Выжившие (СИ)

Глава 16. Ширану-га-хотоке [1]

Внутри кубического бокса оказалась целая небольшая квартира, с местом для футона [2] под крышей, небольшой столовой зоной на двоих, диваном и внушительным пространством для голографической рабочей станции. Комфортная одиночная камера для учёного. Только слишком резко пахнет фильтрованным воздухом от искусственной вентиляции. Хотя… где угодно в Нью-Токио воздух всё равно хуже.

Бородатый хозяин и заодно пленник бокса удобно расположился на диване, закинув ноги на журнальный столик из цельного обточенного камня. Не толстый, но плотного телосложения и невысокого роста, с тёплыми карими глазами на почти не морщинистом лице, он выглядел местным добрым духом. Зелёные прожилки на его подбородке, тускло светившиеся сквозь седые волосы, показывали, что он — учёный Братства Гармонии. Или, по крайней мере, был им когда-то.

Капитан Ицуми тяжело прислонилась к стене возле выхода, чтобы отрезать путь побега. Но седой и коренастый «гармоник», похоже, не собирался даже пытаться.

— Кто Вы и почему Вы здесь? — она всё ещё рефлекторно сканировала пространство вокруг, ища угрозу.

Бородач усмехнулся и вздохнул:

— Извините, что без таблички на двери… Меня зовут Эйсаку Хината. Я — олицетворение ошибки алгоритма. По крайней мере, так говорят Старейшины, — бородач улыбнулся и пожал плечами.

— Алгоритма? — не поняла Кай.

— Да-да, если точнее — алгоритма психомоделирования и поведенческой доработки, конечно, — улыбнулся житель бокса. — Я подозреваю, что время нашего разговора несколько ограничено, — заметил он. — Есть ли у Вас какой-то конкретный вопрос ко мне?

Капитан Ицуми кивнула и поморщилась от пробивавшейся даже сквозь анестетик боли в заживающих ранах. Пришлось слегка изменить позу, чтобы не так болело.

— Моё имя Ицуми, — наклон головы вышел невежливо символическим, но тело отказывалось двигаться по любому некритичному поводу. — Мне сказали, что здесь, в лаборатории «Гамма 8», мне расскажут о некоем проекте под названием «Выжившие». Вы что-нибудь знаете об этом?

Улыбка Хинаты, всё ещё не покинувшая его лица, стала чуть более грустной.

— Разумеется, о чём же ещё… — он прикрыл глаза и вздохнул. — Я знаю о проекте «Выжившие», Ицуми-сан. Много больше, чем, по мнению моих коллег, следовало бы. К моему и к их большому сожалению, я — его создатель.

— К сожалению?.. — прищурилась Кай. — О чём проект?

— Он, Ицуми-сан, о том, как нас спасти, — Хината слегка ссутулился и сделал неопределённый жест подбородком, словно у него зачесалась шея.

— Спасти? — удивилась капитан. — От чего именно?

— От неизбежного вымирания.

Седой бородач снял ноги с журнального столика и подался вперёд, упёршись локтями в колени.

— Вы знаете, в какой форме находится наша всеми любимая и до сих пор незаменимая планета Земля? Слышали что-нибудь о том, что в послевоенные годы происходит в её естественных процессах?

— Я знаю только, что есть проблемы, — пожала плечами Кай. — Но они были всегда. О проблемах все твердят ещё с двадцатого века.

— Вот именно, — кивнул Хината. — Но если до войны мы с ужасом говорили о том, на сколько ещё поднимется уровень мирового океана и как изменится климат, то после бомб вопрос ставится примерно так: а смогут ли хотя бы наши внуки вообще жить на Земле? Люди выжгли ядерными зарядами леса и поля, заразили радиацией пресные воды, уничтожили целые виды животных вместе с ареалами. Полностью. И сейчас мы уже давно вынуждены фильтровать воду и воздух, синтезировать невкусную еду из любой органики, которую найдём. И почему-то всё равно думаем, что нам и так неплохо… — учёный сокрушённо покачал головой. — Но вот беда — даже этой «любой» органики на планете становится всё меньше. Помните из школьного курса нейроклассов: «планктон — лёгкие планеты»? Знаете, сколько планктона океан уже потерял? Теперь много где никакая органика просто не выживает — слишком сильно заражена местность. Ничего не растёт, не гнездится и не охотится. А где не случилось пожаров и серьёзных заражений, целые популяции фауны всё равно страдают — от бесплодия, мертворожденного потомства и прочих неприятных вещей. Одним словом, планета больна. Смертельно больна.

Он отвернулся и посмотрел в пол.

— Моей задачей было понять, как ей помочь. Пока не стало совсем поздно, понимаете?

— Понимаю, — кивнула Кай. — Но в итоге Вы оказались здесь? — она обвела рукой обжитое, но тесное пространство куба. Конечно, она догадалась, что именно эта идея привела Хинату в этот бокс, охраняемый роботами. Но ещё не поняла, как.

Учёный вздохнул.

— У всех нас в Оазисах есть хобби. Как правило — тоже наука, только не та, которую заказывают Старейшины или корпорации. Больше десятка лет назад я взялся разрабатывать в свободное время одну странную на вид гипотезу. О том, что планете не нужно никак помогать. Ей просто нужно не мешать — и она всё решит сама. Природа ведь устроена удивительно умно, нам самим столько всего даже в мечтах не предусмотреть… — Хината снова откинулся на спинку дивана, но теперь вместо вялой и расслабленной позы нервно сцепил пальцы. Воспоминания о его детище захлестнули учёного и теперь не отпускали. — Всего пара месяцев на теоретических моделях — и я сам не мог поверить тому, что выяснил. Если верить моделям, то оказывалось, что если планете дать десять спокойных лет, она не только выйдет из того смертельного пике, в котором находится. Она вылечит себя сама! — он потряс в воздухе пальцем. — И знаете, что оказалось единственным, что мешало её спокойствию?

Кай не ответила. Только сузила глаза, не сводя с седого бородача взгляда.

Кажется, она знала ответ. Но очень не хотела услышать его здесь, не от необразованного «диванного аналитика», а от учёного Братства Гармонии. Ведь что, если это и правда…

— Мы с вами, — развёл руками Хината. — Люди, Ицуми-сан.

— Что именно Вы имеете в виду, Хината-сан? — она даже слегка подалась вперёд, чуть не потеряв равновесие — тело всё ещё заживляло раны и правая нога пока отказывалась повиноваться полностью.

— Знаете, в конце 20-го века ходила теория «золотого миллиарда» — о том, что Земля может выдержать не более одного миллиарда людей в биосфере, чтобы не исчерпывались ресурсы и не наносился непоправимый вред природным процессам. Она была очень популистской и говорила в том числе и о многом другом, например о том, какой конкретно это будет миллиард и кто в него должен войти… но это несущественно. Так или иначе, я показал, что на текущем этапе развития технологий это — не миллиард, а два миллиарда людей, — бородач подобрал ноги под себя и сел по-турецки. — С 20-го века мы существенно продвинулись. Перерабатываем то, что производим, и не нуждаемся в таком уж большом количестве ресурсов, например. А многие из тех, которые всё ещё нужны, скоро будут добываться в других местах Солнечной системы. В общем, два миллиарда — это то, что позволило бы планете «выздороветь» за какие-то десять лет…

— Это и был проект «Выжившие»? — перебила его Кай. — Теоретические подсчёты на математических моделях? Это и привело Вас сюда, Хината-сан?

— Нет-нет, — покачал головой тот, — это было лишь вдохновением для «Выживших»…

Он снова вздохнул и помолчал несколько секунд.

— Понимаете, я же учёный. И когда эти расчёты вдруг показали такой стабильный позитивный результат… — седой бородач развёл руками. — Меня это взволновало. Я был… Да нет, я и сейчас совершенно уверен, что планета не переживёт конец века со всеми нами на своём горбу. Мы столько уже говорим об этом, но никто ведь никогда не слушает… — лицо учёного дёрнулось, словно от отвращения. — В общем, я решил, что нужно иметь какой-то вариант на случай, если всё полетит в тартарары слишком быстро.

Кай замерла. Она почти перестала моргать. Её глаза расширились и уставились на жителя бокса. Теперь она действительно поняла, о чём пойдёт речь.

А Эйсаку Хината, невысокий седой учёный Братства Гармонии, продолжал рассказывать, уставясь в стену перед собой и не поднимая взгляд.

— Я подумал, что сократить население до двух миллиардов в одночасье — непростая задача. Этого нельзя сделать обычными средствами, которыми люди убивали друг друга всё это время. Ядерное оружие — это слишком много последствий. Обычное — слишком медленно и чревато симметричным ответом, — он спокойно и скупо жестикулировал, рассуждая, словно говорил не об убийстве миллиарда-другого человек, а о какой-то назойливой, но вполне решаемой проблеме. — Но Вы знаете, я же — биохимик по одной из основных специальностей. И, как некоторые в Братстве говорили, один из лучших… или был им тогда, по крайней мере. В общем, я нашёл перспективное направление. И почувствовал такой прилив вдохновения, что сложно описать! Где-то далеко впереди было решение, его нужно было только найти…

Хината слегка улыбнулся приятным воспоминаниям.

— А несколько месяцев бессонных ночей спустя я, к тому же, обнаружил себя в кругу единомышленников, таких же воодушевлённых учёных, как и я сам. Они не знали мои предпосылки — я не рассказывал. Они только помогали мне с тем и с этим, а я с удовольствием снабжал их жутко интересными задачами… Ведь это, знаете ли, в Братстве самое ценное! Интересные задачи. Захватывающие, сложные. Над такими можно и в свободное время поработать. Ведь у нас тут почти ни у кого нет других хобби, кроме науки…

Хината усмехнулся и покачал головой. Видно было, что эта часть воспоминаний ему по душе. Но улыбка тут же снова поблекла и пропала с его лица.

— Мы разработали теоретическую модель молекулы специального газа, — продолжил он серьёзнее. — Мои помощники не были биохимиками и думали, что это — очищающий воздух химикат. Но я-то знал, как его слегка изменить весьма необычным способом, превратив в мощный нервно-паралитический агент. Газ этот в нормальном состоянии был инертен и совершенно безвреден. Но при определённом воздействии полем Митоши-Каннинга… Знаете такое? Нет? Вот и мои коллеги тоже не знали… Ну, не буду сейчас объяснять… В общем, в этом поле он «активировался», становясь смертоносным даже в низких концентрациях. А потом, вне поля, «отключался», оставаясь незаметным…

Кай внезапно даже перестала слушать. Её осенило.

Газ! Вот что произошло на площади Дзандака! Вот что с ними всеми случилось!

— …когда Магнус вспомнил, что мы не регистрировали проект в Базе Знаний, мы уже разрабатывали средства доставки, — учёный даже не заметил, как её лицо просияло. — То, что распылит газ и включит МК-поле. Нанодроны, скрытые диспенсеры для особо людных мест… Потом стали бы разбираться, как оптимизировать производство, чтобы выйти на внушительные объёмы… — он поджал губы, медленно вдохнул и выдохнул. — В этот-то момент Старейшины и узнали о том, что мы делаем.

Бородач спустил ноги с дивана и снова подался вперёд, опершись локтями на колени.

— Магнус зарегистрировал-таки проект в Базе. А я не успел его остановить… Стоило нашим выкладкам попасть во внутреннюю сеть, ИскИны всё прочитали и проанализировали суть. Обычно они нам после этого список советов выдают, как лучше и быстрее продвинуться… Но в этот раз вместо советов они сразу же доложили, куда должны. А когда Старейшины посмотрели на их выводы — похолодели от ужаса, — Хината часто поморгал, прогоняя навязчивую эмоцию. — Нас закрыли за пару часов. Они стёрли все, абсолютно все данные. Месяцы работы… Столько труда… Всех, кроме меня, сразу раскидали по другим проектам, заставив забыть обо всём, что они там изучали, и молчать. У наших ИскИнов есть методика. Они не переписывают ничего в мозгу напрямую, чтобы не стереть лишнего, но как-то так разговаривают с человеком, что он становится способен забыть даже родную мать, без угроз и давления…

Хината в очередной раз вздохнул.

— Ну а меня они анализировали почти неделю. Вели свои странные беседы и всё прочее. Но ничего не помогло — я всё помнил, — учёный развёл руками. — В конце концов, они сдались. Я был признан первым исключительным и неисправимым случаем… и вот поэтому я здесь. Уже больше десяти лет.

Повисла длинная пауза.

Кай молчала, не найдя, что сказать.

Всё, что она сейчас услышала, не укладывалось в голове.

В стенах Братства Гармонии разрабатывали оружие массового поражения, которому не было равных. Потом Старейшины это обнаружили и… замели под ковёр. Почистили память тем, кому смогли. И соорудили личную тюрьму тому, на ком чистка памяти не сработала.

Всё это было настолько сюрреалистично, что капитан Ицуми даже не заметила, как выпустила металлические когти и вцепилась ими в стену, оставив глубокие борозды. Из ступора её вывел Хината.

— Вам, Ицуми-сан, наверное, будет интересно, что Вы — не первая, кто спрашивает меня о «Выживших» после Старейшин. Тот, правда, хотел куда больших подробностей… — глухо сказал он, глядя в сторону.

Кай моментально вышла из транса и вернулась в режим следователя Управления «11».

— Кто? Когда? — отрывисто спросила она — так, что учёный вздрогнул.

— Около года назад, если мне не изменяет чувство времени. Тут, в этом боксе, оно часто меня подводит, знаете ли…

— Кто это был? Кто у Вас спрашивал про проект «Выжившие», Хината-сан? — перебила капитан, непроизвольно сделав шаг вперёд.

— Эйдо Номура, — голос прозвучал откуда-то из-за спины.

Кай развернулась так резко, что раненую ногу прострелило болью. За долю секунды в её руках оказались красная катана и переключенная в автоматический режим «Хова». Она уже была готова атаковать, но вдруг застыла, расширив глаза и приоткрыв рот.

Возле люка жилого бокса стоял Старейшина Дайджу Шигемацу и грустно ей улыбался.

— Брат Хината, у Вас всё в порядке? Вас не зацепило? — Старейшина согнулся, пролезая в люк.

— Нет-нет, брат Шигемацу, всё хорошо, — отозвался учёный. — Мы тут с Ицуми-сан всего лишь немного поговорили…

— Понимаю, конечно, — мягко согласился Шигемацу. — Дальше я сам, если позволите. А Вы пока отдыхайте, охрану Вам уже меняют.

— Само собой, как Вам будет угодно, — Хината поклонился. — Что насчёт моих запросов на патенты?

— Мы всё ещё решаем, как именно их оформить, — вздохнул Старейшина. — Сами понимаете, нельзя же просто взять и поставить на них всех Ваше имя. Но мы ищем наилучший вариант. Изобретения стоящие, Хината-сан, поэтому мы его обязательно найдём.

— Хорошо, хорошо… — покивал учёный в ответ. — Дайте знать, пожалуйста, сразу же…

— Разумеется, — наклонил голову Шигемацу и с отеческой улыбкой повернулся к Кай: — Прогуляемся, Кайяда-кун?

Ей ничего не оставалось, кроме как медленно и молча кивнуть.

Снаружи лаборатории «Гамма 8» выстроилась как минимум сотня боевых роботов со взведённым оружием. Зверь лежал на боку на газоне поодаль. Как только Кай показалась из дверей, все дула уставились ей в грудь, но Старейшина, выйдя следом, поднял руку — и роботы опустили оружие. Когда они оба двинулись по радиальной улице в сторону площади Дзандака, часть сорванных с патруля защитников периметра ровной шеренгой побежала внутрь, тихо жужжа сервоприводами.

До площади шли молча. Шигемацу шагал быстро, даже не оборачиваясь, а Кай шла за ним и думала, с чего начать этот разговор. Мысли неслись вихрем, на полном ходу налетая на стену непонимания того, как вообще это всё случилось в единственном оставшемся на планете райском месте. Там, где нет бандитов на улицах, где чистый воздух, где благостная, расслабленная атмосфера и нет страха за собственную жизнь… Неужели даже лучшие, отборные люди, в лучших, самых беззаботных условиях всё равно скатываются к убийству себе подобных? И разница, выходит, лишь в том, что они изобретают для этого лучшие, отборные способы?

— Я знаю, у тебя много вопросов, — тихо прервал молчание Старейшина Шигемацу.

Они прошли край круглой площади с выложенной в её каменной плитке картой звёздного неба. Где-то высоко над головой уже висели почти незаметные дроны акустической и визуальной защиты — можно было безопасно поговорить.

— Я даже не представляю, как может быть трудно постичь и встроить в картину мира всё то, что ты узнала за последние часы, Кайяда-кун… — седой «гармоник» замедлил ход повернулся к Кай. — Я очень постараюсь тебе помочь, девочка моя, обещаю.

Он положил тёплую ладонь ей на плечо. Она вздрогнула от этого, и Шигемацу убрал руку.

— Понимаю, очень понимаю твоё раздражение, — Старейшина тихо вздохнул и посмотрел себе под ноги. — Я бы, наверное, на твоём месте кричал и ругал Братство последними словами…

— Как это вообще могло произойти, Шигемацу-сэнсэй?! — Кай, наконец, прорвало. — В Братстве! Сначала Бешич, а теперь и Хината, и проект «Выжившие»… Как?! Вы же их проверяете, отбираете лучших из лучших… Как же вы не заметили?!

— Не знаю, Кайяда-кун, прости… — Шигемацу покачал головой. — Алгоритмы отбора и контроля хороши, но, безусловно, несовершенны, — он машинально, еле заметно пожал плечами. — Они улучшаются с каждой ошибкой, но иногда, похоже, ошибка может оказаться и… такой, как эти.

— Но это — не ошибка! Это — катастрофа! — Кай почти кричала. — Один разделал шестьдесят человек, а другой придумал, как убить полтора миллиарда! Вы это называете просто ошибкой?!

— При всём глубочайшем понимании твоих эмоций, — Старейшина поднял руку, прося возможности ответить, — как учёный, я не могу им поддаваться, анализируя проблему. Да, последствия бывают тяжёлыми, с этим невозможно, даже вредно и преступно спорить. Но никакая тяжесть последствий ошибки не оправдывает эмоции, замешанные в процессе её исправления. Знаешь, в чем главная сила Братства, Кайяда-кун?

Он вопросительно посмотрел ей в глаза. Она только нетерпеливо дёрнула плечами в ответ.

— В непредвзятости, — кивнул Шигемацу сам себе. — Мы подходим к любой задаче так, как подходил бы ребёнок: с искренним любопытством, без давления существующих теорий. Мы стараемся сначала смотреть на неё так, словно ничего о ней не знаем, чтобы иметь возможность предположить то, что может показаться безумным, но на поверку оказаться правильным. И точно так же, как мы не позволяем нашему знанию довлеть над ходом мысли, тем более не можем мы позволить нашим эмоциям делать это.

— Теперь я понимаю, как Хината додумался до своего проекта… — сквозь зубы глухо пробормотала Кай.

— Нет! Нет! Я же совсем не это хочу сказать!.. — Старейшина с досадой затряс руками. — Мы обязаны быть объективными, Кайяда-кун! В этом — не просто наша сила, в этом — наша функция! Наша миссия на этой планете! Мы не можем позволить, чтобы ошибка, даже крупная, забирала у нас главное!

Они дошли до второй параллели карты под ногами. Здесь, возле созвездия Дракона, проходило кольцо лёгких, футуристических скамеек ярко-белого цвета. Шигемацу осторожно тронул Кай за локоть и жестом предложил сесть на одну из них.

— С проектом Хинаты Братство Гармонии стало жертвой своих же идеалов, — сказал он грустно, с необычной для него тяжестью откидываясь на эргономичную белую спинку. — За полвека мы, как ты знаешь, добились невероятного успеха — собрали в стенах Оазисов настоящих гениев и дали им карт-бланш на решение мировых проблем. Свободу мыслить. Свободу творить. Свободу решать. И сделали так, чтобы всё это стало правдой, а не фикцией, продаваемой политиками, как было раньше. Не удивительно, что мы немного заигрались в это всё, поверили, что всё делаем правильно, что контроль — это пережиток прошлого… И упустили момент, когда под нашим же носом стали творить страшное. Вечерами. Как хобби. Я не могу тебе передать, Кайяда-кун, как мы, Старейшины, перепугались, когда об этом узнали… — Шигемацу мелко, но заметно передёрнуло. — Мы едва не поддались изначальному порыву и не… — он прикрыл глаза и поджал губы. — Никто из нас не гордится тем, что мы хотели сделать с учёными, участвовавшими в «Выживших», в первые минуты обсуждений. Но разум взял верх, слава Духу Сети, как вы в Нью-Токио говорите…

Старейшина дёрнул бровями, словно справляясь с накатившим отвращением.

— Мы, Братство, выросли над собой в тот день. Только чтобы получить ещё один удар — оказалось, что нельзя стереть прошлое и забыть о нём именно в этом, самом плохом случае… — он вздохнул. — Мозг Хинаты не поддался нашей технологии. И всё помнил. Кажется, сам Хината сожалел об этом не меньше, чем о том, что в погоне за результатом в «Выживших» потерял из вида наши базовые ценности. И нам пришлось сделать то, чего мы никогда бы не сделали в иных условиях. Построить тюрьму.

Шигемацу поморгал, поджав губы.

— Мы не могли иначе. Никто не знал, насколько заразной будет идея «Выживших», особенно мастерски завуалированная. Девять учёных она уже сподвигла помочь. Хината мог снова увлечься, уговорить ещё кого-то и довести всё до конца… Мы не могли позволить этому произойти. И потому удалили всю информацию о нём отовсюду, спрятав его в «Гамме 8». Официально он покинул стены Братства Гармонии. А потом мы удалили и данные о самом проекте, даже при том, что ничего предосудительного в них на первый взгляд не было — их заполнял Магнус Хиллесланд, а он не знал истинных намерений Хинаты. Но риск был слишком велик.

— С тюрьмой, насколько я поняла, вы всё равно просчитались, — мрачно заметила Кай. Она прищуренно смотрела на Старейшину, всё ещё изо всех сил стараясь ему верить. — Кто такой Эйдо Номура?

Шигемацу упёрся ладонями в скамейку и посмотрел вдаль, на высившееся на другом конце площади здание ратуши с площадкой для конвертопланов наверху. Там до сих пор стояла вертушка спецгруппы «Конга».

— Эйдо Номура — это известный в узких кругах «чёрный» миллиардер. Он занимается всем незаконным, что только можно придумать. И умудряется делать это скрытно, не высовываясь. Но, думаю, у «Конга» есть на него досье — можешь проверить. К сожалению, именно он — единственный пока человек, которому удалось нас взломать, — Старейшина нервно постучал пальцами по белому материалу под руками. — Мы заметили это случайно. Один из наших дронов-сопроводителей упал в полёте из-за севшей батареи. Этого обычно почти не случается — видя, что заряд подходит к концу, дроны вызывают замену, передают ей гостя-подопечного и уходят на подзарядку в ближайший док. А тут — упавший дрон, да невдалеке от «Гаммы 8»… Мы сразу заподозрили худшее. И были правы.

Шигемацу снова откинулся на спинку скамейки, глядя поверх крыш в утреннее небо, постепенно очищавшееся от облаков.

— Номуре и его помощникам удалось обхитрить не только нашу предварительную проверку, которую проходит каждый гость, ещё даже не выезжая в сторону Оазиса. Они обманули саму Аянэ. А ты знаешь, как это сложно сделать.

— Знаю… — Кай вспомнила, что теперь она, вероятно, у Стража в чёрном списке.

— Но самое важное — им удалось взломать дрон сопровождения, чтобы тот передавал нужную, «дозволенную» локацию, а потом — обездвижить всю охрану «Гаммы 8». Номура просто вошёл туда без единого выстрела и дошёл до Хинаты.

— Но как он вообще узнал?! — Кай снова с трудом могла уложить в голове новую информацию.

Братство оказалось можно взломать?! Что-о-о?! А как же киберзащита Аянэ? Как же изоляция Сети Оазисов?.. Почему они не помогли?!

— Мы не знаем точно, Кайяда-кун, — развёл руками Старейшина. — Но думаем, что те самые стратосферные дроны, о которых я упоминал, могут быть частью схемы. Это — лишь гипотеза, исключать корпорации всё равно нельзя…

В голове Кай внезапно сложилась ещё одна головоломка.

Ну конечно!

Номура наверняка имел своих людей в каждой корпе, не исключая «Конга». И он легко мог подослать и боевые дроны возле Оазиса, и группу ликвидаторов в Ота-Сити. Это он, а не Главный, хотел её убить!

— После разговора с Хинатой мы поняли, что проект «Выжившие» больше не только наш секрет, — глухо продолжал Шигемацу, — но не нашли в себе смелости привлечь людей Араширы-сама. Мы не были тогда готовы обсуждать это с правительством. Я бы не сказал, что мы готовы сейчас, но… я не смогу тебя остановить, если ты захочешь всё изложить своему начальству, — он с грустью посмотрел на Кай и улыбнулся. — Так или иначе, мы расследовали то, кто такой Эйдо Номура, самостоятельно. И поняли, что он — не просто «чёрный» миллиардер.

Седой «гармоник» покусал нижнюю губу, под которой заканчивались несколько тускло светящихся красных прожилок на коже — знак одного из главных людей во всём Конгломерате.

— Он оказался нашим прямым конкурентом. Теневым исследователем. Мы узнали, что у него есть тайные лаборатории по всему Конгломерату, и что они занимаются тем же, чем Оазисы — решением научных и технологических проблем. С одной лишь разницей — они не ограничены ни моралью, ни ответственностью за то, что делают. Кто бы и что бы ни заказал Номуре — вопрос лишь в цене…

Старейшина помолчал несколько секунд, нервно сжимая и разжимая кулаки.

— И после того, что произошло здесь, на площади Дзандака, небезосновательным будет предположить, что он не просто узнал о проекте «Выжившие». Он каким-то образом привлёк тех же учёных, что в нём участвовали, и, судя по тому, как они умерли вчера, завершил работу.

В руке Кай хрустнул и раскрошился край скамейки, за который она держалась.

Разумеется. Любое безумное оружие, которое придумано, будет воплощено. Потому что людям нужен контроль над другими. Потому что единственное, что лучше вечной молодости богачей Конгломерата, — это вечная власть.

Теперь, когда это стало понятно, остаётся один вопрос — что с этим делать?..

Шигемацу, судя по всему, задавался им же. На его серьёзном лице не было и тени обычной отеческой улыбки. Он выглядел усталым и даже слегка подавленным. Таким он не был даже вчера, когда появился у неё в комме, чтобы сообщить о смерти восьмерых членов Братства.

— Я хочу попросить тебя о помощи, Кайяда-кун, — Старейшина пронзительно заглянул ей в глаза.

— Я слушаю, Шигемацу-сэнсэй, — Кай ответила холодным и подозрительным взглядом.

Она, вероятно, никогда не перестанет винить Братство в том, что теперь происходит. Даже когда сможет уложить всё это в порванную за последний час в лоскуты картину мира.

Но Шигемацу не обратил внимания на её тон.

— Никогда не думал, что буду вынужден не то что попросить, но даже произнести нечто подобное… — старый и мудрый учитель Кай поиграл желваками, словно бы сомневаясь, но потом всё же набрал воздуха в лёгкие и на выдохе глухо произнёс: — Мне нужно, чтобы ты помогла нам убить Эйдо Номуру. Пока не стало слишком поздно…

Примечания:

[1] Ширану-га-хотоке — буквально: «Незнание — Будда» (яп.). Примерный эквивалент высказыванию царя Соломона из Библии: «Многие знания — многие печали».

[2] Футон — традиционный спальный матрац в Японии.