Вундергай-сыщик

Погоня

Следующим утром первыми явились Мамура с Бабашкиным. Секретарь Совета штаба доложила, что уже разработан график дежурств в каждом подъезде, где живут завтрашние первоклашки. Их будут опекать всю первую четверть, пока они не научатся самостоятельно делать уроки и хозяйничать в доме. Мамура добавила еще, что скоро начнет свою работу клуб «Звездочка». Потом Мамура замялась и с надеждой посмотрела на Бабашкина.

— Она хочет попросить петуха на прокат, — помог ей Бабашкин.

— Бери, — охотно согласился Вундергай. Он даже обрадовался, что Кука не останется без внимания в эти напряженные дни. — Только смотри, чтобы малышня не затискала его, и пить ему давайте почаще.

— Знаю, знаю, — закивала Мамура и, не мешкая, направилась на балкон. Кука знал ее и потому позволил усадить себя в спортивную сумку.

Мамура ушла, а Бабашкин сказал:

— Я хочу сделать заявление.

Вундергай надевал рубашку, да так и замер, не успев продеть руку в рукав.

— Заявляй, да покороче. Я Назара жду, у нас срочное дело.

— Вот-вот, я как раз насчет этого… Делайте, что хотите, но я больше не желаю с вами работать.

— В отставку подаешь? — попытался перевести разговор в шутку Вундергай.

— Между прочим, ничего смешного не вижу, — насупился Бабашкин.

— Давай без загадок, Бабашкин. — Вундергай терял терпение. Он выглянул в окно, надеясь увидеть Назара, но тот, как всегда, задерживался.

— Я уже говорил вам с Назаром: или все доверяйте мне, или ничего… А то, как ЧП — так Бабашкина первым зовете, а если секрет какой, так молчок, зубы на крючок. Я и так все про тебя знаю, иначе что же я за связной?

— Что же ты обо мне знаешь? Интересно…

— Да про новую операцию…

Вундергай с угрожающей быстротой застегнул на рубашке пуговицы.

— Чего ты хочешь, Бабашкин?

— Чтобы включили меня в новую операцию.

— Бабашкин, помнишь случай с агитбригадой?

— Ну и что же?

— А то самое, что в этой операции, может, потасовка почище той будет.

— Я же не один буду, а с вами.

Вундергай не успел возразить, раздался звонок. Это пришел Назар.

— Заранее знаю, что ты сейчас скажешь в свое оправдание, — сказал Вундергай другу. — Ездил на базар, готовил завтрак, кормил, отвозил, штопал, гладил… Ладно, Ты неисправим… Слушай, Бабашкина придется взять с собой.

— Отлично! — неожиданно для Бабашкина одобрил Назар. — Связной нам будет очень нужен.

Вундергай махнул рукой:

— Тогда спускаемся вниз.

Все трое, благодаря особой конструкции мотоцикла, удобно устроились на «Химере» и помчались к Центральному рынку.

Когда «проштудировали» два городских рынка, ярмарку в полтора километра, четыре универмага и «Детский мир», Назар высказал предложение, что рецидивисты до обеда обычно спят и что тратить бензин на бессмысленные поиски он больше не желает. За эти два с половиной часа он смог бы законсервировать дюжину баллонов помидоров — мать уже целый месяц просит его об этом.

Вундергай пообещал отпустить друга после того, как они заглянут еще и на Комсомольское озеро. Назар нехотя согласился. Оставили «Химеру» на автостоянке у входа в парк. Бабашкин, разумеется, не смог пропустить без внимания станцию детской железной дороги, он принялся упрашивать друзей совершить прогулку. Пришлось уступить. На станции «Солнечная» Вундергай с Назаром вышли, условившись с Бабашкиным встретиться на островке, где разместилось кафе «Мороженое». Миниатюрный тепловоз свистнул и Бабашкин тронулся в обратный путь, помахав друзьям в открытое окошко. Вундергай с Назаром прошли вдоль берега, где загорали горожане. Копошились малыши возле родителей, кучками разместилась молодежь, почти все при транзисторах, некоторые притащили магнитофоны, пенсионеры заняли тенистые пятачки — читали книги или следили за происходящим вокруг. Чуть поодаль на водной глади одержимо носилась лодка спасателей, а на берегу суетился фотограф. Вундергай прощупал взглядом каждый клочок пляжа, надеясь опознать в одной из блондинок Алису, а в подростке — Хламиду. Не спеша поднялись на горбатый мостик, переброшенный от берега к островку. Вундергай машинально глянул сверху на столики кафе и замер.

— Стоп! — он дернул Назара за руку. — Смотри — слева, у барьера…

Назар присмотрелся.

— Тюлень, что ли? А с ним какой-то незнакомый пацан…

— Гляди, у них шампанское и мороженое.

— Смотри, кажется они выясняют отношения, — сказал Вундергай. — По-моему, пацан лезет в драку.

Действительно, собеседник Тюленя схватил со стола стакан, плеснул в лицо и вскочил со стула. Тюлень успел схватить обидчика за руку, тот, вскрикнув, снова сел, а Тюлень хладнокровно достал из кармана платок и вытер лицо.

— По-моему, мальчик нуждается в помощи, — сказал Назар.

Стали медленно спускаться к островку. Пацан в синих джинсах и краснополосой тельняшке сидел спиной к входу. Тюлень, навалившись на стол, цедил какие-то слова.

— Назар, — вполголоса произнес Вундергай. — Есть идея! Изобрази пьяного, легче будет подсесть к ним.

Покачиваясь, словно матросы на палубе, друзья надвигались на угловой столик. Вундергай расплылся в масляной улыбочке и, ухватившись за спинку свободного стула, пролепетал:

— 3-здесь… н-не занято?

— Занято, — буркнул Тюлень, не поднимая головы, но Назар уже опускался на свободный стул.

— С-спа-сибо, — сказал Вундергай, — я т-так и знал, что с-свободно… Да здравствует свобода… солнце, воздух и х-хорошая погода!.. — и он грузно сел. Пацан резко обернулся. — Эврика! — изумленно прошептал Вундергай и чуть не свалился со стула. Подросток оказался Хламидой-Монадой.

Она ничем не выказала своего удивления, словно не узнала Вундергая, и с напускным безразличием отвернулась к озеру.

Тюлень вскинул брови и замотал головой:

— Ай-яй-яй, земляк, некрасиво получается. В честь чего это вы? Тоже, видно, не ангелы. Вот возьму и накатаю записочку кое-кому.

— П-пиши, пиши… и обратный адрес не забудь, для очной ставки… — сказал Вундергай, фамильярно потрепав Тюленя по щеке.

— Кочуй за соседний столик! — с тихой яростью зарычал Тюлень.

Вундергай скосил на Хламиду-Монаду глаза, потом неожиданно для себя буркнул Тюленю:

— Дай трояк на такси, уйду… д-друга надо домой отвезти…

Тюленя передернуло как под электрическим током. Он посмотрел на Назара, который сидел, поклевывая носом, нехотя достал из кармана смятую пятерку и бросил на стол.

— На… исчезайте!

— Я его не дотащу один, — сказал Вундергай.

Тюлень взбесился:

— Может, ты меня в носильщики сватаешь?

— Я тебе з-заплачу, н-не будь пижоном… — Вундергай кивнул на пятерку. — Здесь как раз хватит на тачку и носильщика…

— Считаю до трех — и ты за бортом, — зловеще прошипел Тюлень, потеряв терпение.

Вундергай закивал головой и вскочил из-за стола. Следом вскочила Хламида-Монада.

— Замри! — крикнул ей Тюлень.

Хламида-Монада остановилась и членораздельно сказала:

— А если он лапшу вешает? — и она бесцеремонно показала пальцем на Вундергая.

Такое откровенное заявление привело Вундергая в некоторое замешательство. Но отступать было некуда, надо тянуть роль до конца. Овладев собой, он галантно подставил Хламиде-Монаде руку для опоры.

— Капай в одиночку, козел! — презрительно сказала она, оттолкнув его локоть. — Запаришься…

Оставив Тюленя и Назара за столиком, они молча спустились к берегу. Вундергай с наигранной непосредственностью сказал:

— Рад тебя видеть, девочка. Я часто вспоминал вас с Алисой…

На мгновение Хламида-Монада остановилась, смерила взглядом Вундергая:

— Чего ты бредишь?! Какая еще Алиса? Если набрался — держись за воздух, а я о тебе и во сне не догадывалась…

«Изворачиваются напропалую, — подумал Вундергай о Хламиде-Монаде и ее сообщниках. — Видно, Суррогатов дрессирует на высшем уровне».

Стайка босоногих мальчишек катила по аллее громадный автобаллон, на нем могли бы легко плыть четверо ребят одновременно.

Когда они пробежали мимо, Вундергай оглянулся и с удивлением увидел идущего следом за ними Бабашкина — с двумя крепкими парнями. У них повыше локтя были красные повязки. «Бабашкин, ты гений!» — мысленно воскликнул Вундергай и, не мешкая, цепко схватил за руку Хламиду-Монаду. От неожиданности она вскрикнула и замерла, будто мышка, застигнутая врасплох. Но испуг парализовал ее ровно на одно мгновение. Надрывный возглас Вундергая: «Ребята, сюда!» подействовал на нее, словно прикосновение к раскаленному утюгу. В следующее мгновение она вцепилась зубами в руку Вундергая, а носком туфельки больно ударила его по голени. Тот не удержался, вскрикнул и на какое-то мгновение отпустил пленницу. Но ребята успели подскочить на помощь. Хламида-Монада бросилась навстречу ближайшему парню и, выставив два пальца рогаткой, сделала такое движение, будто собиралась ударить. Тот невольно отшатнулся и сбил с ног своего товарища. Воспользовавшись замешательством, она бросилась к выходу из парка. Вундергай — за ней. Бабашкин и дружинники бросились следом.

Хламида-Монада летела с легкостью спринтера, на спартакиаде с такой скоростью выходят в лидеры.

— Эй! — крикнул ей вслед Вундергай. — По-хорошему говорю… стой!..

Но Хламида-Монада только прибавила скорость. Выскочив за ворота, она застыла перед троллейбусом, который не спеша тащился мимо. Вундергай тоже вынужден был остановиться, боясь влететь под колеса «Икаруса». Хламида-Монада оглянулась, показала Вундергаю кулак, затем, рванувшись за троллейбусом, ловко уцепилась за перекладину металлической лесенки. Вундергай не ожидал такого оборота, пришлось вернуться на тротуар и галопом ринуться к автостоянке, где они с Назаром оставили мотоцикл.

Крикнув Бабашкину, чтобы тот вернулся на островок, он оседлал «Химеру» и помчался догонять троллейбус. Справа и слева от Вундергая катили автомобили, блокируя «Химеру» и мешая преследовать беглянку. Приходилось маневрировать с большим риском, раздражая водителей, которые боялись, что этот юный лихач собирается их «царапнуть». Вундергай обошел оранжевый «Москвич», затем старенький обшарпанный «Запорожец» и, наконец, оставив за собой зеленую «Волгу», снова «сел на хвост» троллейбуса, который подкатывал к остановке. Вундергай убавил скорость и притормозил, собираясь кинуться к Хламиде-Монаде. По та неожиданно оглянулась и, спрыгнув с буфера, сломя голову помчалась прямо по дороге, не реагируя на сигналы ошеломленных водителей. Вундергай бросил у бордюра «Химеру» и ринулся на другую сторону, на перехват, угадав ее намерение сесть в такси, что стояло в тени возле противоположной остановки. Но тут Хламида-Монада внезапно свернула в сторону, словно поняв тактический маневр Вундергая.

И вдруг случилось то, чего следовало опасаться — Хламида-Монада врезалась в зеленую «Волгу», которая в потоке автомобилей приотстала от «Химеры». Душераздирающий скрип тормозов резанул по сердцу. И сразу наступила нестерпимая тишина, словно магическая рука выключила на миг все звуки оживленной улицы. Зеленая «Волга» остановилась поперек дороги как вкопанная. Сбоку от нее безмолвно лежала смертельно перепуганная Хламида-Монада. Удар оказался скользящим, не опасным. Из кабины выскочил невысокий худощавый водитель, рухнул на колени перед пострадавшей, стал трясти ее и кричать: «Что же ты, девчонка, наделала?!» Он открыл заднюю дверку кабины и, приподняв пострадавшую, осторожно уложил на сидение. Потом обратился к толпе: «Товарищи, кто может поехать со мной как свидетель?»

— Я! — с готовностью откликнулся Вундергай и, обратившись к продавцу абонементов, попросил: — Посмотрите, пожалуйста, за моим мотоциклом, я скоро вернусь. Вон он лежит…

Зеленый автомобиль с зажженными фарами летел, едва касаясь асфальта. Водитель вел машину с хладнокровием опытного гонщика, не переставая сигналить. Хорошо зная расположение улиц, он промчался через какой-то проезд и, выскочив прямо к больнице, влетел в открытые ворота. Оторопевший вахтер чуть было не выронил пиалу с чаем. Выяснив у гуляющих больных, как проехать к хирургическому отделению, шофер повел машину к трехэтажному кирпичному зданию…

Бережно внесли Хламиду-Монаду в отделение. На первом этаже подхватили ее два медбрата и, бросив: «Ждите здесь», засеменили по коридору. Водитель провел рукой по лицу и покачал головой:

— Мистика какая-то! Бывает же такое… Она — двойник моей невесты. — Он вздохнул. — Умерла в прошлом году от белокровия.

Вундергай не знал, что ответить, только руками развел в знак сочувствия.

— Слушай, — спросил водитель, — а как я смогу найти тебя?

Вундергай назвал школу и класс. Шофер не стал записывать.

— Можешь подождать здесь с полчасика? — он дружески положил руку на плечо Вундергая. — Мне срочно надо слетать в одно место. Я мигом туда и обратно… Со скоростью света… Ладно?

— Буду ждать здесь, — кивнул Вундергай. — А зачем вам возвращаться? Позвоните, и дежурная ответит о состоянии ее здоровья.

— Нет, — твердо ответил тот. — Я обязан навестить ее. Значит, подождешь?.. — и он побежал к машине, а Вундергай — к телефонной будке.

Минут через сорок после звонка Вундергая появился инспектор Али. И не один. Из сине-желтой «Волги» вместе с участковым вышел полковник милиции, человек лет пятидесяти, седовласый, со строгим гладковыбритым лицом. Вундергай догадался, что он и есть Алексей Васильевич Станицын. Инспектор Али сказал:

— Разрешите, Алексей Васильевич, представить вам моего помощника и ребячьего комиссара участка, — он легонько подтолкнул Вундергая к полковнику.

— Очень рад, — улыбнулся полковник и пожал руку Вундергаю. — Давай, Пинкертон, докладывай обстановку.

Вундергай рассказал все, как было.

Сколько времени прошло с начала погони? — спросил полковник Станицын.

— Часа полтора, — ответил Вундергай. — Не было возможности позвонить раньше, товарищ полковник.

Станицын понимающе кивнул и вернулся к машине, попросив своего шофера:

— Соедини-ка меня с Карабаевым.

Шофер набрал нужный номер внутренней телефонной связи. Отозвался женский голос. Попросив Карабаева, шофер передал трубку полковнику Станицыну.

— Это я, — сказал Станицын. — Слушай, Закир Юсупович, быстренько пошли своих ребят на Комсомольское озеро. Сначала пусть посмотрят на островке в кафе «Мороженое»… — Станицын жестом подозвал к себе Вундергая и сказал в трубку: Сейчас я передам трубку нашему юному товарищу, он тебе опишет приметы.

Вундергай, волнуясь, взял трубку из рук полковника Станицына.

— Здравствуйте… — с противоположного конца связи коротко ответили на приветствие и попросили докладывать. — На островке должно быть из этих… четыре-пять человек. Один высокий худощавый — это мой друг Назар, с изображением автомобиля на майке. Другой — подросток в белой футболке, стриженный под «ежик» — это Бабашкин, связной нашего штаба… Еще должен быть Тюлень — толстый, круглолицый, с бородкой. На нем зеленая рубашка и белые брюки. Есть еще два парня. Они дружинники, в парке дежурят — в джинсах и сандалиях на босу ногу. Я их мельком видел. Одного из них беглянка малость царапнула по лицу. В глаза целилась…

— Кто такая? — раздался в трубке вопрос.

— Хламида-Монада.

— Яснее, пожалуйста.

Полковник Станицын взял трубку из рук Вундергая.

— Это обвиняемая, — ответил он за Вундергая. — Кличка у нее такая. Давай-ка, Закир Юсупович, нарядик в парк. Районное отделение тоже подключи. Действуй!..