Высшая жертва

Глава 14

Остин

Уже поздно, когда мы приезжаем с последнего ночного вызова; все мы одновременно вылезаем из пожарной машины, а рядом с нами подъезжает Кэп на своей патрульной машине.

— Ну, это было… интересно, — комментирует Рубин, выглядя скорее веселым, чем раздраженным, как и все мы.

Мне приходилось бывать на многих дерьмовых вызовах, но спасать извращенца из вентиляционного отверстия в солярии, потому что он весь день подглядывал за голыми женщинами — это что-то из ряда вон выходящее.

— Я по-прежнему считаю, что мы должны были оставить его там гнить, — говорит Кэм, получая согласие от Джейка и меня.

Кэп предупреждающе указывает на него.

— Тебе лучше надеяться, что этот твой кулак не вернется и не укусит тебя за задницу.

Этот ублюдок боролся и дрался изо всех сил, когда мы поднялись наверх, и ему даже удалось ударить Джейка сапогом по лицу. Тогда Кэм дал волю своему нраву и запустил кулаком ему в лицо.

— Что? — Кэм притворяется невежественным. — Я же сказал, что это был несчастный случай.

Кэп хмыкает, понимая, что он несет полную чушь.

— Кроме того, он первым ударил Джейка. Посмотри, у него весь рот разбит. Надо отвезти его в больницу.

У Джейка скорее незначительные следы, чем разбитый рот, но я решаю оставить это при себе, поскольку Кэм и так в дерьме.

— Он меня все-таки пнул, — добавляет Джейк, едва сдерживая ухмылку.

Кэп не находит это столь же забавным, как остальные.

— Я серьезно, Филлипс. Понимаю, что этому уроду досталось, но не позволяй этому повториться. Последнее, что мне нужно, это чтобы комиссар сел мне на задницу. — Он топает в свой кабинет, входя в него через боковую дверь.

Как только он скрывается из виду, мы смотрим друг на друга и разражаемся хохотом. Именно так мы обычно реагируем на один из его приступов, которые случаются все чаще.

— Как бы то ни было, ублюдок заслужил это, — говорит Кэм, не желая оставлять это без внимания. — Надеюсь, он проведет какое-то время за решеткой и станет чьей-то сучкой. Он заслуживает того, чтобы узнать, каково это — быть беззащитным, как все его сегодняшние жертвы.

Мысль обо всех женщинах, которые неосознанно переодевались перед нежелательным взором, заставляет гнев бурлить в моих жилах. Я лично рад, что Кэм успел ударить его.

Джейк толкает меня в плечо, его подбородок поднимается в направлении позади меня.

— Смотри.

Обернувшись, я вижу шефа Рэмси, идущего через улицу по направлению к нам. Хмуро смотрю на него, задаваясь вопросом, что он делает здесь так поздно. Насколько я знаю, он взял отпуск и, похоже, не собирается возвращаться. Не то, чтобы я мог винить его из-за всего, через что он прошел.

— Пойду-ка я собирать вещи, — бормочет Рубин, внезапно почувствовав себя неловко. — Увидимся позже, ребята. — Он едва дает нам возможность попрощаться с ним, прежде чем скрыться в здании станции.

Мы втроем поднимаемся на ноги и встречаемся с Рэмси сразу за дверью.

— Шеф. — Я протягиваю ему руку, замечая его неухоженный вид. Его обычно аккуратные волосы в беспорядке, челюсть небрита, одежда помята. От него пахнет так, будто он уже несколько дней не принимал душ. Но больше всего выделяется боль, которая преследует его лицо, страдание, которое выглядит еще хуже, чем в последний раз, когда я видел его на похоронах.

Тем не менее, он пожимает каждому из нас руку, приветствуя нас так же, как и в любое другое время.

— Вы пришли к Кэпу? — спрашивает Кэм.

— Вообще-то, я пришел поговорить с вами, мальчики.

Внутри меня вспыхивает удивление и интерес.

— Чем мы можем вам помочь?

— Мне нужна ваша помощь. — Он тяжело выдыхает, чувствуя тяжесть своей боли, когда проводит рукой по грязным волосам. — Это касается той ночи, которая забрала моего мальчика.

Чувство вины всплывает на поверхность, когда я заново переживаю те несколько призрачных секунд, унесшие жизнь Деклана.

— Я должен знать все о том пожаре, — задыхается он. — Никто не говорит мне ни черта, кроме того, что он был устроен намеренно. Мне нужны ответы.

Я качаю головой.

— Послушайте, шеф, при всем уважении к вам, я думаю, вам следует поговорить с Ропером. Он ведет расследование вместе с полицией и может дать вам больше информации.

— Ропер — продажный сукин сын, который не отличает свою голову от задницы, — отрезает он. — Ему нельзя доверять.

Каждый мускул в моем теле напрягается, и мы все трое обмениваемся взглядами.

— Что вы имеете в виду? — спрашивает Джейк.

— Я имею в виду именно то, что я сказал. Как ты думаешь, почему твой старик и он никогда не ладили? Помимо того, что этот засранец постоянно ревновал, ему нельзя было доверять, и твой отец это знал.

Тишина сгустилась в воздухе, пока мы все впитывали эту информацию. Я знал, что Ропер засранец, но, чтобы настолько?

— Слушай, они не хотят мне ничего говорить, потому что я слишком близок к делу. Деклан… — он замолчал, сглатывая эмоции. — Он — все, что у меня осталось. Я не могу сидеть сложа руки и ничего не делать. Мне нужна справедливость. Ты можешь мне что-нибудь сказать?

Я смотрю на Джейка и вижу на его лице ту же нерешительность. Информация, которой я располагаю, получена от него, и я решаю, что пусть он сам выбирает, делиться ею или нет.

— Извините, шеф. Мы знаем не больше, чем вы, — говорит он в конце концов. — Но Гамильтон тоже в этом замешан, он работает больше, чем Ропер, и я обещаю вам, что если он скажет мне что-нибудь конкретное, я сообщу вам.

Шеф кивает, удовлетворенный таким ответом.

— Хорошо. — Он хлопает его по плечу. — Ты хороший мальчик, Райан. Прямо как твой отец.

Это было сказано, как комплимент, но, судя по страдальческому выражению лица Джейка, это лишь усиливает боль, которую он, возможно, никогда не преодолеет из-за потери родителей. Мы с Кэмом разделяем эту боль, ведь они тоже были для нас как родные.

В этот момент открывается боковая дверь и появляется Кэп. Напряжение сразу же проникает в этот момент, заставляя шефа отступить.

— Оставайтесь на связи, ребята.

— Обязательно. — Я киваю ему напоследок, прежде чем он разворачивается и уходит.

Кэп присоединяется к нам, его сузившиеся глаза следят за шефом, когда тот забирается обратно в свою машину.

— Что Рэмси здесь делал?

— Он хотел поговорить с нами, — отвечает Джейк.

Он поднимает бровь.

— О чем?

— Он спросил, нет ли у нас какой-нибудь информации о расследовании, — отвечаю я, не желая ничего от него скрывать. Если кому и можно доверять во всем этом, так это Кэпу.

Его губы сжимаются в тонкую линию.

— Он не должен впутывать в это дело вас, мальчики.

Кэм пожимает плечами.

— Я думаю, он просто отчаянно ищет ответы, как и все мы.

— Я понимаю, но это не наша сфера. Он должен позволить специалистам по поджогам делать свою работу.

— Он сказал, что Ропер продажный, — говорит Джейк, не теряя времени. — Это правда?

Кэп окидывает нас задумчивым взглядом, прежде чем наконец ответить на вопрос.

— Его уже обвиняли в сокрытии улик.

— Тогда какого черта он взялся за это дело? — Джейк отвечает.

— Потому что ничего так и не было доказано.

— А вы что думаете? — спрашиваю я, желая узнать его мнение. — Виновен ли он в предъявленном обвинении?

— Честно говоря, я не уверен. В деле, в котором его обвиняли, фигурировал его давний друг, так что, наверное, это возможно.

— Мой отец считал его продажным? — спрашивает Джейк, ища подтверждения тому, что только что сказал шеф.

Кэп кивает.

— У него были свои подозрения, и это единственная причина, по которой я допускаю такую мысль. У Дейла всегда была хорошая интуиция.

Джейк качает головой.

— Это полный пиздец.

— Послушай. Сейчас напряженная обстановка, этот ублюдок на свободе, но не вам, ребята, об этом беспокоиться. Ропер не единственный, кто работает над этим делом. Полиция тоже приложила к этому руку, как и Гамильтон. Мы должны верить, что справедливость восторжествует. А пока продолжаем делать свою работу, а они — свою. Понятно?

Мы все киваем в знак согласия, но я не могу не заметить понимания в глазах Джейка. Он этого так не оставит. Ни в коем случае.

— Вы когда-нибудь расскажете нам, что произошло между вами двумя? — Кэм задает вопрос, который в какой-то момент возникает у каждого из нас.

— Нет.

Мы хмыкнули, понимая, что шансов мало.

— А теперь давайте убирайтесь отсюда, — говорит он, хлопая меня по плечу. — Иди поспи.

После окончания смены мы направляемся к шкафчикам, чтобы взять свои вещи и отправиться домой. Всю дорогу до дома у меня в голове крутится все то, что рассказал шеф, мое нутро скручивается в огромный узел, когда я думаю о том, каким разбитым он выглядел. Как он до сих пор потерян от горя.

В голове всплывают образы той ночи, когда мы потеряли Деклана. Выражение лица, страх, охвативший его за несколько секунд до того, как пламя поглотило его прямо на моих глазах.

Чувство вины порой все еще переполняет нас, и не помогает то, что человек, ответственный за все это, все еще на свободе. Мы все находимся в напряжении, ожидая его следующего шага и не представляя, какие разрушения он оставит после себя.

Мои невеселые размышления уходят на второй план, когда, приехав домой, я обнаруживаю знакомую машину, припаркованную у моего дома. Вылезая из машины, я на секунду застываю в шоке, когда вижу Зоуи на качелях у крыльца, раскачивающуюся взад-вперед.

— Сюрприз, — говорит она, улыбаясь моей любимой улыбкой. Тусклый свет отбрасывает отблеск, который делает ее похожей на ангела, которым она, как я знаю, является.

Мой ангел.

Я оглядываюсь на свой грузовик, перекидывая руку через открытую дверь.

— Чем я заслужил это?

Она встает на ноги и идет к концу крыльца, выглядя очень гордой собой.

— Я ушла из бара пораньше, чтобы повидаться с сестрой, узнала, что у нее был отличный день, и решила провести ночь с моим любимым парнем. Я немного забыла, что ты допоздна работаешь, — смущенно добавляет она.

— И давно ты здесь ждешь?

Она пожимает стройными плечами.

— Час или два.

— Так долго? — раскаяние наполняет мою грудь, мне неприятно осознавать, что она сидела здесь в темноте одна.

Она прислоняется к колонне, ее красивые глаза смотрят на меня в темноте.

— Разве ты не знаешь, что я готова ждать тебя целую вечность, Хоук?

Мягкое признание приводит меня в движение. Хлопая дверью грузовика, я в несколько длинных шагов преодолеваю расстояние между нами, прежде чем взять ее на руки и прижать к себе. Ощущение ее прижатой ко мне разряжает обстановку, в которой я находился несколько минут назад.

— Я чертовски рад, что ты здесь.

Она чувствует перемену в моем голосе и откидывает голову назад.

— Эй, — она тянется рукой вверх, обхватывая пальцами мою челюсть, — все в порядке?

— Теперь да. — Я не даю ей возможности задавать дальнейшие вопросы. Мой рот захватывает ее, доминируя над ней в отчаянной попытке прогнать преследующие меня образы, которые я никак не могу стереть.

Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, и она прижимается ко мне, задыхаясь от торопливых стонов.

Мои руки скользят к ее упругой попке, поднимая ее на ноги. Она обхватывает меня ногами за талию, и я несу ее внутрь, направляясь прямо в душ.

Ее рот неумолим, пока я наклоняюсь, чтобы включить воду, губами она проходит по моей челюсти, а затем резко покусывает мое ухо.

Рыча, я бросаю нас обоих под струю, вода и моя собственная первобытная потребность еще больше погружают нас в этот бассейн желания, в котором мы постоянно оказываемся. Я тяну за ее намокшую майку, срываю бретельки с плеч, затем стягиваю ее вниз и беру в рот розовый сосок.

Из ее губ вырывается резкое хныканье, спина выгибается, чтобы предложить мне еще.

— Такая чертовски красивая, — стону я, переходя к другому соску и проводя языком по упругим бугоркам, по которым стекает горячая вода.

— Остин, — мое имя срывается с ее губ, как соблазнительная мелодия. — Сейчас. Пожалуйста, ты мне нужен.

Потребность, утопающая в ее отчаянной мольбе, только подстегивает мою собственную. Я быстро избавляюсь от остатков одежды, затем прижимаю ее к стене, устраиваю ее ноги так, чтобы они свисали в сгибе моих рук, и вхожу в нее.

Ее крик удовольствия пронзает воздух, подпитывая голод, бушующий в моей крови.

— Черт возьми, Зоуи. Я скучал по тебе. — Я опускаюсь лбом на ее плечо, теряясь в ее ощущениях. Из-за всех этих поздних смен и ее пребывания в больнице, мне кажется, что проходит целая вечность с тех пор, как она была со мной вот так.

— Я тоже, так сильно.

Пар покрывает воздух, густой и тяжелый, наши тела сливаются в едином стремлении изгнать все, что нас окружает. В этот момент ничто не имеет значения, кроме… нас.

Проходит совсем немного времени, и мы оба погружаемся в бездумное забвение, которое заглушает все мысли, преследовавшие меня ранее.

После этого я начинаю мыть ее тело, лелея каждую его частичку, а затем выключаю воду и несу ее в свою комнату.

Мы валяемся среди смятых простыней на моей кровати, ее тело лежит на моем, а мои пальцы перебирают ее стройный позвоночник.

Перевернувшись на живот, она упирается кулачками в мою грудь, ложась на них подбородком, и смотрит на меня своими удивительными голубыми глазами.

— Что произошло?

Я подумываю снова солгать ей, меньше всего мне хочется беспокоить ее из-за того, что мы оба не можем изменить, но знаю, что это бессмысленно. Она слишком хорошо меня знает.

— Просто рабочие дела. Тебе не о чем беспокоиться.

Ответа не хватает, ее разочарование отражается на мне.

— Ты всегда рядом со мной, Остин, позволь мне быть рядом с тобой.

Покорный вздох вырывается из моей груди, унося с собой всю тяжесть, которую я чувствую.

— Я видел шефа сегодня вечером, и это заставило меня вспомнить все, что я пытался забыть.

— Деклан? — мягко спрашивает она.

Я киваю, чувство вины снова и снова пронзает мои вены.

— Прошли недели, а кажется, что только вчера он был с нами, сражался с тем, из-за чего погиб.

Она протягивает руку и в утешительном жесте касается моей челюсти.

— Могу представить, что к этому трудно привыкнуть.

— Да. Без него все не так, как раньше. — Я тяжело сглатываю и говорю ей о том, что преследует меня больше всего. — Я прокручивал в голове ту ночь столько раз, Зоуи. Думал, что я мог бы сделать по-другому. Ради всего святого, он был всего лишь новичком… может быть, чересчур азартным, но он не заслуживал смерти.

— Конечно, не заслуживал, но ты должен знать, что это не твоя вина, Остин. В его смерти нет твоей вины.

Это то, что я пытаюсь сказать себе снова и снова, но, будучи его лейтенантом, я должен был присматривать за ним, и, как ни крути, не справился. Я не уверен, что когда-нибудь смогу простить себя за это.

— Полиция приблизилась к поимке поджигателя?

— Нет. — Разочарование сжигает все мои внутренности, когда я думаю о том, насколько они далеки от поимки этого ублюдка. — Эти пожары не похожи ни на что, с чем я когда-либо сталкивался, неизвестно, что этот мудак сделает в следующий раз.

В этот тяжелый момент над нами воцаряется тишина, я смотрю на потолок, борясь с образами, которые снова пытаются утянуть меня под воду.

— Пообещай мне кое-что, — шепчет она, и в ее голосе внезапно появляется страх.

Мои взгляд возвращается к ее глазам.

— Что угодно.

— Обещай мне, что ты всегда будешь осторожен, что ты всегда будешь возвращаться ко мне, — слова выходят с трудом, эмоции кровоточат в них.

— Всегда. — Моя рука касается ее щеки, беспокойство в ее глазах разрывает мою грудь. — Потребуется гораздо большее, чем пожар, чтобы удержать меня, малышка Зоуи. Я пройду сквозь бушующие глубины ада, чтобы вернуться к тебе.

Улыбка играет на ее розовых губах, ослабляя беспокойство, охватившее ее лицо несколько мгновений назад.

— Ты всегда говоришь самые прекрасные вещи.

Потянувшись, она прижимается своими губами к моим. Мои пальцы обвиваются вокруг ее шеи, и я углубляю поцелуй, требуя то, что я никогда не позволю иметь другому.

То, что всегда будет принадлежать мне.

Только когда я чувствую, что ей нужен воздух, то отстраняюсь, большим пальцем проводя по ее припухшим губам. — Спи, малышка Зоуи, и знай, что я всегда буду рядом и буду ждать тебя.

Она снова опускает голову на мою грудь, обхватывая меня своим телом.

— Я люблю тебя, — эти слова проносятся по темной комнате тихим шепотом, но их воздействие оглушает.

— Я тоже тебя люблю.

Вскоре я слышу ее ровное дыхание, ритмичный звук которого прогоняет все затянувшиеся волнения и приносит мне покой, которого я так долго искал.