Вы призвали революцию

Глава 7

Подкуп и торговля с горцами принесли свои плоды — нам стало известно о нескольких гнёздах «диких» виверн, которых местные ещё не смогли приручить. Осталось лишь отловить тварь покрупнее и можно будет наступать дальше. В принципе, у меня есть возможность прямо сейчас приступить к подготовке уже собственных наездников, пусть это и потребует несколько лет, а также немалых вложений. До нынешнего момента королевство могло полагаться только на купленных имперских грифонов, из которых никогда не получалось собрать достаточно крупный отряд — слишком уж они были дороги, служа больше демонстрацией богатства и власти отдельных дворянских семей.

Набрав проводников из поселений, что находились под нашим плотным контролем, и заплатив им немало золота по меркам горцев, я разослал во все стороны поисковые отряды. Их задача — добыть яйца «диких» виверн и особь покрупнее, после чего зачистить найденные гнёзда и доставить всё сюда, в лагерь.

С яйцами никаких проблем не возникло: слаженными действиями перебив взрослых ящериц, бойцы спокойно обобрали опустошённые гнёзда. А вот с отловом твари покрупнее никак не складывалось — слишком уж мелкими по сравнению с приручёнными и выводимыми несколько сотен лет породами «одомашненных» ящериц выглядели их дикие собратья. Видимо, придётся и впрямь искать Пик мира. Если он действительно существует.

Отправив с очередным обозом несколько десятков яиц и полдюжины горцев, что клялись и божились в обладании умением ухаживать за вивернами, выдав им пояснительное письмо коменданту форта, я отдал приказ на сворачивание лагеря. Нужно было двигаться дальше.

За прошедшие с начала вторжения шесть недель получилось не только ослабить горцев, выбив огромное число наездников, создать сеть доносчиков из местных торговцев, разведать все тайные тропы, но ещё и узнать о ходе собрания Кланов, прибывших в Гильджаран и решающих, что же делать со столь стремительным наступлением королевских войск, уже занявших часть хребта.

Слушая донесения, я лишь поражался тому, насколько же похожи были наши прежние порядки дворянской вольницы на таковые у горцев. Варвары ругались, тянули общее одеяло каждый в свою сторону и старались переложить ответственность на других. Багровые Крылья желали, чтобы пограничные Кланы выступили против нас, а вторые — чтобы первые, как самые богатые, выделили на это золото и дружины.

Прояви мы большую жестокость, сравнивая все встреченные поселения с землёй, то договориться им было бы куда как проще — жить хотят все, и когда остаётся вариант сражаться или просто умереть, то большинство, очевидно, выберет первое. Показав, что являемся вполне договороспособными и не чураемся торговых отношений, мы дали Кланам помельче третий выбор — просто перейти на нашу сторону.

Вот и думали главы над тем, что же будет выгоднее: сразиться с сильным противником и понести тяжёлые потери, или же примкнуть к нему. Багровые Крылья своей неуступчивостью только подкидывали гирек на вторую чашу весов.

Имея в виду сложившийся политический расклад в хребте, я пристально следил за тем, чтобы армия вела себя максимально сдержанно: за открытые нападения и диверсии мы, разумеется, жестоко карали, но только виновных, не сжигая поселения целиком, и не стеснялись приплачивать золотом и необходимыми горцам товарами за сведения о происходящем в окру́ге. Дошло до того, что перед ответственными за сбор донесений людьми иногда выстраивалась целая очередь, чуть ли не дерущаяся между собой за право сдать нам расположение непримиримых варваров и рассказать о тайных тропах, ведущих всё дальше и дальше, к центру хребта.

Всё это обходилось в копеечку, но у меня была в распоряжении чуть ли не вся казна королевства, да и когда мы именно торговались, то получалось немного улучшить общий баланс в положительную сторону. Вот только когда мы преодолели ещё три десятка километров, то встала новая проблема — рабы и шахты.

До этого мы встречали в поселениях лишь потомков прежде захваченных в полон жителей равнин и тех, кого держали на положении слуг в наиболее богатых семьях. Первые уже не желали возвращаться, так как успели прижиться и стать частью горных народов, а вторых получалось просто выкупать по причине их малой численности.

Теперь же нужно было найти иное решение — невольники-шахтёры хотели вернуться домой, но выкупать их мы не могли, так как настолько много золота просто невозможно было собрать. Да и не все рабовладельцы были готовы продать своих рабов, стремясь получить куда как большую выгоду со временем. Подумав над сложившимся положением, я принял довольно простое и очевидное решение.

— Я требую, чтобы за каждого члена моего рода, называемого Срединным Королевством, мы получили плату — кровью либо же золотом.

Собравшиеся на сход старейшины Клана Глубокой Жилы — самые крупные рабовладельцы и обладатели богатейших залежей манаруды в окру́ге, загомонили, мгновенно изменившись в лице. До этого надменные и чванливые, несмотря на то что мы опять перебили несколько отрядов наездников без малейших потерь, теперь они боялись. И было чего — в их культуре существовал такой обычай, как кровная месть. За каждого убитого члена одного рода должен быть умертвлён либо сам убийца, либо кто-то из его семьи. Я же просто взял и объявил каждого раба своим родственником, а королевство — нашим общим, огромным родом. Нагло? Да. И подобным решением я в один момент легитимизировал в глазах горцев любую претензию в сторону рабовладельцев.

— О, Великий Шейх Равнин, — старейшины воздели ко мне руки, — но разве может один человек иметь столько родичей?

— Вы что, псы поганые, смеете обвинять меня во вранье?!

— Нет-нет, о Великий Шейх равнин, — они бухнулись на колени, — но… но…

— Подойди, — маню к себе пальцем одну из девочек-подростков, которая прислуживала нам во время схода, — встань рядом.

Не смея даже поднять голову, невольница замерла подле меня. Я же, аккуратно надавив ей снизу пальцем на подбородок, заставил девицу показать лицо.

— Смотрите, аксакалы, и попробуйте только сказать, что мы не одной крови.

У нас обоих были равно как пшеничного цвета волосы, так и голубые глаза, а также почти одинаковые овалы лица. Не знай я точно, что у отца были только сыновья, то и впрямь мог бы принять впервые увиденную девочку за собственную сестру. Старейшины, вжав головы в шеи, начали испуганно переглядываться между собой. Такое крыть было нечем.

— Ну! — поторапливаю их грозным окриком.

— О, Великий Шейх Равнин, — они опять бухнулись на колени, — но мы не можем уплатить вам положенную виру — у нас слишком мало золота.

— В таком случае… — недобро им улыбаюсь, — вы заплатите кровью. Месть — дело такое. СТРАЖА!

В помещение немедленно вошли шесть рыцарей Оплота. Киваю на старейшин:

— Они отказались уплатить виру золотом, потому мы возьмём своё иным способом.

Одновременно кивнув, рыцари начали хватать поочерёдно горцев и вытаскивать наружу. Выхожу вслед за парой оплотовцев, выволакивающих последнего, самого упирающегося старейшину.

Небольшой городок, управляемый Кланом, был спрятан между крутыми хребтами и выглядел так, будто его бережно положили в чашу из гор. Узкие улочки тянулись вверх и вниз, петляя между каменными домами. В центре — маленькая площадь, на которой прямо сейчас подготавливалась экзекуция. Выстроив старейшин в линию, рыцари перед первым установили камень, после чего ударили того под колени, заставляя упасть, и силой уложили голову на подобие плахи. Вынимаю из ножен меч и подступаю ближе, оглядывая собравшихся вокруг горцев. Они, отделённые от происходящего рядом пехоты, постепенно понимали, что готовится, а потому начинали волноваться, а некоторые уже перешли к возмущённым крикам. Теперь главное — правильно выбрать слова.

— Мы пришли сюда не просто так, — все немедленно примолкли, стоило мне начать говорить, — а по праву кровной мести. Вы, — обвожу рукой собравшихся, — множество лет брали в полон и убивали моих, моих! Родичей. Теперь пришло время платить за это. Ваши старейшины, — указываю остриём меча на выстроенных в линию горцев, — отказались уплачивать виру золотом. А потому…

Подхожу к плахе и, подняв меч, резко его опускаю. Кованый из дварфийской оружейной стали, мой клинок почти не тупился и обладал практически бритвенной остротой. Используя его в качестве орудия исполнения приговора, я делал одолжение старейшинам — это было куда как быстрее и менее болезненно, чем если бы казнь провёл обычный пехотинец, вооружённый топором. Отрубленная голова скатилась с камня, а рыцари, оттащив в сторону труп, уже ставили на колени следующего. Толпа зароптала, но практически тут же смолкала, стоило мне вновь заговорить:

— Но есть проблема — по предварительным подсчётам, вы должны мне семь тысяч жизней, по одной за каждого убитого родича, — число я, разумеется, значительно завысил, ну да кто считать-то будет? — Вот только я не вижу здесь столько людей.

Толпа немедленно в испуге отхлынула от цепи солдат. Внутренне усмехаюсь. Отлично, теперь они не возмущены, а боятся, ведь по их понятиям я в своём праве. Ну и, разумеется, обладаю достаточной силой, чтобы взять требуемое. Пожалуй, второе куда как важнее первого.

Горцы подавленно опустили головы, постепенно смиряясь с судьбой, пока я казнил прочих старейшин. После чего, отвернувшись от окровавленной плахи, поднимаю взгляд — среди гор выделялась своей высотой одна, находящаяся в противоположной стороне от направления на Гильджаран. Пик мира.

Клана Глубокой Жилы более не существовало. Каждый мужчина, входивший в него, получил на выбор несколько вариантов: умереть в уплату «долга», выложить целую кучу золота или же спуститься самому в шахты, отрабатывая виру за угнанных в полон и убитых жителей королевства. Некоторые, возмущённые подобным «постыдным» предложением, попытались оказать сопротивление, но куда разрозненным одиночкам против целой армии? Большинство же, лишившееся и воинов-наездников, и старейшин, под давлением собственных традиций и обстоятельств склонило головы и, забрав из рук бывших рабов кирки, отправилось под землю.

Полонённые же начали партиями возвращаться в королевство, где их расселением уже займётся другие люди. Мне нужно было только обеспечить их безопасность до момента пересечения границы. После отбытия уже последующих партий пришло письмо от Великих Героев, интересующихся моими успехами. Описав в общих чертах произошедшие события, я также запросил ещё золота для торговли и самых сведущих в школе Трансмутации чародеев. Других способов добраться до Пика мира, кроме как применить не самую распространённую магию, я не видел.

Пока ожидал затребованное, одновременно налаживал процесс добычи манаруды. Создавать горцам условия, в которых они сами держали шахтёров, я не собирался — мне нужен минерал, а не трупы. Да и восстанавливать рабочую силу путём набегов и увода в полон новых рабов никто не собирался. Потому в шахтах пришлось создать нормальные условия вначале для простого там нахождения — до нашего прихода из-за пыли и низких штолен дойти от одной точки шахты до другой было сложно. Затем уже приступили к самому процессу добычи.

Большую помощь мне оказали бывшие надсмотрщики над рабами. Прежде, правда, мне пришлось отбить их у освобождённых — почувствовав за собой силу, они попытались свести счёты со своими угнетателями. И не только с надзирателями — по первой случались нападения и на проживающих в городке горцев. Вновь пришлось применить армию, разогнавшую и тех и других в разные стороны, а посередине устроив непроницаемый кордон. Возможно, и имело смысл воздать по справедливости, но мне нужны были сейчас знания и умения бывших надсмотрщиков, которые отныне будут руководить своими сородичами. Ни у кого из подчинённых не было опыта в добыче манаруды, ведь мы всё же не дварфы. Бывшие рабы, разумеется, были недовольны подобным решением, но с каждым обозом, уводившим за собой всё больше и больше полонённых, напряжение начало спадать, пока не стало нулевым.

Первые поставки манаруды я начал отправлять спустя неделю после установления контроля над городком. Практически сразу же было получено новое письмо, в котором Герои определили примерную необходимость королевства в минерале из горных шахт. Посмотрев на цифры, у меня чуть глаза на лоб не вылезли — прежде потребности ограничивались хорошо, если двумя-тремя тоннами манаруды в год, а теперь мне необходимо за один лишь месяц предоставить двадцать. Вот зачем так много?

Почесав голову и прикинув, что подобной скорости добычи я смогу достичь, только если заставлю всех горцев от мала до велика махать киркой по сто дней и ночей в месяц, написал ответ, в котором тщательно изложил все нынешние возможности. Не знаю, зачем столько минерала требовалось Героям, но взять его сейчас просто неоткуда. Когда вся северная часть хребта перейдёт под мой контроль — тогда да, можно будет достичь такой нормы выработки, но до этого ещё сколько времени пройдёт.

В новом письме пришли новые же инструкции — норму уменьшили до одной тонны, а также меня обязали плотно взять под контроль все территории, ведущие к шахтам, для чего к южной границе уже были направлены дополнительные две тысячи пехоты, и дождаться, внезапно, дварфов. Детали описаны не были, но кажется, что за добычу манаруды собрались приняться всерьёз.

Маги школы Трансмутации прибыли одновременно с бородатыми коротышками и пехотным подкреплением. Мне, немного расслабившемуся за пару недель ожидания, пришлось одновременно решить множество вопросов — от распределения войск по захваченным землям до устранения напряжения между дварфами и работающими горцами, которые вовсе не приняли свой нынешний образ жизни полностью и постоянно доставляли хлопоты. Вот только мы за время компании уже привыкли к местным особенностям, а коротышки-мастера — нет. И делать этого они в принципе не собирались, на каждую провокацию варваров отвечая с максимальной жёсткостью, после чего выставляя мне штраф за нарушение договора.

В первый раз встретившись с подобным явлениям, я даже несколько растерялся, не понимая, что же делать. Рубить сплеча нельзя — без дварфов наладить работу в шахтах не получится. Купить их мы и так купили. Пришлось лезть в контракт найма, надеясь найти там что-нибудь, позволяющее прижать наглых коротышек к ногтю. Всё же я сын торговца. Не самого успешного и богатого, но всё же.

Вот только после пары раз провернуть подобное мне пришлось уплатить поганцам ещё больше золота за «незаконную попытку обогащения при помощи неверной трактовки условий договора». Плюнув на старания самостоятельно справиться с мерзкими коротышками, я отправил в столицу просьбу о помощи. В ответ, спустя три дня, пришло письмо, адресованное главному дварфу. Тот, прочтя его, нахмурил кустистые брови, после чего… выплатил уже мне штраф, вдвое превышающий всё, что они с меня выбили до этого, приговаривая что-то о Героях, которые дотошнее подгорных мытарей.

Потихоньку дело налаживалось, а потому мне требовалось наступать дальше. По сути, у нас уже была даже не война, а… не пойми что. К марширующей армии постоянно подходили делегации местных с деловыми предложениями, данными о засадах наездников и просьбах перейти под руку «Великого Шейха Равнин». Я же только пожимал плечами, глядя на круглые глаза подчинённых. Наша тактика подкупа, переговоров и изредка демонстрируемой непреодолимой силы оказалась слишком уж эффективной для раздробленных на Кланы местных.

В один момент пришлось вновь остановиться — дорога на Пик мира лежала в стороне от направления на Гильджаран. Так что армия вновь разбила укреплённый лагерь, а я, взяв с собой полсотни чародеев и всех сведущих в школе Трансмутации, при поддержке тысячи пехотинцев, отправился к Пику.

Природа с каждым пройденным километром становилась всё более негостеприимной к нам — с набором высоты резко похолодало, а удобных горных троп, по которым мы пробирались до этого, здесь не было. Приходилось прокладывать путь самостоятельно при помощи магии. Камень, подчиняясь заклинаниям Трансмутации, терял свою твёрдость и мялся словно глина, обращаясь из неприступных скал в труднопроходимую, но всё же тропу. Всю пехоту пришлось оставить в лагере у подножия Пика. Дальше следовали только чародеи со мной во главе. Остальные бы просто нам мешали и задерживали в пути.

День за днём мы поднимались всё выше и выше, спиралью взбираясь на пик. С некоторого момента уже было страшновато смотреть вниз — столь высоко мы залезли. Но виверн по-прежнему не было видно. Я усиленно давил мысль, что всё услышанное на эту тему было просто сказкой — ну не может быть простая сказка настолько распространённой всего в одном изложении, одинаковом от поселения к поселению. Должно было существовать что-то, послужившее началом для подобной истории.

Выйдя на гладкую скальную площадку, мы решили разбить здесь, в столь удобном месте, лагерь. Силы стремительно заканчивались. Не возьми увеличенные запасы с собой и, вполне возможно, уже бы понесли потери. Думаю, что если к завтрашней ночи также ничего не найдём, то я дам команду на возвращение к подножию Пика. Обидно за потраченное время, но что уж здесь поделать?

Проводя ставшую для меня обыденностью проверку выставленных постов, обращаю внимание на сгрудившуюся у груды камней кучку чародеев. Они что-то обсуждали, махая руками. Подхожу ближе и прислушиваюсь.

— Говорю вам, товарищи, это неспроста.

— Да это лишь каракули варваров, дурень.

— Думаешь? А как бы они их здесь оставили? Мы с помощью магии-то еле-еле дошли.

— Ну-у-у-у-у… долетели? У них же виверны есть.

— И зачем бы им это делать? Вот в чём вопрос.

Огибаю магов и вижу рисунок — в камне было вырезано несколько изображений. Кажется… вот эти фигурки похожи на множество человечков. Тут… виверна? И они словно ей поклоняются. Дальше между примитивно нарисованным ящером и людьми появилось несколько виверн поменьше. Это… чей-то дар горцам? Как, интересно, ещё можно подобное понять?

— Командир! — чародеи, заметив меня, медленно и с достоинством стали по стойке смирно. Всё же порядки в пехоте и в среде магов значительно различались. Там, где простому ополченцу следовало дать пару раз палкой по спине, чародею можно было лишь погрозить пальцем — они были слишком ценны и знали об этом сами.

— Что думаете? — киваю на рисунки.

— Больше похоже на религиозные фрески, как у нас в церквях.

Я щёлкнул пальцами. Точно. Горцы не верили в Единого Господа, как большинство цивилизованных рас и наций Пангеи. У них процветал культ предков и собственных виверн. Собственно, сказка о Короле являлась некой формой наших заповедей — тем, на что опираются верующие. Но что эти рисунки делают тут, на вершине?

За моей спиной внезапно раздались крики. Воздушное нападение? Здесь? Оборачиваюсь и вижу смутный силуэт, стремительно приближающийся к нам.