Высокий, Загадочный и Одинокий

Глава 5

– Пожалуйста, – сказал Ефраим. Он занял место между Медисон и Джошуа. Джошуа широко улыбнулся Ефраиму.

– Я толок картофельное пюре! – объявил Джошуа.

– Тогда я должен съесть двойную порцию, – сказал Ефраим, осчастливив Джошуа.

Медисон не могла не заметить, что Девид и Ефраим пристально рассматривали друг друга.

– Угощайтесь, пожалуйста, – сказала бабушка и начала передавать блюда с едой. Это напомнило Медисон, что нужно представить гостя.

– Бабушка, это мой друг Девид. Девид, это моя бабушка, Миссис Бакмен.

– Приятно с вами познакомиться, – без запинки сказал Девид.

– Девид, это Ефраим. – Улыбка Девида на мгновение померкла, и вновь вернулась.

Ефраим встал и протянул руку.

– Я тоже здесь живу, – объяснил Ефраим. Девид заметно расслабился.

– Мне жаль, но вероятно, вам не удастся увидеться с моей дочерью Эммой, матерью Медисон, она звонила и сообщила, что задерживается.

Медисон медленно выдохнула и расслабилась.

– Ты в порядке? – прошептал Ефраим.

– Да, – прошептала она в ответ. Девид разговаривал с Джоном, еще одним жильцом, буравя взглядом Ефраима.

– Когда-нибудь тебе придется их познакомить. Будет лучше, если ты с этим разделаешься, – прошептал он.

Медисон почувствовала досаду.

– Не твое дело, – прошипела она.

Он тихо хмыкнул, накладывая на свою тарелку пюре и передавая его дальше. Ефраим посмотрел на тарелку и вздохнул. Еда выглядела хорошо и пахла потрясающе, он просто ненавидел то, что ему придется сделать позже.

Если он не удалит ее из своего организма, она сгниет в его желудке. Черт, он ненавидел это.

И сегодня этого не избежать. После того, как он услышал, что она сказала о предстоящем вечере, он не мог усидеть на месте. Любопытство – сука. Она заставила его бежать по лестнице вниз и сказать взволнованной миссис Бакмен, что он бы хотел присоединить в ним за ужином. Она была в восторге. Он был нетерпелив. Ему хотелось увидеть мужчину, с которым встречалась Медисон.

До сих пор он не был впечатлен. Парень казался слишком самовлюбленным. И определённо что-то скрывал. Все в нем говорило, что этот парень полон дерьма. Ефраиму просто нужно выяснить, какое именно дерьмо.

Он окажет услугу Медисон, выяснив это. Очевидно, она не просто так медлила с потерей девственности. Если она потеряет ее с этим ублюдком, то не будет счастлива, он был в этом уверен. Единственное, что он мог сделать, помочь ей понять это.

– Итак, Девид, чем конкретно ты занимаешься? Медисон сказала, что ты эксперт в истории Британии. – Миссис Бакмен начала разговор. Ефраим был готов ее расцеловать

– Я писатель. Сейчас пишу книгу об Англии девятнадцатого века. – Судьба благоволила Ефраиму. Ему повезло, что парень выбрал век, в котором он родился. Теперь ему нужно было использовать это в свою пользу.

– Как ты зарабатываешь на жизнь, если пишешь книгу? – спросил Джошуа. Мальчик получит велосипед на Рождество за подобные вопросы.

Девид заерзал.

– Она ничего пока не приносит.

– Тогда, что ты делаешь, чтобы оплачивать счета? – спросил Джошуа. Забудь о велосипеде, ты получишь карт.

– Джошуа! Как грубо! – сказали в один голос миссис Бакмен, Медисон и Джил. Ефраиму пришлось сдержать улыбку. Было весело. Ему нужно делать это почаще.

Девид положил вилку и поднял руку.

– Все в порядке, – он всем тепло улыбнулся. – Вообще-то я работаю в книжном магазине в соседнем городе. Мне нравится моя работа.

– О! – послышалось разочарованное от Джошуа, что заставило сильнее ерзать Девида. Ефраим уже обожал этого ребенка. – И поэтому тебе приходится жить с твоими родителями?

Нескольким жильцам пришлось закашлять, чтобы скрыть смех. Миссис Бакмен выглядела смущенной.

– Джошуа, ты сегодня очень груб, – сказала Медисон.

Джошуа прикусил губу и выглядел будто собирался заплакать. Ефраиму было жаль мальчика, тем более что он делал за него всю грязную работу. Он приобнял Джошуа и слегка сжал его.

– Мальчик просто поддерживает разговор. Я бы воспринял это как комплимент, Медисон. Он мужчина в семье. – Джошуа выпрямился после этих слов и выпятил грудь. – Он просто пытается узнать Девида получше. – Ефраим улыбнулся Девиду – Ты же не возражаешь? Он не хотел ничего плохого, – в отличии от Ефраима.

Девид натянуто улыбнулся.

– Нет, конечно, нет. – По этому взгляду Ефраим понял, что не нравился Девиду. Хорошо. – Отвечая на твой вопрос, я снимаю квартиру. – Он смотрел прямо на Ефраима, когда говорил. – Большинство мужчин за двадцать либо живут в отдельной квартире, либо владеют собственным жильем. – Он не осознавал, что сразу же потерял все возможное уважение остальных жильцов и, видя это, миссис Бакмен была не совсем довольна его высказыванием.

Она считала своих жильцов друзьями.

Ефраим мог бы спасти положение, но ему снова не пришлось этого делать, потому что Джошуа был рядом.

– Это не правда. Джон прекрасный плотник и он живет здесь только потому, что его дом сгорел много лет назад и ему здесь нравится и Бред, – он указал на мужчину средних лет, который сидел между Джоном и другом Джил. – Он живет здесь, потому что отправляет половину своих денег сестре, у которой умер муж. Он мог бы жить сам по себе, но не живет, так что она может накормить троих детей, – гордо сказал он. Бред ему подмигнул.

Джошуа указал большим пальцем на Ефраима.

– Он детектив полиции. Ему нравится здесь жить. Его никто не вынуждает.

– Все в порядке, молодой человек. Он не хотел никого обидеть, – сказал Ефраим, но знал, что это неправда.

– Нет, не хотел. Я прошу прощения, если это прозвучало иначе. – Девид выглядел виновато. Всё перевели это в шутку и сказали ему, что это не имело большого значения.

Все вернулись к тихой беседе пока ели. Медисон не обращала на Ефраима внимания, и он сосредоточился на Девиде, который продолжал бросать на него торжествующие взгляды. Задница.

– Как они называли полицию в Англии в начале девятнадцатого века? – спросил Джошуа. "Оригинальный вопрос", - подумал Ефраим. Что он творил? От того как посмотрел на него Джошуа, он понял, что тот определенно, что-то задумал.

– Их называли полицией, потому что они ловили преступников, – надменно сказал Девид.

Вот оно. Он не мог удержаться от смеха. Медисон толкнула его локтем в бок, что заставило его смеяться сильнее.

– Что смешного? – спросил его Девид.

Он перестал смеяться, но продолжил улыбаться.

– Извини, я думал, что ты пошутил.

Девид выглядел злым.

– Я не шутил.

– А ты знаешь, Ефраим? – спросил Джошуа, выливая галлон [6] подливки на свою еду. Ефраим вздохнул. Конечно знал. – Как это было тогда? У них была такая же система, как у нас с полицией и судьями?

Девид устроился поудобней, демонстративно сложив руки на груди.

– Мне тоже интересно, что ты скажешь. Возможно, ты узнал что-то по истории правоохранительных органов в полицейской академии, и я посчитаю это полезным.

Ах, вызов!

– Что ж, у них не было офицеров полиции в начале девятнадцатого века как у нас в настоящее время. – Девид презрительно усмехнулся. Все его игнорировали. Им было интересно, что скажет Ефраим. Он был известен как человек немногословный, и зря не бросающий слов на ветер. Для них это было удовольствием.

– А что же тогда? – спросила миссис Бакмен. Ей также очень хотелось, чтобы он рассказал.

– В ранней истории были обычные констебли, но в начале 19 века люди поняли, что возникла необходимость в полиции. Конечно тогда, полиция не была так организована и не было таких сводов законов, как сейчас. В 20 годах 19 века людей, делающих мою работу называли сыщиками, а полицейских звали "кепки" или "бобби".

– Круто!

Ефраим хмыкнул по поводу восхищения мальчика.

– Работа в полиции считалась низшего класса. Чем-то недостойным. В основном они работали за вознаграждение, но могли получить пару шиллингов от правительства. Те на кого они работали либо купили себе место в правительстве или заполучили это место благодаря своей репутации. Такие положения являлись основой власти.

– Они же помогали людям? – спросил Джошуа.

Ефраим вздохнул

– Не совсем. Большинство были коррумпированы.

– А сегодняшняя полиция не коррумпирована? – спросил Девид.

Ефраим проигнорировал его. Он был сосредоточен на женщине, которая сидела слева от него и наблюдала за ним и ждала.

– Тебе нужно кое-что понять, Джошуа. В те времена дела обстояли иначе. Власть и деньги правили всем. Они были выше закона. Полицейские с Боу-Стрит, были организованы в отряды, чтобы управлять массами и обеспечивать безопасность знати. Если знатный человек нарушал закон, это считалось лишь хорошей сплетней. Дворянин, скажем к примеру герцог мог убить свою жену, и никто не мог ничего с этим поделать. Об этом только говорили. Если у этого человека были дети, его поступок мог только уменьшить их шансы на выгодную женитьбу, потому что хорошая семья не захотела бы связываться с подобным скандалом.

– Плохо, – сказал Джошуа, – Значит, они защищали знать?

Ефраим кивнул.

– И тех кто мог заплатить. Их можно было нанять. Они по большей части искали бедных или выполняли обязанности частного детектива. Богатые семьи нанимали лакеев охранять собственность. Они использовали лакеев, чтобы вершить собственное правосудие.

– Кто защищал бедных?

– Никто. Они были на милости магистрата и правительства. Если их каким-то образом обидели аристократы, не было никакой возможности добиться справедливости. Они могли апеллировать к судье, но те всегда находились на стороне вельмож. Они не стали бы портить отношения с равными себе по положению.

– Коллегами?

– Дворянами.

– О! А у них были тюрьмы?

Медисон увидела как Ефраим сильно сжал руками край стола.

– Что-то типа того. Камеры были маленькими, переполненными, с нечеловеческими условиями. В некоторых небольших районах использовались подземелья для содержания преступников.

– Круто!

– Что они делали с людьми в подземных тюрьмах?

Медисон увидела, что руки Ефраима дрожат, затем он опустил их себе на колени, но они все равно дрожали. Что с ним не так? Она осмотрелась и была удивлена, что он безраздельно владел всеобщим вниманием.

– Мировой судья был властью сам по себе. Чем дальше от Лондона он был, тем большей властью обладал. Он мог приказать схватить мужчину, женщину или ребенка на улице и бросить их за решетку. В основном он выполнял приказы знати, но по большей части был самым высокопоставленным вельможей в округе.

– Невиновных людей бросали в клетки?

– Да.

– Ну, а что если они доказывали свою невиновность?

Ефраим невесело хмыкнул. Медисон наблюдала за тем, как его руки сильнее задрожали. Что-то его расстраивало. Не задумываясь она дотянулась до него и накрыла его руку своей. Его руки почти сразу перестали дрожать, но он на нее не смотрел. Вместо этого он продолжил говорить.

– Им было все равно. Ты находился в камере пока кто-нибудь не заплатит за тебя или кто-то кто выше и у кого больше власти выскажется в твою защиту. Ты умирал от голода и жажды. Если тебе повезет тебя могли поместить в камеру с небольшим отверстием для окна, чтобы ты мог считать дни. Самым худшим было находится в камере без света. Дни и ночи проходили, но ты не мог следить за их сменой. Было мучением не знать, как долго ты был в камере. – Он говорил так словно лично знал, каково это. Она могла чувствовать отчаяние в его словах. Медисон не заметила как он ласкал большим пальцем ее руку, пока говорил. – Если ты достаточно умен, то мог считать часы по звуку того, как менялась смена охраны или понять, что пришла ночь благодаря крысам.

– Крысам? – спросила миссис Эдл, в ее голосе звучал ужас.

– Крысы редко выходят днем. По большей части они появлялись ночью, когда стражники спали и никто не ходил по коридорам со свечой или масляной лампой. Крысы ненавидят свет.

– Как заключенные избавлялись от крыс? – спросил Джошуа.

Ефраим перевернул руку так, чтобы он мог сплести свои пальцы с пальцами Медисон. Продолжая водить большим пальцем по ее коже, он был удивлен тем, что мог быть так близко к ней и при этом контролировать свой голод, даже с тем что ее кровь взывала к нему.

Он не хотел ничего больше, чем вкусить ее, но он контролировал себя.

Время от времени его клыки начинали опускаться из десен, и он проводил языком по ним, пряча их снова. У нее было так много власти над ним, а она даже об этом не знала.

– Если бы ты пробыл там достаточно долго, ты бы молился о том, чтобы пришли крысы, – сказал он небрежно.

– Почему? – спросил Бред.

– Еда. Стражники не давали много еды, не достаточно, чтобы выжить и, за редким исключением, семьи не могли позволить себе кормить родственника в камере. Крыса обеспечивала пропитанием – жидкостью из крови и из мяса.

– Отстой! – друг Джил сказал.

– Итак, они просто сидели в своих камерах? – спросил Джошуа.

– Нет, их часто выводили из камер стражники ради развлечения или мировые судьи для наказания.

– Что они делали?

– Заключенных секли, били палками, мучали всеми возможными способами или убивали. Большинство не переживали побоев. В раны попадала инфекция и обычно так они умирали, если только голод не настигал их первым.

– Как печально, – сказала одна из женщин.

– Хреново! – прямо заявил Джошуа.

Девид засмеялся.

– Он шутит. Не было так плохо и со знатью было совсем не так. Вельможи хорошо заботились о людях ниже себя. Прежде всего они были основой общества. Они хотели бы, чтобы рабочие были довольны, поэтому они обеспечивали их.

Медисон увидела, как Ефраим сжал челюсти.

– Ты действительно в это веришь?

– Да, я годами изучал это.

Ефраим отпустил ее руку и откинулся на спинку стула.

– Ты – экперт. – Он поднял свою вилку и продолжил есть.

Через минуту все вернули внимание к своим тарелкам. Медисон могла сказать, исходя из выражения их лиц, что они доверяли и верили Ефраиму. Она посмотрела на свою руку, где ощущала тепло. Она все еще могла чувствовать огненный след там, где он ласкал большим пальцем ее кожу. Всю руку покалывало от его прикосновения. Что же он за человек?

Девид мог держать ее за руку и все, что она чувствовала, это дискомфорт. Ей не нравилось, когда он к ней прикасался, но он был вежливым и внимательным. Если быть честной, можно сказать, что он был немного грубоват. Она знала из своих собственных исследований, что Ефраим прав. Судебная система в те времена не была гуманной.

Все ели, но продолжали посматривать на Ефраима, надеясь, что он снова заговорит. Джошуа придвинулся к нему.

– Ты в порядке?

Ефраим выдавил улыбку.

– Я в порядке.

– Я верю, что ты знаешь, – сказал Джошуа громким шепотом.

– Спасибо. Ешь свои овощи. Я слышал твоя бабушка испекла шоколадный кекс.

Джошуа накинулся на еду. Мальчик любил кекс. Ефраим ел медленно и не поднимал глаза. Медисон заметила, что бабушка за ним наблюдала. Она выглядела обеспокоенной.

– Джошуа, я собираюсь отвезти твою сестру в Бостон на следующих выходных. В музее будет выставка, посвященная искусству девятнадцатого века, если хочешь, можешь поехать. Она посвящена тому, какой была жизнь в те времена, если тебе интересно.

– Нет, спасибо. Я лучше снова поеду на рыбалку с Ефраимом, – сказал Джошуа, не отрываясь от тарелки.

Ефраим кивнул, глядя в свою тарелку, пока двигал по ней еду.

– Ты всегда можешь присоединиться ко мне, если твоя бабушка и Медисон не против.

– Почему он не спросит свою мать? – спросил Девид, в замешательстве.

Медисон открыла рот, ей действительно нужно было сказать ему правду, когда открылась дверь в столовую.

– Мне так жаль, что я опоздала. Один из барменов позвонил и сказал, что болен и… Девид? Что ты здесь делаешь? Кристал везде тебя ищет!

– Кто такая Кристал? – спросил Джошуа.

Девид открыл рот и затем закрыл. Все смотрели на Девида и Кенди.

– Кристал, конечно же девушка Девида. Она работает со мной в эээ… клубе

Все взгляды устремились к Девиду. Кенди обошла стол, не замечая изменившейся атмосферы в комнате.

– О, пока не забыла, она попросила, если я с тобой столкнусь сегодня, передать тебе, что бы ты захватил побольше подгузников для ребенка.