Вундергай-сыщик

Желтая калитка

Вундергай ворвался в бабушкину комнату с криком:

— Бабуля, сколько стоит на базаре живой необразованный петух?

Вопрос застал бабушку на глубоком вдохе — она выполняла упражнения из лечебной гимнастики: стоя боком к двери, держала на вытянутых руках гимнастическую палку, на плавном выдохе медленно опустила палку и только тогда спокойно ответила:

— Безграмотный петух стоит не больше десяти рублей. Только не надейся вытянуть у меня эту бумажку.

— Будь спок, бабуля, у меня есть башмачный фонд — ты же в курсе…

— Ну что ж, ходи в школу босиком — в дождь, в снег, с петухом под мышкой.

— Скажешь тоже…

Бабушка несколько раз наклонилась, уверенно касаясь кончиками пальцев ковровой дорожки, потом выпрямилась, сделала резкий выдох, поболтала руками. — Сходи к Балыкиной, поговори, подозреваю, что обойдется и без выкупа.

— И все же на всякий случай прихвачу энзэ — с твоего разрешения, — сказал Вундергай.

— Сгинь! — беззлобно бросила бабушка, приступая к следующему упражнению.

— Слушаюсь, товарищ командующий! — с притворным испугом ответил Вундергай.

Он выскользнул за дверь, пообещав бабушке выполнить все ее поручения и вернуться к обеду. Миновав шесть высотных домов, он добрался до квартиры Назара. Вся семья была за столом. Тетя Оля, мама Назара, красивая, светловолосая женщина с болезненным выражением лица и печальными глазами, приветливо улыбнулась Вундергаю и сразу же подставила ему пиалу с чаем и тарелочку с гренками. Назар сдержанно кивнул другу, а девчонки запрыгали на стульях от восторга. Вундергай вручил им по две жевательных резинки. Тетя Оля упрекнула его за преждевременное поощрение, ведь девочки еще не доели завтрак. Вундергай, для аппетита, рассказал им про встречу с Балыкиной в самых веселых красках. Сестры незаметно для себя проглотили все, что было у них в тарелках, и мама увела их в другую комнату, оставив друзей одних.

— Ты чего в такую рань? — спросил Назар. — Ведь и девяти еще нет.

Вундергай объяснил ситуацию. Назар, в отличие от своего друга, не питал пристрастия к многословию. Если в его помощи нуждаются и план действия ясен, чего тратить время на пустые разговоры? Надо действовать. Он молча выслушал Вундергая, дожевав при этом огромный бутерброд и запив его горячим чаем, встал из-за стола. Тетя Оля даже не поинтересовалась, куда направляется Назар. Сын хорошо усвоил свои обязанности по дому и никогда не подводил.

Оседлав «Химеру», друзья помчались по адресу, названному инспектором Али. Без труда обнаружили частный дом, под номером двадцать три, на улице Вишневой — в тенистом тупичке, заблокированном новыми девятиэтажками. Тупичок выглядел зеленым островком в океане новостроек, к которому пришвартовались громадные корабли — дома. И хотя экскаваторы и бульдозеры угрожающе ревели где-то под боком с восьми утра, соловьи по-прежнему распевали на рассвете, перекликаясь с майнами. И эти птичьи голоса внушали жителям островка спокойствие: еще одно лето можно не трогаться с места, если уж чуткие птицы не покидают насиженных мест, несмотря на предупреждения начальника ЖЭКа о скором сносе всех одноэтажных построек.

Лихо тормознули у обшарпанного зеленого забора, накренившегося в сад. На калитке ядовито-желтого цвета выделялись буквы, составляющие надпись: «Осторожно: злая собака».

Вундергай изумленно уставился на калитку.

— Ты чего это? — спросил Назар, перехватив взгляд друга.

— Сон в руку, — ответил Вундергай. — Мне сегодня приснился Кука и сказал человечьим голосом, что его прячут за желтой калиткой…

— Хватит трепаться, давай стучи. — С высоты своего баскетбольного роста Назар заглянул в сад. Ни души.

Кнопки звонка Вундергай не нашел. Тогда он стукнул несколько раз по калитке кулаком и прислушался, ожидая собачьего лая. Никаких признаков.

— Идет, — предупредил наконец Назар, продолжая изучать усадьбу Балыкиной.

Брякнула задвижка, ржаво простонав, калитка приоткрылась. В проеме появилась Балыкина. Глаз ее был перевязан цветастой косынкой.

— Здравствуйте, — с подчеркнутой учтивостью поздоровался Вундергай. — Вы просили зайти?..

— Ах, это ты?! Черт бы тебя побрал с петухом! — Балыкина показала на Назара: — Этот с тобой, что ли?..

— Мой друг.

— Ладно, заходите, — кивнула Балыкина.

— А собака? — настороженно спросил Вундергай.

— Захворала она у меня, — ответила Балыкина, пропуская друзей во двор. — Забродившего варенья объелась… Вот тут я и вспомнила про тебя.

— Так ведь я в ветеринарном деле не очень-то смыслю, — озадаченно ответил Вундергай. — Может быть, мой друг… — и с не надеждой оглянулся на Назара.

— Меня не интересует твой друг, — остановила его Балыкина. — Мне нужна собака.

— Да… Вообще-то я узнаю, кажется, на паркентском базаре я видел…

Балыкина положила тяжелую руку на плечо Вундергая.

— Какое мне дело до того, где, когда и чего ты видел? — рука соскользнула с плеча Вундергая и толстый палец уперся ему в грудь. — Тебе — ученый петух, мне — умная собака. Понял?

— Понял, — угрюмо ответил он. — Только собаку лучше выбирать самому хозяину дома… Я принес деньги. Вот… можете купить на базаре хорошего барбоса…

— Некогда мне шастать по собачьим базарам, — отрубила Балыкина. — Торговаться не будем. Не желаешь угодить с доставкой на дом, обойдусь и без тебя. Но и тебе, милый, от ворот поворот. Без ученой собаки не заявляйся.

Вундергай вопросительно глянул на друга. Тот молча развел руками — мол, выхода нет, надо доставать пса.

— Легче крокодила достать, чем ученую собаку, — пробурчал Вундергай.

— Крокодила подаришь своей будущей теще, — усмехнулась Балыкина. — А мне нужна ученая собака. Чтоб знала, кого впустить, а кого и не выпускать со двора.

— А может, щенка вам принести? — предложил Назар. — У моих знакомых…

— А разве я цыпленка отдаю? — возмутилась Балыкина. — За взрослого ученого петуха я требую равноценную ученую собаку. И хватит попусту болтать. Знаю, языки у вас хорошо подвешены…

Остальную часть Балыкинской усадьбы прошли молча. Курятник, обнесенный железной сеткой, находился в другом конце двора и разделен был на две части. В одной копошились с десяток кур и два петуха (Куки среди них не оказалось), в другой — чинно расхаживали четыре самодовольных индюка.

— А где же наш петух? — забеспокоился Вундергай.

— Вон там этот разбойник! — Балыкина показала на чердак с плотно прикрытыми дверцами, сцепленными висячим замком. — Наказала я его. Всех моих петухов, хулиган, переколотил, да и меня норовил клюнуть в глаз.

Что-то задрожало в груди Вундергая.

— Можно заглянуть на чердак? — с надеждой спросил он.

— Потом, — сказала Балыкина. — Сначала это «можно» надо отработать.

— А что надо делать? — спросил Назар.

— Что скажу, то и будете, — ответила Балыкина тоном, не терпящим возражений. До обеда поработаете у меня.

— Значит, собака отменяется?! — обрадовался Вундергай.

— Ишь ты, «отменяется», — хмыкнула Балыкина. — Собака, миленький мой, пойдет за петуха, а вот работа ваша должна оправдать его стоимость.

Вундергай попросил:

— Разрешите хотя бы поздороваться с петухом!

— Лезь, — согласилась Балыкина. — Вот ключ.

Вундергай взлетел по лестнице, волнуясь, отомкнул. Во мраке ничего нельзя было разглядеть. Вундергай зажмурился, чтобы приучить глаза к темноте, и снова раскрыл их: вскоре проявились старые карнизы, разбитый чемодан и сломанная этажерка рядом со старым креслом. В кресле стоял Кука, низко опустив голову. Он даже не прореагировал на поток света, пронзивший чердачные сумерки. Стараясь не греметь, Вундергай шагнул на чердак и, приблизившись к петуху, присел возле него на корточки, потом ласково провел по его спине. Кука не вздрогнул, а только еще больше сжался, глаза его чуть приоткрылись и снова затянулись молочными пленками век.

— Здравствуй, Кука! — прошептал Вундергай, — рано ты опустил крылья. Мы еще покажем себя… А ты настоящий борец. Вижу — голодовку объявил… Засыпаешь от слабости. Эй, Кукочка, очнись! Это я пришел за тобой, твой верный друг. Признайся — ты ведь специально мне приснился, чтобы позвать на помощь? — Вундергай потрепал петуха за гребешок. — Ну, дружочек?..

Кука раскрыл глаза, уставился на Вундергая невидящим взором. Казалось, сумерки заволокли его петушиное сознание.

Снизу раздался требовательный голос Балыкиной:

— Чего ты там застрял?

В чердачном проеме возник Вундергай с петухом подмышкой. Хватаясь одной рукой за перекладины лестницы, он не спеша спустился и посмотрел на Балыкину.

— Хоть раз кормили?

— Кормить?! — возмутилась Балыкина. — Это за что такого бандита кормить? — Балыкина прижала ладонь к перевязанному глазу. — Он меня чуть калекой не сделал. Еще немного — и пришлось бы тебе инвалидность мою оплачивать.

— Так ведь клюнул вас собственный петух, — с удивлением возразил Назар. — При чем тут мы?

Балыкина оглядела его с ног до головы, словно только что заметила.

— Петух и вправду мой, — согласилась она. — А воспитание чье? — Она кивнула на Вундергая. — Его… Ладно, давай за работу. — Скрывшись в сарае, Балыкина тут же вернулась со старым ящиком. Сажай под него разбойника, — она треснула широкой ладонью по дну перевернутого ящика. — Сдадите работу — заберете.

Вундергай сунул петуха под ящик, а Назар, посмотрев на свои часы, сказал:

— У меня в запасе только час, на тренировку могу опоздать.

— Ничего, здесь потренируешься, — категорично заявила Балыкина, — сейчас я вам такую тренировку-обеспечу — всем тренировкам будет тренировка!

— У меня — бокс, — хладнокровно повторил Назар.

— А у меня забор покосился, — не сдавалась Балыкина. — Двери и оконные рамы не крашены, деревья не побелены — тоже надо понимать.

— Не волнуйтесь, — вмешался Вундергай после того, как подсунул Куке под ящик консервную банку с водой и подсыпал горсточку пшена… — успеем все, — и, сделав Назару знак, сказал:

— Не мешало бы нам представиться. Меня, например, прозвали Вундергаем, а моего друга нарекли Назаром, — он сделал паузу и вежливо осведомился у Балыкиной. — А как разрешите обращаться к вам?

— Тетя Клара, — ответила Балыкина. — Вчера ведь только знакомились у участкового, забыл, что ли?

— Инструменты какие-нибудь есть у вас? — спросил Назар.

— Сейчас посмотрю. — Балыкина снова скрылась в сарае и, покопавшись там, притащила плетеную корзину, — вот мужнино наследство осталось.

Инструменты оказались подходящие: пила, молоток, клещи, маленький топорик, рубанок и коробка с гвоздями, рулетка с пятиметровой металлической лентой.

— Еще бы лопату с ломом, — сказал Назар, рассматривая подгнивший деревянный столб, покосившиеся части забора, и определил, обращаясь к Вундергаю: — Я беру на себя забор, — и он стал деловито раскладывать необходимые инструменты, предварительно сняв с себя отглаженную рубашку и аккуратно повесив ее на сучке яблони.

— Идет! — согласился Вундергай и весело сказал Балыкиной: — Тетя Клара, обеспечьте меня, пожалуйста, стройматериалами, и нельзя ли сообразить насчет рабочей одежды?..

Балыкина принесла два ведра и две малярные кисти — для известки и белой краски. Потом бросила Вундергаю скомканный старый халат.

— Надень.

Вундергай облачился в женский халат, который пришелся ему впору, засучил рукава и увенчал бантиком тоненький поясок.

Из комнаты в открытое окно ворвался телефонный звонок. Балыкина поспешила в дом.

Навалившись всем туловищем на покосившийся столб, Назар изо всех сил пытался его выпрямить. Вундергай подскочил к другу, стал помогать. Столб поддался, Назар ловко подставил ломик.

— Абсолютная вертикальность! — воскликнул Вундергай. — Закрепляй теперь его.

Назар вбил несколько колышков, уложил камни, какие были под рукой, и засыпал их землей, хорошенько утрамбовав.

— Вот и все, — сказал он со вздохом удовлетворения. — Теперь приколочу доски, а ты потом покрасишь.

Вундергай стукнул ногой по столбу, тот даже не дрогнул.

— Дело мастера боится!

— Без тебя знаю, — отозвался Назар добродушно. — Не транжирь время.

Вундергай послушно взял кисть, ведро с известью и направился в сад. Проходя под окнами, поймал несколько фраз, сказанных Балыкиной в телефонную трубку: «Нет, сейчас не надо… Позже, говорю… Привезешь, посмотрю… Еще не вернулись… Сессия у них. Это ты им сам скажешь. Приезжай к обеду».

«Выходит, в этом особняке порядком жильцов, — подумал Вундергай. — Нет, чтобы их заставить здесь поработать, так она эксплуатирует нас». — Он подставил под водопровод ведро и крутанул кран. Забурлила, закипела известь…

Час молчаливой сосредоточенной работы принес хорошие результаты: забор выпрямился и выглядел уже уверенно. Назар был доволен, но Вундергай ворчал. По его мнению, следовало проводить побелку ранней весной или осенью. Впрочем, нет смысла размышлять на эту тему. Действовать надо, поскольку договор с Балыкиной уже заключен. Жаль только, что с другом невозможно перекинуться и словечком. Для Назара тратить деловые минуты попусту — непростительная роскошь. Мастерит он с завидной аккуратностью робота. И результаты налицо: столб укреплен основательно, доски плотно подогнаны одна к другой, даже задвижку, болтавшуюся на ржавых гвоздях, он закрепил надежными шурупами. Сложив в корзину инструменты, Назар оставил их возле сарая, потом вымыл руки под краном, причесался. Снял с дерева рубашку и шлем, неспешно надел на себя.

— Все! — коротко отчитался он. — Я свою норму выполнил.

— Стой, братец! — встрепенулся Вундергай. — Ты куда? — в женском халате, с газетной пилоткой на голове смотрелся он презабавно.

— Мне на тренировку, — ответил Назар, собираясь отворить калитку.

— А тетя Клара разве уже приняла твою работу? — спросил Вундергай.

— Ну и что? Все исполнено на совесть. Ладно, бывай! Если успею, часа через три заскочу за тобой. — Назар хлопнул калиткой. Рявкнула «Химера», унося его прочь.

Вундергай обернулся, надеясь отыскать глазами Балыкину. Странно, что за целый час она только раз показалась во дворе. Трудно поверить, чтобы она рискнула оставить в собственном дворе без присмотра двух малознакомых парней. А может, она следит за ним сейчас из какого-нибудь окна? Вундергаю стало не по себе от этой мысли. Он подошел к окну, притих, стараясь уловить признаки жизни. В доме ни звука. Задремала, что ли?

Вундергай бросил измазанную в извести кисть и направился к крыльцу. Скинул сандалии, поднялся на террасу, прошел босиком по узкому коридорчику. Вундергай решил заглянуть в дверь, которой заканчивался коридорчик. А если Балыкиной нет в доме? Возможна, что он и не заметил, как она прошла к курятнику — кажется, там есть калитка в соседний двор…

— Тетя Клара, — вполголоса позвал Вундергай, — вы дома?

В ответ раздался глухой сдавленный голос:

— Входи…

Вундергай облегченно вздохнул, приоткрыл стеклянную дверь, осторожно заглянул в гостиную. На зеленом диване полулежала Балыкина. Одной рукой она держалась за правый бок, другая безвольно опустилась рядом. Вундергай понял — Балыкиной плохо.

— Печень… схватила, — процедила она и прикрыла глаза. Видно, малейшее движение вызывало острую боль. — Там, в аптечке… корвалол и грелку горячую… на кухне…

Не раздумывая, Вундергай схватил из серванта тяжелый хрустальный фужер и помчался на кухню, где плеснул на донышко сырой воды. В спальна, возле широкой кровати — на полированной тумбочке, где стояла белая миска с различными аптечными пузырьками, схватил корвалол, тут же отсчитал капель тридцать и поднес Балыкиной, осторожно приподняв левой рукой ее голову.

— Потерпите, — сказал он, и снова помчался на кухню. Не стал искать грелку. Схватил пустую бутылку из-под шампанского, что стояла под раковиной, набрал из крана горячей воды, заткнул пластмассовой пробкой и, прихватив кухонное полотенце, вновь поспешил к Балыкиной.

— В бутылке погорячее будет, чем в грелке, — ответил он на ее вопросительный взгляд.

Балыкина опустила веки, замерла, настороженно прислушиваясь к собственному сердцу. Постепенно с лица ее стало сходить напряжение. Вундергай, прошелся взглядом по гостиной. Мебель дорогая, хотя предметы из разных импортных гарнитуров — два глубоких кресла на роликах, журнальный столик, сервант, заставленный хрусталем и фарфором, и так далее — все, что обычно заполняет шикарные гостиные. Два масштабных ковра прикрывали стену над диваном и весь пол. Над сервантом — высоко, почти под потолком, — два портрета. На одном изображен мужчина с острыми маленькими глазами под козырьком военной фуражки. На другом портрете — красивое женское лицо. Неожиданно Вундергай уловил в ней черты Балыкиной: лоб, линия носа и формы губ, а главное — независимый взгляд подтверждали сходство. Трудно представить, что эта женщина с внешностью графини перевоплотилась по воле десятилетий в ворчливую старуху.

Глубокий вздох облегчения, раздавшийся рядом, оторвал Вундергая от этих мыслей. Он повернулся к хозяйке и встретил ее испытующий взгляд. Она смотрела на него уже с полминуты.

— Ох, слава богу, отпустила проклятая, — слабо произнесла Балыкина, поглаживая печень. Операцию велят делать, а я боюсь… Да и некогда. Сам видел, какое хозяйство у меня…

— Слушай! — она тронула Вундергая горлышком бутылки, — а ты, я вижу, парень ничего. Сначала думала — шалопай. Про друга твоего не скажу так… А где, кстати, он?

— На тренировку уехал.

— А курятник?

— Готов ваш курятник, и забор обновили.

— Посмотрим, — Балыкина ухватилась за плечо Вундергая. — Ну-ка, помоги…

Вундергай помог ей подняться с дивана. Не выпуская из рук бутылку с остывшей водой, Балыкина, покачиваясь, вышла из гостиной, пропустив вперед Вундергая.

Брякнула калитка, от садовой дорожки послышался стук каблуков.

— Знахарки мои пришли, — объяснила Балыкина, прислушиваясь к приближающимся шагам.

Появились две девушки, как показалось Вундергаю, очень красивые — в ярких, золотистом и голубом, платьях. Одна — жгучая брюнетка, другая — ослепительная блондинка.

— О, у нас сегодня гости! — сверкнула улыбкой блондинка.

— Как интересно! — сказала брюнетка. — Она восторженно заморгала глазами. — Откуда взялся здесь такой симпатичный? — Девушки весело рассмеялись и стали с любопытством разглядывать Вундергая. А выглядел он презабавно. В цветастом балыкинском халате, с газетной пилоткой на голове, он был довольно нелеп. Вундергай опомнился — неловко стащил с себя халат, смял пилотку.

— Если хотите, я из бюро добрых услуг, — справляясь с нахлынувшей робостью, он принимал независимую позу. Не хватало еще стать предметом для шуток этих красавиц. С ними надо держаться поувереннее… Уж это Вундергай знал по опыту общения с капризной одноклассницей, самой красивой девочкой в школе — Хадичой…

— Он — от участкового, — со вздохом объяснила Балыкина присутствие Вундергая. — За петухом пришел… Если б не он, околела бы тут одна.

— А что случилось, тетя Клара? — встревожились девушки.

Балыкина рассказала про свой приступ. Девочки поохали, высказали сочувствие и заявили, что впредь, как будущие доктора, они не допустят никаких рецидивов.

— Переодевайтесь да на стол подавайте, — приказала Балыкина. — Обедать пора.

Девушки послушно исчезли, а Вундергай заторопился.

— Мне надо идти, дома меня потеряли, наверное.

— Потеряли — позвони! — отрезала Балыкина. — Там на кухне параллельный.

— Бесполезно: у нас не работает телефон, — возразил Вундергай.

— А ты все-таки попробуй, может, и дозвонишься, — настойчиво советовала Балыкина. Похоже, ей очень не хотелось отпускать хорошего работника. Я все равно не выпущу тебя с петухом, пока не отработаешь положенное… — и она поднялась на крыльцо. — Мой руки и давай с нами за стол!

— Правильно, тетя Клара, не выпускайте его без обеда! — Из кухни появилась блондинка в ярко-зеленом халатике, поверх которого повязан был оранжевый фартук. Она шутливо пригрозила Вундергаю эмалированной миской. — Садись, садись… А я для тебя сейчас соберу яблоки, — и блондинка прошла в сад.

Из окна выглянула брюнетка.

— Ни в коем случае не отпускайте! — на ней уже была ярко-красная домашняя кофточка. Присев на подоконник, она произнесла: — Не покидай нас, мальчик, ты нам очень понравился. — Похоже было, что девушки просто забавлялись.

Вундергай растерянно хмыкнул и пожал плечами.

Стол находился в просторной кухне между газовой плитой и окном, из которого хорошо просматривался сад, калитка и главное — соседский двор. Как узнал Вундергай, это место у окна — наблюдательный пункт — было закреплено за Балыкиной, и даже в ее отсутствие никто не решался занять его. Вундергая посадили у стены. Рядом села блондинка. Брюнетка по домашнему графику в этот день была дежурной, хлопотала между столом и плитой.

— Интересно, как зовут нашего гостя? — поинтересовалась брюнетка, осторожно ставя перед Вундергаем тарелку с горячим супом.

— Если интересно, то я — Вундергай, — представился он, встал и поклонился поочередно всем присутствующим. — А официально значусь Гайратом.

Брюнетка повертела в руках ложку.

— Это кличка у тебя такая?

Вундергай кивнул:

— Что-то вроде псевдонима… А можно узнать ваши имена?

— Я — Тамара, — сказала блондинка. — А она, — длинный указательный пальчик ее с малиновым ноготком указал на брюнетку, — Камила. Гляди, какая красивая!

Вундергай не решился посмотреть на брюнетку и начал сосредоточенно черпать ложкой из тарелки. Воцарилось неловкое молчание.

— Тетя Клара, а мы фармакологию скинули! — сообщила Тамара, меняя тему разговора.

— …И благополучно перебрались на третий курс! — добавила Камила, расставляя на столе стаканы с вишневым компотом.

— Вот и хорошо, — равнодушно кивнула Балыкина.

— На той неделе уедем с Камилой в Феодосию к моим родителям, — сказала Тамара, — отпивая компот глоточками. — Так что скоро отдохнете, тетя Клара.

— Езжайте, только за квартиру вперед заплатите…

— Так нас же не будет в августе! — мягко возразила Тамара.

— Вас-то не будет, — усмехнулась Балыкина, грузно выбираясь из-за стола. — А вещи ваши остаются при мне и комнату буду держать для вас. А неустоечку кто оплатит? Синдбад-мореход, что ли?.. Пойду прилягу, что-то мне не по себе.

Вундергай тоже поднялся.

— А как же двери, окна?.. — возмутилась Балыкина. — Не покрасишь — петуха своего не увидишь.

Вундергай обиделся.

— Забор починили, деревья побелили. Завтра покрасим ваши двери и рамы. Даю честное слово.

— Отпустите золотую рыбку, — сочувственно пропела Тамара. — Не обманет, вернется…

— И мы поможем, — поддержала подругу Камила. — У нас теперь уйма — свободного времени.

Балыкина собралась было возразить, но в эту минуту отворилась калитка, и на садовую дорожку шагнул высокий мужчина лет тридцати пяти — с головы до пят во всем белом: фирменная рубашка, брюки, туфли.

Балыкина насторожилась, увидев его через окно, а Тамара восторженно воскликнула:

— Суррогатов прибыл! — от нахлынувшей радости она чмокнула Камилу в щеку. — Вот сейчас и договоримся насчет дня рождения!

Гость, услышав возглас Тамары, златозубо просиял, а Балыкина засуетилась и нетерпеливо махнула в сторону входной двери.

— Ладно, бери своего петуха и отчаливай… Потом придешь… Только позвони сперва.

Вундергай, не мешкая, выскочил во двор, схватил Куку. Ему хотелось скорее покинуть эту обитель. Но прежде чем Вундергай успел дойти до калитки, его окликнула Камила. Запыхавшаяся от бега, она показала на свои босые ноги:

— Видишь, из-за тебя босиком… а дорожка — горячее сковородки… — Вундергай смущенно улыбнулся, не сказав в ответ и слова. Камила продолжала: — Ты ведь забыл записать номер телефона… Или не собираешься заканчивать работу? — она лукаво заглянула в его глаза.

— В мошенниках пока не числюсь, — ответил Вундергай. — Беги в дом, пятки сожжешь…

— Хочу пригласить тебя на свой день рождения, — сказала Камила. — Придешь?

— Постараюсь. А когда это?

— Через два дня, в воскресенье. Договорились?

— Договорились… Если не возражаете, я приду с другом.

— Это даже прекрасно! — обрадовалась Камила. Тут ее позвала Тамара:

— Камилка, чего ты застряла там? Лети сюда. Здесь такой сюрпризик — упасть можно.

Камила тронула Вундергая за плечо.

— Значит, до воскресенья? Чао! — и помчалась обратно.

Вундергай вышел за порог и сразу почувствовал облегчение, словно человек, который чудом выбрался из страшной переделки. Из-за угла вылетела «Химера», на которой восседали Назар с Бабашкиным, и лихо тормознула перед Вундергаем.

— Ты чего застрял у нее? — заорал Бабашкин, стараясь перекричать треск двигателя. — Бабушка велела доставить тебя в любом виде, — он взял из рук Вундергая петуха и показал на место позади себя.

Вундергай устроился в кресле-седле, Бабашкин с петухом сел к нему на колени. Взревел мотор.

От бабушки влетело по первое число. Она высказала внуку все, что о нем думает со дня его рождения. При этом она не забыла упомянуть «нерадивых» родителей Вундергая и его малолетних дружков — вроде дотошного Бабашкина. Она перечислила бесшабашные увлечения внука на уровне «петуховодства», а в заключение, как всегда, поставила в пример ему Назара — лучшего парня массива «Гулистан»…

Не получив отпора, бабушка объявила Вундергая ответственным за организацию ужина и завтрака и победно удалилась в сторону райисполкома — на заседание. Завидев ее, едва она вышла из подъезда, петух встряхнул крыльями, высоко поднял голову и торжественно прокукарекал с балкона. Бабушка посмотрела вверх и не смогла сдержать улыбку.

Вундергай стоял рядом с Кукой, гладя петуха. Кука был счастлив. Он с прежней самоуверенностью расхаживал по барьеру, по-хозяйски оглядывая двор. Бывшие неприятели драчун и живодер Умриев, сиамский кот и карманная собачонка Нотка казались теперь ему безобидными на фоне пережитых неприятностей, из-за которых ученому петуху чуть было не пришлось распрощаться с собственной головой.

— Надо рассказать обо всем инспектору Али, — сказал Вундергай.