Выжившие: Начало

7

Постепенно над городом опускалась ночь. По мертвой земле шел холодный дым тумана. Мутные пятна затянули грязной желтизной весь ночной покров и осветили остатки города. Стояла идеальная тишина, какой еще раньше не было. Ни ветра, ни посторонних звуков. Это больше всего напрягало.

Группа из-за пятен в небе не спала из-за яркого света мутных пятен, к тому же потух костер и стало холодно. Орлов быстро развел вновь костер и сел возле него, смотря в окно на небо. Рядом с ним на небольшом обломке сидел Бахтеев, потирая синие от холода руки. Олег в это время спал возле Кати на полу, опершись спиной на стену. Федор Николаевич занимался раной Насти, а Головин незаметно сидел в углу, сзади Бахтеева, и чистил автомат. Группа находилась в палате, куда положили Катю. Никто за все время не обронил ни слова.

Перед этим они хоронили погибших Иванова и Тюменцева. Их со всеми почестями кремировали в сгоревшем ельнике рядом с больницей и их прах схоронили там же, пометив могилы длинными тонкими палками, на которых были каски погибших. Олег тогда заметил, что небо стало ярко-розовым. Вдали, у пепелища растягивалось одно огромная серая туча, и к ним медленно шли с другого края два маленьких облака, которые скоро соединились с тучей и ушли с ней же куда-то далеко, где, наверное, нет этой Катастрофы…

Олег постоянно просыпался от каких-то шорохов, которых не было, и через минуту засыпал. В конце концов он подвинулся к костру, прильнул спиной к стенке, спрятав руки в рукава, и снова закрыл глаза. Пока его медленно утаскивало в сон, он слышал, как заговорил Бахтеев, переживавший потерю товарищей хуже всего.

— Совсем молодой еще был Иванов… Эх… За что его-то?..

— Вы что-то сказали, Юрий Львович? — вмешался Федор Николаевич, перевязывавший руку спящей Кате.

Бахтеев ответил не сразу, и старик повторил свой вопрос. Военный, сидевший перед этим с пустыми глазами, направленными куда-то в костер, очнулся.

— А? Я так, о своем. — В голосе Бахтеева чувствовалась горечь и пробивающиеся слезы.

— Вы что-то говорили про Иванова, — не отвлекаясь, сказал Федор Николаевич.

Бахтеев решил не скрывать свои мысли. Он понял, что тон голоса его выдал и все увидели его слезы.

— Жалко Иванова… Слишком молодым был… — немного помолчав, добавил: — Знаете, как он в «Шторм» попал? Так вот, когда произошла Катастрофа, обращенные сразу же поглотили его родной поселок… Точно не помню его название, хотя он говорил… Из родных у него были только сестра и мать. Так один из обращенных бросился на его мать… Прямо у него на глазах. Сестра стояла рядом и кричала, с болью кричав. Иванов взял какую-то железку и проткнул ею мутанта, убив его… Мать спасти не удалось… Потом мы пришли… Громов его лично в наши ряды записывал. Говорит, хочу в ваш «Шторм», не хочу, чтобы кто-то гиб от рук «этих». А у самого в глазах и слезы, и гордость, и тоска, и чувство ответственности, волнение, готовность и безысходность. Не мог он в стороне остаться, когда тысячи обращенных и зомподов убивают чьих-то родных. Он сам пережил это и не хотел, чтобы это кто-то пережил… Надо же, три недели…

Олег, слушавший этот рассказ, задумался. Внутри все сжалось, в голове всплывал образ Иванова. Его молодое лицо, полное жизни, казалось юношеским, но глаза выглядели мужественнее и равнодушно. Подросток вспомнил случай с мухами, когда Иванов его спас от смерти, хотя он сначала побоялся идти в подъезд. Неужели Иванов действительно не хотел, чтобы кто-то умирал страшной смертью. Именно это его и толкнуло спасти Олега, а не убежать. А почему он погиб? Он отбивал атаку с тыла, чтобы зомподы не могли перебить всех. Иванов же был и дозиметристом…

Пока Олег размышлял и перебирал свои мысли, Бахтеев успел закрыть глаза ладонью и замереть, судорожно дергаясь из-за слез, мешавших дышать. Среди всхлипываний было слышно:

— Тюменцев… С самых первых дней «Шторма» с нами… Практически основатель группировки. Он же многих выживших гражданских подобрал, как я, руководил эвакуацией и теперь умер от рук какого-то кретина!

— Юрий Львович, успокойтесь. Я понимаю, что вы потеряли лучших бойцов, товарищей, но мы-то живы. В конце концов мы должны быть рады тому, что есть.

— В последнем я с вами согласен. Просто ощущения какие-то странные… Будто не одни мы здесь.

— Это и так понятно, что мы не одни. Зомподы, обращенные… Кстати, в вашем городе последних вообще практически нет, — вмешался Капрал. — У нас в Поволжье столько этих «полумутантов», что сил нет обороняться от них.

— А почему вы не уйдете на Север? — спросил Федор Николаевич.

— А почему вы не горите желанием покинуть Омскую область и двинуться в тундру? Вот зачем тебе, Бахтеев, этот чертов бункер и дьявол-Краснов?

— Слишком велик риск потерять всех людей. Мы не хотим гибели гражданского населения, тем более Олега.

— Потому что он сын главаря «Шторма», и ты хочешь его, так сказать, на трон посадить?

— Нет, у Олега иммунитет к этому вирусу. Я ж вам говорил, что он в момент Катастрофы на пепелище был, где лес сейчас? Так вот, гулял он там с девочкой, начался пожар, убежали они из леса, но там приземлился огромный булыжник из Луны, который принес болезнь. Девочке, заметьте, плохо стало, а парень наш настолько здоровым оказался, что пошел к нам за помощью и успел оружие с картой раздобыть.

— Теперь ясно, зачем вы Краснова отправили туда… Только скажи, почему второй человек после главаря, штабной, поехал искать девочку, а не опытный следопыт?

— До того, как мы разделились, Краснов был шестеркой, как я. У Громова не было помощников или заместителей. К тому же, опытным следопытом был я, я Олега подобрал.

— Расскажи подробнее про иммунитет Олега, — попросил Капрал.

— Позвольте, Борис Георгиевич, — начал старик, обращаясь к Капралу, — этим вопросом занимались мои ученики, ассистенты, которые остались в бункере.

— А пацан сам-то про это знает?

— Нет. Во-первых: как-то некогда было рассказать; во-вторых: я не хочу, чтобы из-за гордости за свой иммунитет Олег делал необдуманные поступки.

Олег помнил, что ему отец что-то говорил про его организм.

— Он человека-крысу завалил?! Какие необдуманные поступки, Бахтеев? — возбудился Капрал. — По твоим словам, он полгорода, кишащего мутантами и зомподами, прошел в одиночку! Он выжил в горящем лесу! Бахтеев! Если его окружит толпа теней, то он из нее выберется целым и невредимым!

— Это подросток! Ребенок, считай, а ты тут говоришь, чтобы он воевал наравне с нами?! Мы, «штормовцы» — взрослые мужики, и то дохнем, как мухи, от рук обращенных и прочей нечисти, а тут одинокий пацан, не имеющий ничего, кроме пистолета! — Бахтеев встал и подошел к Капралу.

— А если бы ты отдал ему Абакан, то он бы не ножом твоего Тюменцева убил обращенного Антона, а расстрелял и спас бы твоего бойца, и еще бы смог помочь Иванову. А так, что это за вооружение: финка и кольт? Кого этим из нечисти напугать? Разве что тебя.

Бахтеев размахнулся и хотел ударить Капрала в висок, но тот пригнулся и кулаком ударил «штормовца» в живот. Тот согнулся и чуть не упал в костер, но удержался. Капрал хотел броситься на Бахтеева, но его остановили Головин и Орлов. Возникла суматоха, сопровождавшаяся громким шумом, которая разбудила Олега и заставила вскрикнуть Катю. Попутно происходящему кричал Федор Николаевич.

— Прекратите! Что вы как дети малые?! Значит так, боец номер один, — обращаясь к Капралу, начал Федор Николаевич, — Олегу никакого оружия до его выздоровления. Не забывай, что у него до сих пор боли в позвоночнике, которые мешают ему ходить, не то, что поднимать тяжести.

Капрал успокоился и пожал руку Бахтееву, а после сел возле костра, переводя дыхание.

— Теперь ты, боец номер два, — обратился строго к Бахтееву старик, — Боеспособных людей у нас только четверо, и то двоих вряд ли можно назвать боеспособными. Орлов далеко не стрелок, а Головин все также контужен, остались ты и Капрал. Я уже стар, остается Олег. В общем, как только он выздоравливает, я разрешаю дать ему хотя бы АКМ или МП-5. Пусть парень вам помогает, но не сейчас.

Бахтеев молча кивнул и сел обратно на свое место.

Сразу же послышался тихий и уставший голос Олега:

— Федор Николаевич, я справлюсь, пусть мне дадут сейчас автомат.

Олег почувствовал на себе взгляд Кати и волнение, которое вспыхнуло в них.

— Олег, ты уверен? Таскать автомат — не носить портфель с десятью учебниками, — спросил Бахтеев.

— Да ладно, Юра, — начал Капрал, — у меня есть МП-5 и боеприпасы к нему, пускай пока с ним ходит. А я тогда возьму какой-нибудь ствол у зомподов.

— Хорошо.

Наступило молчание. Олег перебирал в голове слова о его иммунитете, разглядывал небольшой автомат с тонкой обоймой, острым складывающимся прикладом и выделяющейся размерами мушкой на небольшом цевье с тонким дулом. Это был МП-5, который отдал Капрал. Подросток так и остался лежать у кровати Кати и понемногу стал закрывать глаза, вслушиваясь в треск костра и резкий шум начавшегося дождя.

— Юрий Львович, тут карта есть от Антона… Взгляните! — Олег протянул военному карту, и тот засиял.

— Люди, так это же план выезда из Калачинска! Мы спасены!

Остальные тоже повеселели.

— И еще: что такое Север, и зачем туда людей отправляют? — спросил Олег. — Просто сейчас вспомнил, что ни разу это не спрашивал.

— Скажу тебе коротким и понятным языком: это место, где нет ни вируса, ни радиации. Вирус не способен в климате тундры выжить. Там все больные, которых удалось увезти, а также выжившие ученые и врачи, которые занимаются разработкой вакцины от вируса. Скоро мы тоже там будем, врачам нужна твоя кровь, чтобы сделать эту вакцину.

Разговор шел дальше, но Олег уже не принимал в нем участии и дремал, закрыв глаза и прислушавшись к звукам за окном.

Скоро свет костра погас, и все легли спать, только Орлов тихими и небольшими шагами шел от окна к выходу, шумя то радиоприемником, то своим оружием. У потухшего костра слышались сопение военных и врача, рядом — ровное дыхание Кати, которая, видимо, не спала. Олег очень хотел открыть глаза и посмотреть на Катю, но, путая мысли и воспоминания, приходил сон. Похолодевшее от омертвевшей ауры города тело согревалось и тяжелело, отнимаясь. В одно мгновение, когда Олег уже хотел открыть глаза и взглянуть на девушку, он забылся во сне, оторвавшись от реальности…

Шум дождя не унимался, несмотря на приходившее утро. Все спали, как убитые, однако резкий сигнал радиоприемника, который явно говорил не о вышедшем на связь Краснове. Олег услышал, как к аппарату бросился Орлов и как все военные мгновенно встали, собирая вещи. Подросток открыл глаза. Все снова столпились возле Орлова и чего-то ждали. Встала даже Катя, взволнованная и невыспавшаяся.

— Всем вниз! Олег, вставай быстрее и иди вниз!

Олег подскочил с пола и пошел за остальными, чувствуя тяжесть оружия, с которым спал, и резкое утомление просыпавшегося тела. Он шел последним, впереди шла Катя. Как только группа вышла на лестницу на нижние этажи — всех оглушил разрывающий воздух и здание грохот. Взрыв уничтожил почти весь третий этаж. Помещение затянуло белым дымом. Подросток уже никуда не шел, а лишь лежал на ступеньках и приходил в себя. Он не помнил, как упал, но все тело онемело, а в ушах стоял оглушительный звон. По его лбу на нос скатывалось что-то мокрое и горячее. Темные пятна закрыли его глаза, мешая обзору. Дым не рассеивался, никого рядом не было, ничьих голосов не было слышно, только треск обломков и огня тревожил слух.

Он попытался встать и снова упал, обессиленный и немощный. До первого этажа нужно было преодолеть четыре пролета. Встав вновь, он держался за перила и попытался осмотреться. Закружилась голова. Белый дым стал раздражать подростка, но ему удалось разглядеть фигуру на площадке между третьим и вторым этажом. Как только дым немного ушел, юноша обнаружил, что большая часть лестницы завалена обломками потолка. Он посмотрел вверх — серое небо, проливавшее слезы — капли дождя. Олег снова посмотрел на фигуру и начал кашлять — дым охватывал его легкие. Он пошел по обломкам, как альпинист по скалам, к фигуре.

Это был Орлов. Темная форма покрылась белой пылью. Респиратор Орлова оказался смят. Каска, в частности экран, были разбиты огромным куском булыжника, который еще и ударил военного по голове, из-за чего тот сейчас лежит, и его лицо залито кровью, как у Олега. Ноги Орлова скрылись под обломками, руки плетками валялись по мелких кусочках штукатурки.

Превозмогая боль в теле, звон в ушах и кружение в голове, Олег принялся убирать обломки с ног. Далось это не просто — вернулась боль в позвоночнике, а руки в локтях стали с болью сгибаться. Ноги Орлова, казалось, были сломаны. Немного передохнув, юноша взял за руки Орлова и потащил на первый этаж, не понимая, где первый этаж.

Когда гул постепенно стих, подростку удалось услышать жесткое и характерное трещание дозиметра. Олег посмотрел на него и увидел какое-то трехзначное число, которое из-за мути в глазах не смог разобрать. Он понял одно: высокий радиационный фон, и стал быстрее тащить тело на первый этаж. Благо ему в этом помог Бахтеев, подбежавший к Олегу с Орловым в противогазе с экраном, подхватил на плечи Орлова и приказал подростку идти за ним. Через две минуты, что пронеслись очень быстро и сопровождались все тем же белым дымом, трещанием дозиметра, криками людей, небольшой стрельбой снаружи, они оказались на улице.

У входа стоял тот самый внедорожник, который отремонтировали Капрал и Иванов. Орлова Бахтеев закинул к Головину на заднее сиденье, туда же залез и Олег. Впереди, за руль, сел сам Бахтеев. Проверив присутствие всех, он нажал на газ.

Задние ряды оказались небольшой кабиной, где сидения расположены вдоль стенок, ближе к водителю, посередине ничего не было, кроме пола, а вдали, у того самого «багажного отсека» были вещи и Орлов, которым занимался Федор Николаевич.

Снаружи заревела сирена, пробудившая пугающим звуком мертвый город. Брошенные руины словно ожили и содрогнулись под сигналом воздушной тревоги. Тревога побудила мнимое движение, казалось, что вдали в спешке едут куда-то отряды зомподов. Группа через минуту тронулась и начала пересекать пустые дороги, руины, сгоревшие парки, застывшие во времени места боев, заполненные разбитой техникой, автобусами, трупами, огнем, из которого шел грязный черный дым войны и смерти.

Внедорожник мчался по знакомым местам очень быстро. Бахтеев резко дергал штурвал, сворачивая то с дороги, перекрытой брошенной техникой, то с застав зомподов, которые встречались за каждым кварталом. Город был окружен, поэтому Краснов отказался эвакуировать группу. Пули зомподов со звоном врезались в броню машины, но ей было все равно — она уверено ехала к дороге, ведущей к бункеру. Вскоре показалась колонна, которую когда-то пересек Олег. За ней шел сгоревший лес, вытянувшись в черную и уродливую стену куда-то вдаль, закрытую утренним туманом.

Сзади прогремел очень глухой взрыв, разрывавший воздух с громким и режущим треском. Все озарилось ярким нестерпимым светом, который через мгновение рассеялся, при чем за долю секунды. Взрыв продолжил греметь, а его волны, достигавшие в длину несколько километров, без труда поглощали город огненной лавиной. В центре был горящий неестественно желтым пламенем столб, верхушка которого построилась рассекающей небо светом шляпкой гриба.

Родной город был стерт с лица земли ядерным мечом. Руины повалились на землю, испуская мертвое дыхание из черных пустых окон, в которых виднелось облегчение от мучений катастрофы. Взрыв частично задел пролегавший рядом лес. «Шляпка» взрыва стала расти в небе, становясь цветом огня и неба. Столб казался по сравнению с ней и удлиняющейся грязной волной небольшой многоэтажкой. Это была водородная бомба, а не ядерная. Но когда ее сбросили? Как?

Бахтеев со всей силы жал педаль газа, опасаясь того, что группу догонит волна. Однако взрыв закончился. На смену пришла боевая машина зомподов, открывшая огонь по группе.

— Джаггернаут!!! — закричал Бахтеев и направил машину в глубину пепелища, чтобы «Джаггернаут» потерял их из виду.

Машина летала над дорогой, над внедорожником, свешивая железные ноги. Сзади был огромный двигатель, похожий на ракетный ранец. Сильное и дерзкое пламя, выходившее из него, касалось земли, прожигая дорогу. На «руках» были пулеметы, кабина была маленькой и вытянутой, состоит из брони и стеклянного экрана, напоминавшего глаз, в котором сидел пилот. «Джаггернаут» издавал неестественные железные звуки, летя над внедорожником и чего-то выжидая.

Летящая машина открыла огонь по внедорожнику, когда тот срезал с дороги в пепелище. Большие и длинные пули пулеметного калибра впивались в ссохшиеся черные стволы деревьев и сырую прожженную землю, пробивая их насквозь. Некоторые пули попадали в внедорожник, уверенно дырявя броню. Внедорожник резко поворачивал, уворачиваясь от деревьев, и проезжал ямы, овраги, впадины с сильной тряской. Бахтеев вел машину в самые глубины леса, где плотнее всего расположены бывшие деревья. «Джаггернаут» немного отстал, продолжая срезать пулеметами все, что видит. Оглушающий звук беспрерывной и быстрой очереди то нарастал, то отдалялся.

Олег со страхом оглядывал лес из окон внедорожника, крепко держа в руках МП-5. Он чувствовал какую-то вину и стыд за то, что не может ничего поделать и как-то помочь. Но при этом им овладевало чувство безысходности, пришедшее не только из-за нападения «Джаггернаута», но и из-за устрашающей глухости леса. Черные и острые ветки сгоревших деревьев словно с ненавистью смотрели на явившихся из неоткуда гостей. Впервые слово «неоткуда» было употреблено в прямом смысле. С каждым метром овраги становились глубже, а повороты — круче. Несколько раз встретились валуны, два раза — дымящиеся огромные куски серого камня, пронизанного неглубокими дырами.

В кабине произошел выстрел из снайперской винтовки. Все обернулись в страхе. Окровавленный Орлов, придя в себя и находящийся в тяжелом состоянии, взял свою винтовку, высунулся из окна и сделал выстрел, после чего уронив винтовку на пол и обессиленно опустился туда же и закрыл беспомощные глаза. Дрожь в руках еще была, но через пару секунд прекратилась. Приходившая смерть разукрашивала его лицо черными струями крови. Черные волосы, слипшись, отдавали багрово-красным цветом. Лицо побледнело и приобрело желтовато-серый оттенок.

После последнего выстрела Орлова «Джаггернаут» издал звук кряхтения и со стальным грохотом приземлился сначала на деревья, проломав их, а потом на землю, в овраг, и загорелся. Оттуда вышел зомпод, весь в крови, в темно-зеленой форме и пошел неровными, неуверенными шагами к остановившемуся внедорожнику.

Из кабины первым вылез Бахтеев, достал пистолет и выстрелил в зомпода без всяких церемоний:

— Это тебе за Орлова, мразь! — после чего вернулся в кабину, завел машину, но под траками что-то взорвалось, и машина осталась стоять.

Бахтеев снова вылез из кабины и осмотрел траки. Было слышно, как он сматерился, обозвал убитого зомпода всеми, какие есть ругательствами, вернулся в кабину и сказал:

— Зомпод успел кинуть под нашу машину гранату. Траки повреждены. Ехать не можем.

Группа поняла, что осталась одна в непролазном лесу без связи, припасов, людей и машины. Но самым страшным было то, что никто, включая Бахтеева, не знал, где они находятся…