Вымирающие виды

Глава 34

Ю'унг потерла глаза, но песок и сухость не проходили. Солнце осветило поляну. Дети болтали, занимаясь дневными делами. Она вышла из пещеры и плеснула ледяной водой в лицо.

Это помогло.

Она присела рядом с Эсе, моргая и зевая.

— Приготовления идут хорошо?

Эсе оглядела груду мехов, глубокая морщина на ее лбу стала еще глубже.

— Обвал причинил много вреда… — Это была не жалоба, а констатация факта. — Но у нас много коры и корней для ниток, костяных щепок для игл. Мы справимся.

Старейший поманил Ю'унг.

— Я не хотел тебя прерывать прошлой ночью. Ты была в дозоре, а потом погрузилась в мысли. Ты решила то, что тебя беспокоит?

Она хотела сказать ему «нет», что все по-прежнему слишком туманно, словно смотришь в затянутую туманом пропасть, пытаясь разглядеть, что ждет ее в конце. Прошлой ночью она подобралась близко, достаточно, чтобы понять, что дело не в Криине, не в кочевье и даже не в гневе Горы.

Она заглянула в его мудрые глаза, нашла умиротворение в его лице.

Его слова спрашивают, но его лицо говорит мне, что я знаю ответ.

Что она упускала?

В последний раз, когда приходила Ксоса, она сказала мне, что мои помощники близко. Неужели это они в этих мутных тенях?

— Нет, не решила, — улыбнулась она, — но мне стало яснее, что это и чем не является.

Старейший махнул рукой.

— Б'о может научить тебя выслеживать добычу, а я — видеть за поворотами. Тебе решать, как использовать свои навыки для Народа.

— Это-то меня и беспокоит.

— Это беспокоит каждого Альфу.

Ю'унг выпрямилась.

— Вот чего я не могу понять. Должны ли мы сказать Горному Народу, что уходим, на случай, если они захотят присоединиться?

— Это их дом. Они не уйдут.

Я буду по ним скучать.

— Эсе чинит поврежденные накидки и обувь. Я сегодня пойду за целебными растениями. Нам все еще нужно починить копья, заготовить еду в дорогу, добыть твердые камни для орудий. Мы с Б'о можем сходить на последнюю охоту… — Она огляделась. — Б'о…

— Выслеживает одинокого оленя.

— Этого мяса не хватит. После того как я соберу твердые камни, мы с ним можем поохотиться.

— Тогда пора.

Ю'унг выдохнула. Ему не нужно было объяснять. Решение о том, будет ли Народ кочевать с Высокими, больше нельзя было откладывать.

— После того как мы с Б'о поохотимся, я пойду в лагерь Фирса, узнаю, как добраться до этого моря без берегов.

Старейший, хромая, пошел работать над оружием, которое понадобится.

Ю'унг мгновение смотрела на Старейшину, а затем рысцой побежала в лес, чтобы нарубить палок-копалок взамен утерянных, включая свою собственную. Она отрубила охапку веток высотой до пояса и толщиной в запястье, одну очистила для себя и отшлифовала грубую поверхность мелким песком. Вернувшись в лагерь, она бросила остальные у Старейшего, где любой нуждающийся превратит их в посохи и копалки. Присев у костра, она покрыла кончик своей палки-копалки расплавленной смолой и сунула его в огонь, пока конец не потемнел.

В лагерь вбежал Б'о, бросил оленя в общую кучу и присел рядом с Ю'унг. Он потер плечо и не стал спорить, когда она наложила ему припарку.

Появилась Эсе.

— Описывай, что ты делаешь, чтобы я могла лечить раны, а ты — быть Альфой.

Ю'унг осмотрела ее. Еще недавно Ю'унг никогда бы не доверила Эсе роль целительницы. Теперь же она не могла представить никого лучше.

— Пойдем со мной, пока я буду собирать растения для кочевья.

Пока они бродили, Ю'унг объясняла, какие болезни лечат встреченные ими растения, в чем разница между частями растений и как готовить каждую из них.

— Будут ли они там, где мы поселимся?

— Мы с Крииной всегда находим то, что нам нужно. Я не беспокоюсь.

— Откуда ты знаешь, что сработает?

— Мы изучаем болезнь и слушаем травы.

Гораздо позже уставший, но счастливый дуэт скользнул в пещеру с полными наплечными сумами. Ю'унг надеялась вернуться вовремя, чтобы поохотиться с Б'о, но у Эсе были бесконечные вопросы, заданные с истинным любопытством и решимостью. Найти правильные растения было важно, поэтому Ю'унг не пожалела времени, чтобы ответить на каждый вопрос, и теперь дневной свет угас.

Осталась похлебка, но Ю'унг и Эсе ели ягоды, грибы, рогоз, корни, клубни и цветы во время сбора, поэтому Эсе присоединилась к Б'о, а Ю'унг забралась в свое лежбище и уснула прежде, чем фоновые звуки стихли.

Появилась Ксоса с улыбкой на лице.

— Твои помощники здесь.

— Значит, у нас нет времени!

Ю'унг начала задавать вопросы, но Ксоса остановила ее.

— Спи. Тебе это понадобится.

Когда Ю'унг проснулась под почти синим небом, было легко поверить, что жизнь вернулась в нормальное русло. Когда она вышла из пещеры, Б'о был на поляне с группой восторженных подростков, будущих охотников племени, и что-то объяснял им о выслеживании.

— Б'о! — крикнула она. — После того как я добуду твердые камни, давай поохотимся.

Ей не нужен был ответ. Он поймет и согласится, а если не сможет, она пойдет одна. Она рысцой выбежала из лагеря к зияющей расселине у подножия горы, где Народ добывал самые твердые камни. Чтобы добраться туда, потребовалась половина дня, но это того стоило. Взрывы обнажили груды свежих камней. Ю'унг с головой ушла в выбор камней нужного размера и цвета, которые не сломаются. Время от времени волосы на ее затылке вставали дыбом, но когда она осматривала местность, все, что она видела, — это пустынный пейзаж.

Сумка была полна. Она пошла по обратному пути, и ее пронзило чувство опасности, которого не было по дороге сюда. Она насторожилась, вслушиваясь в звуки и улавливая движения — одно, другое, третье. Вдалеке завыл один из Стаи Канис, и ему ответил вой всей стаи.

Необычно для дневного времени.

Она перекинула наплечную суму так, чтобы метательные камни были сверху, затем сжала копье и пошла дальше. Раз она оглянулась, ей показалось, что она услышала шаги и увидела блестящие глаза, устремленные на нее. Пройдя дальше по обратному пути, Ю'унг спряталась и увидела преследователя-Прямоходящего, когда тот огибал поворот. На его лице и шее были полосы, не цвета Высоких и, может, даже не их рода, но на нем было странное ожерелье Фирса. Как только он увидел Ю'унг, он нырнул в укрытие.

К тому времени, как она добралась до Народа, чувство, что за ней следят, исчезло. Ее раздражало, что чужаки, будь то племя Фирса или другое, могли так легко вывести ее из равновесия. Она сбросила свою ношу в общую кучу, и Б'о склонился над новыми камнями, перебирая их. Ю'унг стояла прямо, изучая деревья, поляны, свой обратный путь, все еще не уверенная, что все безопасно, но Б'о не замечал, занятый перебиранием новых камней, ударяя их друг о друга и отмечая редкие слабые искры.

— Хорошие камни, Ю'унг.

Она хмыкнула в знак согласия.

— Я рада, что ты еще здесь. Это заняло больше времени, чем я ожидала.

Она не стала рассказывать ему о Стае Канис и преследующем ее Прямоходящем, потому что в этом не было никакого смысла.

Б'о выпрямился, опершись рукой на свое копье.

— Разведчики обнаружили свежие следы ибексов, целое стадо. Один хромает.

Они без труда нашли след ибексов. Раненый уже отставал.

На этот раз, если чужаки попытаются забрать нашу добычу, мы их остановим. Но следов Прямоходящих, идущих за ними, не было.

Так почему же она дрожала?

Наверное, из-за ибекса. Раненая добыча представляет большую опасность, чем здоровая.

— Стадо ибексов направляется в тупиковое ущелье, — прошептал Б'о. Это лишало их преимущества в скорости и силе, потому что единственный выход был обратно, к Народу. — Мы добудем больше одной туши.

Но стадо свернуло, слишком умное, чтобы дать себя загнать в ловушку.

Хромающий ибекс продолжал отставать. Вскоре Ю'унг уже могла время от времени видеть его вдали и переключила свое внимание на него, а не на стадо. Ю'унг принюхалась, пахло пометом ибекса, никаких других хищников или Прямоходящих, которые могли бы побороться за мясо.

Б'о потер плечо, на его лице застыла гримаса, челюсти были сжаты.

У него болит плечо.

Ю'унг возьмет добычу на себя.

Тропа превратилась в сухую землю, но Б'о не сбавлял шага, точно предсказывая путь ибекса, несмотря на исчезновение следов и отпечатков. Наконец, вот он, ибекс, прячется в зарослях, его пятнистая шкура почти невидима среди коричнево-серых веток. Животное вспугнулось, подпрыгнуло и бросилось в ближайшую рощу. Ю'унг и Б'о преследовали его, взбираясь на еще один подъем, и обнаружили, что ибекс остановился, шатаясь, поджав вывихнутое копыто. Ю'унг взвыла, метнула копье, и ноги ибекса подогнулись. Он сделал последний защитный удар, но Ю'унг без труда увернулась от смертоносных копыт.

Глаза зверя остекленели в смерти. Ю'унг выдернула свое древко, и они с Б'о принялись разделывать животное. Они работали молча, понимая, что запах свежей крови привлекает хищников.

— Чувствуешь их, Б'о? — чихнула Ю'унг.

Б'о зарычал.

— Кто ж не учует их вонь.

Стая наземных птиц взлетела, когда земля содрогнулась. Ю'унг и Б'о проигнорировали это, закончили разделку, взвалили на плечи свою долю и бросились обратно к лагерю.

Не могу дождаться, когда мы покинем эти места!

Земля снова содрогнулась, и еще сильнее. Груз на шее Ю'унг бросил ее вперед, но она удержалась на ногах. В одном месте, где их путь пересекался с другим, они уловили сильный запах Высоких, словно те только что прошли здесь, направляясь к лагерю Народа.

— Б'о! Надо спешить!

За каждым поворотом Ю'унг ожидала, что на них нападут узкоглазые Прямоходящие, но внезапно запах исчез, словно чужаки знали местоположение пещеры Народа и обошли ее.

Или прячутся, намереваясь застать нас врасплох позже?

Ю'унг и Б'о вошли на поляну перед пещерой. Все казалось обычным, пока она не увидела толпу Горного Народа, окружившую Старейшего.

Вот оно что. Высокие подождут, пока уйдет Горный Народ, чтобы показаться.

Б'о подошел к ней, тоже понимая, что происходит.

Они несут сумы, дети привязаны к матерям.

Ю'унг бросила тушу у очага и подошла к Вожаку Горного Народа.

— Мы сегодня хорошо поохотились. Поедите с нами?

Там, где Народ называл своего вожака племени «Альфа», Горный Народ называл своего просто Вожак, на манер Высоких.

Он покачал головой.

— Мы должны воссоединиться с нашими предками высоко в горах, там, где садится солнце. Мы будем рады вам там, куда мы идем.

Ответ Ю'унг был прерван, когда вперед вырвался Б'о, его внимание было приковано к одной женщине, прижимавшей к себе маленького ребенка.

— Я иду с тобой, Наа.

Ю'унг ахнула, а затем прикрыла рот рукой. Старейший почесал щеку.

Б'о спаривался с Наа, но я не знала, что он так к ней привязан.

Ю'унг вспомнила напряженный разговор между Б'о и Эсе, когда Б'о хотел привести Наа в Народ, а Эсе отказалась.

— Выбирай, Б'о. Ни я, ни Наа не будем делить тебя.

У Наа было широкое, плоское лицо, длинное туловище и короткие ноги. Она была крупнее большинства женщин, но более хрупкой и медлительной в выполнении дел Народа, но с ее темными волосами и глазами она могла сойти за одну из них. К тому же у нее была уникальная черта, которой не хватало племени Ю'унг. В один из визитов Наа поделилась с Народом медовыми сотами, хотя Ю'унг не уловила ни запаха меда, ни жужжания пчел.

— Где ты это нашла?

Народ с жадностью поглощал сладкое лакомство всякий раз, когда находил его, безропотно терпя укусы и волдыри.

Наа описала местоположение улья, более чем в половине дня пути.

Ю'унг спросила, как они уловили аромат на таком расстоянии, и Наа посмотрела на нее так, словно она должна была это знать.

— Он в воздухе.

Это озадачило Ю'унг. У Горного Народа носы были меньше, чем у Народа. Как они могли учуять то, чего не чувствовал Народ?

Видя замешательство Ю'унг, Наа добавила:

— Мы чуем мед на большом расстоянии. И больше ничего.

Эти воспоминания пронеслись в голове Ю'унг в мгновение ока, пока Наа изучала Эсе, женщину Народа, гордо стоявшую рядом со своим партнером, глядя на Наа, не осуждая, но и не сдаваясь.

Взгляд Наа скользнул с Эсе на Б'о, и она отвергла его.

— Нет. У нас много мужчин. У вас мало. — Она не ожидала возражений, потому что была права.

Что бы Б'о ни сказал после, Ю'унг не слышала, ее внимание было отвлечено мыслью о том, что будет значить потеря поддержки Горного Народа.

Конечно, мы их все равно скоро потеряем.

Она указала губами на дорожные сумы, которые нес каждый член клана.

— Мы не готовы уходить сегодня или завтра. Мы должны восполнить то, что потеряли в обвале.

Вожак повернулся к ней, а затем отвернулся, обращаясь к Старейшему.

— Мы не можем ждать.

Ю'унг заговорила, ее голос был спокоен, но с такой силой, что, несомненно, удивила бы, исходя от молодой женщины.

— У вас нет целителя.

Ю'унг и Криина лечили недуги Горного Народа. Клан ни разу не просил ее научить их. Словно они считали Криину своим целителем так же, как и целителем Народа.

Вожак снова повернулся к Ю'унг, склонив голову, с бесстрастным выражением лица и любопытной улыбкой, словно ее слова не имели для него особого смысла.

— У вас теперь тоже нет, раз ваша целительница с чужаками.

Ю'унг ощетинилась.

— Я целительница.

— Ты Альфа. Никто не может быть и тем, и другим.

Челюсть Ю'унг дрогнула. Вожак говорил правду, которую Ю'унг еще не была готова принять.

Он снова обратился к Старейшему.

— Мы видели чужаков на их обратном пути. — Его намек был ясен. — Путь холмистый, местами крутой. Если ты или старейшины не сможете выдержать такое трудное путешествие, мы будем рады, если вы останетесь с нами, пока угроза не минует.

Он не стал дожидаться ответа Старейшего, просто ушел быстрым шагом, а за ним последовал его клан. Ю'унг проследила за ними до предгорий, по тропе, обходившей горный хребет, изрыгавший огонь. Никто из них не оглянулся, включая Наа.

Всегда спокойный голос Старейшего дрогнул, а затем окреп.

— Они и не собирались нас ждать. Ты приняла правильное решение, Ю'унг. Происходит что-то еще.

У нее перехватило дыхание, и рев в ушах заглушил его следующие слова. Он потянул ее за руку и повторил.

— Они ждали долго.

— Горный Народ?

Старейший указал на другую сторону поляны.

— Нет. Они.

Глава 35

Новый отряд Криины выстроился у самого края поляны. Фирс стоял впереди, его взгляд был прикован к Ю'унг, он ждал, когда его заметят.

Как я их пропустила?

День выдался утомительным. Ей отчаянно нужны были мудрые слова Старейшего, но времени просить их не было.

— Что ты хочешь, Фирс?

Сухая трава хрустела под его ногами в шкурах, когда он приблизился к ней, подойдя так близко, что она могла бы ударить его своим копьем, оборвать его жизнь прежде, чем он успел бы ее остановить.

Конечно, она бы этого не сделала. Он был партнером ее матери.

Физическая сила Народа превосходила силу Высоких, как и их смекалка, но мужество Фирса смущало ее. Если Народ объединится с этими чужаками, это принесет и большую безопасность, и вызов их вожачеству. Народ считал себя высшими хищниками, и все в этих Прямоходящих говорило о том, что они тоже так считают. Ее Народ не станет следовать советам Прямоходящих, которые носят бряцающие ожерелья и шумят голосами за пределами стоянки.

Нам не нужно решать это прямо сейчас. Я посмотрю, зачем здесь Фирс.

Он бросил ей кусок ребер.

— Моя партнерша Айно, которую вы знаете как Криину, сказала, что беды унесли жизни многих ваших мужчин. Она предложила нам поделиться тем, что мы не можем унести.

Старейший выдохнул:

— Айно…

Ю'унг заставила свой голос звучать спокойно.

— Вы уходите.

— Конечно. Наша родина далеко, а значит, там безопасно.

— Где Криина? — спросила Ю'унг.

Она не станет называть мать именем Высоких, пока Криина сама об этом не попросит.

Порыв ветра бросил в лицо Ю'унг блестящую рыжую прядь. Рука Фирса дернулась к ней, но замерла.

— Ты похожа на нее, — пробормотал он, завороженный.

Потому что у нас обеих рыжие волосы? А то, что у тебя темная кожа и глаза, значит, что ты похож на свой отряд?

Его плечи напряглись, словно он услышал ее мысли.

— Айно организует уход.

За спиной Ю'унг послышался топот и вой.

Лаак!

Подросток взревел:

— Вы крадете наше мясо! Вы входите на нашу стоянку без приглашения! Вы забираете нашу целительницу… нашу целительницу!

Б'о попытался схватить юношу, но тот увернулся. Старейший выставил свою больную ногу, чтобы подставить ему подножку, но Лаак перепрыгнул через нее с бесстрашием юнца, считающего себя неуязвимым.

— Стой, Лаак, пока они тебя не уничтожили! — крикнула Ю'унг, бросаясь к нему.

Б'о оттащил ее назад, когда мимо пронеслось размытое пятно копья и вонзилось в Лаака. Подросток рухнул. Над Народом воцарился хаос. Ю'унг задрожала, но скрыла это.

Нападение на Лаака — это конец? Или начало?

Она сжала свое копье, держа его низко, как и Б'о. Если из-за опрометчивых действий Лаака начнутся неприятности, они придут от Фирса и его отряда. Подростки бормотали за ее спиной, их копья гремели, но они ждали — к счастью — приказа.

Б'о зарычал на них, его оружие все еще было опущено.

Старейший едва заметно кивнул, и Ю'унг выпрямилась перед чужаками.

— Тихо! — прогремела она, ее голос был громче бури, обращаясь ко всем, кто слушал, пока она поднимала руку без оружия.

Б'о прогремел:

— Слушайте нашего Альфу! — в его голосе не было и тени сомнения. — Те, кто перед нами, — не наши враги! Они — племя нашей целительницы!

Народ затих, и Ю'унг взревела, все еще стоя лицом к Высоким, но уверенная, что ее голос донесся до тех, кто был позади.

— Они обучены уничтожать, мы — выживать. Это не то место и не то время, где мы умрем!

Старейший и Б'о стояли твердо рядом с Ю'унг, их лица были красными, они ждали ответа врага, готовые ко всему. Ю'унг лелеяла крошечную надежду, что они поймут, что Народ не желает драки, что Лаак — заблудший юнец, не имеющий поддержки взрослых Народа.

Сзади она услышала шарканье, тихие резкие слова — Эсе хватала детей и оттаскивала их назад. На памяти Ю'унг угроза уничтожения никогда не была такой реальной. Старейший и Дхар всегда решали трудности до того, как они становились серьезными. Сегодня она допустила угрозу, которая могла покончить с Народом.

И тогда, пока она стояла непоколебимо, с опущенным, но готовым копьем, в окружении решительных тел тех, кто советовал ей, ее племя успокоилось. Лаак молча свернулся на земле, старейшины кипели от его безрассудства, женщины были слишком напуганы, чтобы остановить кровь, текущую из раны, раз их целительница и Альфа этого не делали. Ю'унг искоса взглянула на нового взрослого и проигнорировала его, отказываясь отводить взгляд от стойкого, вооруженного мужчины, стоявшего в нескольких шагах от нее.

Как ответит Фирс?

После долгого вдоха Фирс наклонился к Ю'унг, на его лице не было угрозы, но было раздражение.

— Вы должны научиться защищаться. Мы не представляем для вас опасности, но другие, подобные нам, — представляют. Мой род — воинственные, дерзкие воины, привыкшие решать проблемы насилием, а не словами. Они не будут уважать вашу сдержанность.

Фирс обошел Ю'унг и направился к Лааку, глаза подростка следили за ним. Копье подпрыгивало в его плече, пока Фирс не вырвал его, и не слишком нежно.

Поворачиваясь и проходя мимо Ю'унг, он сказал:

— Этот юноша — Лаак? — должен быть вашим главным воином. Он действовал инстинктивно, чтобы защитить ваше племя. Все остальные ждали приказа. Храбрость, рожденная невежеством, может вас уничтожить, но отвага, выросшая из уверенности, может уничтожить ваших врагов. Обучите его. Если вы пойдете с нами, я сделаю это для вас, — и он зашагал прочь.

Ю'унг напряглась, пока лес не поглотил уходящие фигуры.

У меня не было возможности поговорить с ним о присоединении к кочевью его отряда.

Б'о пробормотал:

— Несмотря ни на что, он все еще приглашает нас принять участие в их путешествии.

Старейший прошептал:

— Лаак произвел впечатление на Фирса, может, и на всех Высоких.

Ю'унг расправила плечи.

— Так что нам делать? Идти с ним и Крииной к морю без берегов? Или присоединиться к Горному Народу в холмах?

Старейший ответил:

— Выбор очевиден.

Если этот очевидный выбор — тот, о котором я думаю, я пойду в лагерь Высоких, скажу им, что мы пойдем с ними. Если они ушли, Криина оставит послание.

Трава на краю поляны затрепетала, когда мимо проскользнула орда змей.

Ю'унг рявкнула на Лаака:

— Фирс мог тебя убить.

— Он промахнулся! — слова Лаака были невнятными, его лицо было ошеломлено случившимся.

У нее перехватило горло. Она сглотнула, ожидая, когда напряжение ослабнет.

— Ты глупец! — выплюнула она. — Он намеренно не стал тебя убивать.

Она отрезала слова, ярость грозила расколоть ей череп. Старейший схватил ее за руку, достаточно сильно, чтобы оставить синяк.

— Лаак, — отрывисто, но уже более сдержанно, рявкнула она, — делай, что говорит Б'о, и ничего больше. — Затем, не поворачиваясь, обратилась к Эсе: — Считай Лаака своим первым больным. Я не хочу иметь никакого отношения к его лечению.

Плечи Ю'унг расслабились, дыхание успокоилось. Опасность миновала? И тут она вспомнила наставления Старейшего.

«Смертельная опасность приносит ясность».

Она тогда рассмеялась ему в лицо.

— Она вызывает страх, напряжение и хаос. Какая тут ясность?

— Ты узнаешь это в свое время.

Сегодня, казалось, и было то самое время.

— Б'о, Старейшина. Мы присоединяемся к Горному Народу?

Б'о напрягся и хрипло выдавил ответ.

— Жить высоко в горах, где всегда холодно, без стад и растительности, которые нас кормят? Это должно быть крайней мерой.

Старейший огляделся, потирая свои многочисленные раны, одну за другой. Нет.

Ю'унг заходила взад-вперед.

— Тогда мы присоединяемся к Высоким.

Б'о расслабился, но лишь немного.

— Они не боятся убивать Прямоходящих. Не лучше ли путешествовать одним? Как мы всегда делали?

Ю'унг уставилась на пустой подъем, где стояли Высокие.

— Криина говорит, что они много времени проводят, упражняясь со своим оружием, но не потому, что намерены нападать на Прямоходящих. Это необходимая привычка на их собственной земле, которую они принесли с собой, на нашу землю.

Старейший спросил:

— Они применяли ее с момента прибытия?

Ю'унг кивнула.

— Но Криина сказала, что только против своего рода. Никогда против нашего. Фирс сказал Криине, что наш род всегда был дружелюбен. Вот почему Фирс предупредил нас о Гневной Горе, и я уверена, поэтому он не убил Лаака, хотя имел на это полное право.

— На их месте мы, может, и убили бы, — сказал Б'о.

Старейший спросил:

— Ю'унг. Ты много времени наблюдала за ними. Что ты думаешь?

— Их лагерь под открытым небом, как у нас во время кочевий или охоты. Если не считать отсутствия женщин и детей, их занятия — охота, изготовление орудий, разведение и использование огня — похожи на наши.

Б'о уперся локтями в колени, свесив руки между ног.

— Что Фирс имел в виду, когда говорил, что обучит Лаака быть вожаком-воином? Что это такое?

— Воин защищает племя от других Прямоходящих, — ответила Ю'унг.

Б'о склонил голову.

— Народ никогда не угрожает другим Прямоходящим. Зачем нам воины?

Ю'унг потерла затылок.

— По словам Фирса, мы должны опасаться его рода.

Б'о пробормотал:

— Еще одна причина кочевать с ними. — Он фыркнул. — Мы сделаем то, что должны.

— Лаак! — крикнула Ю'унг, и он подбежал к ней, сжимая копье в здоровой руке.

Ю'унг метнула взгляд на Б'о.

— Научи Лаака быть нашим первым воином.

— Воином? — пискнул Лаак. — Имя, которое использовал Тот-кого-зовут-Фирс.

— И сказал, что ты будешь в этом хорош. — Она нахмурилась. — Иди. Учись пользоваться копьем дальнего боя!

Лаак выглядел сбитым с толку.

— Как? У меня нет оружия.

Она бросила ему свое.

— Сделай свое таким же, как мое, а потом научи себя и всех желающих метать его.

— А если желающих не будет?

— Переубеди их.

На его лице расцвела улыбка, и он умчался.

Старейший смахнул с рубахи какую-то букашку и проследил, как та скрылась в безопасном месте. Его редкие седые волосы торчали во все стороны, взъерошенные ветром. Сквозь них просвечивала кожа головы с темными пятнами. Кто-то мог бы увидеть в нем старого мужчину. Ю'унг видела мудрость, необходимую Народу для выживания.

Он выглядит счастливее, чем когда-либо со смерти Йоты.

Б'о почесал щеку.

— Мы идем с Высокими.

Старейший кивнул.

Ю'унг посмотрела на обратный путь Высоких.

— Завтра я пойду в их лагерь, скажу им, что мы принимаем их предложение.

Пока все спали, Лаак притащил ветку к очагу и начал ее обтачивать. Ю'унг взобралась на дозорный холм и окинула взглядом окрестности. Один из Стаи Канис затянул свой тоскливый вой, к нему присоединился один, потом другой, и еще.

Я никогда не слышала, чтобы вся стая говорила одновременно. Это те, что преследовали меня сегодня?

Среди деревьев, темными силуэтами вырисовывавшихся на ночном небе, блеснули глаза.

Она нахмурилась. Смерть заберет тебя прежде, чем я позволю тебе превратить меня во вкусный ужин.

Высокие были слишком далеко даже для ее предельного зрения, но она чувствовала их, вместе с Крииной, их связь была сильна как никогда.

Над серым горизонтом вздымались тихие, манящие холмы, по которым Горный Народ поднялся к своей новой родине. Стрекот и шипение ночных насекомых успокаивали ее. Если бы была опасность, они бы замолчали. Дневная птица смешала свой голос с их. Не Криина, так кто же? Эта птица должна спать, а не созывать свою стаю под тусклым светом Луны.

Ю'унг спустилась с холма и присела у входа в пещеру. Слишком много необычных звуков. Она будет на страже этой ночью.

Ну, она собиралась, но не смогла побороть сон. Ее последней мыслью был вопрос, что означают эти странные крики.

Глава 36

Шанадар, на подходе к Алтайским горам, незадолго до настоящего времени Ю'унг

Шанадар потянулся, провел большим пальцем по Мудрому Камню, лишь на мгновение задержавшись на его теплой поверхности, а затем поспешил опорожнить свой пузырь. Нельзя было терять времени. Он воткнул перо Орла в узел волос и отправился по обратному пути Стаи Канис, отмеряя шаги под стук клыка Кошки, бьющегося о другие части ожерелья, звук, похожий на странную птицу. Ксоса сказала, что Высокие, путешествующие с матерью Ю'унг, отнесутся к ожерелью с уважением. Он пытался добавить перо Орла, думая, что приглушенный тон пера смягчит высокий звук бьющихся друг о друга частей, но стержень был слишком мал для отверстия, поэтому теперь оно украшало его волосы.

Он не успел далеко уйти, как замедлил шаг, порылся в куче камней и извлек один красноватого цвета, другой — черный. Он подбежал к ручью и тер камни, пока не получил по небольшой горсти каждого цвета. Их он смешал с жиром, который нес в своей наплечной суме, сначала красный цвет, а затем черный, до получения липкой консистенции. Дрожащей рукой Шанадар нанес полосу каждого цвета на свое лицо, одну над другой, подражая дерзкому Высокому, которого Ксоса описала прошлой ночью.

Почему эти цвета? Напоминают ли они этому мужчине о животном, что живет там, где он? Я видел черно-белых газелей, кошку с коричневыми полосами, одно животное с красными полосами и огромными ушами, видел его лишь раз в жизни. Я видел змею с красными полосами, но она была ядовитой. Может, цвет — это не животное. Может, красный — это кровь, чтобы отметить этого мужчину как удачливого охотника.

Шанадар видел немногих из этих высоких, узкогрудых Прямоходящих с их хрупкими луками, в последний раз — незадолго до того, как покинул свою родину. Казалось, они проходили мимо, возможно, по тому же пути, по которому теперь шел Шанадар. Ксоса называла их «воинами», что бы это ни было, но рычание в ее голосе вызывало образы бесстрашия и несокрушимой сути.

Черный цвет — напоминал ли он воину о его врагах?

Шанадар воспроизвел линии, их расположение, длину и толщину так точно, как мог вспомнить из своего сна. Время от времени он смотрел на свое отражение в ручье, затем стирал части и переделывал их, пока не остался доволен. Закончив, он завернул оставшуюся пасту в листья и убрал свертки в свою наплечную суму, где мог бы найти их, когда придется наносить краски снова.

Шанадар вскинул голову, ужаснувшись тому, как далеко продвинулось Солнце, пока он выполнял эту задачу. Он вскочил на ноги и поспешил к месту восхода Солнца, к тому же пункту назначения, что и каждое утро. Он побежал, пытаясь наверстать упущенное время, и тут к нему присоединилась Стая Канис. Они любили бегать быстро и далеко и не удивились переменам на лице Шанадара. Раковины и когти на ожерелье Шанадара отбивали веселый ритм, задавая темп, который совпадал с флейтой в его суме. Стая Канис не отставала, их хвосты были вытянуты, шерсть на загривках взъерошена, клыки едва прикрыты, а синие глаза неустанно скользили по пейзажу.

Они тоже говорят с Ксосой? Иначе как бы они поняли, в какой мы спешке?

Когда он замедлился до быстрой рыси, темпа, который он мог поддерживать долгое время, Стая Канис устремилась вперед, растворяясь в радости от ветра, бьющего в их морды.

Прошлой ночью Ксоса сказала, что Ю'унг в смертельной опасности, из которой она может не выбраться, если он не доберется до нее в ближайшее время. Из-за этого Шанадар пропускал обычные развлечения, которые делали каждый день непохожим на другой и менее скучным, такие как разведка новых территорий и следование по незнакомым запахам. Сегодня и впредь Шанадар будет твердо держаться пути вперед, и Стая Канис часто будет с ним. Шанадар был благодарен за это, потому что, когда он так спешил, он пропускал признаки опасности. Стая Канис — никогда.

Шанадар пробовал разные способы занять свой ум, несмотря на однообразие бесконечных ручьев, оврагов, рек и каньонов, которые стая пересекала, пробиралась и обходила. Ничего не помогало, пока он не решил практиковаться на костяной флейте во время бега. К своему изумлению, он стал играть гораздо лучше, настолько, что решил проверить свое мастерство, воспроизводя окружающие звуки уникальным голосом флейты. Это требовало от него пристального внимания к своей среде обитания — животным, насекомым, птицам, хищникам, преследователям, ветру в деревьях, облакам над головой, белке, грызущей орех, кузнечикам, проедающим стебли, — острого осознания всего, что он мог превратить в звуки флейты. Вскоре его разум стал таким же гибким и тренированным, как и его тело, быстрым в улавливании сенсорных сигналов, связывании их с окружением, предупреждении об угрозах, если необходимо, но чаще — в превращении их в пищу для музыки его костяной флейты. Он стал настолько хорош в этом, что птицы и насекомые отвечали на его зов, словно он был настоящим.

Это было весело, пока хищники не начали выслеживать его как добычу, и ему пришлось что-то изменить. Вместо того чтобы подражать реальным звукам, он воспроизводил те, что роились в его голове. Они не принадлежали ничему, что он когда-либо слышал, просто жили в его мыслях. В перерывах он развлекал себя списком бесконечных вопросов, которые бурлили в его любопытном мозгу.

Что заставляет холмы вырастать посреди ровной степи?

Почему Солнце, Луна и звезды следуют за мной повсюду, а холмы, долины и ровные поля — нет?

Что создало водопои, которые не питаются реками?

Почему одни деревья собираются в рощи, а другие растут в одиночестве?

— И кто проложил бездонный, непреодолимый каньон там, где нам нужно перейти, Умп?

Умп поскакал вперед и нашел тропу, что вела на дно каньона. Пока они спускались, цепляясь за уступы для рук и ног, оставленные другими, кто пользовался этим проходом, а затем пересекали каменистое дно и поднимались по противоположному склону, Шанадар размышлял о различиях в том, как общались он и Умп.

— Мой род сперва говорит словами, а уж потом — движениями, звуками и знаками. Вы же полагаетесь на едва уловимые шорохи и движения. Я вижу в этом вашу силу, Умп. Наши громкие слова часто заглушают все остальные чувства, а значит, мы упускаем знаки того, что нас окружает.

Он прищурился, отсекая зрительные образы, чтобы заставить себя сосредоточиться на других чувствах, и потому едва уловил угрожающее шипение Змеи. Умп услышал его отчетливо и схватил змею за шею прежде, чем та успела нанести удар. Это остановило угрозу, но Шанадар, пытаясь увернуться, споткнулся и упал на скорпиона. Тот ужалил его, будучи раздавленным, и Шанадар взвыл, когда боль распространилась до кончиков пальцев и локтя.

Ксоса учила его, что страх уничтожает так же верно, как укусы и порезы, что спокойствие — это главное. Он пытался достичь безмятежности, но не был уверен, как это сделать, утопая в боли.

— Умп! — закричал он, стуча зубами, пытаясь подавить панику, поглотившую его чувства. — Пе-е-ристое ра-а-стение… помоги мне н-н-найти его!

Шанадар принялся разгребать густой слой сухой травы на земле. Умп заскулил, уткнувшись носом в болотистый участок у ручья, заросший камышом и рогозом…

И нашел белый цветок на мохнатом стебле.

— Во-о-от о-о-оно! Мне нужно… поже-е-вать… — и он засунул в рот все растение целиком — корни, стебель и цветок, — не обращая внимания на горький вкус и червей. Он проглотил, понял свою ошибку, сжевал новую порцию, приложил влажную кашицу к месту укуса и рухнул на землю.

Лучи Солнца осветили горизонт. Шанадар резко сел и поморщился.

— Умп! Белая Полоса!

Клыки Умпа были в крови. Он широко раскрытыми глазами посмотрел на Шанадара и сорвался с места, в мгновение ока вернувшись с дурно пахнущей тушкой наземной птицы, убитой накануне и прибереженной для Шанадара.

— Вы съели Змею. Жаль, я пропустил. Это сытная еда, приготовленная на огне или брошенная в похлебку.

Умп спросил, может ли Шанадар продолжать путь теперь, когда отек и краснота спали.

Шанадар прорычал свой ответ в истинной манере Стаи Канис, наложил новую припарку и поспешил за Умпом.

Тушку птицы он оставил для Белой Полосы.

Чем ближе стая подходила к месту пробуждения Солнца, тем крупнее становились дымящиеся вершины, и тем настойчивее Ксоса увещевала Шанадара торопиться. В его снах горы изрыгали густые черные тучи. Перепуганные фигуры бежали во все стороны, ведомые женщиной, в которой он узнал Ю'унг. Если они оба продолжат свой путь вперед, то столкнутся.

Я вижу свое будущее.

Пришло время предупредить других, кто подумывал пойти этим путем, чтобы они выбрали более безопасный. Стая Канис привела его к пещере. Он разжег очаг, зажег пропитанную смолой ветку и побрел по проходу в глубине. Он миновал несколько гротов и наконец дошел до одного с широкой плоской стеной, словно созданной не водой, несущейся по туннелям, а расплавленной породой, стекающей с потолка гладким жидким пластом.

Ждет моего послания.

Он прислонил факел позади себя. С помощью палочки он нарисовал красную линию, начав сверху, и краска закончилась, когда линия достигла уровня его колена. Затем он добавил черные полосы, геометрические фигуры и знак, присущий только ему. Он отступил.

Послание неполное.

Он оглядел поверхность, не уверенный, где добавить то, что должен, и не зная, что именно. Ксоса говорила ему, что когда он не может увидеть то, что должен, нужно использовать боковое зрение. Он так и сделал, и увидел.

Не ряд. И не столбец. Круг.

Он нарисовал круг цвета Солнца, окруженный меньшими точками — членами племени.

— Те, кто прочтет это, поймут.

Луна была полной и яркой, поэтому Шанадар, Умп и Белая Полоса продолжили свой путь вперед. К тому времени, как опустилась тьма, Стая Канис нашла навес. Стая сгрудилась под его защитой, поделила кролика, что слишком близко подпрыгнул к Шанадару, и свернулась в мохнатый ком из ног, лап, морд и рук, чтобы уснуть.

Группа почти не тратила времени у водопоев или ягодных полян, сосредоточившись исключительно на своей цели. Шанадар с оптимизмом смотрел на их шансы добраться до Ю'унг вовремя.

Затем он застыл на месте, невидящим взглядом уставившись на то, чего не видел никто другой.

Ю'унг изо всех сил карабкалась по крутому, поросшему лесом утесу, путь по которому усложняли многочисленные поваленные бревна и слои рыхлого сланца, осыпающиеся под ее ногами. Она почти достигла вершины, когда склон под ней обрушился. Она ухватилась за уступ и рухнула в ущелье.

Шанадар вскочил на ноги.

— Нам нужно идти!

Они побежали.

Глава 37

Айно, Высокие, готовятся к уходу

Айно поспешила в нишу в глубине пещеры, где Высокие хранили мясо. У входа в темные туннели были сложены пропитанные смолой ветви, чтобы служить факелами тем, кому нужно было идти глубже в холм. Она взяла горсть.

Фирс остановил ее.

— Ты куда?

Айно сунула кончик ветки в огонь, пока не вспыхнуло пламя.

— Я должна оставить послание для Ю'унг.

Она шагнула во тьму, подняв горящую ветвь. Фирс последовал за ней.

— Мы готовы уходить… — окликнул он.

Айно не обернулась.

— Я должна сказать Ю'унг.

Он удлинил шаги, чтобы поравняться с ней.

— Зачем так много факелов?

— Я иду далеко вглубь холма, где нет света.

Фирс шагал рядом с ней.

— Ты была здесь раньше?

— Один раз.

Они миновали первый изгиб туннеля, и их поглотила тьма, единственным освещением теперь был жутковатый свет факела, пляшущий на влажных стенах. Айно ускорила шаг, не обращая внимания на сужающийся проход и мерцающие тени.

— Не могла бы ты идти помедленнее, Айно? Я с трудом поспеваю.

— Путь здесь только один. Ты не потеряешься.

— Я могу споткнуться в темноте или наступить в трещину.

Айно повернулась к нему, увидела беспокойство в его глазах, здоровые краски уверенности сошли с его лица.

— Ты неси факел, Фирс. Мой род видит в темноте лучше твоего…

— Нет. Поэтому ты и должна быть впереди.

Она поверила ему на слово и снова зашагала в стигийскую тьму.

— Я предупрежу тебя о препятствиях, Фирс. Их тут несколько.

Его дыхание успокоилось, хрипы сменились шарканьем ног и шорохом пальцев, скользящих по грубым стенам.

Чтобы отвлечь его мысли от того, чего он не мог видеть, она сказала:

— Ты отнес Народу кусок бизона.

Жар гнева, словно огонь на ее спине, сказал ей, что что-то пошло не так. Она ждала, давая ему время сказать то, что он хотел, по-своему.

Его голос стал жестче.

— Да. Ю'унг, Б'о и старейшина Старейший были благодарны за еду. В обычных обстоятельствах мой отряд и твой были бы друзьями, как вы с Горным Народом.

— Ты их встречал?

— Встречал, хотя они и делали все возможное, чтобы нас прогнать. Избегая их, мы и вышли к тебе, так что я им благодарен.

Она услышала, как он споткнулся, его пальцы нащупывали опору там, где стены начали сужаться. Она не обернулась, ее чутье подсказало, что он восстановил равновесие.

После долгого медленного вдоха он спросил:

— Этот Горный Народ уходит вместе с Народом?

— Я не знаю. Ты спросил Ю'унг, присоединится ли Народ к… нашему… отряду? — Она запнулась, назвав Высоких «нашими», но надеялась, что он не заметил.

Он, казалось, не заметил, его голос был напряжен, когда он отвечал.

— Я упомянул об этом, но не хватило времени обсудить детали. — Его слова были ровными, но с оттенком растерянности.

Айно почувствовала разочарование Фирса.

— Что случилось, Фирс?

— Один подросток кричал о том, что мы крадем мясо Народа и забираем их целительницу…

Ярость в его голосе нарастала, пока она не прервала.

— Он неправ. Наши женщины всегда присоединяются к племени партнера, а Ю'унг — такая же искусная целительница, как и я. Народ не будет страдать в мое отсутствие. Если бы я думала, что это случится, я бы осталась с ними. Будь осторожен на следующем участке, Фирс. Потолок опускается, а стены сужаются.

Словно не слыша ее, он продолжал объяснять, что случилось во время его визита к Народу.

— Подросток потерял контроль…

— Он напал на тебя? — ее голос прозвучал резко.

Фирс зашикал, чтобы успокоить ее, но слова его были отрывисты.

— Я остановил его. Старейший, Б'о и Ю'унг не дадут ему забыть о моей щедрости, пока его плечо заживает.

Айно потерлась плечами о камни, пока проход сужался все больше.

— Этого подростка звали Лаак?

— Он высок для вашего рода, с огнем в глазах, движения проворные и ловкие, больше похож на молодую газель, чем на взрослого самца?

Лицо Айно напряглось.

— Да. Это он. У него всегда была уверенность, необходимая для Альфы, но не хватает осознанности и терпения. Мы надеемся, что, повзрослев, он изменится.

— Он изменится, я это вижу. Он вырастет в достойного взрослого, приведет партнершу и детей в твое бывшее племя, может, станет вожаком, если не убьется раньше.

Бывшее. Ей это понравилось.

Она обернулась, хотя в проходе едва хватало места, и попыталась поймать взгляд Фирса, скрытый где-то в силуэте его темной фигуры.

— Я рада, что ты не лишил его жизни.

Теперь он шел, согнувшись, потолок был слишком низок для его роста. Айно все еще могла идти прямо, но с трудом. Вскоре, как она знала по последнему — и единственному — походу сюда, ей придется повернуться боком, чтобы протиснуть плечи.

— Его беда — в молодости, а не в злобе. Кроме того, он нужен твоему Народу.

Она повернулась обратно к проходу.

— Я удивлена, что он угрожал тебе. Мы никогда не нападаем на Прямоходящих.

— В этом-то и часть беды. Никто из Народа не бросил вызов моим воинам, кроме Лаака.

— Что сказал Старейший?

— Он и Ю'унг признают, что я пришел им на помощь.

— Старейший может объяснить Лааку, что тот избежал смерти благодаря твоему решению.

— Если они пойдут с нами, я научу его быть воином.

— Не беспокойся, что тебя обвинят в ранении Лаака.

— Я и не беспокоюсь. Мы — мой отряд — не придаем значения обвинениям. Лаак станет хорошим главным воином, если переживет взросление. Граб, Кревкакк, Бидид, Экнилк, Браанрурв, я сам — мы исследователи, но это может быть неверно для других из моего рода.

Айно выдохнула. Пора ему сказать.

— Ты недооцениваешь мой род, Фирс. Мы умнее, чем ты думаешь.

Он расхохотался.

— Вы умны во многом, я этого не отрицаю, в чем-то даже хитрее нас, но вы упускаете врагов, которых должны замечать, потому что не привыкли встречать их в своих краях, особенно из Прямоходящих. Я могу с этим помочь.

Он коснулся ее руки.

— Они пойдут с нами, твое бывшее племя?

Она коротко рассмеялась.

— А зачем еще я бы полезла в темный туннель с ползучими тварями, чтобы нарисовать послание, которое найдут только они, как не для того, чтобы дать указания, куда мы идем? Народ — мы кочевники, готовые к переселению. С кем лучше путешествовать, как не с тобой, моим партнером?

Проход стал слишком низким, чтобы идти прямо. Она опустилась на колени, а затем на живот, поползла вперед.

— Ты уверена, что мы здесь пролезем? — окликнул Фирс сзади.

— Конечно. Я выбрала его, потому что он узкий. Большинство не зайдет достаточно далеко, чтобы найти мое послание.

Ее голова ударилась о выступ на потолке, и она вскрикнула, но продолжила ползти.

— Путь, по которому мы пойдем к морю без берегов, ты, я и твое племя, — он безопасен?

Айно услышала удар, вскрик, а затем рычание.

— Безопаснее, чем здесь! Или чем оставаться.

Внезапно туннель расширился, превратившись в просторный, высокий грот. Айно выползла и сделала неуверенный круг, замедлившись перед одним местом. Она потерла руки, ее взгляд скользил по тому, что раскинулось перед ней.

Фирс стряхнул пауков и паутину со своих накидок, затем протер глаза изнанкой шкуры, чтобы очистить их от песка.

— Держи, — Айно протянула факел Фирсу, проводя кончиками пальцев по поверхности и остановившись на вытянутом плоском участке.

— Здесь… — Она потерла одно место. — Здесь я оставлю послание.

Какая древняя сила сгладила это? Было ли это сделано, чтобы подготовиться к сегодняшнему дню, к этому?

Она приложила обе ладони к каменной стене, наслаждаясь ее зернистостью и шероховатостью.

— Здесь я оставлю свое послание.

Айно достала инструменты из своей наплечной сумы. После долгого вырезания на камне она окунула кончик пальца в красную охру и поставила точки в ряд. Затем, используя плоский костяной осколок, она добавила пересекающиеся круги красным и черным.

Фирс почесал шею.

— Для меня это бессмыслица.

— А для меня — твои полосы на лице. — Она махнула рукой по плоскости. — Для Ю'унг они говорят все.

Темные глаза Фирса впились в Айно.

— Я видел подобные знаки, Айно, в трещинах так глубоко под землей, что мой отряд обнаружил их лишь случайно, когда искал место для хранения мяса, темное и далекое, куда не сунутся падальщики. Они ничего для нас не значили, хотя мы и узнавали их, так как они часто встречаются в пещерах.

Айно зажгла еще один факел и осмотрела послание.

— Знак наверху говорит Ю'унг, что это я говорю. Перекрещенные знаки указывают наше направление. Длина линий, глубина и их наклон передают информацию.

— Пойдем, — сказала она, удовлетворенная.

Они побрели по туннелю, который на обратном пути уже не казался таким уж плохим.

Выбираясь наружу, Айно спросила:

— Почему вы не взяли с собой женщин или детей для исследования?

— Мы не знали, насколько это будет опасно, поэтому оставили их с отрядом, где они под защитой.

— Теперь, когда ты знаешь, что Прямоходящие здесь не представляют угрозы, привезут ли их другие из твоего рода, которые, как ты говоришь, прибудут?

Фирс пожал плечами.

— Они могут передумать, когда я объясню, что ледяной воздух требует теплой одежды, и что хребет Гневных Гор здесь хуже, чем на нашей родине.

Айно и сама задумалась об этом, особенно с учетом того, что ее племя уходило. Зачем роду Фирса приходить сюда?

— У меня к тебе вопрос, Айно.

— Еще один? — спросила она, но с улыбкой. Ей нравился этот обмен мнениями. Было многого, чего она не знала об обычаях своего партнера, тех, которых ей придется придерживаться в своей будущей жизни.

— Наши отряды большие. Почему ваши малы?

— Так за нашей группой легче следить.

Он нахмурился.

— Я вижу в этом преимущество, но это влечет за собой и серьезный недостаток. Вас недостаточно, чтобы кто-то мог специализироваться на определенных навыках, ну, кроме тебя как целительницы и Ю'унг — случайно — с копьем Избранных. В нашем отряде член выбирает навык, на котором сосредотачивается. Со временем он или она становится экспертом, и к нему обращаются члены отряда за этим навыком.

Он думает, что сосредоточение мастерства в одном лучше, чем когда им владеют все?

Это было не так, но она хотела понять его мышление, мир, частью которого она планировала стать.

— Что, если умрет эксперт по изготовлению орудий? — задала она очевидный вопрос. — Или лучший следопыт племени? В нашем племени члены учатся всем навыкам — изготовлению орудий, охоте, разведке, шитью и готовке. Если один член выбывает из строя, другой без проблем берет на себя его обязанности.

— Кроме целителя?

— Кроме целителя. Ю'унг всегда была моим дублером. Теперь она Альфа. Пока она не найдет другого целителя, она будет делать и то, и другое.

— Но твой вопрос о малом размере наших племен заставляет меня спросить: как вы следите за членами в ваших больших отрядах?

— Семьи держатся вместе и всегда знают, где их члены.

— Семьи, — и Айно замолчала, вынужденная сосредоточиться на густой россыпи раковин и мусора у себя под ногами, чтобы избегать всего острого и увести Фирса от того, что могло его ранить.

Когда они миновали трудный участок, Фирс сказал:

— Сначала мы неправильно поняли ваш род. У вас мускулистые тела и крепкие мощные ноги, что не вяжется с вашими высокими голосами, которые мы приравниваем к слабости. Детскости. Это нас сбивало с толку.

— А ваши голоса, Фирс, мягкие, успокаивающие, без угрозы, что, по твоим же словам, далеко от истины. Вы с равной вероятностью можете быть как воинами, так и исследователями. Ты предупредил меня, что твой род — угроза для нас, и мы должны быть начеку.

— Делать выводы без достаточных оснований — ошибка.

Он рассмеялся.

— А вот наблюдение с более чем достаточными основаниями. Вы часто кочуете. Почему?

— Говоришь ты, покинувший свою родину, чтобы найти нашу.

Он слабо улыбнулся.

— Дома мы остаемся на одном месте в теплое время и перебираемся на другое, когда холодает. Я никогда не бываю далеко от места, где родился. Ориентиры, растительность и стада всегда знакомы, как и следы. Я знаю, что должно и чего не должно там быть. Никто не может войти в мои земли без того, чтобы я и весь мой отряд не заметили, не выследили. Твой род — вы путешествуете далеко, исследуете, а затем уходите. Вы узнаете обширную территорию, но без глубины. Почему?

Это кочевой образ жизни, который мы все ценим.

— Дом для нас — не географическое место. Это племя, Народ. Мы всем делимся, ничем не владеем. Мы остаемся, пока ягоды, фрукты и орехи не станут редки, но не исчезнут совсем. То же и со стадами. Моя очередь. Почему у тебя нет партнерши?

Фирс расхохотался.

— Есть. У меня есть ты.

Как только они вышли из туннелей, а затем из пещеры, Айно обжег горячий дождь. Горло горело с каждым тяжелым вздохом, а на языке стоял гнилостный вкус тухлых яиц.

Гневная Гора готова взорваться!

Лагерь гудел от активности. Свежие полосы украшали лица воинов. Копья были заточены, а дорожные сумы наполнены. Чужаки, увидев эту группу, поняли бы, что это отряд.

Граб подбежал к Фирсу.

— Ты вернулся.

Фирс уставился в дымное небо.

— Запах, мерзкий, как тухлые яйца. Взрыв неминуем. — Он провел руками по лицу. — Гора согласна с Провидцем. Мы должны уходить.

— Когда?

— Завтра, с Солнцем.

К тому времени, как Солнце проснулось, Айно, Фирс и остальная часть отряда уже были далеко на пути к морю без берегов, которое должно было привести их на родину.

Глава 38

Природа

Магматический очаг яростно кипел в своей подземной пещере, бурлил, пока не смог больше сдерживать себя, и жидкая порода устремилась вверх по земному каналу, взорвавшись огненным облаком вулканических камней и пепла высоко над вершиной и хлынув расплавленной рекой по ее склонам, где она убивала все на своем пути.

Гора взревела, эхо металось между землей и облаками, пока ни одна живая душа не смогла избежать этой какофонии. Природа не испытывала сочувствия к тварям, которые игнорировали ее предупреждения и считали ее несерьезной. Они понесут последствия.

Она содрогнулась, дрожа от своей горящей, почерневшей вершины до плоского плато у ее подножия, раскалывая землю на куски и отбрасывая их прочь.

Эти твари должны уйти. Сейчас же.

Глава 39

Ю'унг

Жестокие толчки земли разбудили Ю'унг. Она, шатаясь, встала на ноги и вцепилась в стену, чтобы удержаться. Еще один сильный толчок едва не сбил ее с ног. Дрожь утихла, и ей удалось ухватиться за выступы и, ковыляя, выбраться наружу, чтобы проверить племя. Мысленные образы последнего обвала, потери стольких жизней, нахлынули на нее.

Только не снова.

— Все вышли? — крикнула она, ее голос был хриплым от пыли.

Многие ответили кашлем или лающими звуками. Она металась в хаосе, поддерживая одних, кто шатался, и вытаскивая других в безопасное место. Видеть что-либо сквозь пыль и обломки было почти невозможно, поэтому Народ сбился в кучу, дети цеплялись за родителей, а старейшин без посохов поддерживала молодежь.

Где Старейший?

Группа дрожала на прохладном воздухе, море теневых фигур и травмированных лиц в полумраке. Грохот копыт сотрясал землю, когда стада спасались бегством, их инстинкт вопил, что то, что было безопасным, больше таковым не является. Белки трещали, птицы кричали, пытаясь найти свои стаи. Затем — жуткая тишина. Вся жизнь ушла, кроме Народа.

Подошел Б'о.

— Никто не ранен.

Ю'унг принюхалась, пытаясь уловить запахи отдельных людей, но пыль и пепел, забившие воздух, делали это невозможным.

Где Солнце?

Ю'унг выморгала песок из глаз, затем осмотрела то, что когда-то было стоянкой Народа. Сажа покрывала все. Ю'унг распустила свои рыжие косы по шее и плечам, гадая, как согреваются те, у кого тонкие, короткие волосы.

Она вздрогнула от запаха горящего дерева в воздухе. Неужели лес горит?

— Лаак разжег костер на открытом месте.

Во время одного из предыдущих кочевий Дхар настоял, чтобы очаг был построен в углублении на краю поляны. Если в пещере ночью становилось слишком жарко, многие спали там.

Пламя сверкало, притягивая всех к своему теплу.

— Я проверю окрестности, — и Б'о ушел, а с ним и Лаак.

Эсе притащила к костру на открытом воздухе окорок, принесенный Высокими. Джат разложила на плоской поверхности камня расколотые клубни и стебли, чтобы они размягчились. Дух Народа воспрял. Они процветали благодаря еде и общности.

Когда Б'о вернулся, Ю'унг вздрогнула.

— Ты ранен!

Эсе прервала.

— Это не его кровь. Мне нужно было проверить его рану, а свежей повязки не было. У меня будет чистая… скоро.

Ю'унг сузила глаза, принюхалась, уловила лишь запах застарелой крови.

Она заставила себя расслабиться.

— Вы с Лааком видели что-нибудь, о чем нам следует знать, Б'о?

— Насколько я могу судить, мы одни. Я оставил Лаака в дозоре, чтобы проверить известные тропы.

— У нас достаточно орудий для долгого путешествия?

— Да.

Она повернулась к Эсе.

— А еда в дорогу? Меха?

— Основы есть. Остальное можно доделать по вечерам во время кочевья.

— Старейшина, что думают старейшины? — Ю'унг резко повернула голову, ее глаза были широко раскрыты, горло сжалось. — Где Старейший?

Долгий вдох ничего не уловил. Она принюхалась сильнее, медленно повернулась, ее ноги были как резиновые. Она бросилась сквозь руины, но его нигде не было. Горло сжалось. Оставалась только пещера. С горящими легкими, трясущимися руками Ю'унг едва не споткнулась о то, что сначала показалось комком грязи, а оказалось босой ногой.

Старейший!

Она упала на колени и принялась разгребать огромную кучу гравия и камней, покрывавшую все тело Старейшины, кроме его ноги.

— Б'о!

Ю'унг оттаскивала один валун за другим с хрупкого тела, почти все убрала к тому времени, как до нее добрался Б'о. Она подняла старейшину в сидячее положение и наблюдала, как его грудь поднимается и опускается, дыхание было ровным, но поверхностным. Его рот был открыт. Ю'унг осторожно потрясла его, безрезультатно. Хлынули слезы. Никто не мог обойтись без Старейшего в том, что грядет.

Его веки дрогнули.

— Старейшина. — Она сглотнула, всхлипнула. — Ты в порядке.

— Конечно.

Ю'унг провела кончиками пальцев по его рукам, ногам, туловищу и лицу. Все казалось невредимым, если не считать синяков, порезов и грязных шкур.

— У тебя что-нибудь болит?

Он отрицал, но его лицо говорило об обратном.

— Где? — спросила она, продолжая осматривать.

Он отмахнулся от ее руки, но в ударе не было силы. Ю'унг остановилась, улыбаясь про себя, благодарная за боевой дух Старейшего.

Она потянула его вверх.

— Если ты здоров, перестань морщиться и дергаться каждый раз, когда я к тебе прикасаюсь!

— Я в порядке, — сказал он, его голос был прерывистым, — но я не пойду, Ю'унг, не в этот раз…

— Конечно, пойдешь!

Его невнятные слова и спутанные мысли напугали ее. Одна сторона его лица обвисла, и та часть рта едва двигалась.

— Нет. Мое время пришло.

Ю'унг смахнула пыль с его губ и глаз.

— Пей, — и Б'о протянул ему наполненную водой тыкву. — Твоя работа не закончена. Ешь. Восстанавливай силы. Ты задерживаешь свое племя, когда медлишь. Мы должны уйти, прежде чем Гневная Гора снова извергнется.

Ю'унг сузила глаза и потерла затылок, давая ему понять, что она серьезна. И в отчаянии.

— Я не уйду без тебя, Мудрый. Ты сказал Народу, когда я согласилась быть Альфой, что ты будешь рядом, чтобы советовать мне. Веди нас еще один раз.

Он посмотрел ей в глаза, затем в ее мысли, оставался там долгое время, прежде чем наконец прорычать:

— Твоя взяла.

Она обмякла от облегчения, когда он встал, на его лбу и шее блестел пот. Его искалеченные ноги наполнились силой. Множество шрамов, покрывавших его тело, лишь добавляли ему ауры мудрости. Он был мужчиной, который многое вынес, жил по своим правилам, в основном принимал правильные решения и всегда уважал животных и землю. Этого нельзя было заменить. Не оглядываясь, он побрел к костру.

Ю'унг смотрела ему вслед, ожидая, когда ослабнет напряжение в горле, испарится тяжесть с плеч и прекратятся безмолвные слезы. Она могла бы многое сказать, но Старейший все знал. Когда Б'о освободил для него место в кругу у очага и протянул ему кору-поднос для еды, Ю'унг последовала за ним.

Все ждали, пока Старейший стиснет поврежденной челюстью окорок, стараясь не обжечься. Кость выпала. Вместо того чтобы поднять ее, он просто уставился, и Б'о отрезал кусок, передал его подростку, тот разжевал его до мягкости и вернул Старейшему. Отсутствие зубов, нарыв и поврежденная челюсть делали еду настоящим испытанием, как и для многих старейшин, не говоря уже о трудности удержания мяса поврежденными руками. Все помогали тем, кто в этом нуждался, потому что в какой-то момент своей жизни большинство окажется на том же нуждающемся месте.

К удивлению Ю'унг, все избегали порывистого Лаака, вернувшегося с дозора. Его рана не позволяла пользоваться рукой, но вместо того чтобы неуклюже управляться с шипящим мясом одной рукой, он довольствовался более мягкими приготовленными растениями, которые мог есть без посторонней помощи. Эсе предложила ему бульон, чтобы уменьшить боль, но он отказался.

Он научится.

Старейшины и многие взрослые уже простили его ошибку, уравновесив ее тем, что сказал воин Фирс: Лаак может защитить Народ. Все слышали о плане Народа путешествовать с Высокими, самими воинами, владеющими копьями дальнего боя.

Лаак будет нашим первым воином.

Среди прочих причин, путешествие с Фирсом, который обучит Лаака, многим — большинству — казалось хорошей идеей.

К тому времени, как окорок вернулся к Ю'унг и Старейшему, он был обглодан дочиста. Ю'унг разломила кость и отдала костный мозг Старейшему и одной из женщин, которая, возможно, носила ребенка.

Покончив с едой, Старейший спросил:

— Ты увидишь Высоких и Криину завтра? — Когда Ю'унг кивнула, он спросил: — А что, если они ушли? — Его лицо было спокойно, несмотря на смысл, скрытый за его словами.

— Криина скажет мне все, что нужно знать.

Старейший схватил ее за руку, его сила была значительной, учитывая, что его недавно завалило камнепадом.

— Торопись. Нельзя терять времени.

Ю'унг позвала Б'о.

— Что вы с Лааком видели в дозоре?

— Гневная Гора продолжает извергать дым из своей кальдеры и изливать огненные реки расплавленной породы по своим склонам. Один мамонт рванулся вперед, чтобы обогнать огонь, в один миг он был на твердой земле, в следующий — в воздухе, и рухнул, скрывшись из виду. Мамонтенок жалобно закричал, зовя мать, а затем и он исчез.

Руки и плечи Ю'унг задрожали.

— Если мы не можем идти тем путем, можем ли мы последовать за Горным Народом, в горы?

Б'о покачал головой, его руки были сжаты в кулаки.

— Огонь преграждает путь Горному Народу, но они в безопасности, далеко на склоне, за пределами огня.

Ю'унг прожевала кусок похлебки, не торопясь. Она отказывалась поддаваться своему усталому духу или быть сраженной тяжестью событий.

Она проглотила и сказала:

— Если мы разминемся с Крииной и Высокими, я говорю, мы пойдем одни. Криина оставит указания, как обойти эту беду, и у нас есть общее представление, куда идти. С ее посланиями мы быстро их догоним. Что вы думаете?

Ответ Б'о прозвучал резко и ясно, его намерение было подкреплено Старейшим:

— Такое длительное кочевье с немногими мужчинами опасно.

Старейший тяжело выдохнул.

— Лучше найти Высоких и Криину и присоединиться к ним.

Б'о поджал губы.

— Да. А пока этого не произошло, я, и Лаак, и старшие подростки будем защищать Народ.

Ю'унг вспомнила, что сказала ей Ксоса: Помощники здесь. Помогут ли они Народу так же, как и Ю'унг?

Ю'унг встала.

— Если я не вернусь вовремя, идите. Я вас найду.

— Конечно, — но Ю'унг видела сквозь покорность Б'о.

Если я никогда не вернусь, он умрет в ожидании.

Глава 40

Природа

Природа сотрясала массивные стойкие вершины, которые эти крошечные создания считали несокрушимыми. Могучие деревья падали. Неприступная земля трескалась. Природа ревела о своем превосходстве грозным голосом, громче грома, страшнее небесного огня. Затем, чтобы убедиться, что эта зараза, пытающаяся контролировать ее мир, уважает ее, она подожгла землю. Всегда после этого, в прошлом, они бежали, взывая о своем повиновении высшему хищнику планеты.

Но не сегодня.

Что изменилось?

Природа еще сильнее тряхнула Горы, когда пламя охватило склоны, а пепел и зола взметнулись высоко в лазурное небо, заслоняя свет и тепло Солнца. Она посмотрела вниз на крошечные фигурки, колеблющиеся, необычный миг нерешительности пронзил ее.

Никогда прежде она не уничтожала целый вид.

Рычание прервало ее размышления, а затем — влажный, злобный рык. Она опустила свою туманную голову и стала искать внизу, какое существо посмело бросить вызов ее власти.

Стая Канис!

Задрав нос, с сияющими синими глазами, оскаленными клыками, один, другой — целая стая.

Они думают, что взглядом могут меня остановить?

Она проворчала. Инстинкт определял их действия, так почему же они все еще здесь? Крошечные когти и короткие зубы не могли сравниться со звериной яростью Горы.

В этих существах есть разум. Они действуют не в своих интересах, а на благо Прямоходящего, с которым путешествуют. Это верность, то, что я пыталась и не смогла добавить Прямоходящим — для своей выгоды. Как она попала в Стаю Канис? И зачем тратить ее на защиту низших Прямоходящих?

И все же Стая Канис так поступала. Из-за этого Прямоходящие обращались с ними как с равными и стали неожиданным и грозным противником.

Я совершила ошибку.

Долговязое существо, стоявшее расставив ноги рядом с прекрасным чисто-белым животным, прикрыло свой выступающий надбровный валик и без тени страха посмотрело в глаза Природе. Природа посмотрела в ответ и моргнула.

Это был не первый раз, когда Природа навязывала свою волю дымом и огнем, но никогда еще те, кто внизу, не противостояли ей, не давали отпор. Как они могли? Никто не мог бороться со смертью. Эти же, со своей свободной волей и безграничным любопытством, казалось, этого не знали. Они стали бичом шедевра Природы, каждая новая версия хуже предыдущей.

Они не должны остаться, нигде.

Она содрогнулась от сладостного предвкушения.

Они исчезнут. Стая Канис займет главенствующее положение. Четвероногие существа в любом случае лучшие хранители моей земли.