Вымирающие виды

Глава 16

Ю'унг

Ю'унг прошла по следам, которые Криина нашла на краю лагеря, до холмов в отдалении от стоянки, но там они обрывались. Они, должно быть, принадлежали тем, кто украл мясо Народа, но больше Ю'унг ничего не могла сделать, чтобы раскрыть эту тайну, поэтому она поспешила обратно на стоянку, надеясь присоединиться к охоте на Гигантского Вепря. Криина, с палкой-копалкой в руке, наблюдала за ее приближением.

— Они ушли. — Охотники.

Ю'унг досадливо фыркнула.

— Следы тех-кто-следил-за-нами-с-Б'о исчезли. Кому понадобилось обращать на нас внимание…

— …и почему? — прервала Криина.

Ю'унг нахмурилась, ее взгляд метнулся к группе, собравшейся для сбора припасов, одна из женщин несла на груди младенца.

— Ты идешь с ними?

— Я должна. Б'о нужно другое снадобье, не то, что я обычно применяю. Там, куда идут собиратели, есть одно растение. Я соберу то, что мне нужно, и принесу Б'о.

— Тебе не следует идти одной.

Криина ощетинилась и взмахнула копьем.

— Как и ты, я не беззащитна. Не веди себя так, будто это не так.

Ю'унг сникла.

— Может, я погорячилась. С тобой идут охотники?

— Да.

Ю'унг оглядела племя, гадая, кого она могла иметь в виду. Единственным мужчиной поблизости был подросток Лаак, и он как раз направлялся к Криине, шагая широко и уверенно, с копьем в руке и сумой через плечо.

Ю'унг напряглась.

— Твоя защита — Лаак? Он не охотник. Он едва умеет пользоваться копьем. Или дубинкой — он даже дубинку не взял!

— Он не для меня. Для тех, кто собирает припасы.

Ю'унг выдохнула. Спорить было бесполезно. Пройдет еще много времени, прежде чем племя оправится от обвала, в котором погиб их последний Альфа Дхар и столько мужчин, а теперь еще и Б'о ранен. Им повезло, что у них есть Лаак, старый духом, несмотря на свою юность.

— Скажи тем-кто-собирает, что я видела свежие ростки и новые плоды за первой долиной.

Криина убежала трусцой, Лаак — с ней, а Ю'унг пошла проверить Б'о. Эсе сидела рядом с ним на корточках, протирая его лицо и грудь влажным куском меха.

Судя по словам Криины, Ю'унг не ожидала, что ему стало лучше, и не ошиблась.

Бодрым голосом она спросила:

— Как ты себя чувствуешь, Б'о?

— Лучше, чем раньше, — его слова были невнятными, лицо пылало.

Эсе покачала головой, ее лицо было бледным от усталости. Она отодвинулась, чтобы Ю'унг могла снять пропитанные кровью мшистые припарки с плеча Б'о. В воздух ударил такой смрад, что Ю'унг отпрянула, хоть и была к нему готова. Эсе скрыла свой ужас за чихом, потом еще одним, и в конце потерла нос.

Она сильнее, чем я думала.

Б'о держал глаза закрытыми и не видел их реакции.

Ю'унг прошептала Эсе:

— Запомни эту вонь. Иногда она бывает даже без открытой раны.

Раны были опухшими и воспаленными, в одной виднелся гной, но красных пальцев не было ни на одной. Это означало, что у них еще есть время. Если красные пальцы начнутся и их не остановить, он может лишиться руки.

Эсе провела тыльной стороной ладони по глазам.

— Пока Криина не принесет новые растения, я должна использовать вот это, — и она указала на стебель, распластанный на огне.

Она вся сжалась, пока говорила, но ее взгляд цеплялся за Ю'унг в отчаянной надежде.

Ю'унг заставила себя улыбнуться.

— Это не дает яду распространяться. Я видела, как это действует много раз, Эсе. Не отчаивайся. — Она опустилась на колени. — Делай то, что я делаю, так часто, как нужно, пока Криина не скажет иначе.

— А когда нужно?

— Когда рана будет выглядеть хуже.

Ю'унг положила смолу в огонь, чтобы она размякла, а затем промыла обе раны дочиста от крови и гноя. На одну она бросила горсть белых слизней, другую смазала вялым стеблем с огня и липкой смолой. Затем она обмотала обе раны шкурами.

— Как только покалывание прекратится, Б'о, скажи Эсе.

— Мне нужно заточить орудия и… — но он отключился, не закончив список дел.

— Он быстро поправится, если Криина найдет растение. Когда он очнется, внуши ему это.

Ю'унг ушла, довольная, что к Эсе вернулся здоровый цвет лица. Теперь ей нужно было найти еду для племени. Поскольку Б'о был не в форме, а чужаки по какой-то причине шпионили за лагерем, немногие охотники Народа не хотели уходить далеко от стоянки. У Ю'унг была идея, где найти еду без угрозы когтей или челюстей. Это было далеко, но не настолько, чтобы она не смогла обернуться за один день.

Она проверила свою наплечную суму: дорожная еда, веревки, целебные снадобья и воды больше обычного на случай, если придется прятаться от чужаков. Затем она направилась в противоположную от Криины сторону. Она обогнула россыпь огромных валунов, прошла через знакомую долину, а затем пересекла обширное, сухое поле, которое племя избегало из-за отсутствия тени и воды.

Голубое небо было безоблачным и жарким. На лице выступил пот, пока она растирала по открытой коже толченую красную охру, чтобы не обгореть. Обычно земля была усеяна пометом слонов, мамонтов и оленей — животных, что кормили Народ, давали кости для орудий и шкуры для одежды, — но сегодня она видела его мало, что говорило о начавшейся миграции в более прохладные края. Народ был к этому готов. Они будут есть фрукты, ягоды, корни, стебли и мелких тварей, что рыли свои норы под землей, спасаясь от жары Солнца. Когда эти ресурсы начнут иссякать, Народ двинется дальше, давая растениям достаточно времени восстановиться до возвращения племен.

В воздухе стоял смрад гниющей туши. Она, может, и остановилась бы поживиться, но хор карканья подсказал ей, что стервятники ее опередили. Огромные хищные птицы с раскинутыми крыльями и крючковатыми клювами спускались, выпустив когти, чтобы вцепиться в сочную падаль, скрытую в кивающей траве. Другие падальщики, привлеченные запахом, ждали своей очереди, но свежее мясо живого Прямоходящего непременно привлекло бы их внимание, поэтому Ю'унг сжала копье и обошла это столпотворение.

Рычание заставило ее вздрогнуть.

Надо было взять оба копья. Но угроза сменилась болезненным, испуганным визгом, а затем послышался топот удаляющихся лап.

Кто отогнал моего преследователя? Но она поспешила дальше, не тратя времени на раздумья.

Она остановилась на пригорке с поваленным деревом на вершине — в точке, равноудаленной от стоянки и ее цели. Присев в траве и оглядев окрестности, она порылась на дне своей наплечной сумы, где хранила воду, чтобы та оставалась прохладной, предвкушая освежающий глоток, который наполнит ее пересохший рот, но одно движение подсказало ей, что бурдюк пуст. Она пошарила в нем, надеясь на чудо, но все было так плохо, как и казалось.

Что-то проделало дыру в дне. Она сунула его обратно в походную суму.

Она запомнила свое местоположение, расположение холмов, несколько выносливых деревьев и заросли кустарника странной формы.

Я близко.

Собрав волосы в пучок, она сунула в рот камешек и ускорила шаг, надеясь добраться до новой цели, прежде чем иссякнут силы. Солнце неторопливо двигалось по небу. Ю'унг слизала кровь, сочившуюся из ее потрескавшихся сухих губ.

Тяжелое дыхание. Она зачерпнула песчаную землю и слизала с кожи соленые дорожки пота, уверенная, что найдет воду прежде, чем соль усилит жажду.

Тяжелое дыхание.

В прошлый раз было так же далеко?

Конечно, было. Никто не переносил… деревья.

Вот! Она повернулась к плоскому пригорку. У его подножия — дерево, но не то, которое она искала, с гигантскими, узловатыми корнями толщиной с ее грудь.

Куда оно делось…

И тут она поняла.

Я пришла не с той стороны, потому что не думала, что мне нужно здесь останавливаться, поэтому и вижу не то дерево…

Не то дерево скрывало то, что нужно, с лианой, указывающей, где зарыто яйцо. Когда она подошла ближе, из-за первого показался другой ствол.

Это то самое дерево, но где лиана?

Старейший вымачивал ее в прогорклой жиже, чтобы отпугнуть птиц, но, возможно, это не сработало. Без лианы, указывающей, где копать, ей пришлось бы обыскивать круг вокруг ствола дерева. Это заняло бы больше времени, чем было у ее уже ослабевшего тела. По мозгу пронесся страх. Она не выживет без воды. Она шарила в сухих ветках, так отчаянно, что почти пропустила ее, заросшую листьями со времени ее последнего визита.

Она застонала от облегчения, рухнула на колени и принялась рубить сухую землю под лианой. Вскоре показался гладкий белый купол. Ю'унг замедлилась. Пробить толстую скорлупу будет трудно, но трещина ослабит ее. Еще немного осторожных раскопок, и она просунула пальцы под изогнутые бока и потянула, пока оно не выскочило.

Запах воды заставил ее пошатнуться. Она вынула пробку из яйца и наслаждалась прохладной жидкостью, омывавшей ее распухший язык и скользившей по пересохшему горлу. Утолив жажду, Ю'унг запечатала дыру в своем бурдюке смолой, наполнила его из яйца и снова зарыла. Разровняв землю, как и прежде, она снова сделала его невидимым для случайного глаза.

Затем она пригнулась. Она так сосредоточилась на яйце, что не огляделась. Под деревом были следы, длинные и узкие, с промежутком между верхней и нижней частью.

Высокие, и они свежие.

Присев, она подняла голову ровно настолько, чтобы проследить тропу следов до сланцевой осыпи у подножия холма, где даже ее предельное зрение их потеряло.

Почему они не пытаются скрыться?

Большинство Прямоходящих избегали Народа, но по какой-то причине Высоким было все равно, обнаружат их или нет.

Несмотря на угрозу, Ю'унг должна была закончить то, за чем пришла. Она приподнялась и, пригнувшись, поспешила вперед. Не успело Солнце сдвинуться и на палец, как она достигла своей цели, огляделась и принялась рубить сухую землю. Она дала этому корню расти до тех пор, пока стада не станут малочисленны и племени не понадобится еда. Б'о был ранен, другие охотники племени неопытны, а в общей куче не было мяса — этот день настал. Этого хватит, чтобы прокормить группу больше дня, достаточно долго, чтобы найти еще мяса.

Яма была глубиной с палец, потом с ладонь. Веревка, стягивавшая ее волосы, развязалась, и ослепительно-рыжие пряди упали ей на плечи. Она засунула их под шкуру и продолжила рубить, разрываясь между раскапыванием корня и высматриванием угрозы, которую она чувствовала, а в голове у нее горели вопросы.

Если это то племя, что забрало наше мясо, откуда они могли знать, что я здесь?

Что-то на краю сознания беспокоило ее, но она не могла ухватить эту мысль.

Первый кусок корня показался одновременно с тем, как волосы на ее затылке встали дыбом. Она копала быстрее, высматривая угрозу. Это было несложно. Высокие стояли, их силуэты вырисовывались на горизонте. Самый высокий, должно быть, Альфа, наблюдал за ней. Все в нем говорило о том, что он многое видел и еще больше пережил.

Это те же самые, что и вчера.

Делая вид, что не замечает их присутствия, Ю'унг понемногу отодвигалась, пока не скрылась за россыпью валунов, и стала ждать, гадая, подойдут ли они. Они не подошли, и она выглянула, оглядев местность. Их не было.

Почему?

Она поспешила обратно к почти откопанному корню. Одним глазом следя за горизонтом, другим — за раздувшимся клубнем, она закончила раскопки и разрубила его на переносные куски.

Когда она собралась уходить, сердце ее заколотилось в груди.

Как я могла совершить такую ошибку…

В горле пересохло, во рту стало сухо. Она легко нашла их следы и поспешила за ними, не чтобы посмотреть, куда они пошли, а чтобы подтвердить свой страх. Несмотря на тяжелую ношу, она быстро их догнала.

Я должна их остановить, но я одна против многих.

Ее осенило.

Она скопировала их походку, размахивала руками, как они, ставила ноги так близко, что они почти касались друг друга при ходьбе, выпячивала грудь вперед, а не голову, и разворачивала плечи при каждом шаге, сжимая копье по-своему, по-Высокому. Чтобы завершить образ, она опустила уголки рта, делая вид, что разделяет холодный гнев, никогда не сходивший с их лиц.

Сначала было неловко, но потом стало легче, пока она не уверилась, что они примут ее за свою. Сделав это, она обошла группу, игнорируя их, словно не замечая. Они взглянули на нее, должно быть, поняли, что она задумала, и продолжили свой путь вперед, не меняя темпа. Она поддерживала иллюзию, пока не скрылась из виду, а затем бросилась бежать.

Они почувствуют, что я бегу, и не удивятся, не встретив меня впереди на своем пути.

Ее целью была хорошо замаскированная короткая тропа недалеко от основной. О ней знали только местные жители…

Но они здесь уже давно.

Обойти ли ей короткий путь, увести их от Народа? Или пойти им и предупредить свое племя?

В лагере Народа ее встретил аромат свежих ягод и чей-то болезни, но Высоких не было. Она разнесла весть, что племя должно быть готово к незваным гостям — Высоким, которые могут как желать Народу зла, так и не желать. Криина вернулась вместе с Лааком, а значит, копий стало больше.

Сделав это, она добавила куски корня в дневную трапезу и присоединилась к Эсе, ухаживавшей за Б'о.

— Как он?

Эсе улыбнулась.

— Трава Криины помогла. — При виде осунувшегося лица Ю'унг улыбка Эсе померкла. — Что не так?

Ю'унг понизила голос.

— Мне нужен Старейший.

Эсе указала на место, где оббивали камни. Там сидел Старейший, положив руки на бедра и глядя за пределы лагеря, словно зная, что там таится опасность.

— Его не было, и вот только что он снова появился. Странно.

Ю'унг усмехнулась, чтобы скрыть свою тревогу.

— Наверное, ничего страшного, Эсе. Я вернусь позже, — и она рысцой направилась к Старейшему, рядом с которым теперь была Криина.

Он глубоко втянул носом воздух и, не глядя на нее, спросил:

— Что тебя тревожит, дитя?

— Чужаки на нашей территории.

Старейший взглянул на Криину и отвернулся.

— Ты однажды спросила Криину, почему Дхар не проявлял к тебе интереса.

— Мне это больше не важно, Старейший. Это было давно.

Криина взяла слово.

— Но это объясняет то, что происходит сегодня.

Как это возможно?

— Может, нам сперва поговорить с чужаками?

Старейший смотрел за пределы лагеря.

— Разве ты не чувствовала, как их гулкие шаги прошли мимо? Они ушли. Пока что. У Криины есть время.

Ю'унг откинулась на пятки, сложила руки на коленях и ждала, пока Криина теребила свою рубаху.

Ее взгляд остекленел, и она начала:

— Это долгая история, которую тебе уже пора услышать, и ты должна. Мир меняется. Чтобы исполнить роль, которая, кажется, тебе предначертана, ты должна понять ту часть, которую уже сыграла.

Глава 17

Криина, много лет назад

— Однажды ранним утром я отправилась собирать целебные растения. Пищи и стад там, где мы жили, стало мало, поэтому, как только я бы собрала нужные нам травы, племя должно было перекочевать на новую стоянку. Но разразилась буря. Прежде чем я успела найти от нее укрытие, внезапный паводок затопил долину, по которой я шла, и унес меня далеко за пределы знакомых мне мест. К тому времени, как я смогла выбраться с размокшего берега, мое тело было покрыто синяками и царапинами, все незначительные, кроме одной — глубокой раны на ноге, до самой кости. Я пыталась встать, но не смогла, поэтому заползла в пещеру переждать бурю. Внутри был очаг, окруженный кучами трута, оставленными кем-то, кто был здесь до меня, так что я разожгла огонь, перевязала ногу как могла, а затем осмотрела пещеру. К моему удивлению, она была полна орудий и останков Примитивов. Похоже, потоп занес меня глубоко в земли, занятые этими Прямоходящими.

Она замолчала, ее лицо поникло, краски сошли с него, и обычный здоровый румянец сменился мертвенной бледностью, пока она заново переживала ту травму.

— Никто бы не стал искать меня здесь. Я осталась одна.

Ее веки отяжелели, воспоминания мучили ее даже сейчас.

— Мое положение могло быть безнадежным, но я этого еще не знала. Я была уверена, что, как только дождь утихнет, Народ отправится на мои поиски. Без меня, их целительницы, кто будет лечить бесчисленные раны, хвори и болезни, с которыми они постоянно сталкивались? Мне нужно было лишь продержаться достаточно долго, чтобы вернуться на нашу территорию, где меня найдут разведчики или охотники. Я забилась в нишу у задней стены со своим копьем и дубинкой и стала ждать, когда буря утихнет.

— Но она не утихала ни той ночью, ни на следующий день. Вскоре у меня закончились скудные припасы в наплечной суме. Я пыталась прижечь рану, но у меня не осталось сухого трута, чтобы нагреть камень. Мысли стали туманиться, поэтому я проводила время, заучивая расположение нужных мне целебных растений, чтобы, когда дождь прекратится, пойти туда, собрать то, что нужно, и попытаться спасти себя.

— Ливень не прекращался, барабаня по утесу, защищавшему пещеру. Бурлящая вода неслась по земле, прорезая глубокие овраги в бесплодной почве. Серое, набухшее небо грохотало и изрыгало огонь. Те немногие разы, когда я решалась выйти наружу, дождь хлестал так сильно, что жалил, заливая глаза, нос и рот. Без лечения нога становилась все хуже. День за днем, без тепла, не видя надежды на перемены, мои силы таяли.

— Однажды утром я проснулась от солнечного света, но было уже слишком поздно. От ноги несло смрадом. Я попыталась встать, но боль пронзила все тело. Даже если бы я смогла покинуть укрытие пещеры, хищники учуяли бы запах болезни, поэтому я осталась внутри, надеясь, что яд не покончит со мной прежде, чем ко мне вернется здоровье.

— В ту ночь пришел Примитив, которого я позже узнала как Люда. Он планировал укрыться здесь до рассвета. Он разжег огонь в очаге, уверенно двигался по пещере, а затем направился к тому месту, где была сложена куча трута, который я уже истратила. Тогда он и увидел меня, сжавшуюся в комок, почти мертвую, но упрямо цеплявшуюся за жизнь. Это потрясло его так же сильно, как меня взволновало. Обычно мой род сильнее, быстрее и агрессивнее его, но не в тот день. Жестами я рассказала ему, что случилось, о помощи, в которой я нуждалась, но он не владел искусством целительства. Хуже того, в его племени не было целителя. Тот, кто выполнял эти обязанности, умер давно. Теперь многие больные умирали, потому что никто не знал, какие растения что лечат.

— Я сказала ему — прошептала, — что это его счастливый день. Я была искусной целительницей. Если он спасет мне жизнь, я научу его всему, что знаю, но он должен действовать быстро, потому что мне осталось недолго. Я знала, где найти нужные мне растения. Все, что ему нужно было сделать, — это донести меня до них.

— Он долго думал, но в конце концов согласился. Думаю, ему пришлось взвесить все способы, которыми я — традиционный враг его рода — могла бы доставить ему неприятности. Может, он боялся, что у меня есть племя, ждущее в засаде. Чем бы ни была вызвана задержка, он наконец принял решение, которое спасло мне жизнь.

— Он не знал, как сделать волокушу, поэтому взвалил меня на спину, и мы отправились в путь. Нога моя пульсировала, но я ничего не говорила. Зачем? Он все равно ничем не мог помочь. Путешествие было долгим, тем более что мы часто останавливались, чтобы собрать множество цветов, лиан, грибов, плесени, ягод и многого другого, что было нужно мне самой и для лечения болезней, которые Люд описывал в своем племени.

— Придя на его стоянку, я первым делом занялась своей ногой. То, что я лечила себя сама, вселило в Родичей уверенность, что я действительно целительница. Люд сказал, что многое из того, что я делала, напоминало приемы их прежнего целителя, хотя растения и способы приготовления отличались.

— Моя рана наконец зажила настолько, что я могла путешествовать. Разведчики Люда доложили, что моего Народа больше нет там, где они жили раньше, но они не скрыли свой след. Я могла бы найти их, если бы захотела, но я не хотела. Появилась ты, Ю'унг, и я решила остаться с Людом.

Криина замолчала, ее голос охрип.

Ю'унг спросила:

— Но что-то изменилось.

— Мамонт растоптал Люда во время панического бегства стада. Его клан обвинил меня и изгнал. Прошел целый цикл Луны, прежде чем я добралась до своего старого лагеря и выследила Народ до их новой стоянки. Дхар был рад, пока не понял, что за время моего отсутствия я стала независимой, невосприимчивой к его советам и пренебрегающей его приказами. Он потерял интерес к нам — к тебе и ко мне, — но, к счастью, эту пустоту заполнил Старейший. Ты выросла, считая его своим отцом. Единственной эмоцией, которую ты проявила при смерти Дхара, было облегчение, что Старейший выжил.

Криина добавила еще одну мысль.

— Жизнь со Старейшим заложила основу того, кем ты являешься сегодня, Ю'унг.

Глава 18

Ю'унг в юности

Ю'унг так мало времени проводила рядом с Дхаром, что не осознавала, что он ее отец, пока у нее не пошла кровь. Он попытался спариться с ней, и Криина не позволила. Она объяснила Ю'унг ситуацию, про отцов и дочерей, и велела ей перебраться в лежбище Старейшего, пока она не скажет, что возвращаться безопасно. С того самого первого дня Старейшина начал обучать ее как охотницу. Владение копьем стало ее страстью. Она спаривалась, когда были доступны мужчины, но ни один не принес ей ни ребенка, ни постоянного партнера. Ей было все равно. Старейший спросил, почему.

— Постоянный партнер уведет меня от Народа.

Старейший потянул себя за нижнюю губу.

— Племена оставляют у себя умелых охотников…

— Я не охотник, — возразила Ю'унг. Но неужели он намекает, что я могла бы им стать?

Он хмыкнул.

— Партнер целительницы уходит в ее племя…

— Криина — наша. Народ не примет другую.

— Пока она здесь, — сказал он и переключил внимание на детей, учившихся метать камни с силой и точностью, но Ю'унг знала, что Старейшина не обращает на них никакого внимания. Он думал.

Наконец он пробормотал, скорее себе, чем Ю'унг:

— Само собой, Альфа тоже остается.

Со следующего дня Ю'унг стала прислушиваться к разговорам Дхара и Старейшего о тактике. Когда они заканчивали, Ю'унг и Старейшина разбирали принятые решения.

Однажды ночью во сне к Ю'унг явилась женщина.

— Я Ксоса.

Ю'унг узнала в ней Примитива по описаниям Криины: стройные тела, короткие шеи и низкие лбы. Одежда той-что-зовется-Ксосой была грубой, копье сделано неумело, а на шее висел желудок Мамонта, гораздо меньше наплечных сум Народа, но, несомненно, для той же цели. Слова Ксосы были понятны, хотя губы ее не шевелились.

— Почему мне снится Примитив?

— Это видение, а не сон.

У Ю'унг все сжалось внутри.

— Что такое видение?

— Видение подлинно. Сон — нет. — Ксоса смягчила голос. — Ю'унг. Я могу помочь тебе, твоему Народу, твоим будущим детям, если ты поможешь мне.

Не раздумывая, Ю'унг кивнула, и это был искренний кивок. Кажется, это все, чего хотела Ксоса. С легкой улыбкой она растаяла в тумане сна.

Ю'унг подумывала рассказать о сон-видении Криине, особенно из-за интереса Криины к Примитивам, но как описать женщину, которая предложила помочь Народу в неопределенный момент от неопределенной угрозы?

Навыки охоты и выслеживания Ю'унг продолжали расти, многократно превосходя умения всех остальных. Новые приемы она выполняла безупречно с первого раза. Ю'унг полагала, что так у всех, пока Ксоса не разубедила ее.

— Ты осваиваешь навыки быстрее и лучше других, Ю'унг. Разве ты не знала?

Ю'унг нахмурилась.

— Ты показываешь. Я повторяю. Криина показывает мне приемы исцеления, а Старейший — способы выслеживания. Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Они думают, ты быстро учишься, потому что упражнялась. Только я понимаю, что ты делаешь это впервые.

Ю'унг рассмеялась.

— Это неправда.

— Они находятся рядом с тобой лишь недолгое время в течение дня. Я же вижу тебя постоянно, каждый день. — Увидев потрясение Ю'унг, Ксоса понизила голос. — Последствия успеха или неудачи в задаче, с которой ты скоро столкнешься, невозможно переоценить. Мой долг — решить, подходишь ли ты для нее.

— Но, Ксоса, у меня нет особых умений, как бы сильно ты этого ни желала.

Шея Ксосы напряглась.

— Мне это говорили и другие, и они, как и ты, ошибались. Давай посмотрим на факты, начиная с того, как ты учишься. Как часто другому подростку приходится повторять новый навык, чтобы сделать его правильно, например, изготовление клея?

Ю'унг прокрутила в памяти воспоминания. Кроме нее самой, подросткам и новым взрослым, учившимся делать клей, требовалось много показов, чтобы все получилось. Они слишком сильно разогревали огонь или слишком долго остужали его, использовали не ту кору или испорченный сок. Иногда они доходили до определенного момента и забывали, что делать дальше.

Она отвела взгляд, потом снова посмотрела на нее.

— Много. Я никогда не понимала почему.

Ксоса сказала:

— Они смотрят, пробуют, ошибаются, снова смотрят и снова пробуют. Каждый раз они делают все меньше ошибок, пока наконец не выполняют все безупречно. Это обычно для твоего рода, но ты делаешь это не так, верно?

Ю'унг скрыла свои чувства. Это уловка.

— Нет. Я прокручиваю все в уме и повторяю то, что вижу.

— Те, кто видит в своей памяти, что должно быть сделано, — вожаки. Те, кого вы зовете Альфами.

Ю'унг вспомнила загадочное замечание Старейшего о том, что Альфы остаются со своим племенем.

— Поэтому Старейший учит меня быть вожаком?

— А ты как думаешь?

Ю'унг не знала. Ксоса повернула лицо юной женщины к себе, пока их взгляды не встретились.

— Твоему роду нужен вожак, тот, кому доверят совершить невозможное. Это можешь быть ты, Ю'унг. У тебя уже есть слава той, кто не боится быть особенной. Тебе нужно лишь решить, есть ли у тебя еще и смелость.

Ю'унг теребила траву под коленями в своем видении.

— Сборища угнетают меня, Ксоса.

— Меня волнует не то, что тебе нравится. А то, не отступишься ли ты.

Однажды ночью Старейший пригласил подростков племени задавать вопросы об охоте и разведке, поскольку им скоро предстояло взяться за эти дела. Он позвал и Ю'унг, хотя она уже достигла всего, с чем эти подростки все еще боролись.

Группа спорила о том, как выслеживать добычу по земле, сквозь траву и леса, вдоль рек — все то, что Ю'унг делала много раз. Она отвлеклась, думая о том, где бы ей найти Высоких. Выслеживая их, она всегда узнавала что-то новое.

Старейший прервал ее раздумья.

— Ю'унг. Как ты выслеживаешь добычу по камням, где она не оставляет следов?

Один из подростков перебил:

— Никак. Вот и весь ответ.

Ю'унг впилась взглядом в надменного юношу.

— Ты не можешь, но многие другие могут, — и она описала как, в мучительных подробностях. Все, кроме Старейшего, смотрели на нее, разинув рты.

Не обращая внимания на их удивление, Старейший спросил:

— Ты используешь оружие чужаков, Ю'унг. Ты предпочитаешь его или наше, ударное?

Ю'унг рассмеялась.

— У них разное назначение.

Один из них, Лаак, крикнул:

— Что может быть лучше в хрупком древке Высоких?

Старейший оживился, в его глазах блеснул огонек, признавая хороший вопрос.

Ю'унг ответила Лааку:

— Я думала так же, как ты, пока не попробовала дальнобойное копье. Оно требует исключительной меткости, большей силы, чем наше, и такого доверия к собственному мастерству, какого не требует наше ударное копье. Как только я выпускаю древко, оно уже не в моей власти. Лучше бы я метнула его правильно, иначе моя добыча ускользнет. Наше копье я могу поправлять до самой смерти зверя, потому что я держу его. Я долго была неуклюжей с копьем Высоких. Потребовалось мастерство, чтобы оценить его истинные достоинства.

Ее поучительный тон сменился восторженным трепетом.

— Высокие никогда не носят ударное копье, только это. За все время, что я изучала, как они выслеживают добычу, ни один не был ранен, и они всегда приносили туши своему племени.

Насмешливый смешок прервал ее восторженную речь.

Они мне не верят.

Ю'унг вспыхнула. Она подумала извиниться перед Старейшим, но не могла придумать за что.

Ксоса говорит, что вожак принимает трудные истины, делает выводы, не заботясь о том, согласны ли с ним другие. Она ждет, что я буду вести себя как вожак при любой возможности.

Как сейчас.

Старейший заполнил тишину.

— О чем говорят тебе эти смешки, Ю'унг? Потому что мне они говорят о многом.

Ю'унг рассмеялась, хотя тень и пробежала по ее глазам.

— О том, что нашим будущим охотникам не нравится оружие не потому, что оно несовершенно, а потому, что они неспособны им владеть.

Это вызвало еще более громкие смешки, смешанные с нервными взглядами; юноши проверяли реакцию друг друга.

Один расхохотался.

— Твои рыжие волосы, бледная кожа — да даже копье Высоких — не защитят тебя, когда тебя найдут хищники!

Другой добавил:

— Кто захочет стать партнером той, что служит маяком для добычи!

Ю'унг ощетинилась.

— По крайней мере, я не умру трусихой.

Старейший не сводил взгляда с Ю'унг.

— Как ты думаешь, почему так мало Высоких получают ранения или гибнут на охоте, в то время как у нас — много?

Она поджала губы.

— Дело не только в их другом оружии. Наши тактики тоже различаются. Мы окружаем стадо и нападаем. Они же проникают в голову добычи и думают, как она.

Взрывы смеха встретили ее слова, и все, кроме одного, лениво удалились. Он остался, ожидая, когда она продолжит, и в его глазах читалось любопытство.

Старейший хмыкнул так тихо, что услышала только Ю'унг:

— В Лааке что-то есть.

Он подошел к ней позже, когда она свежевала убитого ею окапи.

— Ю'унг.

Что ему нужно?

— Ты не объяснила, как охотишься одна, без напарника.

Ю'унг бросила окровавленный кусок туши в общую кучу и присела, чтобы расчленить конечности и отделить жир от мяса. Лаак наклонился, чтобы помочь. И хотя он был еще подростком, его тело уже бугрилось взрослыми мышцами.

Ю'унг рубанула по большому тазобедренному суставу.

— Я делаю то, что должна.

Рассекая сухожилия, он спросил:

— Ты говорила, что становишься невидимой, проникаешь в мысли добычи. Как?

Ю'унг фыркнула.

— Не трать мое время, Лаак. Ты и твой род больше не могут меня ранить.

Спасибо Ксосе.

Лаак потер руку.

— Я не такой, как они.

— Зачем же ты тратишь на них время?

Лаак снял жука со своей накидки, покачивая головой. Лишь отправив существо в рот и проглотив, он ответил:

— Я и не такой, как ты, — не такой уверенный в себе, не такой искусный. Я ничего не вижу в мыслях добычи.

Заплакал ребенок, и кто-то позвал Криину.

Пробегая мимо Ю'унг, Криина шепнула:

— Лаак любопытен. Ответь ему.

Ю'унг смягчила голос.

— Назови мне изъяны в моей тактике, и я объясню, почему ты неправ.

Ее уверенный тон мог бы оскорбить кого-то, но Лаак откинулся на пятки, и обида в его взгляде сменилась любопытством.

— Ты знаешь, как выследить дичь по самым малым следам.

— Я это говорила?

— Твое тело сказало… о! — Он замолчал. — Время, что ты потратила, изучая жизнь и повадки чужаков. Жаль, я так не делал.

Она хмыкнула.

— Это если тебе по душе долгая, отупляющая скука, прерываемая короткими вспышками безумия. Не обманывай себя, Лаак. Тебе бы наскучило, а я люблю собирать незначительные крупицы сведений. В конце концов, после долгого шпионажа, мой разум складывает их воедино.

— В этом есть смысл, — сказал Лаак, хотя по его лицу было видно обратное. — Как ты научилась?

Она откинулась назад, не уверенная, что Лаак стоит потраченного времени. Юноша повторил ее движение, теперь опираясь на ладони позади себя, и в его позе смешались страх и благоговение.

Она пожала плечами.

— Я все разбирала по частям. Их шаги плавные, тела грациозны, больше похожи на леопарда, чем на Прямоходящих. Они метают копья на полном скаку.

Ю'унг представила это, как они поднимают копья, не замедляя шага, наконечники на одном уровне, и все повторяется, пока они бегут-вскидывают-метают.

Лаак смотрел на нее, затаив дыхание.

— Сколько раз ты это видела?

— Один раз. На одной охоте.

— Один раз? — Голос его дрогнул.

— А потом я прокручивала случившееся в мыслях. Разве ты делаешь не так?

Он смущенно рассмеялся.

— Я даже не знаю, как это. Этому можно научиться?

Криина права.

Лааку нужен был друг.

Глава 19

Ю'унг, наши дни, 75 000 лет назад

Ю'унг и Старейший сидели вместе, мирно обтачивая камни и тихо беседуя. Рассказ Криины многое объяснил, но ничего не изменил.

— Где ты видела Высоких, Ю'унг?

— В последний раз?

Старейший кивнул.

— Когда я собирала корень. Высокие выследили меня. По крайней мере один из них носил полосы вчерашних чужаков. Они наблюдали, и больше ничего.

Шея Ю'унг напряглась.

— Я подождала, пока они уйдут, и пошла следом. Они направлялись сюда! — Она присела, в глазах ее пульсировала боль. — Зачем им вторгаться на нашу территорию?

— Вчера и сегодня…

Сегодня?

Прежде чем она успела спросить, Старейший продолжил:

— Ты уверена, что это были они? У всех одинаковая раскраска?

— Я сталкиваюсь с их отрядами во время разведки. Они всегда раскрашивают себя полосами, но всегда разными. Таких я еще не видела. В следующий раз, когда я наткнусь на них, я подойду, но, Старейшина… мне подойти как к другу, как мы подходим к нашему роду и Горному Народу? Или ждать, пока они докажут, что достойны доверия?

Старейший вскинул голову, его взгляд был расфокусирован.

— Они нам не угрожают и нас не боятся, — больше он ничего не сказал.

Она крикнула:

— Лаак! Мы в дозор! — и бросилась бежать, на ходу наставляя: — Если появятся чужаки, предупреди племя, а я их отвлеку.

Его губы дрогнули.

— Как?

В голове у Ю'унг прозвучал голос Ксосы: Ты — Альфа. Веди себя как Альфа.

— Поговорю с ними.

Ю'унг и Лаак устроились в высокой траве на дозорном утесе, откуда открывался беспрепятственный вид. Холод пронизывал воздух и впивался в тело Ю'унг там, где его не защищала шкура. Тонкая накидка Лаака не грела, но он не жаловался.

Пока Ю'унг осматривала местность, тени, горизонт, Лаак спросил:

— Где ты взяла копье дальнего боя?

Она помедлила и решила сказать ему правду.

— Нашла, когда выслеживала чужаков. Они его оставили.

— Почему ты была уверена, что они не вернутся за ним и не выследят тебя?

— К тому времени я их уже хорошо знала по своим вылазкам. Они считают нас слишком робкими, чтобы взять копье, и слишком тупыми, чтобы им пользоваться.

Лаак скрестил и расскрестил руки, на лбу его залегла морщина.

— Что ты имеешь в виду?

— Древко, Лаак! Оно тонкое, не такое массивное, как наши…

Он указал губами на тонкое древко.

— Легкий вес означает, что оно летит дальше.

Ю'унг впечатленно посмотрела на него.

— Но у него есть недостатки. Если метать в движущуюся цель, животное скорее будет ранено, чем убито, и будет мучиться, пока его не выследят и не лишат жизни. Ни одно животное не заслуживает мучительной смерти.

В их обращении с добычей нет уважения.

— Поэтому я ношу и их, и наше, если есть возможность.

Он коротко хохотнул.

— Вот и доказательство того, кто тут тупой!

Многое из того, что они делают, — глупость. Так как же они изобрели такое грозное оружие, как копье дальнего боя?

— Если столкнешься с одним из них, держи это в тайне. Нам безопаснее, если они нас недооценивают.

— Как ты научилась пользоваться их копьем?

— Я подражала им.

— Ты не боялась, что они тебя увидят?

— А чего было бояться?

Она ожидала услышать: «Потому что ты женщина», но вместо этого он пробормотал:

— Быть одному.

— Я всегда была одна, Лаак. Б'о стал моим напарником совсем недавно.

Лаак обдумал это и снова перевел внимание на копье.

— Почему оно такое мощное?

Ю'унг подняла древко.

— Видишь, какое прямое дерево? Поэтому оно летит туда, куда я метаю. Наши — кривые. Мне нужно почти коснуться добычи, чтобы попасть в нее.

Его взгляд метался между копьем и Ю'унг.

— Можешь показать мне, как метать?

Никто никогда не просил ее учить. Серьезность на лице Лаака подтверждала его искренность. Она встала, сжав копье в одной руке, в отличие от двуручного хвата Народа.

— Подними его на высоту плеча. Сделай шаг вперед в момент броска.

Она метнула его. Лицо ее было яростным, мышцы вздулись от усилия. Копье пролетело далеко через поляну и вонзилось в пень.

Рот Лаака открылся.

— Я хочу так же, Ю'унг. Научи меня!

Он взволнован так же, как и я. Ощущение родства пронзило Ю'унг.

— Выточи себе древко, а потом присоединяйся ко мне для упражнений.

Она пробежала по полю, чтобы забрать свое копье, и объявила:

— Они не придут. Пойдем.

Лаак присоединился к Б'о, Ю'унг и Старейшему.

— Их и след простыл, Старейшина. Это необъяснимо. Мы редко их видим. А теперь они выслеживают нас, будто им нужно что-то, что у нас есть, но я не знаю что.

Старейший встал, глядя на поля, где прошлой ночью за ними шпионили Высокие, словно видел их и сейчас.

— Вот тебе и возможность спросить.

Она проследила за его взглядом и увидела вереницу чужаков, растянувшуюся вдоль холма на краю лагеря. Дыхание клубилось перед их ртами, а полосы на лицах сияли. Они изучали Народ, словно искали кого-то одного.

Колени Ю'унг подогнулись, но она не позволила себе упасть. Первобытное предчувствие беды, холодное и пустое, боролось за власть над ее телом. Она отогнала его. Ксоса предостерегала ее об опасностях страха и ярости. Страх мог сковать ее неподвижностью, но его противоположность — ярость — могла поглотить ее огнем не менее смертоносным. Оба были действенны, если применять их с умом, или же становились признаком слабости при неверном использовании. Она поклялась стать той, кто заставит врага пожалеть, что он вообще встретил ее и ее род.

Неважно, что задумали эти Высокие. Им не одолеть Народ.

Она проверила свое оружие, ослабила наплечную суму, чтобы метательные камни были доступнее, и пожалела, что у нее нет дубинки.

Старейший, постукивая посохом по земле, подошел и встал рядом с ней, лицом к незваным гостям. Криина присоединилась к ним, вскинув подбородок, ее волосы цвета охры были стянуты в пучок, а в глазах читалась непоколебимая убежденность.

Старейший понизил голос:

— Это не ты привела их к нам, Ю'унг. Их следы здесь уже давно. Они приходят сюда по какой-то своей причине, не имеющей к нам отношения.

Ю'унг расправила плечи, как учила ее Ксоса, — чтобы выглядеть сильной и уверенной, — и двинулась навстречу чужаку.

Один из них, с лицом, испещренным морщинами от солнца, но почти без шрамов, окинул взглядом Народ, переводя взгляд со Старейшего на Криину, миновав Лаака, и остановился на ней. Он сделал знак рукой, и другой Прямоходящий одной рукой бросил огромную ляжку к ногам Ю'унг. Тот-Высокий-что-казался-Альфой изверг какую-то тарабарщину, словно слова должны были объяснить его действия.

Видя замешательство Ю'унг, Тот-Высокий-что-казался-Альфой изобразил бросок и указал туда, где Ю'унг и Б'о охотились в последний раз.

Ю'унг вздрогнула. Он делится добычей, как и положено.

Другой чужак подал Тому-Высокому-что-казался-Альфой ударное копье Б'о. Ю'унг сохраняла спокойное выражение лица, но внутри у нее все кипело. Снова тарабарщина, но пока Ю'унг слушала, странные звуки и переливы голоса стали складываться в единое целое, и она начала понимать, что они говорят. Что-то, должно быть, изменилось в ее лице, сказало Тому-Высокому-что-казался-Альфой, что она поняла его весть, потому что он усмехнулся, погладил копье и протянул его ей.

Он ценит мастерство, необходимое, чтобы вонзить наше оружие в добычу.

— Не мое, — сказала она жестами Народа, указывая за спину.

К ее изумлению, вперед выступил Б'о. Никто бы не признал в нем раненого.

— Я принимаю его, — ответил он словами Народа.

Тот-Высокий-что-должно-быть-Альфа взглянул на кусок оленьей шкуры, обмотанный вокруг плеча Б'о, и жестами показал: «Ты быстро поправляешься».

Прежде чем Б'о успел ответить, Криина заговорила жестами Высоких:

— У нас хорошие целители.

Тот-что-казался-Альфой стиснул челюсти и снова повернулся к Б'о.

— Мы здесь недавно. Ваши обычаи нам незнакомы, но справедливы. Мы хотим их изучить. Нас мало. Нет причин нас бояться.

Ю'унг пробормотала себе под нос:

— Число? Это значит сила?

Прищурившись, Криина шагнула к Тому-что-казался-Альфой, в ее теле не было и тени страха.

Она коснулась своей челюсти и жестом показала:

— Зачем терпеть неудобство?

На его лице отразилось замешательство.

Криина обратилась к Ю'унг, не сводя взгляда с раскрашенного лица чужака:

— У него болит зуб, и я знаю почему.

Ю'унг заговорила с Тем-что-казался-Альфой, смешивая его слова и свои:

— Криина предлагает вылечить твой зуб.

Криина достала из сумы цветок.

— Пожуй это, — сказала она словами Народа, одновременно показывая, как жевать и засовывать комок между челюстью и щекой.

Тот-что-казался-Альфой ответил тарабарщиной.

Криина моргнула, но вместо того, чтобы спросить, что он имеет в виду, ответила:

— Да.

Он ударил себя в грудь и произнес:

— Фирс.

Криина коснулась себя.

— Криина.

Тот-кого-звали-Фирс склонил голову, боль уже отступала, и рысцой удалился со своей группой. Ю'унг, Криина и Старейший смотрели на их удаляющиеся фигуры, пока те не скрылись из виду.

Старейший произнес так громко, чтобы слышали все:

— Завтра мы уходим.

Никто не возразил.

Глава 20

Кочевье было естественной частью жизни Народа. Племя перемещалось по череде стоянок. Они никогда не оставались нигде надолго.

В течение нескольких дней Старейший вел племя через прежние стоянки, выбирая их по температуре воздуха, следам стад и восстановлению растений. Ни одна еще не была готова для жилья, и группа продолжала путь.

Кочевье всегда вел Альфа или Старейшина, и племя полагалось на их мудрость, накопленную в предыдущих странствиях, чтобы безопасно провести группу. В прошлый раз это был Дхар, но Народ не выбрал ему замену, в ней не было нужды, поэтому на этот раз группу вел Старейший, с одним слепым глазом и вторым слабеющим, опираясь на свое копье, чтобы унять боль в поврежденной ноге. Ю'унг шла рядом с ним впереди, используя свое предельное зрение, чтобы замечать то, чего Старейший уже не мог, но она чувствовала, что он держит ее рядом не только из-за ее зрения.

Он откроет ей это, когда придет время.

Старейший проводил время в раздумьях, пока Ю'унг изучала окрестности, делая то, что советовала Ксоса, — проникая в мысли животных вокруг.

Я слышу тебя, Койот, позади нас. Ты пробираешься в нашу покинутую пещеру, вдыхаешь дразнящие запахи обглоданных костей, жаждешь полакомиться остатками мяса, отбросами и нашими мертвыми. Ты их не найдешь. Они в бездонной яме, до которой тебе никогда не добраться.

Солнце скоро уснет, и ты должен тоже. Свернись в пещере. Стены еще теплые от нашего последнего огня. Засыпай, мечтая о гниющих телах, которые ты никогда не найдешь. Утешайся этим запахом.

Старейший временами шел медленно, почти вяло, но Ю'унг держала его темп. Это устраивало всех, особенно Б'о, его лицо было землистым и осунувшимся. Криина промывала его раны во время привалов. Одна рана выглядела лучше, но другая никак не переставала кровоточить.

Криина тихо сказала:

— Мы должны прижечь ее, Б'о.

Он съежился, а Лаак заерзал. Разведчики как можно скорее нашли пещеру, где Народ мог укрыться на ночь. Эсе развела огонь в небольшом очаге, сложенном предыдущими обитателями, пока Криина доставала нужные ей снадобья. Все, кто мог, покинули пещеру, чтобы избежать смрада. Криина бросила в пламя камень размером с ладонь. Когда он зашипел и раскалился докрасна, она взяла его толстой шкурой и прижала к сочащейся ране. В воздухе распространился смрад горелой плоти, но Б'о даже не дрогнул. Криина не убирала камень, пока он не перестал дымиться, а затем смазала обожженную кожу медвежьим жиром. Б'о потерял сознание.

На следующий день Б'о шел в арьергарде, прикрывая обратный путь — работа, подходящая для подростков или раненых. Эсе шла с ним. Криина присоединилась к Ю'унг и Старейшему впереди, но не для того, чтобы вести. Она была зла.

— Фирс — мой больной. Как мне убедиться, что лечение помогло, не видя его?

Старейший ответил:

— Если не поможет, он тебя найдет. Высокие доказали, что они искусные следопыты.

Все это не радовало Ю'унг. Высокие были не похожи на Народ, что стало ясно Ю'унг за то множество раз, когда она шпионила за ними во время охоты и на их стоянках. Народ уважал всех Прямоходящих и животных, даже хищников. Они убивали, чтобы добыть мясо и припасы для себя, и чтили смерть, используя каждую часть добычи. Высокие убивали без сожаления, и не только животных ради еды и припасов, но и Прямоходящих, даже своих сородичей. Тех они не ели, а просто бросали туши гнить.

Ю'унг не могла припомнить случая, чтобы Народ намеренно убивал других своего рода. Они избегали драк, которые не приносили пользы племени, и обычно уходили от проблемной группы. Их оружием выбора, если таковое требовалось, было не охотничье копье. Это была дубинка. Мощная палица, которой наносили удары с огромной силой и точностью по голове, плечу или груди врага. Высокие использовали похожее оружие, но не только для защиты. Казалось, им нравилось убивать.

Так почему Ю'унг должна была ожидать, что к Криине они отнесутся иначе?

Конечно, Криина ничего этого не знала, потому что никогда не видела Высоких такими, какие они есть. Ю'унг говорила со Старейшим о своих опасениях, и он согласился, что Народ должен избегать этих чужаков, сталкиваясь с ними лишь тогда, когда Народ будет контролировать ситуацию.

Ю'унг не была уверена, что такой случай когда-либо представится.

Народ отдыхал у пруда рядом со стадом ориксов, семьей слонов и прайдом длинноволосых Пещерных Львов. Пока она пила прохладную воду, Криина проверила Б'о, а затем присела рядом с Ю'унг и Старейшим.

Не глядя ни на одного из них, она спросила:

— Они идут следом? — зная, что они поймут, кого она имеет в виду.

Ю'унг вместо ответа зарычала.

Криина гневно посмотрела на дочь.

— То, что они поделились мясом и вернули копье Б'о, показывает, что они не хотят причинять неприятностей. Им нужна помощь.

Старейший пробормотал:

— Это не значит, что они безопасны.

Ю'унг теребила свою рубаху, прежде чем сказать то, что было у нее на уме.

— И то, и другое было предлогом. Они хотели увидеть в тебе целительницу, что ты и подтвердила, вылечив зубную боль Фирса.

Старейший поднял руки, ладонями вверх, растопырив пальцы.

— В этом и есть беда. Куда бы мы ни пошли, они нас находят, потому что им нужна Криина. Мы должны к этому готовиться.

Криина съела горсть ягод, прежде чем добавить:

— Если им нужны мои целительские навыки, они не причинят нам вреда.

Ю'унг сжала кулаки.

— Тебя они не тронут! Но могут тронуть других, кто встанет у них на пути!

Криина побледнела, ее челюсти сжались. Наконец она сказала:

— Почему они пришли без целителя?

Ю'унг ответила:

— Может, он у них был, но умер. — Холодок пробежал по спине Ю'унг. — Я не позволю им забрать тебя, Криина.

Криина грациозно поднялась на ноги.

— Это не тебе решать, но не волнуйся. Если они попросят моей помощи, я помогу. Но только если Народ будет в безопасности.

Глаз Старейшего блеснул.

Он тоже это заметил.

Тропа вилась по предгорьям и уходила в горы. Народ предпочитал более теплые края вдоль рек, поросших лесами и влажной травой, но теперь брел выше, к более скудным землям прохладных невысоких гор, родине Горного Народа. Дыма с этих холмов они не видели, поэтому надеялись спастись не только от Высоких, но и от Гневной Горы.

Ю'унг взяла Старейшего под руку и помогла ему преодолеть особенно каменистый участок, а затем отпустила, и он снова стал прощупывать себе путь посохом.

— Старейшина, я никогда не вижу Высоких в горах. Для своих стоянок они всегда выбирают поля или взгорья. Как думаешь, мы в безопасности?

Старейший фыркнул, но больше ничего не сказал. И хорошо. Ю'унг было о чем подумать.

Тени Народа сжимались в круглые темные пятна, а затем вытягивались, пока Солнце двигалось по безоблачному, свободному от дыма синему небу. Все, кроме Ю'унг, несли посохи, обточенные и закаленные огнем, с рукоятью на одном конце и заостренным тупым наконечником на другом. В тех редких случаях, когда посох требовался ей, она переворачивала свое копье и следила, чтобы не насадиться на острый наконечник.

Ю'унг усмехнулась при виде небольшого леса невдалеке на пути вперед.

За ним — водопой, окруженный камышами и рогозом, а рядом — пещеры, в которых мы останавливались в прошлый раз.

— Сюда! — Б'о поманил рукой к темному пятну в дальнем конце вздымающегося утеса.

Голос его был сильнее, чем в последние дни, и повязка на ране не была испачкана кровью. Прижигание помогло.

Ю'унг остановилась у входа в пещеру, пока ее глаза привыкали к темноте. Все следы были старыми, покрытыми мусором. Она принюхалась в поисках остатков еды и прислушалась к звукам жизни. Если бы здесь обитал Горный Народ, ее племя устроилось бы в другой пещере, но эта была пуста, и Народ вошел внутрь.

Но ненадолго. Разведчики не обнаружили ни стад, ни съедобных растений, и Народ двинулся дальше, пересекая обширную пустошь, отделенную от их следующей возможной стоянки широкой рекой, чьи берега вышли из берегов от стока с более высоких горных районов. Группа брела вдоль разбухшего берега, наконец переправившись по песчаной косе. Они продолжили путь по полю, богатому травой и множеством втоптанных в землю следов стад. Некоторые были свежими, оставленными вчера вечером или сегодня утром. Несколько принадлежали Прямоходящим, но не Высоким.

Ночь опустилась на землю к тому времени, как Ю'унг остановилась перед пещерой, которую они использовали в прошлых кочевьях. Старейший втащился следом за ней, едва поднимая ноги, его лицо посерело от усталости.

— Мы останемся здесь, по крайней мере, на какое-то время, — сказал он почти шепотом.

Ю'унг уловила застарелые запахи своего рода и несвежих медвежьих экскрементов. Немного успокоившись, она вошла внутрь, обходя кучи помета и комья шерсти от предыдущих обитателей, чесавших спины о грубый камень.

Хорошо. Запахи отпугнут незваных гостей.

Криина поместила живой уголек в очаг и раздула из него огонь. Это всегда было первым делом, потому что живое пламя означало тепло, защиту и приготовленную пищу. Подростки собрали трут и шаровидный гриб, что рос на некоторых деревьях и который Народ использовал для розжига огня в отсутствие сухой растопки. Они зашаркали обратно внутрь, изо рта у них валили белые клубы пара, и сбросили свою добычу у ямы. Пламя уже ярко освещало внутреннее пространство, а факелы перенесли огонь к очагам по всей системе пещер. Усталое племя поело похлебки и уснуло, но разум Ю'унг ходил кругами, слишком встревоженный, чтобы спать.

Прав ли Старейший? Они пришли за Крииной? Права ли Криина? Они не желают нам зла?

Народ никогда не скрывал свой путь кочевья. Если у Фирса все еще болел зуб, найти Криину было бы нетрудно.

Разведчики ушли с первыми лучами света, чтобы исследовать обратный путь, и принесли волнующие новости о следах стад и признаках Горного Народа.

И — лучшая новость — никаких Высоких.

Поев и закончив дела, пары устроились в гнездах из меха и травы, пока дежурные поддерживали огонь в очаге всю ночь.

Ю'унг вскарабкалась на утес в надежде хорошо рассмотреть окрестности. Она напряглась от звука ноги, царапнувшей камень.

— Это Лаак, Ю'унг. Я один. Я в дозоре… ненадолго. Мне нравится эта обязанность.

Ю'унг определила его голос на небольшом плато на вершине крутого холма.

— Пойдем со мной, — указал он. — Там есть место с беспрепятственным видом на всю округу.

Выбрать безопасный путь наверх в темноте могло быть непросто, но благодаря сиянию Луны они взобрались на стены почти без труда.

— Там, между рощами, — указала она губами на горизонт, — тропа, которая выглядит хорошо утоптанной, может, к стоянке Прямоходящих.

Лаак наклонился вперед и прищурился.

— Я не вижу тропы.

Она хотела было рявкнуть, чтобы он смотрел лучше, но вспомнила, что Старейший говорил ей о ее редком зрении.

— Попробуй уловить движение или мерцание огня. Они часто разводят костры снаружи, а не в пещерах.

Вскоре сердце Ю'унг заколотилось в груди, а дыхание перехватило, но не из-за мерцающих костров или странных теней. То, что она увидела, было хуже.

— Лаак. Вот наша настоящая беда.

— Стая Канис, стая…

— Не то. Смотри внимательнее.

Нутром она ощутила ужас, кричавший ей бежать, но она уже застыла на месте.

Глава 21

Солнечный свет хлынул в пещеру. Ю'унг зевнула, вышла наружу и опорожнила свой ночной пузырь, пока Б'о строил охотников. Его рука чертила в воздухе путь, лицо было напряженным. Головы согласно кивнули, затем все бросились собирать копья и набитые сумы, полностью готовые к дневным задачам.

Плечи Ю'унг расслабились. Он снова силен.

Она схватила оба своих копья, проверила припасы и догнала Б'о, когда тот уже собирался уходить. Его глаза снова обрели свой обычный ясный белый цвет, движения тела были медленнее обычного, но он был начеку.

— Ты вернулась поздно вчера, с Лааком, — сказал он с кривой усмешкой. — Я думал, ты, может, захочешь поспать.

Ю'унг подавила еще один зевок.

— Я не сплю. Куда мы идем?

— Эсе нужна подстилка. Потом можем пойти в разведку, пока новые взрослые посмотрят, смогут ли добыть мяса.

— Мы с Лааком видели дым прошлой ночью, не на тех горах, что мы наблюдали, а на дальнем хребте. Пойдем туда, посмотрим, не сердятся ли и те горы на нас.

Имя Ю'унг выкрикнул Лаак, мчавшийся к ней с края лагеря.

— От вчерашнего дыма остались лишь струйки. — Его шея была мокрой от пота, несмотря на прохладный воздух. — Я не беспокоюсь.

Он пробежал весь путь без остановки.

Ее светлые глаза сверкнули, но прежде чем она успела ответить, Б'о прорычал:

— Разве ты не идешь на охоту?

Лоб Лаака сморщился.

— Я сейчас иду.

Ю'унг провела рукой по рту. Его слова не уменьшили ее беспокойства, но то, что он не поленился проверить, — она никогда не станет пресекать инициативу.

Ю'унг схватила Лаака за руку, когда он уже собрался уходить.

— Держи свои наблюдения при себе, — тихо сказала она.

Лаак хмыкнул и бросился прочь. Б'о посмотрел на Ю'унг.

— Он изменился после вашего разговора, к лучшему. И он свободен.

— Какое мне до этого дело… — начала она, но тут же поняла намерение Б'о.

— Тебе нужен партнер, Ю'унг. У Лаака нет тех проблем, что у других.

Ю'унг нахмурилась. Лаак был молод, но мускулист, как взрослый, и сообразителен. И все же, если бы ее попросили описать его, первым словом, пришедшим на ум, был бы страх. Не страх врагов, а страх подвести тех, кто на него полагается. Он был храбр, если им руководили те, кого он уважал, но ему не хватало дерзости.

Он должен взрастить в себе смелость, прежде чем я его рассмотрю.

Она покачала головой.

— В нем мало своей смелости. Кто его отец и мать?

Никто из взрослых не относился к Лааку как к родному, как Криина относилась к Ю'унг.

Б'о отмахнулся от ее вопроса.

— Оставить ребенка на воспитание племени — дело обычное.

Это объясняло, почему Лаак проводил так много времени среди подростков. Вероятно, ему больше некуда было идти. В детстве все избегали Ю'унг из-за ее рыжих волос и бледной кожи, потому что она выделялась на общем фоне, но поддержка Старейшего и ее всепоглощающая страсть к оружию сделали ее невосприимчивой к их неприязни.

Б'о сделал знак:

— Пойдем.

Но Эсе схватила его за руку.

— Б'о! Нет, ты еще не оправился!

Он бросил на нее взгляд.

— А как же подстилка? Я думал, это важно.

— Я не знала, что Ю'унг идет с тобой. Она сможет ее найти!

Он отстранил ее.

— Оставь меня! Я охотился и в худшем состоянии!

Ю'унг ответила Эсе, стоя спиной к Б'о:

— Я за ним присмотрю, Эсе.

Голова Эсе поникла, плечи опустились. Она коротко кивнула и побрела прочь.

Ю'унг и Б'o побежали трусцой к долине, где Народ в прошлом собирал траву для гнезд. Они набрали столько, сколько могли унести, а затем сбросили на обратном пути, чтобы забрать позже. Выполнив просьбу Эсе, они пошли извилистой тропой, взбираясь на высоты, чтобы осмотреть местность, высматривая в небе падальщиков и вдыхая воздух в поисках признаков гнева Горы. Они двигались ровным, но медленным темпом, намереваясь составить представление о своей новой стоянке.

Хоть Ю'унг и была юной в прошлый раз, она многое помнила. Сегодня она увидит, что изменилось: где теперь гнездятся птицы, какие деревья цветут и где устроила логово Кошка. Пока что чужаков не было видно, а тонкие струйки дыма прошлой ночи, как и сказал Лаак, не стали гуще. Если бы она не знала, что они идут от Гневных Гор, она могла бы списать их на далекий лесной пожар.

Солнце стояло в зените, тень Ю'унг превратилась в тонкую полоску, и они с Б'о отдыхали в тени небольшой рощи у ручья. Ю'унг осмотрела Б'о, довольная, что тряска не возобновила кровотечение.

— Болит?

Б'о покачал головой.

Они пили из пруда, который стал меньше, чем в прошлый раз, когда они здесь останавливались, но густо порос рогозом и камышами.

Б'о зашипел:

— Их следы!

Они с Б'о припали к земле, и по телу Ю'унг пробежал холодок. Ее рука дрожала, так крепко сжимая оба копья, что костяшки побелели. Грудь ее тяжело вздымалась, но она заставила себя дышать медленнее, чтобы вслушаться в окружающие звуки. Ни шагов. Ни тел, задевающих растительность. Ни той болтовни, что всегда сопровождала Высоких.

Б'о вскочил на ноги.

— Посмотрим, куда ведут следы.

Ю'унг пробормотала согласие. Чем больше они недооценивают Народ, тем легче оценить их намерения.

— Я рада, что они не умны.

— Что тебе об этом говорит?

— Они шумные, так уверены в своем превосходстве, что не замечают, как их присутствие влияет на все вокруг. — Она провела пальцами по следам, на одном из них была вмятина на пятке. — Я уже видела этот шрам. Он принадлежит отряду Фирса.

Б'о пригнулся. Края следов были покрыты мусором.

— Они старые.

Пара продолжила путь по тропе, хорошо утоптанной животными, пока следы Высоких не свернули с территории Народа. Светлого времени оставалось еще много, поэтому вместо того, чтобы, возможно, зайти на территорию другого племени, они взобрались на самый высокий холм, какой смогли найти, и припали к земле, хорошо спрятавшись в траве. Густая полоса дыма валила с главной горы на горизонте, но не с той, что была прошлой ночью.

— Б'о, мне кажется, Высокие тоже следят за гневом Горы. Может, они столкнулись с ним на своей родине и пришли сюда, чтобы спастись. Может, увидев его здесь, они решат уйти.

Б'о издал сдавленное рычание, его шея и уши покраснели.

— Давай вернемся. У Старейшего всегда есть ответы.

Они забрали отложенную ранее подстилку и ворвались в лагерь. Их встретили крики.

Б'о ринулся вперед.

— На нас напали?

Ю'унг хихикнула.

— Новорожденный, Б'о, — и тут же прикусила губу. Орел унес единственного младенца Б'о, прежде чем тот успел получить имя. У Эсе больше не было детей.

Ю'унг поспешила в тусклый полумрак пещеры. Джат лежала на подстилке из травы, рядом с ней — Криина.

Ю'унг коснулась руки Криины.

— Помощь нужна?

— Нет.

Криина ожидала легких родов, но запах новорожденного привлекал хищников, делая самку уязвимой. Джат будут защищать те, кто с нетерпением ждал появления нового члена племени.

Ребенок появился, и Криина перерезала пуповину, приложив младенца к груди Джат. Мать останется здесь, пока не будет готова возобновить свои дела. Тогда она будет носить младенца, повернув его лицом к миру, чтобы он познавал его, или к себе, чтобы кормить. Партнер Джат погиб, но это не имело значения. Еда для матери и ребенка всегда была заботой племени.

Роды закончились, и племя вернулось к своим обычным делам, радуясь, что стало сильнее на одного ребенка. Младенцы вырастали в детей, а затем в подростков, которые с нетерпением ждали взрослого статуса с его обязанностями, а некоторые — и статуса Альфы. Каждый этап нес с собой важные обязательства. Когда ребенок становился достаточно взрослым, чтобы ходить, он получал имя и более ответственные задачи, такие как доставка еды больным, сбор яиц, доставка камней тем, кто изготавливал орудия, и принесение еды к очагу для готовки.

Ю'унг выдохнула. Небо здесь, в лагере, выглядело нормальным, но пахло дымом сильнее, чем утром, словно где-то далеко бушевал огненный шторм.

Мне нужно поговорить со Старейшим.

Она нашла его затачивающим наконечник копья. Он с трудом поднялся на ноги, оперевшись на ее плечо.

— Старейшина. Еще одна Гневная Гора извергает густой дым высоко в воздух, а огненные реки стекают по ее склонам. Я никогда не видела ничего подобного.

— Удивительно, но сейчас это не самая большая твоя забота.

Ю'унг обернулась, чтобы понять, что он имеет в виду, и застыла. Высокие стояли плотной шеренгой у края поляны, их лица были раскрашены, выражения напряжены. Впереди стоял Фирс, красная охра была выведена на его лице, полном тревоги.

Старейший нахмурился.

— Что-то не так. Они пришли с рассветом и с тех пор стоят там. Больше ничего. Просто ждут. Тебя, я полагаю, или, может, ждут, когда Криина закончит.

Криина, ковыляя, подошла к Ю'унг и Старейшему, стирая с рук кровавую слизь и пот с лица, не позволяя усталости, грозившей одолеть ее, взять верх. Фирс был ее больным. Она будет готова ко всему, что ему понадобится.

Она указала губами на Фирса.

— Зуб у него уже не болит.

Криина направилась к Альфе Высоких, но Ю'унг остановила ее.

— Мы не знаем, пришли ли они как друзья.

— Нет, знаем, Ю'унг. Их поза слаба, их запах тревожен. Они здесь не для того, чтобы причинять неприятности.

Она перевязала волосы тонким ремешком, как Фирс, чтобы его волосы не попали во внутренности Гигантского Вепря.

— Тот, что позади Фирса, — это он принес мясо Вепря. Он с трудом стоит. Помочь ему, должно быть, и есть причина, по которой Фирс выследил тебя и Б'о.

Фирс выпалил тарабарщину, непонятную никому, кроме Ю'унг, которая могла разобрать многие их странные слова.

— Помощь нужна не хромому. Болен другой. Он не мог идти и остался в лагере. Тот-кого-зовут-Фирс просит тебя пойти туда с ним.

— Конечно, я пойду.

Не дожидаясь одобрения — потому что от кого бы оно могло исходить? — Криина взяла свое оружие и наплечную суму и зашагала к Фирсу, подавляя усталость, которую, должно быть, испытывала.

Жестами и с редкой помощью Ю'унг Криина спросила:

— Как твой зуб, Фирс?

Он похлопал себя по щеке.

— Хорошо, — а затем затараторил так быстро, что Ю'унг с трудом разбирала смысл. Его взгляд был прикован к Криине, в нем смешались благоговение, отчаяние, нужда и что-то похожее на нежность.

Ты не заслужил права заботиться о Криине!

Ю'унг преградила им путь.

— Криина! Почему ты ему доверяешь?

Криина ответила, ее тело было напряжено, лицо бесстрастно:

— Потому что доверяю, Ю'унг. Этого достаточно.

Ю'унг переступила с ноги на ногу.

— Если он заставит тебя остаться, я приду за тобой.

Ей не нужно было объяснять, как она об этом узнает.

В ее мыслях Ксоса обратилась к Ю'унг:

— Будь сильной. Исполняй свой долг. Выживи.

Ее мать улыбнулась.

— Я не беззащитна, — и зашагала по обратному пути Фирса, ее взгляд был осторожен, но уверен.

Небо пылало красками, когда последние лучи Солнца разлились по земле. Они зажгли волосы Криины ярким огнем, который не гас, пока она не скрылась за поворотом. Никто не проронил ни слова, все молчали, подавленные тем, что Криина ушла с врагом.

Глава 22

Ю'унг вздрогнула.

— Она будет в безопасности, Старейшина?

Голос его был мягок.

— Твоя мать, моя дочь, обладает грозным чутьем. Не ее безопасность меня тревожит.

— Гора.

— Весь хребет. Гневная Гора — часть стаи. Вместе они — самая грозная угроза, с которой мы когда-либо сталкивались.

К группе подошла Эсе.

— Ю'унг. Старейшина. Почему мы позволили этим чужакам забрать нашу целительницу? Что теперь с нами будет?

Ю'унг шагнула к Эсе. Я не могу позволить ей посеять панику.

— Успокойся, Эсе. Криина обещала, что вернется, когда закончит свое дело с Высокими. Она всегда выполняет свои обещания. — Она заглянула глубоко в глаза женщины, так долго, что страх и тревога, кипевшие там, улеглись. — Все на тебя равняются. Если ты будешь тревожиться, они тоже будут. Помоги мне сохранить их спокойствие.

Эсе спросила, и в ее голосе уже не было той неуверенности, что звучала мгновение назад:

— Ты не беспокоишься, Ю'унг?

— Нет, потому что Криина и Старейшина не беспокоятся.

Ю'унг должна была верить, что говорит правду.

Кто-то крикнул:

— Эсе! Иди сюда! Семена готовы.

Эсе расправила плечи и зашагала к очагу, но оглянулась на Ю'унг, и ее влажные глаза сказали то, чего не могли выразить слова.

В лагерь вошли охотники во главе с Лааком. Они убили окапи, выпотрошили его в поле и теперь, вдали от хищников и падальщиков, принялись за разделку. Мясо свалили в общую кучу, сухожилия, жир и другие части — туда, где им и положено быть, а затем все еще полные сил охотники присели у огня, болтая о погоне, о следе и об успехе, пока ждали, когда приготовится мясо. Никто, казалось, не беспокоился, вероятно, они даже не заметили легкого запаха дыма в воздухе. К ним присоединился Б'о, спросил об охоте, о том, не было ли ранений — не было. Об отсутствии Криины никто не упомянул.

Эсе взглянула на Б'о, а затем на Ю'унг. Ее лицо посуровело, она вскинула подбородок, расправила плечи и громко заговорила с женщинами о похлебке и вечерних делах.

Она ведет себя как вожак. Охотники поймут, что Криины нет, но увидят, что Б'о, Старейшина, Эсе, старейшины и все мы продолжаем жить как обычно.

Но Ю'унг с трудом верила собственным словам. Беспокойство отбивало аппетит. Она отказалась от овощей и орехов, которые передавали по кругу, и без интереса слушала разговоры. Наконец она вскочила на ноги и взобралась на дозорный холм. Влажный свет заходящего солнца заливал поле перед ней. Тени ползли по утесам и сквозь деревья, но благодаря своему предельному зрению Ю'унг видела сквозь тусклый свет, видела обратный путь, по которому Высокие увели Криину через лес, на ту сторону, в глубокую долину, где она их и нашла. Они поднялись по противоположному склону и остановились попить у водопоя. Зажегся факел, потом еще и еще. Криина стояла рядом с Фирсом, ее волосы блестели в свете огня, рыжие пряди прыгали на груди и спине, а копье она легко сжимала в руке.

Ю'унг издала птичий крик, подходящий для этой местности, но немного фальшивый. Ее мать вздрогнула, но никто из Высоких не отреагировал. Ю'унг это не удивило. Они были пришельцами и еще не могли отличить местных птиц от пролетных.

Она знает, что я с ней.

Криина и ее провожатые спустились в другую долину. Ю'унг ждала, что увидит, как они поднимутся по противоположному склону, но они не появились.

Они идут по дну долины. И она побежала обратно в лагерь.

Все собрались у костра. Старейшина сидел на своем обычном месте, его лицо было спокойным, здоровая рука лежала на сильной ноге, а поврежденная свободно свисала.

Ю'унг скользнула рядом с ним. Никто не спрашивал ни об отсутствии Криины, ни о бесстрашных чужаках, ни о воздухе с привкусом дыма. Если бы им грозила опасность, Старейшина сказал бы им.

Вожаки должны показывать силу, чувствуют они ее или нет.

Он слабо улыбнулся и постучал по своему колену.

Она моргнула. С Крииной все в порядке.

Свежее мясо на огне приобрело соблазнительный розовый оттенок, похлебка уже превратилась в густой, дымящийся бульон. Ю'унг вдыхала ароматы, позволяя теплу стереть тревогу, кружившуюся в ее голове из-за Криины, Гневной Горы и Высоких. По кругу передали чашу со смесью разной еды. Каждый накладывал в свою тыкву то, что хотел, не больше, чем съест, но мог взять то, что останется в конце.

Покончив с едой, Ю'унг принялась за чистку свежей шкуры. Старейшины решат, кому нужна новая. Все, что делала Ю'унг, — это чистила, кроила и шила. Она работала, пока огонь не превратился в угли, ее руки были проворны, а ум — в смятении. Она последней свернулась в своем гнезде и провалилась в сон без сновидений.

Пока Ю'унг размышляла, какие дела сегодня важны, подошел Старейшина.

— Криина может сегодня не вернуться.

Ю'унг кивнула, словно ее это не беспокоило, но это было не так.

Солнце начало свой спуск. Охотники не добыли мяса, но женщины собрали охапки цветов, стеблей и орехов для похлебки. Ю'унг провела день, сшивая свежевычищенную шкуру, ее взгляд метался между работой и деревьями, где в конце концов должна была появиться Криина. Когда притворное терпение иссякло, она взобралась на дозорный холм и нашла там Лаака. Они молча лежали на земле, их взгляды были устремлены вдаль, полные решимости не дать чужакам застать их врасплох.

Солнце скоро уснет. Ю'унг оставила Лаака одного на утесе, чтобы проверить Старейшину, вылечить то, что требовало лечения в отсутствие Криины.

Он поднялся, когда она подошла.

— Проводи меня к ручью. Путь труден.

Он всегда делал последний глоток воды, прежде чем тьма овладевала землей. Они шли медленно, но целеустремленно. Старейшина наслаждался этим временем вдали от племени. Его скованные, осторожные движения говорили о том, что он не ел кору от боли, которую давала ему Криина. Она утомляла его, а это чувство ему не нравилось, поэтому он предпочитал есть ее перед сном. Не то чтобы он спал — те дни давно прошли, — но кора от боли позволяла ему дремать.

Сегодня, как и всегда, он усердно трудился для племени. Его многочисленные травмы мешали ему выполнять задачи, требующие передвижения, силы или ловкости, но не мешали оббивать камни, шить и толочь клубни. Что было незаменимо для Народа, так это мудрость Старейшего, приобретенная через бесконечный опыт, бесчисленные разы, когда он вел за собой, и чутье, которым обладали немногие.

Они добрались до ручья и оба опустились на колени, чтобы попить и ополоснуть тела водой.

Утолив жажду, Ю'унг спросила:

— Старейшина. А что, если она не вернется?

Он отмахнулся.

— Ты недооцениваешь свою мать. И себя.

Глаза Старейшего смежились, и Ю'унг помогла ему вернуться в его гнездо, чтобы он отдохнул, пока она чинила дыру в его рубахе. Закончив, она скрестила руки на животе и принялась грызть и без того обкусанный заусенец. Из него выступили крошечные капельки крови, и она сунула обе руки под себя и уставилась на тропу, по которой ушла Криина.

Криина не появлялась, и Ю'унг наконец уснула.

Поздно на следующий день примчался задыхающийся разведчик. Пот лился по его лицу и шее.

Ю'унг подбежала к нему раньше Старейшего и Б'о.

— Что ты видишь?

Он выдохнул:

— Они идут! С Крииной!

— Она здорова?

Он переминался с ноги на ногу, его глаза закатились, пока он вспоминал увиденное.

— Похоже, что да.

Ю'унг раздраженно фыркнула.

— Где они?

Подросток указал за спину.

— Не на обратном пути…

Ю'унг выбежала бы к ним, но Старейшина остановил ее.

— Ты не дитя. Племени нужна сила в вожаке, а не порывистость.

Она скрестила руки, сжав кулаки так крепко, что заболели костяшки.

— Как это выглядит?

— Кажись уверенной, даже когда не уверена, спокойной, когда вокруг хаос, владеющей собой, когда все рушится.

Его изломанное тело излучало уверенность в себе, передавая ей свою силу простыми словами. Давным-давно она спросила, почему он тратит свое время, обучая ее. Почему не одного из юношей?

На что он ответил:

— Оглянись. Кто еще?

Она перечислила нескольких старейшин и взрослых, но на каждого Старейшина качал головой.

Наконец он остановил ее.

— Нет, ни один из них. Неужели ты не видишь, что на них всех вожачество — как плохо сшитая рубаха. А на тебе — сидит идеально.

Ю'унг подумала об этом сейчас, и это все еще вызывало у нее смех.

Старейший с трудом выпрямился.

— Я доверяю тебе, Ю'унг, быть нашим лицом перед этими чужаками.

— Я не прошла проверку…

— Каждый вожак когда-то не прошел проверку, не привык принимать решения о будущем. Чем больше ты это делаешь, тем легче становится.

— Я не смогу…

— Сможешь и сделаешь, когда придет время.

— Почему не Б'о? Или Криина?

— Потому что.

Ю'унг ждала, но больше он ничего не сказал.

Когда-то Старейший был самым молодым Альфой, когда-либо ведшим Народ. Этого должно быть достаточно.

Ноги ее дрожали, но она расправила плечи и ждала, пока утихнет колотящееся сердце. Они выстроились плечом к плечу, их рты были плотно сжаты.

В мыслях Ю'унг заговорила Ксоса:

— Подожди, пусть они заговорят первыми.

Где Криина? И Фирс?

Старейший ахнул.

Глава 23

Фирс шагал к Ю'унг и Старейшему, его красные полосы блестели, словно мокрые. Рядом с ним, задевая его плечом, шла коренастая женщина, ее голова была высоко поднята, тело расслаблено, а лицо украшено цветами Фирса.

— Партнерша Фирса…

Блеск рыжих волос, сияющих в угасающем свете Солнца, оборвал все, что Ю'унг собиралась сказать дальше.

— Криина!

Мы не так носим краски.

Народ мазал открытую плоть красной или черной охрой, чтобы отпугивать насекомых и жгучие лучи Солнца, но ее не наносили длинными узкими линиями.

Что с ней случилось?

Криина что-то прошептала Фирсу, и он замедлил шаг, а затем развернулся и пошел по своему обратному пути вместе с остальным племенем, в то время как Криина продолжила идти к Старейшему и Ю'унг. Народ обступил свою целительницу, многие беспокоились, некоторые были раздражены ее отсутствием, и засыпали ее вопросами: опасны ли чужаки? Каковы их женщины? Можем ли мы спариваться с мужчинами?

Вихрь утих, давая Ю'унг возможность задать главный вопрос.

— Ты в порядке?

Криина сумела улыбнуться и кивнуть, прежде чем Старейшина проскользнул между матерью и дочерью и проковылял в глубь пещеры, маня за собой Б'о, Ю'унг и Криину в узкий, редко используемый проход в задней части пещеры. Пока они брели вперед, Ю'унг бросала за собой сухие листья, которые захрустят, если кто-то на них наступит. За поворотом в туннеле, где свет снаружи уже не освещал путь, они все взобрались на уступ, где Б'о давно построил очаг. В мгновение ока зажегся огонь.

Ю'унг заговорила первой:

— Криина. Ты в безопасности…

— Конечно, и мне нужно многое рассказать, — сказала она, но замолчала, выжидая.

Старейший уперся локтями в колени, прежде чем наконец задать один из многих вопросов, на которые все хотели получить ответ.

— Их стоянка… она не на нашей территории.

Ю'унг уже говорила ему, что группа Высоких исчезла в долине и не поднималась оттуда до тех пор, пока не оказалась далеко за пределами земель Народа.

Старейший закашлялся — резкий, влажный звук, знакомый всем. Криина порылась в своей наплечной суме и вытащила пучок корней для Старейшего.

Когда кашель утих, он спросил:

— Они следили за нами от нашей стоянки в низинах?

— Да. Они хотят говорить с нами. Со мной. Поход в их лагерь — это только первый шаг.

Ю'унг протянула палец и провела по линии на щеке Криины.

— А это? Это следующий?

Криина с удивительным благоговением коснулась красок на своем лице, затем выпрямилась и глубоко вздохнула.

— Все сложнее, чем кажется. Как вы помните, я пошла с Фирсом, чтобы исцелить члена его отряда. Их племенное лекарство не помогло, и Фирс был в отчаянии. Он видел, как я лечу болезни…

— Это он наблюдал за нами.

— Конечно, но не как угроза. Ему нужно было определить, можем ли мы — я — помочь. Это была последняя надежда спасти жизнь мужчины, который ему дорог.

— Ты спасла его?

Она кивнула.

— Сначала он отказывался от лечения. — Она коснулась своих щек. — Что и объясняет эти полосы. Если бы я не носила знаки его отряда Высоких, он предпочел бы умереть, чем довериться мне. Я не могла этого допустить, особенно после того, как Фирс рассказал мне всю историю о цели Высоких здесь.

Ю'унг наклонилась вперед, любопытствуя о многом из того, что сказала Криина, но сначала — краски. Что было сложного в линиях, нарисованных на ее щеках?

— Ты исцелила его, но не стерла его краски, потому что… — Она ждала, когда мать закончит фразу.

Криина коснулась своей щеки, переводя взгляд с одного на другого, ее взор был мягким, но непоколебимым.

— Позвольте мне объяснить. Многие Высокие посещают наши земли, но их группы происходят из разных отрядов — того, что мы называем племенами. Они отличают себя по длине и ширине полос. Эти на моем лице указывают, что я принадлежу к группе Фирса, которая, по его словам, считается главенствующим отрядом на его родине.

Ю'унг напряглась.

— Ты хочешь сказать, что если другие племена — отряды — Высоких встретят тебя или тебя с Народом, твои полосы обеспечат защиту?

— Да. Они оставят меня — и нас — в покое, чтобы не рисковать разгневать отряд Фирса.

Старейший выпрямил спину и поднял голову.

— Мы сами о себе заботимся, Криина. Нам не нужна сила Фирса, — но Ю'унг съежилась.

Это было правдой, даже совсем недавно, но теперь острая нехватка мужчин в Народе и их малая численность подавляли ее врожденную уверенность. Копья дальнего боя Высоких быстро одолели бы Народ, прежде чем у них появился бы шанс вступить в бой, и она содрогнулась при мысли о том, как эти чужаки шпионят за Народом незамеченными для разведчиков племени.

Криина имела бы право упомянуть об этом, но вместо этого она сосредоточилась на другой истине.

— Фирс мог убить тебя и Б'о на той последней охоте, но не сделал этого. Что еще важнее, он не выдал ваше присутствие остальным членам своего отряда. — Голос ее был спокоен, но взгляд метался во тьме туннеля, словно что-то ища. — Это должно что-то значить, и мы должны это уважать.

Ю'унг сжала кулаки, искоса взглянув на напряженное, красное лицо Б'о.

— Они наткнулись на нас случайно…

— Может, не случайно, Ю'унг, — вмешался Б'о. — Может, это мы не видели их, пока не стало слишком поздно. А должны были. Мы считаем себя высшими хищниками на своей земле и перестали проверять, так ли это на самом деле. Мы пропустили приход этих Высоких.

Тело Ю'унг напряглось. Она взглянула на Старейшего, но тот не выказал несогласия с Б'о, а лишь внимательно слушал, взвешивая сказанное, его лицо, как всегда, было гладким и расслабленным.

— Что ты думаешь, Старейшина?

Он не разочаровал.

— Считаться другом Высоких может быть полезно.

Ощущение мира охватило Ю'унг: эти чужаки станут союзниками, а не врагами, как Горный Народ, а не просто еще одной группой Прямоходящих, которую следует избегать как потенциальную угрозу. Один взгляд на Криину сказал ей, что та чувствует то же самое.

Старейший выдохнул, его дыхание затуманилось перед лицом.

— Значит, решено. Это хорошо, — и он сменил тему на ту, что Ю'унг предпочитала. — Ты научила их лечить, готовясь к своему отсутствию?

Ю'унг наклонилась вперед. Это — ответ на этот вопрос — могло изменить будущее. Она надеялась, что Криина скажет «да». Больше не было нужды посещать лагерь Высоких. Но вместо этого Криина уклонилась от ответа, отведя взгляд от Старейшего, Б'о, Ю'унг, ее пальцы теребили шнурок на шее.

Мне не понравится то, что я услышу.

Криина сменила позу и похлопала себя по коленям раскрытыми ладонями.

— Их целитель умер, а традиционные лекарства с их родины помогали от травм, ран, болезней, до сих пор.

— Что случилось с их целителем? — спросила Ю'унг.

— Леопард.

Старейший заговорил:

— Но не поэтому ты так мрачна.

Криина фыркнула, словно приняв решение.

— Фирс объяснил мне, почему его род здесь…

Ю'унг втянула воздух, и ее желудок сжался. Сейчас я узнаю, почему раскрашенные полосами лица — это сложно.

Пока Ю'унг перебирала мысли, чтобы сформулировать вопрос, требующий ответа, Старейшина просто спросил:

— Что ты не договариваешь?

Плечи Криины опустились. Она попыталась улыбнуться, но улыбка умерла, не успев даже тронуть уголки ее губ.

— У Народа есть Ю'унг.

Ю'унг резко обернулась к Старейшему, но его лицо ничего не выражало.

— Криина. Ты и Фирс…

— Партнеры?

У Ю'унг закружилась голова.

— Возможно. Мы не говорили об этом, но я чувствую, что это то, чего мне не хватало с тех пор, как я нашла тебя, Ю'унг, и потеряла Люда.

Напряжение покинуло тело Криины, и ее светлые глаза заблестели от волнения.

— Есть и другие соображения.

Как бы ни радовало Криину это «что бы то ни было», Ю'унг оно бросило в то, что, должно быть, ощущается как вихрь. Все аккуратно расставленные частицы, составлявшие реальность ее жизни, сжались, а затем разлетелись на большее количество осколков, чем могли удержать ее сложенные ладони. Пульсация в висках стала такой громкой, что, казалось, она не услышит собственных слов, даже если бы знала, что сказать. Б'о, казалось, тоже был в растерянности.

Пока она пыталась сформулировать хоть какой-то осмысленный вопрос, Старейший спросил о чем-то, казалось бы, несущественном:

— Какой болезнью страдал…

— Браанрурв.

— …Браанрурв? Она нам не грозит?

— Нет.

— И он излечился.

— Да.

Ю'унг потерла виски, пульсация наконец утихла. Она положила ладони на землю по бокам от себя.

— Отчего он заболел?

Ее мать подбросила трут в маленький костер на уступе. Пламя, подкормленное, взметнулось вверх.

— То, чем он раскрасил лицо, было ядовитым. Чем дольше краска оставалась на нем, тем хуже ему становилось. Я стерла ее и наложила ему слизистую маску.

— Откуда ты это знала?

Криина слабо улыбнулась.

— Просто знала…

Ю'унг пробормотала, скорее себе, чем кому-либо еще:

— Как и со многими болезнями.

Криина смущенно улыбнулась, скорее чтобы прекратить разговор, чем выразить радость.

— Странно было то, что никто другой не удивился, что я поняла все с одного взгляда. Словно они этого и ожидали.

Ю'унг почесала в затылке. Это странно.

— Пока мы ждали, когда маска подействует, Фирс попросил меня осмотреть еще одного, по имени Экнилк, которого не переставало рвать. Один взгляд на него — на его цвет лица и поникшие глаза, на крошки рвоты в уголках рта…

Ю'унг нравилось наблюдать, как Криина лечит недуги.

— Ты знала, что он съел.

— Гриб. Причина не могла быть яснее, даже если бы его тело прокричало мне это в ухо. Я описала форму и цвет шляпки, и Экнилк подтвердил, но я не могла объяснить, откуда знаю, поэтому он мне не доверял и отказывался пить лекарство. Он боялся, что я его убью, что-то говорил о плане изгнать Высоких с нашей земли. Фирс схватил тыкву и отхлебнул. И не умер.

Целительство было для Криины таким же интуитивным, как охота для Ю'унг. Народ привык, что ее мать видит то, чего не видит никто другой, и благодаря этому спасает жизни, которые не спасет никакая припарка. Она пыталась научить этому Ю'унг, но ничего не вышло.

Как Высокие могли знать это о Криине?

Криина поерзала, чтобы почесать спину о грубый камень туннеля.

Удовлетворенная, она продолжила:

— Ожидая Браанрурва и Экнилка, я заметила Кревкакка, молодого взрослого, который хромал при первом визите. Я думала, что его хромота — это растяжение лодыжки, но ему не становилось лучше. Я заставила его сесть, чтобы посмотреть. Когда его нога обнажилась, я увидела огромный нарыв, величиной с мою ладонь и распухший до размеров моего запястья.

— Я спросила, почему он шлепал по грязной воде с открытой раной, но он лишь покраснел и затрясся. Я сказала ему, что у него выбор: либо сильная боль, либо потерять ногу. Фирс и Граб держали его за руки, а я выдавила нарыв, и из него хлынули кровь и гной. Он закричал…

— Закричал? — Кто кричит, когда ему спасают ногу? Еще один пример слабости Высоких. Зачем Криине связываться с такими хрупкими существами?

— Смрад отогнал всех, кроме Граба и Фирса, которым приходилось держать Кревкакка. Нарыв опорожнился, что, как я объяснила к его ужасу, было самой легкой частью. Затем я вычистила рану. К тому времени, как я закончила и покрыла ее мазью и мхом, он уже потерял сознание.

— Пока я ждала, чтобы убедиться, что все эти недуги заживают как надо, я вылечила целую кучу царапин, больных суставов, расстройств желудка, болей, ожогов, ноющих зубов, кровоточащих десен… Я никогда не видела племя — отряд — с таким количеством медицинских проблем. Как только они мне доверились, пути назад уже не было.

По сухим листьям пронеслись чьи-то лапки.

— Крысы, — сказала Ю'унг.

Старейший спросил:

— Расскажи нам об их стоянке.

— Она похожа на наши открытые лагеря, когда мы не можем найти пещеру, но более постоянная. Они вбивают в землю ветви выше моего роста и набрасывают на них шкуры, чтобы создать стену. Очаг согревает пространство. Они разделяют рабочие и спальные зоны, как и мы, и держат отбросы, нечистоты, обглоданные кости и гниющие туши снаружи.

Она хихикнула.

— Мы с Фирсом делили одно гнездо. Он теплее моих мехов.

Ю'унг предположила, что они спаривались. Почему бы и нет? Народ спаривается с Прямоходящими, которые не нашего рода.

Криина снова хихикнула.

— Нет, мы не спаривались. Их отношение к спариванию не такое, как наше. Если в результате появляется ребенок, родители становятся главными опекунами, что делает спаривание более серьезным обязательством, чем у Народа.

Холодок заставил Ю'унг вздрогнуть.

— У Фирса есть партнерша на его родине? Или дети…

— Нет. Он не нашел достойную, что бы это ни значило, и у него нет детей. — Она смягчила голос. — Как и у нас, самка присоединяется к племени самца, если они становятся партнерами или у них появляется ребенок.

Реальность сместилась, пересобираясь в измененную истину, ожидая, когда Ю'унг это заметит, но когда Ю'унг искоса взглянула на Старейшего, тот не обратил внимания на последствия слов Криины.

После того, что Ю'унг сочла неловким молчанием, Старейший спросил:

— Кроме того, где они живут, какие они?

— Они исследователи, любопытные к нашей жизни. Они живут за морем без берегов, пришли разведать, а не селиться, но готовы стать воинами, если понадобится.

Ю'унг беззвучно прошептала слова «море без берегов», словно перекатывая во рту гнилой фрукт. Этого не может быть. Я ослышалась.

Б'о нахмурился.

— Кто такие «воины»?

— Охотники, которым доверена безопасность отряда от врагов.

Старейший спросил спокойным голосом:

— Они считают нас врагами?

Криина нахмурилась.

— Нет, не нас. Фирс сказал, что единственные неприятности, с которыми они столкнулись с момента прибытия, исходят от его же сородичей.

— Почему?

— Там, где живет Фирс, отряды нападают на других, чтобы забрать то, что у них есть.

Ю'унг моргнула.

— Мы делимся тем, что у нас есть. Они так не делают?

Брови Криины сошлись, а руки сжались в кулаки.

— Фирс говорит, что каждый крепко держится за то, что у него есть, — владеет этим.

Б'о пошевелился.

— Владеет? Как можно владеть тем, что создано из материалов, которыми они не владеют?

Желудок Ю'унг сжался, когда Б'о спросил, не дожидаясь ответа Криины:

— Должны ли и у нас быть воины для защиты от Высоких не из отряда Фирса?

Криина заерзала, повернулась в тесном пространстве уступа, перебирая пальцами пряди своей густой рыжей гривы.

— Я не могу на это ответить.

— Как Высокие сюда попали? — снова от Б'о.

— Фирс говорит, на лодке. Это единственный способ добраться до его родины.

До какой земли нельзя добраться, обойдя водоем?

Она бы спросила, но Б'о уже говорил.

— Лодки? Как наши плоты?

Криина прикусила губу, а затем медленно выдохнула.

— Нет, больше и прочнее, я думаю. Они пересекли на них море без берегов, спрятали их на побережье, а затем начали исследование наших земель.

Ю'унг нахмурилась. Опять это море без берегов. Как у водоема может не быть побережий?

Б'о ударил кулаком в ладонь, глядя на свои загрубевшие от работы руки.

— Сколько его сородичей здесь?

— Фирс не знает. Они приходят. Некоторые возвращаются на родину Высоких, но не все, а значит, они либо погибли, либо остались здесь. Он видел некоторых во время своих разведок, но никого из своего отряда, поэтому не мог спросить, почему они остались. Он советует нам быть осторожными с его сородичами, пока они не докажут, что они друзья. Они в чем-то похожи на нас, но в чем-то и нет.

— Например, — от Б'о.

— Например, Народ путешествует в основном при свете дня. Высокие с такой же вероятностью могут странствовать при свете Луны. Нам не следует ожидать, что опасность исчезнет, когда уснет Солнце.

Ю'унг втянула воздух, но не знала, как ответить. Криина вытащила из своей наплечной сумы длинные узкие листья и разложила их на земле.

— Мы можем многому у них научиться. Они научили меня новому средству от головной боли. — Увидев ужас на лице Ю'унг, Криина вздрогнула. — Нет! Они не били меня, как Дхар. Боль пришла ни с того ни с сего, одним утром. Фирс заметил и добавил узкие листья в горячую воду. Вкус был терпкий, неприятный, но вскоре мне стало лучше.

Снова тишина, на этот раз нарушенная Старейшиной.

— Криина. Каков их план?

Она коротко хохотнула.

— Рассказать своим вождям, что они здесь нашли, но они больше не уверены, как добраться до моря без берегов. Один из нашего рода по имени Казеб согласился их провести, но отказался, потому что его партнерша заболела.

Она провела пальцем по земле.

— Я согласилась его заменить.

Глава 24

Ю'унг выпалила:

— Ты наша целительница!

— Как и ты.

Одним взглядом Старейшина остановил Ю'унг, не дав ей умолять. Племя не диктовало членам, как поступать. Каждый принимал свои решения, и все верили, что они служат нуждам и интересам племени.

Криина склонила голову, затем подняла ее, пока их взгляды не встретились.

— Дочь. Все Высокие — смуглые, с темными волосами и глазами, не только отряд Фирса, но и те, что на его родине. Они никогда не видели Прямоходящего с рыжими волосами и светлыми глазами, как у тебя и у меня. Целитель Фирса, мужчина, которого он зовет Провидец, считает эти черты признаком духа.

— Провидец? Дух?

— Провидец — целитель Высоких за морем без берегов.

Прежде чем Ю'унг успела спросить, это сделал Б'о.

— Этот Провидец — он дух?

— Нет. Духи — могущественные существа, не привязанные к месту. Они обычно невидимы, но могут и явиться. Дух рассказал Провидцу о Прямоходящем с рыжими волосами и светлыми глазами, обладающем особыми целительскими талантами. Провидец попросил Фирса и его исследователей привести ее в земли Высоких, если она согласится на путешествие.

Ю'унг пробормотала себе под нос: Ксоса — дух?

Она никогда никому не рассказывала о Примитиве, что посещал ее сны.

Старейший изучал ее, его глаза были широко раскрыты и глубоки, словно он ее услышал.

Криина продолжала:

— Фирс встречал целителей с черными волосами и рыжеволосых из Народа, которые не были целителями, но никогда не видел обеих черт в одном человеке. До меня.

Она повернулась к Ю'унг.

— И до тебя, Ю'унг. До нас.

Ю'унг прищурилась, отгоняя все мысли, пытаясь осмыслить услышанное. Криина ведет Фирса к морю без берегов, но она не знает, где оно.

— Откуда ты знаешь его местоположение, Криина?

— Я знаю.

Ю'унг тряхнула головой, пытаясь прояснить мысли.

— Как возможно море без берегов? За водой всегда есть земля.

— У этого тоже есть земля, но так далеко, что ее не видно.

Ю'унг никогда не видела такого большого озера.

Старейший сказал:

— Я слышал об одном таком, или о подобном ему.

Ю'унг переводила взгляд со Старейшего на Криину, а затем сосредоточилась на пламени, весело пляшущем в очаге, пытаясь придумать вопросы, чтобы прояснить то, что кружилось у нее в голове, и гадая, какой будет жизнь без Криины.

Наконец она, заикаясь, задала свой вопрос:

— Если… когда… ты проведешь Фирса к этому морю без берегов, через… через него, а затем к их… стоянке Фирса, что, если тебе не понравятся они… или оно? Или Провидец Высоких решит, что ты не дух с особыми силами? Ты не сможешь уйти, как ушла после того, как Родичи Люда ополчились на тебя.

Криина проигнорировала тревогу в заикающихся словах Ю'унг, как и ужас на лице Б'о, сосредоточившись вместо этого на спокойствии своего отца. И тогда Ю'унг поняла то, что Старейший уже понял.

Криина и Фирс стали партнерами. Вот почему она идет туда, куда идет он.

Слезы непрошено выступили на щеках Криины, признавая, что уходить без поддержки своего племени оказалось труднее, чем она ожидала.

Ее руки дрожали, когда она вытирала глаза, но слова, которые она произнесла, были твердыми.

— Сейчас все по-другому.

Ю'унг склонила голову, изучая свою мать, и ждала.

Криина медленно выдохнула и добавила:

— Я не просто веду их через наши земли. Мне любопытно встретить этого Провидца, узнать, откуда он знал о тебе и обо мне. Может, у него тоже есть внутреннее зрение.

Внутреннее зрение. Сила Криины, то, как она лечила болезни, с которыми никогда не сталкивалась, или когда не могла найти нужные растения. Ю'унг так привыкла к этому, что почти забыла.

Криина смотрела вдаль, но ни на что конкретно.

— Фирс думает, что это дар от духов Провидца. Он спросил, не говорит ли мне голос в мыслях, что делать, не так ли я так быстро поставила диагнозы и нашла лекарства в его отряде…

— Я слышу голос, Криина.

Слова вырвались прежде, чем Ю'унг смогла их остановить, но в тот же миг она почувствовала облегчение, поделившись тяжелой тайной.

— Ее зовут Ксоса. Она называет себя видением, не духом, но, может, это одно и то же. Она учит меня будущему, не как тебя — лекарствам от болезней, а решениям проблем.

Б'о выглядел ошеломленным тем, что услышал от этой женщины, которую, как он думал, знал лучше себя. Взгляд Старейшего метался между матерью и дочерью, ожидая.

Обе молчали, не сводя глаз друг с друга, и тогда он спросил:

— Фирс думает, что эти «духи» могут помочь с гневом Горы, Криина?

Криина смотрела через плечо Ю'унг, в пустую тьму за ней, ее раскрытые ладони лежали на коленях.

— Нет. Провидец хотел сделать то, что просила Гневная Гора, — уйти, — и послал исследователей найти новую родину, но вместо этого отряд Фирса нашел нас.

Ю'унг напряглась.

— У них тоже есть эта беда?

Криина кивнула.

— Стая — хребет — гор, как у нас. Провидец взобрался на одну, заглянул в ее каменистое жерло, в ее огненное, кипящее нутро, и спросил, как ее умилостивить. Гора сказала Провидцу, что намерена убить всех Прямоходящих, уничтожить все, на что мы полагаемся для выживания. В эту смертельную угрозу она включила не только Высоких, но и Примитивов, Горный Народ, Народ — любых существ, ходящих на ногах. Гора сказала, что единственный выход — покинуть все земли, занятые Горой и ее хребтом.

Лицо Б'о потемнело, гнев сочился из его глаз, как зловоние.

— Мы плохо отвечаем на угрозы.

Что могли сделать Прямоходящие, чтобы вызвать такую месть?

Криина повернулась к Б'о. Облако усталости опустило черты ее лица.

— По словам Провидца, которые он передал Фирсу, это не угроза. Это обещание. Никто из исследователей не нашел мест без Гневных Гор. Фирс вернется с теми же мрачными новостями, но он принесет и немного хороших, что он нашел меня — рыжеволосую целительницу. Провидец думает, что со мной его род и все Прямоходящие смогут найти способ выжить.

— Что будут делать Высокие?

— У них нет выбора. Они должны покинуть свою родину, уйти как можно дальше от гор, а затем ждать, пока опасность не минует.

Криина осторожно подняла паутину из угла и завернула ее в лист.

— Фирс должен был отправиться на родину при первых признаках дыма и пепла в небе, нашел он меня или нет, но он этого не сделал. Вместо этого он выследил меня и шпионил, пока не убедился, что я та, кого искал Провидец. Теперь он — мы — должны уходить, прежде чем гора в стае — в хребте — взорвется.

Ю'унг почувствовала, как на лбу выступил пот.

— Для этого уже слишком поздно.

— Не слишком поздно. Фирс предупреждает, что то, что мы видим сейчас, — это только начало. «Слишком поздно» наступит, когда дым задушит небо так плотно, что тепло и свет Солнца не смогут пробиться. Огненные реки похоронят все, что ты видишь. Земля, по которой ты ходишь, треснет, как разбитая дыня, и поглотит всех, кто не успел бежать.

— Нет. Этот мутный воздух — лишь начало. Фирс приглашает Народ путешествовать вместе с его отрядом. Вам не нужно становиться Высокими, как я. Объединенная сила групп даст большую защиту в неизвестных краях. Его род думает, что размер равен силе…

— Мы — Народ, Криина, — прервала Ю'унг. — Мы сами себя защищаем.

— Это ваш выбор, и Б'о, и Старейшего. Или, если Народ выберет одного, — Альфы.

Старейшина ничего не сказал, но его гордое лицо — его старческие морщины, подобные трещинам на земле, оставленным не дождем и засухой, а жизнью, — говорило Ю'унг, что все будет хорошо.

Ю'унг обняла себя и покачнулась.

— Криина. Что случилось, пока тебя не было? Ты изменилась.

Криина коснулась своих щек.

— Я не изменилась. Изменился мир.

Ю'унг посмотрела на Б'о, затем на Старейшего. Оба едва заметно кивнули.

— Если мы присоединимся к Фирсу, что мы будем делать?

Криина положила руки над очагом, растопырив пальцы, чтобы согреть их в прохладе пещеры.

— Во-первых, покинуть дом Горы.

Ю'унг оцепенела.

— Куда идти?

— Фирс знает землю далеко отсюда, через которую проходил его отряд. Народ может жить там, пока не минет опасность, даже если это навсегда.

Тишина окутала группу. Где-то далеко в туннелях капала вода. У входа в пещеру жужжали голоса, довольные возвращением Криины, приготовлением еды и тем, что их жизнь обрела подобие нормальности.

Ю'унг спросила:

— Неужели мы уйдем, поверив словам чужаков, еще недавно бывших нашими врагами?

Старейшина ответил:

— Мое прежнее племя, давным-давно, жило далеко отсюда — там, где спит Солнце. Это может быть тот же край, о котором говорит Фирс. Были причины, по которым они ушли, но, может, теперь они изменились.

У Ю'унг перехватило горло.

— Провидец может ошибаться, — она замолчала на полуслове, чувствуя на себе взгляд Старейшего. — Но Старейшина — нет.

Б'о спросил:

— Мы все согласны, что не можем оставаться здесь? И что план Фирса — хороший вариант?

Возражений не было, и Старейшина сказал:

— Тогда пора выбрать Альфу.

Криина кивнула.

— Вопрос в том…

— Кто?

В юности Ю'унг Альфы были либо жестокими, как Дхар, либо мудрыми, как Старейшина. Оба подхода отбивали у других племен их рода охоту бросать вызов Народу. Если Народ становился слишком большим, он раскалывался, и меньшие группы уходили своим путем, на новые охотничьи угодья. Местные племена всегда были постоянным источником партнеров, стремившихся стать частью Народа, главенствующего племени в округе.

Пока это не кончилось, и группа не сократилась до своего нынешнего малого размера. Старейшины говорили о слиянии с племенами, но всегда что-то мешало. Для Ю'унг слияние с другими, принятие их вожаков вместо Старейшего и Б'о было слишком ужасно, чтобы даже думать об этом, а последнее спаривание прошло не очень удачно, что означало, что группы больше не стремились смешиваться с Народом.

Ю'унг оглядела Криину, Б'о и Старейшего, увидела в их глазах надежду и волнение, словно у них было решение. Она надеялась, что это то же самое, что и у нее на уме.

Неужели я обманом заставила Старейшего сделать то, чего он, возможно, не хотел?

— Мы спросим племя сегодня вечером.

Старейшина с трудом поднялся на ноги, его дыхание белым облачком застыло и растаяло в холодном воздухе туннеля.

— У нас много дел до сбора.

Держа в здоровой руке резец, он высек на стене квадрат, а внутри — по одной точке на каждого из них. Это означало, что Народ собирается по важному делу.

Глава 25

Шанадар

Шанадар не видел дымящихся гор с тех пор, как встретил ту первую. Это не имело смысла. Почему гора извергала дым в воздух? Откуда он брался? Хребты на его родине были либо коричневыми от увядшей растительности, либо белыми от снега. Иногда их вершины покрывал полупрозрачный белый туман, но никогда — дым.

То странное зрелище осталось далеко на обратном пути. Теперь воздух был напоен густым ароматом цветов, земля потемнела от обилия растительности, которую Шанадар собирал для еды. В лесах всегда хватало фруктовых деревьев. На самом деле, их было так много, что Шанадар часто проходил мимо, зная, что на пути вперед будет еще. Стая Канис не ела фрукты и растения, предпочитая пировать кроликами и сусликами, которые ими питались.

Но в своих снах Шанадар видел выжженную землю, камни, почерневшие от огня, водопои, усохшие до луж.

Ничто не выживает. Неужели это то, от чего должны бежать Ю'унг и ее племя?

Шанадар проснулся от очередного беспокойного сна и обнаружил, что Умп лижет ему лицо. Как только его глаза открылись, Умп сорвался с места вместе с Белой Полосой, чтобы поймать свой утренний завтрак. Тишину сменила музыка, полная и мелодичная.

Это флейта, но я не играю на ней!

Он порылся в походной суме под головой, пока его пальцы не коснулись гладкой поверхности кости. Прекрасные звуки стихли прежде, чем он успел ее вытащить. Он вышел наружу, чтобы опорожнить свой пузырь, лучи Солнца едва показались над горизонтом. Закрыв глаза, он обдумывал все, что знал.

Я не надеюсь увидеть свое племя. Мать считает это глупой затеей, но для меня это самая важная задача, которую я когда-либо выполнял. Стая Канис — мои проводники, Ксоса — мой наставник, костяная флейта — инструмент для связи с ней, Мудрый Камень — чтобы успокоить мои смятенные мысли… Луна росла и убывала, снова и снова… щенок Пламя появлялся не раз, чтобы его спасли… это не имеет отношения к моей задаче, но важно для моей стаи, а значит, важно и для меня. Ксоса настаивает, чтобы мы торопились, потому что угроза Горы для Ю'унг и ее племени с каждым днем усугубляется.

Ксоса обещает, что помощь Ю'унг придаст моей жизни смысл.

Яркость Солнца укоризненно напомнила Шанадару: Я проспал.

— Белая Полоса?

Черношерстная волчица подбежала и нетерпеливо рыкнула.

— Где Умп? Он разведывает с Рваным Ухом?

Хотя Умп и Белая Полоса в основном оставались с Шанадаром, Рваное Ухо, старейшина Стаи Канис, выискивал угрозы, оставаясь вне поля зрения, но всегда будучи наготове. Иногда Умп присоединялся к нему, но всегда один из псов оставался с Шанадаром. Он ценил это.

Ослепляющая боль взорвалась за глазами Шанадара, и он потерял сознание.

Его вырвало прежде, чем он успел открыть глаза. Попытка встать заставила голову закружиться, и он повалился на бок, решив лежать так, пока желудок не успокоится, а мир не придет в равновесие. К нему подошел Умп, его хвост был опущен, но покачивался, а печальные глаза смотрели на члена его стаи.

— Я ненадежен, Умп. Я начинаю здоровым, а потом просыпаюсь в куче. Иногда моя голова кружится так быстро, что меня рвет.

Боль вспыхнула внутри его черепа, обжигая глазницы и наполняя голову горячими иглами. Он бросился к ручью и погрузился по шею в ледяную воду. Онемев щеками, он свернулся на берегу и ждал, пока агония пройдет своим чередом. В прошлом она всегда проходила, но на этот раз становилась только хуже. Ксоса объяснила то, чего не могла его мать.

Твое падение в пред-взрослом возрасте стало причиной пожизненных страданий и способности видеть то, что видят немногие.

От этого хочется умереть, Ксоса.

Ты не умрешь. Это твоя сила. Научись ее контролировать.

Некоторое время спустя Шанадар очнулся снова в пещере. Синяки на руке и боль в плече говорили о том, что Стая Канис притащила его туда. Он хотел поблагодарить их, но они спали, а у очага лежали останки белки. Он пожевал клочки, прилипшие к костям, разломил их ради костного мозга. Он начал готовить свои инструменты к завтрашнему путешествию. Когда он собирал в наплечную суму дорожные припасы, разбросанные в поисках целебных трав, знакомый жар пронзил его голову. Он распространялся, пока он не перестал понимать, почему его череп не разлетелся на куски.

Неужели из-за моего сломанного мозга я могу говорить с Ксосой и Стаей Канис?

Он закричал и рухнул в ошеломленную кучу. Мохнатые тела прижались к его бокам, их успокаивающее дыхание касалось его шеи, а уши время от времени щекотали лицо. Это утешало его… и он погрузился во тьму.

Солнце сияло, яркое и жаркое. Яростный рык вырвал Шанадара из забытья. Он вскочил на ноги, но зверь взвизгнул от боли.

— Умп?

Стон, и больше ничего, затем тьма.

Он проснулся до первого света Солнца. Сделав еще одну и еще одну зарубку на бедренной кости, отслеживающей его путешествие, он порылся в очаге в поисках уголька для дневного перехода.

— Умп. Я готов, если ты готов.

Его стая недовольно зарычала на то, что их потревожили до прихода Солнца. Он прислонился к земляной стене, съел остатки еды Стаи Канис, подражал утренним птицам, и, к своему удивлению, несколько ответили ему.

Он задремал в ожидании, пока Ксоса не закричала:

— Проснись! У нас нет времени!