Вундергай-сыщик

День рождения с подвохом

Бабушка заглянула в комнату Вундергая. Тот как раз отутюживал светло-кремовые брюки, которые надевал один-два раза в год, в исключительных случаях.

— Куда это ты навострил лыжи? — спросила она, поняв, что внук — в предвкушении какого-то приятного события.

— К Балыкиной! — весело ответил Вундергай, снимая с письменного стола отпрессованные брюки. — Она дает обед в честь выгодной сделки.

— Хорошенькая компания, — неодобрительно проворчала бабушка, присев в кресло возле двери.

— Про всю компанию не знаю, бабуля, но девушки там у нее, действительно, хорошенькие.

— Кому же ты приглянулся там?

— Можешь не беспокоиться, я для них не тот объект. Их интересуют предприимчивые кавалеры с деньгами, автомобилем, дачей и состоятельными родителями. А у меня, как известно, в наличии только бабушка, ученый петух, потертые джинсы и незаконченное среднее образование… Понимаешь, у одной из квартиранток хозяйки день рождения. Вот она и пригласила меня.

— С кем идешь? — строго спросила бабушка.

— С Назаром. С трудом уговорил его. Пусть развеется, не то совсем завязнет в домашних хлопотах.

— И правильно! — одобрила бабушка и сообщила — В райисполкоме и в ЖЭКе была, с кем надо поговорила. Подумают насчет помещения для вашего штаба.

— Бабуля, ты у меня палочка-выручалочка! Обещаю, что стяну со стола для тебя самый вкусный кусок пирога.

— Ты же знаешь, я боюсь мучного, — отмахнулась бабушка. — Для меня будет подарком, если ты просто придешь вовремя.

…Назар, как всегда, опаздывал. Наскоро пообедав, Вундергай вышел ему навстречу, бросив бабушке на ходу: «Ужинай без меня». По реву «Химеры» он понял, что к подъезду подкатил Назар. Подняв руку в знак приветствия, Назар сразу же заявил;

— Больше часа я там не смогу сидеть…

— Начинается! — с досадой протянул Вундергай.

— Чего «начинается»? — продолжал Назар. — Галка ошпарила кипятком ногу — чайник выронила. Целый час возились с ней… Нинке обещал починить велосипед, два дня уже ноет…

— Давай-давай, — Вундергай нетерпеливо похлопал по плечу друга. — Включай скорость, опаздываем, иначе начнешь сейчас про стирку, мойку полов, картошку, капусту, химчистку…

— Тебе не понять этого, — огрызнулся Назар. Он подождал, пока Вундергай устроится на заднем сидении, и тронул «Химеру».

Вундергай прокричал в затылок другу:

— У базарчика тормозни, цветы надо купить.

Кивнув, Назар ответил:

— Я для подарка одну книжку прихватил…

— Какую книжку? Им, наверное, только про любовь надо.

— Самая что ни есть про любовь! Интересная!

— Любопытно…

— «Психология юношеской дружбы», — сказал Назар, тормозя перед красным глазом светофора.

— Ха-ха-ха! — затрясся в седле Вундергай. — Зачем им. Лучше б мне дал почитать!

— Перебьешься… — серьезно ответил Назар, трогая с места. — Попроси бабушку, она тебе охотно прочтет перед сном лекцию о дружбе мальчиков и девочек.

— Стоп! — Вундергай слегка сдавил плечи друга. — Смотри, гладиолусы!

Подрулили прямо к цветочнице…

А через несколько минут Вундергай деликатно надавил на кнопку звонка.

— Идет, — сообщил Назар, который был едва ли не на две головы повыше Вундергая и без особого труда мог заглянуть во двор через забор.

— Кто идет? — спросил Назара Вундергай, прислушиваясь к шагам и одновременно приглаживая волосы.

Калитка отворилась. Друзьям улыбалась Тамара. Красивая, длинноволосая в зеленом платье, в пестром кухонном фартучке.

— Очень рада, заходите, мальчики, — отвечая на приветствие, она осветила друзей лучезарной улыбкой кинозвезды. — Милости просим, Своего железного коня тоже можете закатить во двор. Вы сегодня у нас первые ласточки, и очень кстати, — она отступила и лёгким жестом пригласила гостей. — Мы как раз нуждаемся в поварах…

— Это по части Назара, — сказал Вундергай. — Он у нас — победитель кулинарных конкурсов…

— Хватит болтать!. — Назар строго посмотрел на Вундергая. — Ты ведь не дома…

— Еще как дома, — вступилась Тамара. — Сейчас мы убедимся в ваших способностях. — Ой! — она всплеснула руками и бросилась к крыльцу. — Сюрпризный пирог горит! Мальчики, за мной…

Когда друзья вошли в кухню, она уже внимательно разглядывала выдвинутый пышущий жаром бисквит.

— Нет, ничего страшного, сейчас разукрасим его кремом. Ну-ка, давайте мне шприц, вон там, в ящике… — Назар охотно принялся ассистировать Тамаре.

Как раз в эту минуту на кухне появилась Камила, в стареньких домашних брюках, в выцветшей желтенькой майке, с косынкой на голове.

— Что за вид, боже?! — искренне возмутилась Тамара. — Здесь молодые интересные люди, а она еще не одета для бала.

— Здравствуйте… Извините, я думала, тетя Клара пришла, — оправдывалась Камила.

Вундергай протянул ей цветы и книгу.

— Это от нас… Поздравляем!

Камила не могла скрыть восхищения.

— Какие цветы!

— А ну-ка, марш переодеваться! — скомандовала Тамара и развернула Камилу лицом к двери. — Чтоб через пять минут была в форме, и магнитофон включи для настроения.

Полилась мелодия.

Тамара указала взглядом на Назара, который в эти минуты промывал под краном виноград:

— Уж больно серьезный друг у тебя.

Вундергай ответил, подмигнув Тамаре:

— Жизнь у него такая серьезная. Что поделаешь — семья, дети…

Тамара захлопнула дверцу духовки и с удивлением взглянула на смутившегося Назара.

— Такой юный, а уже…

— Слушайте его побольше, — ни на кого не глядя, ответил Назар, укладывая фрукты в стеклянную вазу. — Он вам еще и не такое наговорит…

— У него одна девочка в школу ходит, а другая еще только в садик, — подтрунивал над другом Вундергай.

— Выходит, он женился еще октябренком? — прыснула Тамара.

Вундергай открыл рот для следующей фразы, но Назар успел сунуть ему большую сливу, тот подавился, закашлялся.

Назар пошлепал широкой ладонью по хребту друга.

— Поменьше глупостей болтай.

— Суррогатов пришел! — объявила Тамара, ни к кому не обращаясь.

Все увидели в открытое окно элегантного Арнольда в белых брюках и летних туфлях того же цвета. В руке он держал большую картонную коробку. Тамара помахала ему кухонным полотенцем. В ответ Суррогатов расплылся в счастливой улыбочке.

Подойдя к окну, произнес:

— Из дальних странствий возвратясь, я с корабля на бал спешу! — он послал Тамаре воздушный поцелуй, а когда поднялся в дом, изобразил на лице разочарование по поводу присутствия здесь Вундергая с Назаром и произнес: — Знать, наскучил Суррогатов — мальчуганов завели!

Легко было сообразить, что средством общения для Суррогатова с некоторых пор стал белый стих. Работал он инспектором районного отделения Госстраха. Суррогатов питал неодолимую страсть к стихосложению и в каждом подходящем и неподходящем случае спешил щегольнуть своими способностями, что действовало на компанию завораживающе, особенно если выступал он в роли тамады.

— Это мои гости, — сказала Камила. — Вундергай и…

— Назар, — подсказала Тамара.

Суррогатов с поклоном отступил, поцеловав руку Камиле, вручил ей коробку и только потом в сторону Вундергая изрек:

— Я вас узнал, шабашники хозяйки! Один маляр, другой, как будто, плотник. — Он снисходительно протянул ребятам руку: — А я Арнольд, надеюсь стать вам другом, — потом снова повернулся к Камиле, показал на коробку: — От всей души дарю я кофемолку, для трапезы сгодится по утрам.

И он подставил ей для поцелуя щеку. Камила легонько прикоснулась к ней губами.

— Спасибо, — поблагодарила она. — Нам как раз не хватало этой машины.

Суррогатов вспомнил о Тамаре и, как бы спохватившись, поцеловал руку и ей, Она шутливо погрозила ему пальцем:

— Я не ревную, но предупреждаю…

— Чего мы здесь толкаемся, — переменила разговор Камила. — Пожалуйста, все к столу в гостиную.

Стукнула калитка. Все обернулись.

— И вот явился новый гость средь двух Диан длинноволосых, — сказал Суррогатов и стал заинтересованно разглядывать в окно приближающихся: парня, постриженного под новобранца, в вельветовых брюках, и двух его спутниц.

— Ой, душечка наш, Арлекин пришел! — воскликнула Камила, захлопала от восторга в ладоши и пояснила, обращаясь к Вундергаю: — Это наш друг, он циркач, а вообще его зовут Аристогес. На хлопке познакомились. Умница, не забыл!

Суррогатов по-хозяйски устроился во главе стола, слева Тамара, Назар, Вундергай, с другой стороны — Арлекин со своими застенчивыми подружками. Камилу посадили с другого края, напротив Суррогатова. Арлекин представил своих спутниц — Лера, Изольда. Их видели здесь впервые. Девочки улыбнулись. Камила призывно постучала десертным ножом по хрустальному фужеру.

— Друзья мои, нам необходимо выбрать тамаду. Разумеется, этот человек должен быть самым старшим, самым остроумным и самым красивым.

— Выходит, это я, — с притворным разочарованием произнес Суррогатов.

— Ваше самомнение, товарищ Суррогатов, не оправдано, если вы считаете себя самым красивым.

— Боже упаси! — неестественно засмеялся Суррогатов. — Я намекал на свой возраст. Пожалуйста, решительно отвожу свою скромную кандидатуру.

— Ни в коем случае, — сказала Камила. Все согласно зааплодировали. — Назначаем вас Великим Тамадой — первым с двумя ассистентами — Прекрасной Тамарой и оптимистом Вундергаем.

— Я с радостью указ твой выполняю, о наша королева торжества, — привстав и низко склонив голову, пропел Суррогатов. Потом, выпрямившись, с широким жестом предложил: — Итак, прошу я, для начала, наполните бокалы все шампанским.

Арлекин подхватил со стола бутылку, повертел ею с ловкостью жонглера и, поколдовав, хлопнул в потолок нетерпеливой пробкой, которая только и ждала того. С таинственным шепотом горлышко прикоснулось к каждому фужеру, заполняя искрящейся позолотой.

Назар категорично прикрыл ладонями свой и Вундергая фужеры.

— Нам нельзя, мы за рулем.

Арлекин, не выпуская из рук бутылки, вопросительно уставился на тамаду.

— А при чем тут ассистент мой, Вундергай? — спросил Суррогатов.

— У нас мотоцикл на двоих, — пояснил Вундергай, хотя и непрочь был отведать шипучего напитка. — Лучше пепси-колы нам.

Суррогатов сделал кислую мину.

— За королеву бала, именинницу, не сделать символический глоток! На этом железном мустанге, что стоит у ворот, — изменив поэтическому слогу, съязвил Суррогатов, — и в трезвом виде не мудрено сломать шею.

— Смотря кто оседлает, — сказал Назар. — Своих не сбрасывает.

— Тем более! — ухватился за слово тамада.

— Да ладно, — примирительно сказал Арлекин. — Пепси так пепси, — схватив пару бутылок, он сцепил их пробками и в момент откупорил.

Суррогатов встал, подняв над головой тяжелый фужер.

— Я слово первое держу по праву. Камиле обаятельнейшей — слава! Здоровья крепкого тебе и красоты! И пусть исполнятся твои мечты! Ура!..

Все дружно подхватили «ура!», поднялись, загромыхав массивными стульями, потянулись к имениннице, каждый чмокнул ее в щеку. Вундергай с Назаром ограничились учтивым поклоном. Но именинница сама подошла к друзьям и, прикоснувшись к их фужерам своим, сказала;

— Я очень рада, что вы пришли… и за оригинальный подарок спасибо.

— Что за подарок? — заинтересовался тамада. — Продемонстрируй.

Камила с кокетливой таинственностью приложила пальчик к губам.

— Секрет.

Снова расселись по своим местам. Суррогатов скомандовал:

— Хватайте вилки и ножи, да в бой, — нам справиться здесь с каждым блюдом нужно. А ну, Тамара, музыку настрой…

Вилки позвякивали, склевывая содержимое тарелок под аккомпанемент танго. Суррогатов оглядел присутствующих.

— Надеюсь, тост у каждого готов? Даю охотно слово Арлекину.

Арлекин отмахнулся вилкой, на которой торчал патиссон:

— Имей совесть! Видишь, я занят. Я же не завтракал сегодня — ради этого дастархана. Вон мальчишки скучают, дай им слово.

— Что ж, слово ассистенту моему, кого зовут так странно Вундергаем, — не дав опомниться, объявил тамада.

— Мы с Назаром попали под эту крышу случайно, благодаря Куке… — начал Вундергай.

— Что за личность, этот Кука? — спросил Арлекин, расправляясь с куриной ножкой.

— Дрессированный петух, — ответил Вундергай. — Ему, кстати, грозила та же участь, что и бедной птице в ваших руках…

Арлекин с притворным испугом бросил в тарелку обглоданную косточку.

— Клянусь, я не хотел ее обидеть, — сказал он, притворно смахнув со щеки подразумеваемую слезу.

— Так вот, Кука оказался невольным посредником… Мы рады такому знакомству…

— Еще бы, счастливым не быть, — поспешил вставить Суррогатов, — среди друзей ходить Шахерезады.

— Будь везучей и красивой! — закруглился Вундергай.

Арлекин положил в свою тарелку внушительный кусок холодца, помазал его горчицей, и, разрезав на дольки, заметил:

— Прав мудрец, который изрек однажды: «Не самая красивая красавица, а самая счастливая — красавица».

Суррогатов махнул салфеткой:

— А что такое счастье, мне скажите, — он дожевал остаток самсы, запил минеральной водой, — и как его достать, кто даст совет? Наполнить вновь бокалы поспешите, за остроумный выпьем мы ответ.

Камила сказала:

— Мне кажется, счастье — это когда у тебя много друзей, если в тебя кто-то влюблен, если ты чувствуешь, что нужен людям и можешь им помочь в трудную минуту…

— Слишком много ты хочешь от судьбы, — сказала Тамара. — Счастье — это если встретишь и полюбишь человека доброго, красивого…

— Состоятельного, — вставила Лера.

— И с ним идешь по дороге жизни, как с лучшим другом, — продолжала Тамара, красноречиво глядя на Суррогатова, — рука об руку…

— До самого ювелирного магазина, — закончил за Тамару Арлекин.

— До самого горизонта, — поправила его Тамара. — А за горизонтом…

— …Друг другу по пощечине — и развод, — это внезапное резюме последовало из коридора. Все повернули головы в ту сторону. В дверном проеме появилась с большим саквояжем хозяйка дома. — Хорошо разместились, — прокомментировала она обстановку за столом. Оставив саквояж у вешалки, прошла в гостиную. Суррогатов засуетился, поставил к столу еще один стул.

— Милости просим, тетя Клара!

Камила с Тамарой услужливо поставили перед Балыкиной чистую тарелку.

— Не беспокойтесь, — остановила их Балыкина. — Есть не стану. Только чай. Камилка, принеси мне девяносто пятого, в шкафу у меня там. — Она поправила на голове косынку, накрученную чалмой, и продолжила: — Слышу, о счастье рассуждаете. Красиво у вас получается, постояла я за дверями, послушала…

— Вот и ответьте нам, как старшая и мудрейшая среди нас, в чем все-таки оно, счастье, заключается? — предложил тамада.

— Счастье, для меня лично, в том, чтобы мне по-меньше портили нервы, чтобы печень не болела, чтобы квартиранты вовремя платили и торговля шла. Вот тебе и счастье!

Суррогатов показал десертным ножом на Назара.

— Любопытно, что думают наши юные друзья по этому поводу.

— У нас идут дела, как надо. Это значит — везет, — просто ответил он и добавил: — Если человеку во всем везет, значит, он счастлив.

— А если не везет? — спросила Лера.

— Очень хочется Вундергая услышать, — сказала Камила.

— А слово именинницы — закон, — поддержал тамада. — Выкладывай, малыш.

Вундергай не обиделся за «малыша».

— Мне кажется, неудачник — это просто-напросто слюнтяй, — сказал он, обращаясь к Суррогатову. — За счастье надо драться.

— Тебя послушаешь, — сказала Балыкина, — так тут сплошной мордобой начнется. Хулиганский у тебя подход к счастью.

Тамада хлопнул в ладоши:

— Товарищи, давайте закругляться, дискуссия наша затянулась.

— Правильно, — обрадовалась Тамара и ласково притронулась к руке Суррогатова. — Танцевать хочется.

Суррогатов встал, достал из кармана исписанный листок, многозначительно кашлянул, глотнул из фужера шампанского и так посмотрел на всех, словно собирался объявить сногсшибательную новость. И сказал:

— Здесь искренне отговорились все… Ах, наша жизнь на быстром колесе! Судьба хитра — мотает нас по свету, и нет покоя, нам покоя нету. Мы в вечных поисках, одна у нас досада — для счастья нам немало денег надо. И если вдруг подстережет удача, получим все — машину, дом и дачу, вино и музыку, курорты и наряды, — всего чуть-чуть, а большего не надо. Я пью за всемогущую монету, милее ничего на свете нету. Попробуйте судить хоть так, хоть сяк, — все счастье в ней…

— А ты, Арнольд, дурак, — прервала его Балыкина, непроизвольно угодив в рифму. — Какая же она веемогущая, твоя монета?.. Я вот дам тебе, сколько хочешь, а ты достань мне новую, здоровую печень. Ну как, согласен?.. А сердце разве за деньги заменишь? Знаю, где-то идут опыты, да только плохо приживается оно пока…

— А можно его заменить и «бычьим сердцем»! — Арлекин подхватил из тарелки два громадных помидора известного сорта «бычье сердце» и, пожонглировав, положил обратно.

Все засмеялись, а Суррогатов осведомился:

— Если счастье для вас, тетя Клара, не в деньгах, чего же вы так старательно копите их?

Балыкина усмехнулась:

— Для чего коплю? Для коллекции, как марки копят… У каждого свое увлечение. Один чудак самовары собирает, другой — трамваи старые, вот он, — она показала на Вундергая, — от нечего делать, с моим петухом возится, а этот циркач поесть любит, да так, что ни одна теща не прокормит.

— Я решил к вам пойти в зятья! — не растерялся Арлекин.

— Жди, распахнула ворота, ставь в угол чемодан, — пробурчала Балыкина.

— Значит, согласны? — прикинулся простаком Арлекин. — Я так и думал. По этому случаю заказываю музыку за свой счет. Маэстро тамада, распорядитесь, пожалуйста.

Камила нажала на кнопку магнитофона и музыка разорвала воздух в клочья. Все повскакивали с мест, образовался круг. Балыкина поморщилась, поспешила из гостиной. Назар незаметно подтолкнул Вундергая и показал на дверь. Воспользовавшись музыкальной паузой, оба выскользнули во двор.

— Мне пора, — сказал Назар и оглянулся. — Ты-то можешь остаться… А я должен велосипед починить и стирку закончить…

— Какая стирка? — простонал тихо Вундергай, — ведь мама твоя дома сегодня…

— Она не справится одна… Ты когда-нибудь пробовал выжимать пододеяльники?

— Тьфу, нашел о чем говорить сейчас…

— А что тут позорного? — спокойно спросил Навар. — Не всем же судьба подкинула таких бабушек, как твоя. Честно говоря, и компания эта мне не по душе. Я ведь только ради тебя пришел. Ты уж извини, я пойду…

— Я ведь тоже пришел только ради именинницы, — признался Вундергай. — Если ты мне друг, давай еще часок побудем и незаметно отчалим.

— Твой час затянется до ночи, — Назар подозрительно посмотрел на Вундергая. — А ты, случайно, не влюбился в нее?

— Делать мне нечего, — осветил Вундергай и отвел глаза.

— Мальчики! — раздался голос Камилы. — Что-то затянулась ваша командировка. Скорее сюда, здесь такой аттракцион! — Камила легко соскочила с крыльца и, подхватив друзей за руки, потащила их в дом, Сопротивление не имело смысла.

В дверях гостиной встретил их Суррогатов, распахнул руки, заключил обоих друзей в объятия.

— Никакой дисциплины, безобразие, — дружески отчитывал он. — В самый ответственный момент не вижу под рукой ассистентов. А ты мне сразу понравился, такие смышленые ребята мне по душе. — Назар деликатно отошел к столу, сделав вид, что собирается попить водички. — А друг у тебя с характером.

— Ему уходить надо, — сказал Вундергай.

Выручила Тамара.

— Внимание, объявляется белый танец!

Зазвучала мелодия знакомого танго. Лера подскочила к Арлекину, он разделывался с холодцом. Тамара пригласила Вундергая.

Но тут в открытой двери появилась Камила, торжественно держа на вытянутых руках ляган с пловом. Арлекин так и замер от восхищения, позабыв о танце.

— Господи, какое чудо! Наконец-то! — Он театрально поклонился Камиле, принял из ее рук керамическую тарелку и бережно поставил в центре стола.

Приправленный айвой, плов смотрелся соблазнительно.

— Ну, а где же ваш сюрпризный аттракцион? — спросила Тамара, откусывая от ломтика айвы. — А то все едим да едим…

— Согласен! — подхватил тамада. — С такого корма мы быстро потеряем форму, — и обратился к Арлекину: — Начнем веселый ералаш, прошу, маэстро, номер ваш! В программе будете вы первым. Пощекотите наши нервы.

Арлекин не заставил себя уговаривать.

— Пожалуйста, — сказал он, — только мне нужна соответствующая форма, — он выскочил из гостиной и через минуту вернулся неузнаваемый, в одеянии факира: голубая мантия с вышитыми знаками зодиака, на голове чалма из красного махрового полотенца. За ним ворвалась Балыкина.

— Чего выдумал, черт бы тебя побрал! — Гневно пророкотала она. — Зачем содрал покрывало с кровати?

Арлекин не испугался, сделал магическое движение руками перед глазами Балыкиной и усадил ее на подставленный Вундергаем стул.

— Ша! О, властительница кирпичного замка! — сказал он, вкладывая в свой голос мистические нотки. — Я не сдирал покрывала, я просто вежливо взял напрокат эту блестящую тряпку.

— Так ведь и дом растащить недолго, — проворчала Балыкина, но спорить уже не стала, с интересом наблюдая за странным гостем. Привычным движением Арлекин сменил кассету на магнитофоне и включил. Вздохнул саксофон, сентиментальная мелодия поплыла по гостиной, смешиваясь с запахом духов и острых блюд. Арлекин по-восточному приложил руку к сердцу, поклонился замершим в ожидании зрителям. Плавным движением провел по мантии и тут же извлек из ее складок белую розу, она была предназначена для именинницы. Камила в восторге прикоснулась губами к нежным лепесткам и опустила стебель в хрустальный фужер с минеральной водой. Раздались одобрительные аплодисменты. Невозмутимый факир сделал еще несколько замысловатых движений и высыпал в свободную тарелку горсть изящных пластмассовых заколок, какие пользуются успехом у старшеклассниц, а перед Балыкиной на стол упала миниатюрная железная баночка вьетнамского бальзама «Золотая звезда». Хозяйка осталась довольна, потому что разыскивала этот универсальный бальзам по всем аптекам. Тамаде факир угодил тоже. Накрыл тарелку салфеткой, поворожил над ней и, резко сбросив ее, «сотворил» прекрасную сигару. Тамада растрогался. Компания не удержалась от возгласа: «О-о!» А факир продолжал выдавать сюрпризы. Нацелившись в загрустившего Назара, который размышлял о чем-то своем, он вытащил из-за ворота его рубашки детскую соску с красным колечком. Назар даже не улыбнулся, а положил подаренный сюрприз рядом со своей тарелкой. Дошла очередь и до Вундергая. По таинственной улыбке факира можно было догадаться, что для последнего зрителя приготовлен особый сюрприз.

— Хочу попросить у этого симпатичного юноши любой предмет личного пользования, всего на сто секунд, — изрек факир.

Вундергай с готовностью порылся в карманах брюк, извлек оттуда ключи, отцепил серебряный брелок с изображением автомобиля и протянул его факиру. Тот завернул брелок в бумажную салфетку, зажал в кулаке, подул на него, повернулся на каблуке на триста шестьдесят градусов, разжал кулак — ни салфетки, ни ключа как не бывало.

— Браво! — воскликнул тамада. — А где искать прикажете, маэстро?

— Там, где положено быть брелку, — ответил с поклоном факир. — Пусть прекрасный отрок заглянет в левый карман своей рубашки.

Эффект был поразительным, когда Вундергай вытащил из нагрудного кармашка серебряный брелок. Но тут же что-то упало у его ног, глухо стукнуло о паркет. Вундергай наклонился, поискал глазами и поднял блестящий предмет.

— Золотой медальон… без цепочки, — растерянно произнес он и протянул драгоценный предмет Арлекину. — Не по адресу он…

Но Арлекин с не меньшей озадаченностью отстранил руку Вундергая.

— За чудеса я плату не беру, тем более такую.

— Да, но этот медальон не мой, — сказал изумленный Вундергай.

— А чей же? — непонимающе спросил Арлекин.

— Вам лучше знать при своих фокусах…

— Алхимией не занимаюсь, — ответил удрученно Арлекин.

Балыкина медленно приподнялась.

— Ну-ка дай сюда, — сказала она и, получив медальон, прошипела: — Так и есть, — она быстро вышла из гостиной и через минуту вернулась с деревянной шкатулкой. — Вот здесь лежал он, подарок мужа, со дня свадьбы берегу… цепочку все хотел подобрать… — она пронзила Арлекина уничтожающим взглядом. — Что-то не нравится мне твой фокус.

— Извините, — неуверенно оправдывался Арлекин, — мой реквизит состоит из скромных деталей… Поверьте, я тут ни при чем…

— Выходит, он? — Балыкина показала на Вундергая.

Потрясенный Вундергай беспомощно пробормотал:

— Неправда… Я не знаю, откуда у меня в кармане этот медальон, — и с горьким упреком к Арлекину: — Ваш черный юмор очень некстати.

— В пессимистах я никогда не значился, — ответил Арлекин. — Здесь пахнет подвохом… а такое блюдо мне не по вкусу… Да вырубите магнитофон!

Тамада протянул руку, резко стукнул по клавише, музыка оборвалась, воцарилась гнетущая тишина. Все выжидающе смотрели на тамаду, что он скажет.

Суррогатов поднял брови и зарифмовал:

— О-ла-ла, о-ла-ла, начинаются дела, — и остановил на Вундергае осуждающий взгляд. — Что будем делать, приятель? — в этих словах было что-то оскорбительное, таким тоном говорят с малолетним преступником, впервые попавшимся на краже.

— Это… это недоразумение, — сказал Вундергай охрипшим от волнения голосом…

Тамада пожал плечами:

— Не знаю… не знаю…

Камила вскочила с места, схватила за руки тамаду:

— Скажи, что это ерунда… дурацкая шутка… Я не верю!.. — она с мольбой и надеждой смотрела на Суррогатова.

Тамада криво улыбнулся, отрицательно покачал головой.

— Я и сам в догадках, братцы, в этом надо разобраться, — он сделал жест фокусника-манипулятора. — А секретик в том один, знает только Арлекин…

Циркач пришёл в ярость. Схватив со стола недопитую бутылку шампанского, замахнулся на тамаду.

— Послушай, стихоплет застольный, у меня есть сокровенное желание раскроить твою заплесневелую коробку и промыть извилины твоих мозгов, чтобы людей не обижал…

Лицо Суррогатова не выразило испуга.

— Перебрал ваш дружок, — сказал он девочкам и предложил его уложить в соседней комнате на диване.

Но Балыкина многозначительно щелкнула крышкой шкатулки.

— Здесь не вытрезвитель. Дома будете разлеживаться… Тоже мне Кио нашелся!

— Между прочим, мамаша, — с ударением на слове «мамаша» сказал Арлекин, — я не собираюсь мерзнуть в вашем респектабельном особняке. Б-р-р, противно, — он показал на стол, — если бы это были ваши личные расходы, с удовольствием расплатился бы, даже на чай оставил, — он раскланялся и шагнул к порогу, потом остановился, чтобы пропустить вперед своих спутниц, в дверях оглянулся. — Интересно, страшно интересно мне, кто же так ловко подсобил иллюзионисту?

— Пить надо меньше, — назидательно сказал Суррогатов.

— Здесь ты прав, как никогда, — не без сарказма ответил Арлекин, — алкоголь для нас — беда. Удачная рифма, скажи, тамада?

— А ты наглец и, к тому же, плохой артист, — с издевкой ответил Суррогатов. — А вот жулик отменный! Медальончик ты мастерски, надо признать, переправил ему, — он кивком указал на Вундергая.

— Послушайте, вы!.. — Не выдержал Назар. — Советую взять обратно свои слова, в таких случаях я за себя не отвечаю.

— Ты настоящий друг Вундергая, — рассмеялся Суррогатов. — Догадываюсь, владеешь приемами каратэ самбо, дзюдо, джиу-джитсу. Только я тебя не боюсь.

— Как не стыдно?! — воскликнула Тамара. — Разве мы для этого собрались?.. Давайте по-хорошему разберемся, друзья. Садитесь, пожалуйста, за стол. Камилочка, организуй чай…

— Спасибо, — угрюмо сказал Назар, — я не могу. — И вышел из гостиной. За ним, не прощаясь, Вундергай.

Арлекин задержался на пороге.

— До скорой встречи, Суррогатов. Надеюсь, судьба еще даст нам возможность объясниться.

— А почему бы и не сейчас? — сказал с притворным миролюбием Суррогатов. — Зачем откладывать в долгий ящик?..

— Не хватало мне здесь мордобоя, — сказала Балыкина. — Расходитесь, посидели и довольно. А насчет этого курокрада придется еще раз наведаться к участковому.

— Какого еще курокрада? — не понял Арлекин.

— Тетя Клара! — взмолилась Тамара. — Не надо усложнять.

— Разберемся на трезвую голову, — поддержал ее Суррогатов.

— Обязательно разберемся! — в голосе Арлекина прозвучала угроза.

— Согласен, — сказал Суррогатов, не высказывая враждебности. — А где тебя искать, маэстро?

— Каждый вечер на манеже, — ответил Арлекин и поспешил вслед за ушедшими.

Камила с Тамарой не стали его останавливать.

— Я его завтра приведу к участковому, — сказала Балыкина. — Открою глаза инспектору.

— Нет смысла затевать вам это, — сказал Суррогатов, бросив в рот виноградинку. — Вам, дорогая тетушка, полезнее сидеть в тенечке, не вызывая к себе интереса блюстителей закона.

— А чего мне бояться? — раздраженно спросила Балыкина, — медальон-то стянул он, а не я?

— Кто вам сказал, что своровал? — Суррогатов показал пальцем на шкатулку. — Посмотрите, вещь на месте, получится клевета.

— Свидетели вот они! — Балыкина показала на пустые стулья, — всех можно будет опросить.

— Они расскажут про увлекательный фокус-покус Арлекина. А дальше что? Медальон-то вам вернули. Больше того, сделал это сам «похититель».

— Хитришь ты что-то, серый волк, а к чему — не пойму, — сказала Балыкина. Эх, не зря говорила я Камилке: «Не зови посторонних, с ними всегда происходит конфуз».

Тем временем Вундергай с Назаром выкатили в переулок «Химеру» и помчались восвояси. У земляного вала, где стоял притихший на выходной день экскаватор, возникла таинственная фигура. Пришлось остановиться. За два метра от переднего колеса стояла странная фигура. Сквозь газетный колпак, натянутый до самых плеч, в прорезанных дырках для глаз мерцали свирепые зрачки. В руках — палка, воображаемый винчестер.

— Эй вы, Назарннос-Донкихотос с Вундергаесом-Донжуаносом!? Кто позволил вам шастать по дорогам моих владений?

Назар слез с мотоцикла, приблизился к смельчаку и, наклонившись к самому колпаку, заглянул в отверстия.

— Это ты, Бабашкин?

— Я, — разочарованно ответил тот.

— Чего ты здесь делаешь? — спросил Вундергай, не вылезая из кресла-седла.

— На всякий случай. Вдруг, думаю, бить вас будут, И еще, твоя бабушка говорит, что сестренка Назара звонила, какие-то гости причалили…

Назар снова сел за руль и велел забраться Бабашкину на колени к Вундергаю.

— Я выйду у своего дома, — сказал он, — а вы мчите прямиком к инспектору Али. Надо предупредить его, иначе Балыкина завтра такое нагородит про медальон…

Вундергай наотрез отказался.

— Надо самим сначала разобраться в ситуации, — объяснил он. — Попробуй объяснить, откуда в моем кармане взялся балыкинский медальон! Без Арлекина не распутать. Придется до беседы с инспектором Али побывать в цирке.

Бабашкин аж подскочил.

— Опять ЧП, да? Все ясно! Это потому, что вы мотаетесь по всяким компаниям без меня.

Взревев, мотоцикл фантастическим зверем унес трех друзей в густеющие сумерки.