Высокий, Загадочный и Одинокий

Глава 24

Ефраим очнулся, судорожно хватая ртом воздух. Кто-то пытался ее застрелить. Кто-то пытался забрать его Медисон. Он ждал слишком долго. Все эти месяцы ожидания, пока она будет готова, и все впустую. Она умрет.

– Медисон?

Он быстро огляделся вокруг и понял, что был в ее комнате, в ее кровати. Ефраим протянул руку на ее сторону постели, но там оказалось пусто. Затем выбрался из кровати и поспешил в ванную.

Даже не открывая дверь, он уже знал, ее там нет. Ефраим пробежал через ванную в свою комнату и вздохнул с облегчением.

Медисон спала, свернувшись калачиком на мягком диване, который занял место его кровати. Журнальный столик, стоявший перед диваном, был отодвинут, и на нем лежали стопки тетрадей, которые она проверяла.

Он прошел по комнате и заметил, что ее письменный стол также весь завален, что не удивительно. Она та еще неряха, когда дело касалось ее стола, поэтому, когда они решили сделать из его комнаты общий кабинет, он настоял на том, чтобы у них были отдельные столы.

Ефраим тихо подошел к своему и развернул большое кресло так, чтобы наблюдать за ней. Сейчас она выглядела такой беззащитной и слабой. Его сердце сжималось от одного взгляда на нее и мысли, насколько она была близка к смерти.

Какую непростительную ошибку он совершил, впустив Медисон в свою жизнь прежде, чем решил проблемы с Керолайн. Европа также была ошибкой. Защитники могли бы подождать, не стоило спешить.

Крис был цел и невредим, и все бы так и оставалось, если бы присутствие Ефраима не привлекло Мастера и ее рабов. Он уронил голову на руки. Почему он просто не пошел и не убил стерву, как только она вернулась в январе?

Идиот. Позволил своему сердцу и члену управлять своей жизнью, и вот шестнадцатилетний мальчишка попал в список желаний Мастера. Теперь это только дело времени. Нужно полностью подготовить Криса, пока не стало слишком поздно.

Последние несколько месяцев он тренировал Криса медленно, стараясь, чтобы тот не догадался о его планах, а сейчас ему придется чертовски напрячься, чтобы привести мальчишку в полную боевую готовность прежде, чем его снова попытаются украсть, а они, скорее всего, предпримут новую попытку.

Керолайн была коллекционером и любила, когда под ее контролем находились уникальные вампиры и люди. Ему следовало знать, что он занял исключительное место в ее коллекции на несколько месяцев более ста лет назад. Необученный мужчина – Защитник без пары стал бы самым важным экспонатом в ее коллекции, как только она сломает его дух и разум. Затем из него вылепят одного из ее личных охранников или убийцу. Он будет идеальным в обоих вариантах. Навыки и мастерство защитят Криса.

Это единственное, что Ефраим мог для него сделать. С Медисон же была совсем другая история.

Он посмотрел на нее. Она что-то пробормотала во сне и перевернулась на спину. Медисон положила руку на живот, туда, где в ее чреве рос их малыш. У нее начиналась новая жизнь, так бы и было, переживи она роды, а это невозможно.

Все его многолетние исследования привели к пугающим результатам. Оплодотворение человеческой женщины было очень редким достижением для вампира. Это случалось всего два или три раза в столетие.

Из них редко, когда на свет появлялся Страж, ребенок, рожденный от двух миров с безграничным потенциалом. Большинство детей рождались либо мертвыми, при родах убивая мать, либо истинными вампирами.

Истинный вампир отличался от обычного только тем, что был рожден, а не превращен. Мать также умирала при родах. Только причина смерти была иной. Она погибала от потери крови, когда нерожденный ребенок разрывал утробу и набрасывался на ее сердце – источник крови.

Ефраим уже знал, кого носила Медисон – Стража, их сына. Он убедился в этом тем же утром, когда осознал, что она беременна.

Если бы он учуял истинного вампира, то потащил бы ее в больницу и приставил пистолет к голове врача, откажись тот достать из нее ребенка, прежде чем станет слишком поздно.

Уже ничего не поделаешь, даже если Медисон решит прервать беременность. Он мог чуять изменения в ней. Утроба, в прямом смысле слова, закрылась.

ДНК ребенка повлияло на что-то в ее теле, и на земле не найдется оружия, которое сможет пробить утробу. Их ребенок защищен от проникновения снаружи, но мать – совсем другое дело.

Нужно было сделать это месяцы назад, тогда ему не пришлось бы беспокоиться о ней день и ночь. Страшно представить все то, что могло навредить человеку. Раньше он даже не задумывался над этим, потому что ему было откровенно плевать.

Для него люди – вещи для разового использования, которые легко заменяются. Они в тот или иной момент умирали, и это неизбежно. Можно просто сидеть и наблюдать за тем, как неисчисляемое количество поколений сметаются с лица земли только для того, чтобы на их место пришли другие.

Ефраим ничего не мог с этим сделать, поэтому никогда не беспокоился особо. Единственный раз, когда он вступился и помог, тогда случилась поразительная несправедливость.

Во время Гражданской войны в Америке он путешествовал в качестве корабельного кока в Бостон вплоть до1863 года. После войны задержался в Бостоне и впервые взялся за охрану общественного порядка.

Когда не мог оставаться дольше, то вернулся домой и стал работать в Скотланд-Ярде до того небольшого инцидента в ноябре 1888 года.

Тогда он прокололся по-крупному. Ефраиму следовало арестовать преступника, а не опустошать, но что же ему полагалось делать, черт побери, тот был весь покрыт кровью? Это оказалось ошибкой, огромной ошибкой: идти на работу, предварительно не поев.

Его отправили в Уайтчепел присматривать за девушками. Подразумевалось, что он перекусит перед сменой, но благодаря этому пресловутому засранцу, все работницы не решались идти в темноту с мужчиной.

Поэтому, когда маленький говнюк, которого он искал, буквально натолкнулся на него, что ему оставалось? Ефраим осушил его и скинул тело в общую могилу. Собственная несдержанность стала слишком большим разочарованием, и он бросил притворяться человеком.

И с того дня отсиживался в пристанищах вампиров, пытаясь найти смысл жизни. Искал что-то или кого-то. Если бы он только знал, что человек, которого так ждал, родится в следующем веке, то многое сделал бы по-другому.

Ефраим проходил одну войну за другой, колесил по свету в поисках того, чего не хватало в его жизни. После второй мировой войны он оказался на обратном пути в Штаты, где и пребывал с тех пор, снимая комнаты в пансионах по всей стране.

Тогда это была не совсем жизнь, как он теперь понимал. Многие вещи теперь воспринимались по-другому, и причина ему известна.

Медисон.

Она могла бы быть с ним и дальше вместе с детьми. Они могли бы наслаждаться жизнью и путешествовать по миру. Они могли бы изменить мир к лучшему вместе с Защитниками. Он мог бы быть счастлив. Они могли бы быть счастливы. Он был глупцом, что ждал так долго.

Сейчас не только его счастье имело значение, но на кону стояла жизнь Медисон. Она находилась в огромной опасности и не только из-за родов. Керолайн была мстительной стервой, не только коллекционером.

Вампирша не смирилась с отказом много лет назад, а его очевидная привязанность к Медисон подкинула дров в огонь. Она не остановится, пока Медисон и его сын не окажутся в ее власти.

Ефраим не мог этого позволить. Медисон была самым лучшим в этом мире. Она заслужила долгую счастливую жизнь. И не будет расплачиваться за его ошибки или одна страдать за их любовь. Ему нужно все исправить.

Медисон может возненавидеть его за содеянное, и он не станет ее винить. Существует большая вероятность того, что она никогда больше с ним не заговорит снова. Это чертовски больно, но, по крайней мере, она будет в безопасности.

Жива и здорова. Единственное, что имеет значение. Она сможет жить дальше и найдет другого мужчину, станет счастливой и исполнит все свои заветные желания. Ему будет больно каждую секунду, но он смирится ради ее счастья.

Он слишком любил ее, чтобы этого не сделать. Однажды она поймет. Поймет, что он сделал это не только для нее, но и для их ребенка.

Она будет нужна их сыну, а он не мог себе даже представить лучшую мать, чем Медисон. Выбора нет, решил он; поднес свое запястье ко рту и вонзил клыки.

Мягкие губы коснулись губ Медисон. Она открыла глаза и улыбнулась. Ефраим стоял перед ней на коленях, полуголый и исцеленный. Неплохой способ пробуждения, подумала она. Он откинул голову и посмотрел в ее глаза. Он выглядел серьезным, слишком серьезным.

– Детка, что не так? – спросила Медисон, сев на диване.

– Ты знаешь, как сильно я тебя люблю? – нежно проговорил он.

– Да, – она провела пальцами по его щеке. – Я тоже тебя люблю, – наконец, вымолвила она те самые слова. Медисон ожидала, что Ефраим заключит ее в объятия и будет заниматься любовью до утра, но он лишь сухо кивнул.

– Ты ведь знаешь, что я никогда специально не причиню тебе вреда и не подвергну тебя опасности?

Он чувствовал вину за ее похищение, она должна была бы знать.

– Ефраим, все хорошо. Мы в порядке. – Она взяла его руку и прижала к своему животу. – Мы все в порядке.

Он нежно погладил ее еще пока плоский живот и произнес:

– Медисон, мне придется кое-что сделать с тобой. Мне нужно, чтобы ты поняла, я давно собирался это сделать. Я обязан был это совершить задолго до того, как случилось похищение. Если бы не тянул время, ты не пострадала бы. Понимаешь, о чем я говорю?

Она не понимала.

– Нет, ты о чем, Ефраим?

– Можешь возненавидеть меня после, хочу, чтобы ты знала, это нормально, главное, чтобы ты и наш сын были в порядке. Просто пойми это, пожалуйста, – он захлебывался словами.

– Сын?

Ее глаза наполнились слезами, она подарила ему свою самую нежную улыбку и наклонилась для поцелуя, но он отвернулся.

– Медисон, пожалуйста, не усложняй мое положение еще больше. Я и так попаду в ад после того, что сделаю.

До нее начало понемногу доходить в чем дело.

– Ты уходишь от меня? Думаешь, если останешься, Керолайн будет меня преследовать, поэтому хочешь уйти?

– Нет, детка, я никогда тебя не покину. Помимо всего прочего, если я от тебя уйду, то освобожу ей дорогу. Керолайн придет за тобой, у меня нет ни малейшего сомнения. Сейчас она одержима более, чем когда-либо.

Она накрыла его руку своей.

– Ну что ж, мы что-нибудь придумаем. Мы придумаем это вместе.

Ефраим встретил ее взгляд. Его потрясающие ярко-синие глаза потемнели до огненно-красного, к которому она привыкла во время их занятий любовью.

– Я уже придумал. Несколько месяцев назад. – Поцеловал ее в нос. – Помни, я люблю тебя, Медисон. Люблю тебя настолько, что готов рискнуть потерять тебя.

– Ефраим…

– Шшш, самое главное, чтобы ты и ребенок были в безопасности.

Медисон не заметила, как он левой рукой взял ее левую руку, и даже когда он предплечьем надавил на ее грудь.

Она забеспокоилась только, когда он прижал ее к спинке дивана, не давая двигаться.

– Ефраим, что ты делаешь? – потребовала она.

Выражение его лица было наполнено болью.

– Мне так жаль, детка. Я никогда не собирался делать это таким способом, но теперь у меня нет выбора. Прости.

Происходило что-то очень неправильное. Медисон попыталась шевельнуться, но он не уступил ей ни сантиметра.

Пока не поднял правую руку, которую до того момента держал сбоку, и она поняла, что должно случиться что-то очень плохое. Кровь после укуса потоками лилась вниз по руке.

– Прости, – повторил он снова и поднес руку к ее рту.

– Нет, Ефраим, пожалуйста, нет! – закричала она, но он твердо держал руку. – Детка, пожалуйста, твоя кровь убивает людей! Пожалуйста, остановись! Ефраим, нет!

– С тобой все будет хорошо, клянусь, – тихо шептал он. Медисон начала от него отбиваться, пинаться и толкаться, но он был непоколебим, словно скала, и не поддавался под ее напором.

Она открыла рот, чтобы закричать в последний раз, и Ефраим, воспользовавшись моментом, прижал свое запястье к ее губам. Она попыталась закрыть рот, но его запястье оставалось на месте.

Сладко-соленая жидкость полилась ей в рот. Медисон закрыла глаза, стараясь не глотать. Ее нос был открыт, поэтому она могла свободно дышать.

Кровь соберется у нее во рту, а, когда он отодвинется, Медисон выплюнет ее и надает ему тумаков. Все что ей нужно сделать, это позволить крови заполнить ее рот, и с ней все будет в порядке, уговаривала она себя.

Она попыталась закричать, когда почувствовала, как его клыки вонзились в ее шею, заставляя кровь бежать вниз, пока она не начала задыхаться.

Слезы жгли ей глаза, а его рот крепче прижался к ее шее. Но кровь все еще текла ей в рот. Перед ней встал выбор: либо проглотить, либо задохнуться.

Ефраиму пришлось заставить себя действовать медленнее. Ее кровь была настолько вкусной, что доводила его до экстаза. Хотелось больше, требовалось больше, Ефраим с трудом смог расслабиться.

Если он будет пить слишком быстро, то истощит ее и ребенка. Нельзя торопиться, нужно, чтобы он дождался, пока его кровь смешается с ее, а затем она всегда будет в безопасности, даже от него.

Медисон почувствовала, что Ефраим убрал свои зубы задолго до того, как отвел свое запястье от ее рта. Он облизал губы и выглядел странно успокоившимся.

– Все в порядке, детка, еще чуть-чуть.

Она попыталась послать его подальше, но его запястье затыкало ей рот, вместо слов вырвалось лишь громкое бессвязное мычание.

– Шшш, все в порядке, детка, ты сможешь накричать на меня позже.

Снова мычание.

– Если тебе от этого станет легче, ты сможешь потом надрать мне задницу вдоль и поперек.

Странно, но от этих слов Медисон почувствовала себя лучше. Его ждут бооольшие проблемы за его своевольное поведение. Ефраим слегка ухмыльнулся:

– Судя по выражению твоего лица, идея тебе понравилась.

Он убрал запястье и стремительно прижался к ее губам.

Медисон ощутила собственную кровь на его языке, от чего у нее скрутило желудок, и тут же отпихнула Ефраима от себя.

– Почему? – невнятно проговорила она.

Боже, она так устала, разве не спала только что? Медисон посмотрела мимо него на часы. Да, спала, целых четыре часа, тогда почему вдруг так устала?

Сильные руки приподняли ее. Она открыла глаза. Когда успела их закрыть?

– Шшш, детка, ты теперь немного поспишь, а когда проснешься, все будет совсем по-другому. Ты будешь в безопасности, и это самое главное. – Ефраим поцеловал ее в лоб.

– Я так надеру тебе задницу, Ефраим, – пробормотала Медисон.

Он несчастно вздохнул:

– Знаю.

– Ефраим? – позвала его миссис Бакмен, когда он шел к лестнице.

– Да, Элеонор? – И остановился у подножия лестницы.

Элеонор вытерла руки кухонным полотенцем.

– Уже три дня, Ефраим, думаю, нам нужно отвезти Медисон в больницу.

– Я спрошу ее, когда она в следующий раз проснется, – солгал он.

– Забавно, но я поднималась к ней несколько раз за последние пару дней и, оказывалось, всегда приходила именно тогда, когда она засыпала.

– Думаю, эта лихорадка отнимает у нее все силы.

Она нахмурилась.

– Если Медисон настолько больна, возможно, не стоит Крису с ней сидеть. Он может тоже заразиться.

– Крис всего лишь беспокоится о ней. Он все равно торчит в офисе, поэтому с ним все будет в порядке.

Не стоило ей рассказывать, что Крис каждый час кормит Медисон кровью через трубочку, помогая ей пройти трансформацию или, что будучи Защитником, обладал врожденной силой и сможет утихомирить ее, если она проснется в то время как Ефраим охотится на Керолайн.

А тут удачи пока не было. Единственное что он знал, она все еще была где-то рядом.

Миссис Бакмен сложила руки на груди и посмотрела на него своим суровым взглядом, давая ему понять о своем недовольстве.

– Кстати, когда конкретно ты собираешься сделать из моей внучки честную женщину? Мне не нравится, что вы двое делите кровать. По крайней мере, когда у тебя была отдельная комната, я могла отрицать очевидное, но сейчас ты вынуждаешь меня принимать меры.

– Вам полегчает, если я признаюсь, что решил попросить Медисон стать моей женой четыре месяца назад, и единственное, что меня останавливало – это ее иррациональный страх, внушенный ей вашей дочерью Эммой?

Элеонор пригладила бровь.

– Я боялась, что дело обстоит примерно так.

– Я очень сильно ее люблю, у меня уже есть кольцо наготове. В тот самый миг, когда она скажет "да", я потащу ее к мировому судье, прежде чем она успеет передумать, – пообещал Ефраим.

– Нет, так дело не пойдет, – сурово заявила миссис Бакмен. Ефраим никогда не брал в расчет, что она не одобрит быструю свадьбу. – У меня есть друг, он мировой судья. Ты притащишь его сюда, а я организую быструю свадьбу с помощью детей. Она вряд ли сбежит, если я буду охранять дверь.

Он усмехнулся:

– Скорее всего нет.

Она кивнула:

– Ладно, тебе лучше подняться, прежде чем твой друг сляжет.

– Друг?

– Да, молодой человек, который помог тебе добраться до дома неделей раньше, после автомобильной аварии.

Так Медисон объяснила раны Ефраима, когда Элеонор наткнулась на них в четыре часа утра.

– Хорошо. Мне нужно с ним поговорить. Спасибо, Элеонор.

– Скажи Крису, что ему лучше доставить свою маленькую задницу сюда через час и посадить ее за стол или десерта не будет.

– Обязательно. – Он уже поднялся наверх и направлялся в их комнату. Единственное, чего ему сейчас не хватало, так это Защитника, вмешивающегося в его дела. Совет был в курсе и обещал закрыть глаза на маленький инцидент с обращением Медисон.

Они не одобряли превращения людей. Ефраим поклялся всем, чем только мог, несколько месяцев назад, что больше никого не обратит. Он способен обратить в Стража всего одного человека.

После этого его кровь не будет такой сильной, и любой, кого он обратит после этого случая, станет всего лишь чуточку более сильным вампиром. Армия могучих вампиров – это настоящий кошмар для совета.

Сейчас члены совета пребывали в экстазе от известия, что у него родится ребенок. Они хотели ввести будущую мать в свои ряды, чтобы иметь влияние на ребенка как можно раньше. Как оказалось, это был четвертый ребенок-Страж, которого они приняли. Три мальчика в Ирландии уже находились под их защитой.

Их родители являлись Защитниками. После странного несчастного случая во время атаки вампира беременная женщина-Защитник превратилась в Стража.

Такого еще никогда не случалось в истории вампиров. Защитник всегда умирал после попытки обратиться, но зародыш в ее чреве каким-то образом отфильтровал ее кровь и изменил ее.

Вот откуда он узнал, как ему обратить Медисон. Та женщина годы спустя обратила своего мужа, когда он умирал. Она не была уверена в том, как это делается, но воспользовалась последним шансом.

Все действие – самое обычное обращение в вампира с тем лишь исключением, что длится дольше, и приходится кормиться друг от друга одновременно. Самое главное – он должен был попробовать свою кровь из крови Медисон.

– Держи ее! – услышал он из коридора крик Эрика.

– Спятил? Сам держи ее! – рявкнул Крис в ответ.

– Черт! – пробормотал Ефраим, распахивая дверь и вбегая в комнату.