний голос, — ведь ты так здорово все устроила, когда наконец туда приехала.

Я попыталась выпутаться из этого клубка пораженческих мыслей. В полиции были убеждены, что на вопрос «кто?» ответ однозначен. Меня сводило с ума оставшееся без ответа «почему?».

— Тебе удалось нарыть что-нибудь новенькое про этого парня, Оливера Рейнольдса? — спросила я.

Нигли покачала головой:

— Пока нет. Возможно, ты спугнула его, когда схватила. А может, он покалечился, когда убегал. Ему ведь пришлось из окна прыгать. — Нигли посмотрела на часы, затем на Шона. — Нам пора выдвигаться.

Шон кивнул и выпрямился, поднимая пустую коробку из-под пиццы и сгибая ее пополам.

— Мы с Нигли съездим на разведку, — сказал он.

Мэтт вскочил на ноги.

— Чем я могу помочь? — с готовностью спросил он.

Шон бросил взгляд на меня.

— Вы вдвоем сидите здесь, — распорядился он. Можно подумать, я так и норовила отправиться на пробежку. Едва Мэтт раскрыл рот, чтобы возразить, Шон добавил: — Почему бы тебе не сделать пару звонков по поводу хорошего адвоката? Харрингтон не обещал помочь?

Мэтт заметно поник.

— Я у него спрашивал. Он сказал, что не может открыто занимать чью-либо сторону, потому что, если это всплывет…

Шон вытащил из кармана визитку и протянул Мэтту.

— Позвони Паркеру Армстронгу. Он был боссом Джейкса. Мы хорошо знаем друг друга — вместе работали раньше. Он отличный парень и предложил помочь нам докопаться до правды.

Мэтт пару секунд стоял столбом и вертел визитку в руках.

— Я не знаю, что сказать, — произнес он наконец. — Не знаю, как благодарить вас за…

— Не стоит, — отрезал Шон, подхватывая куртку со спинки стула и натягивая ее, в то время как Нигли доставала свою куртку и вытаскивала ключи из кармана. Они были уже у двери, когда Шон остановился и обернулся: — И вообще, мы делаем это не ради тебя.

После того как Шон с Нигли ушли, Мэтт позвонил в Нью-Йорк Армстронгу, который, в свою очередь, дал ему контакты адвокатской конторы, специализирующейся на делах по опеке над детьми. Их офис находился в Манчестере, штат Нью-Хэмпшир.

Единственное, чем я могла помочь, — это сидеть и слушать одну сторону диалога. Кроме того, я вскоре поняла, что в отсутствие буфера в лице остальных Мэтт все еще чувствует себя неловко рядом, со мной. В итоге я с трудом встала, взяла костыль и беззвучно, одними губами, сказала: «Пойду к себе». Мэтт зажал рукой трубку и рассеянно кивнул мне.

Я доковыляла до своей спальни и закрыла за собой дверь. Кровать определенно манила к себе, хоть я и встала с нее всего пару часов назад. Я включила телевизор, сделала потише, выбрала новостной канал и улеглась поверх покрывала. Кажется, я вырубилась еще до того, как закончился первый сюжет.

Проснувшись, я подскочила так резко, что зашипела от боли. Диктор вроде бы продолжал болтать все о том же, но часы в углу экрана показывали, что я проспала минут сорок пять.

Во рту остался противный привкус после кофе и пиццы, но стакан, который Шон принес мне утром, был уже пуст, а кричать Мэтту, чтобы принес мне еще воды, я не согласилась бы ни за какие коврижки. Посему кое-как сползла с кровати и медленно захромала по комнате, отметив про себя, что хоть пользоваться костылем научилась, и то хлеб.

В гостиной я осмотрелась, но Мэтта не увидела и не стала его звать. Он же небось еще не оклемался от смены часового пояса и тоже, наверное, завалился дрыхнуть. Только почти доковыляв до кухонного уголка и обернувшись ненароком, я обнаружила, что Мэтт растянулся на полу между диваном и кофейным столиком. Не самое подходящее место для желающих вздремнуть.

— Мэтт? — встревоженно окликнула я, поспешила — насколько могла — к нему и неуклюже опустилась на пол рядом. — Мэтт! Ты чего?

Из ранки за его левым ухом текла струйка крови. Прижав два пальца к ямке под ухом, я нащупала вполне уверенный пульс. Сквозь сон я ничего не слышала, но мне тут же вспомнились «беретты» с глушителем, с которыми взломщики проникли в дом Лукасов. Перебрав слипшиеся от крови волосы Мэтта и убедившись, что под ними не скрывается огнестрельная рана, я испытала невероятное облегчение.

С другой стороны… Если только Мэтт не упал в обморок, попутно ударившись головой о кофейный столик, это означало, что…

Я услышала сзади неясный шум и инстинктивно начала поворачиваться. Боль парализовала меня прежде, чем мне это удалось хотя бы наполовину.

— У тебя не слишком хорошо получается присматривать за людьми, да, Чарли? — произнес знакомый мягкий голос.

Тогда я просто повернула голову. Впрочем, чтобы узнать гостя, не требовалось и этого. Человек, которого я прозвала парнем из океанариума, стоял за диваном, скрестив на груди руки. Он улыбался.

— Даже не представляешь, — сказал он, — как я по тебе соскучился.