Взгляд на звёзды

Глава 17: Чувства и грёзы

Посёлок Алкантара, штат Мараньян, Бразилия.

10 июля 2120 года. 21:40 по местному времени (00:40 по Гринвичу)

Фирменный беспилотный аэромобиль — такой же, как тот, что доставил их с Марией с аэродрома в штаб-квартиру «Terra Nova» — высадил Сашу прямо у порога выделенного ей симпатичного одноэтажного таунхауза, расположенного на одной из террас живописного посёлка на берегу Южной Атлантики. Круглосуточное служебное аэротакси принадлежало к числу корпоративных сервисов, которые были доступны Саше с того момента, как она заполнила и скрепила своей электронной подписью формуляры, официально сделавшие её заместителем руководителя направления аэронавтики и астронавтики сектора космической инженерии компании «Terra Nova» (ещё никогда у неё не было должности, состоящей из стольких слов). Саша так устала, что лишь бегло пробежалась по строкам акцептированного ею предложения о трудоустройстве. Отметила лишь, что цифры в нём выглядят весьма прилично (в RPS, со всеми надбавками за вредную и опасную работу в космосе, она зарабатывала лишь немногим больше, а переменчивый доход от собственного бизнеса до этих цифр частенько не дотягивал). Её мысли были в тот момент очень далеки от финансовых вопросов.

Ночное освещение и фоновая музыка из её плэйлиста включились автоматически, как только она отперла замок, приложив к сканеру отпечаток пальца, введя персональный код доступа и позволив видеокамере зафиксировать свой лицевой паттерн. В коридоре стояли две дорожных сумки и небольшой штабель из коробок с вещами — все её пожитки из Паксе. Воздух внутри был насыщен озоном и хорошо увлажнённым, как она любила.

— Добро пожаловать домой, доктор Тёрнер. — услышала она в ушных раковинах приятный синтетический женский голос. — Я — «Афина», центральный искусственный интеллект компании «Терра Нова». С этого момента я нахожусь в вашем распоряжении всегда и всюду, где доступны телекоммуникации. Согласно условиям подписанного вами контракта, я заменила все используемые вами ВИ-модули, и буду теперь выполнять их функции.

Тот факт, что продвинутый корпоративный искин, стоящий сотни миллионов криптокредитов, будет выполнять рутинные действия вроде управления её персональными аккаунтами в различных приложениях и домашней электроникой, мог навести на мысль о напрасной трате ресурсов. Однако Саша знала, что квантовый компьютер, являющийся ядром «Афины», мог без труда выполнять миллиарды процессов одновременно.

Восприятие искинов как неделимых единиц было не более чем капризом человеческого мозга, который со свойственным ему антропоморфным мышлением упрямо желал воспринимать всё, что имеет человеческий голос, как некий отдалённый аналог личности. Но на самом деле искин являлся совокупностью бесчисленного множества виртуальных сущностей, которые могли выполнять определённые задачи вместе или отдельно, и могли и вовсе не быть связаны друг с другом.

Тот факт, что частичка «Афины» будет организовывать пополнение продуктов в холодильнике Саши и помогать ей в навигации по Алькантаре, не помешает другим частичкам «Афины» в ту же секунду администрировать какую-нибудь сверхважную нейроконференцию по распоряжению доктора Мейер и проводить сверхсложные математические вычисления для проекта.

— Желаете ли вы, чтобы я выступила гидом по вашему жилищу и помогла с обустройством? Или вы сразу хотите перейти к вопросам, связанным с проектом?

— Пока ничего не нужно. Просто разгрузи мою нейросеть и дай мне прийти в себя, — проворчала Саша, проходя в своё обиталище и на ходу стягивая с себя одежду.

— Как скажете, доктор Тёрнер. Не буду вас беспокоить. Обратитесь ко мне, если вам что-нибудь понадобится.

Душ без ограничений по времени, с нормальным шампунем и гелем, без присмотра французской тюремщицы был именно тем, что было нужно Саше в этот момент. Она провела много времени в душевой кабине, наслаждаясь волшебным ощущением того, как тёплые струйки воды обволакивают её тело, сбрасывая с него накопившееся напряжение. Тёрнер провела жизнь, в которой экстрим и экшн преобладали над комфортом и уютом. В её жизни было немало периодов, когда она могла лишь мечтать о такой роскоши как длительный тёплый душ. И это научило её получать от таких моментов максимум удовольствия. Ведь кто знает, что её ждёт завтра.

Выйдя из душа, вытершись, но ещё не накинув халат, она бросила на себя короткий взгляд в зеркало. Там она увидела 32-летнюю женщину, находящуюся в самом расцвете сил, красоты и здоровья. В её теле, главным образом в головном мозге, находились некоторые кибернетические импланты, без которых она не смогла бы сделать карьеру в сфере, которой решила посвятить жизнь. Но внешне ни один из них не был заметен — разве что нейропорт, если заглянуть за правое ухо.

При росте 174 сантиметра и весе 61 килограмм она не имела ни грамма лишнего веса, но смотрелась не худощавой, а стройной и спортивной. Мускулатура, которую она поддерживала в тонусе не препаратами, а регулярными физическими упражнениями и занятиями по муай-тай, не была гипертрофирована, как у культуристок, но всё же тело выглядело скорее тренированным и атлетическим, чем хрупким и нежным. Кубики брюшного пресса, подкачкой которых она заморочилась в юности, всё ещё чёткими линиями выделялись под плоским животом. Груди второго размера были подтянутыми и упругими. Круглые ягодицы — такими же подтянутыми и подкачанными, без намёка на целлюлит — хоть показывай в рекламе фитнесс-клуба. Смуглая кожа не была такой идеально-бархатной и шелковистой, как у барышень, которые выкладывали на уход за ней тысячи кредитов в месяц, но оставалась чистой и здоровой, свидетельствуя о правильном образе жизни. Короткая стрижка пепельно-чёрных волос, обычно причёсанных нарочито небрежно, и прямой, пронзительный, даже задиристый взгляд тёмно-зелёных глаз, делали её образ далёким от ангельского или кукольного и как бы вызывающе говорили: «да, я не подарок».

Вписывались в образ и её татуировки: два вычурных многогранных ключика к неизвестным дверям на одной связке, с крыльями, словно у ангела или красивой птицы — сзади на шее; хитросплетение взаимосвязанных шестерёнок, рычагов, труб и вентилей — на левом предплечье; чешуйчатый змей Уроборос, заглатывающий собственный хвост — обвивает её левую ногу от середины бедра до середины голени.

Её лицо было достаточно волевым, смелым и решительным, чтобы отпугнуть любого, кто привык воспринимать женщину как милое и беззащитное существо, нуждающееся в опеке и покровительстве. Однако каждый, кто не был склонен чрезмерно зацикливаться на её вызывающей эмансипированности, легко проникал взглядом за кажущиеся колючки и обнаруживал под ними открытость, искренность и эмпатию, которые располагали к себе.

— Ладно-ладно. Хороша, конечно, но хватит любоваться, — пробормотала себе под нос Саша, подмигнув отражению.

В этот момент к ней неожиданно обратилась «Афина»:

— Доктор Тёрнер, прошу прощения за беспокойство, но к вам гость.

— Кто?

Вместо ответа ИИ отобразил фрагмент записи с наружной видеокамеры. В вечерней тишине, нарушаемой стрекотанием сверчков и шумом редких транспортных средств, проносящихся невдалеке, ночной визитёр — человек в спортивной одежде с капюшоном — появился тихо, как призрак. Подозрительно оглядываясь по сторонам, он аккуратно вышел на освещённое настенным фонарём пространство из тени тропических кустарников, густо растущих на противоположной стороне маленькой извилистой улочки, крутыми изгибами спускающейся вниз, к океану. По его движениям в нём можно было легко заподозрить домушника или киллера, если бы он не прошел открыто к двери и не позвонил в неё.

Закусив губу, Саша быстро накинула халат и вышла в прихожую.

— Я уже как-то раз говорила тебе, что подобным образом ведут себя только маньяки, — сказала она, открывая дверь.

— От привычек не так просто избавиться, — ответил Сай спокойно, снимая с головы капюшон.

— Долго ты сидел в кустах? Наслаждался компанией цикад и москитов?

Он ничего на это не ответил — просто переступил порог и прильнул к ней в поцелуе. Он сделал это спокойно и уверенно — без нервных колебаний, характерных для застенчивых подростков, смертельно боящихся неудачи, и без чрезмерной наглой порывистости, которую часто проявляют раззадорившие себя перед очередным приключением самоуверенные мачо. Сай поцеловал её так, словно делал это уже далеко не в первый раз, словно иначе и быть не могло.

В какой-то момент Саша была близка к тому, чтобы как-то остановить всё это. Собиралась сказать, что её поступок в самолёте был импульсивным, что она ещё ничего не обдумала, что им обоим требуется отдых и время на размышления. Но ей нравилось то, что происходило — нравилось до приятных мурашек, пробирающих тело от макушки до пяток, до резко участившегося пульса. Не отрываясь от Сая, она решительно захлопнула дверь. Халат спал вниз с её свежего и тёплого после душа тела.

Они не говорили долго. Не говорили — не значит «не общались». Ведь физическая близость является формой общения, которая часто может передать гораздо больше эмоций и открыть больше тайн, чем самый откровенный разговор. Сай оказался замечательным любовником — терпеливым, внимательным и искусным. Он не торопился сам и умело, ласково сдерживал её нетерпеливость, позволяя их телам и умам лучше понять и прочувствовать друг друга, настроиться на одну частоту, на которой они смогут получить наибольшее наслаждение. Не опускаясь к грубости и вульгарности, он оставался пытливым и раскованным, и не пожалел усилий, чтобы отыскать именно те тайные кнопочки, нажатие на которые творило с её телом магию. Женский оргазм — капризная штука, и его редко удаётся достичь с мужчиной, с которым отсутствует эмоциональная близость, зачастую образующаяся гораздо позже первой-второй встречи. Однако с Саем она достигла вершины удовольствия сразу. А через некоторое время, благодаря терпеливому продолжению его ласк, экстаз вернулся снова — как новая приливная волна, накатившая после отлива.

Лёжа на спине с закрытыми глазами на мокрой простыне, Саша погрузилась в неописуемое приятное состояние, являющееся парадоксальной смесью опустошенности и наполненности. Сай ощутил, что она достигла своего пика. Он не пытался зайти на третий круг и не мешал ей наслаждаться послевкусием — лишь поглаживал её так нежно и легко, словно это было дуновение едва ощутимого ветерка. Лишь проплыв на этих приятных волнах столько, сколько ей хотелось, Саша повернулась к нему, улыбнулась и спросила:

— Ты уверен, что тебя готовили именно для спецназа?

Посмотрев ей в глаза и ласково погладив по щеке, Сай улыбнулся в ответ.

— Однажды я провёл около года на Бали, — ответил он некоторое время спустя. — Прятался, как всегда, а заодно пытался найти себя, ответы на некоторые вопросы. И поиски привели меня туда. Там я научился тантрическому сексу.

— Так это то, чем мы сейчас занимались?

— Не совсем. В классическом варианте тантрический оргазм достигается вообще без касаний к… — улыбнувшись, Сай опустил взгляд ниже. — Это может занять иногда несколько часов. Но ощущения — невероятно глубокие.

Саша с интересом хмыкнула.

— Надо будет как-то попробовать. Но если у меня не хватит на это терпения и я перейду к более традиционным «практикам» — не обессудь.

Сай в ответ улыбнулся, продолжая мягко её поглаживать.

— Терпеливость — это не про тебя, верно?

— Да, наверное, — согласилась она. — Я ведь не знаю, сколько ещё времени мне осталось.

— Никто из нас не знает.

Некоторое время они наслаждались тишиной.

— Думаю расспросить тебя о значении твоих тату, — через некоторое время произнёс Сай.

В сознании Саши сразу же предстала та, которую она видела реже всего — два не похожих один на другой ключика на одной связке, с крыльями фенникса. Тату была набита в том месте, где начинается шейный отдел позвоночника.

Эта татуировка появилась на её теле последней и была особенной уже даже тем, что была набита не на Земле. Она сделала её в 2117-ом, по окончанию её марсианского контракта, как символ того родства, которое установилось между ней и Рейчел Хилл. Рисунок символизировал их индивидуальность и их связь. Каждая из них была ключиком к своему замку, но особую ценность они приобретали вместе. Ведь требовалось отпереть оба замка на двери, чтобы получить доступ к тому, что внутри. Крылья же феникса подчёркивали бессмертие их связи, способность их дружбы возродиться из пепла, какое бы расстояние не разделяло их, и какое время не прошло между их встречами.

Тёрнер не хотела рассказывать об этом Саю. Три года спустя, когда их с Хилл действительно разделяло так многое — тогдашние их чувства казались слишком наивными и сентиментальными. Словно у маленьких девочек, которые скрещивают пальчики и клянутся в «дружбе навсегда», искренне веря, что школа, колледж, парни, карьера, семья — вовсе не те вещи, которые могут что-то изменить в их отношении друг к другу. У Саши никогда не было этого в детстве. Ведь она моталась из одного города в другой и переходила из одной школы в другую слишком часто, чтобы у неё могла установиться с кем-то столь близкая связь. Может быть, именно поэтому она попалась на эту сентиментальную удочку уже будучи взрослой.

— Есть история о каждой, — заверила она. — Но тебе расскажу для начала о первой — той, что на руке. С ней всё просто. Она появилась во времена, когда мозгов у меня в голове было куда меньше, чем желания сойти за свою в тусовке байкеров, в которую я тогда затесалась. Я тогда училась в MIT, и решила, что со всеми этими шестерёнками и рычагами я буду выглядеть как крутой технарь, а не как занудная зубрила.

Сай понимающе улыбнулся.

— Я рассказал бы тебе о своей. Но её больше нет. Да и была она не столь красива — всего лишь QR-код, нанесённый на подошву моей правой стопы. Заводская маркировка «Женьли».

Вспомнив о том, в каком ужасном месте прошла юность Сая в те времена, когда Саша училась и развлекалась в MIT, она не сразу нашлась, что ответить.

— Я рада, что ты решил остаться, — наконец сказала она.

Он не отвечал долго. Достаточно долго для того, чтобы она всё поняла даже без слов.

— Я не могу здесь остаться, — всё же молвил он спокойно, с едва ощутимой грустью.

Саша хмыкнула, подавив вздох. В её подсознании зародились зачатки каких-то непростых эмоций — чего-то среднего между обидой, раздражением и печалью. Но они не смогли глубоко проникнуть в сознание, а так и остались бродить призраками где-то за его границами. В её жизни в последнее время произошло слишком много сложных и переломных моментов, чтобы она смогла выжать из себя сильные эмоции из-за отношений с Саем, какие бы виражи эти отношения не совершали. Их близость казалась ей приятным сном, кратким погружением в виртуальную реальность, после которого в любом случае последует возвращение в реальную жизнь. В жизнь, где для Сая будет очень мало места — неважно, останется ли он с ней, или нет.

— Значит, это было своего рода прощание? — спросила она, вложив в этот вопрос намного меньше иронии, чем она сделала бы это в другое время.

Сай вздохнул и задумался. Ему явно было сложно отыскать точный ответ.

— Саша, после встречи с тобой многое в моей жизни изменилось. Я уверен, что это — нечто большее, чем просто… просто случайная встреча. Ты… тоже чувствуешь это?

— Я пока не знаю, что это, — честно ответила она. — Это будет понятно позже. И ответ будет зависеть от нас двоих, а также ещё от тысячи обстоятельств.

— Я бы очень не хотел, чтобы это было нашим прощанием.

— У тебя есть простой способ сделать так, чтобы это им не было — согласиться на предложение «Терра Новы». Причём тебе стоит согласиться независимо от того, что там будет дальше у нас с тобой. Это — разумное решение. Тут ты будешь в безопасности. Тебе не надо будет прятаться и оглядываться через плечо каждую минуту. Тебе это ещё не надоело?

— Ты не представляешь себе как. Но я не перестал бы этого делать, оставшись тут, — покачал головой тот — Клон обречён всюду быть окруженным недоброжелателями. Особенно — клон с такой тёмной историей, как я. Ты ведь её даже не знаешь. Эту историю.

— Что бы там ни было — сейчас хороший шанс оставить её в прошлом навсегда.

Некоторое время он раздумывал.

— Я думал об этом. Но от себя не спрятаться и не убежать. Поверь мне, я пытался. Твоё место — здесь, Саша. Ты словно была рождена, чтобы оказаться тут. Твоя судьба последовательно вела тебя к этому моменту. Я ведь знаю, что даже сейчас, когда ты со мной, ты думаешь об этой далёкой планете. Мечтаешь о том, как вы будете изучать её. Ты ведь готова отправиться туда однажды, правда? Отправиться, невзирая на все риски? Несмотря на то, что это будет дорогой в один конец?

Саша внимательно посмотрела в глаза Сая, гадая, где и как он научился так точно читать мысли, которые и в её собственной голове ещё целиком не оформились.

— Да, — согласилась она. — Да, я думаю об этом каждую минуту с тех пор, как Доминик рассказал мне. Это — новый мир, Сай, лежащий в невообразимо далёких глубинах космоса. Невообразимо далёких, но всё же достижимых. Если он существует, то мы не обречены копошиться тут вечно, как черви в банке, пожирая друг друга, конкурируя за чистый воздух, погрязая в территориальных и религиозных конфликтах — опостылевших, как старый геморрой. Это значит, что все наши философии, замыкающиеся на этом мире, были наивны и не полны. Ведь получается, что наша Земля — это лишь начало. Получается, что человечество может ждать будущее среди звёзд. И это не наивная мечта фантастов, это реальная перспектива. Мне посчастливилось быть одной из тех счастливчиков, которые находятся в рядах первооткрывателей. Знаешь… кажется, я не думала обо всём этом разве что в момент оргазма, да и то не факт.

Слушая её, Сай улыбался.

— М-да. Я впервые занимался любовью с партнёром, который пытался прибегать при этом к фоновому нейропроцессингу.

Тёрнер виновато заёрзала. Продвинутые нейропроцессоры позволяли вести несложную фоновую обработку информации (её поиск в больших массивах, фильтрацию и запоминание) не только во сне, но и во время других занятий, не требующих полного вовлечения мозга. Однако применять эту технологию во время живого общения считалось дурным тоном, не говоря уже о сексе.

— Прости. Нечем крыть, — вздохнув, развела руками она. — Мне просто слишком много всего нужно сделать до завтрашней встрече с Мейер. И я слишком много времени провела без свободного доступа к информации о теме, которая интересует меня больше всего в мире.

— Не надо оправдываться. Это — прекрасная мечта. Цель, достойная тому, чтобы посвятить ей жизнь, — сказал Сай.

— Ты действительно так считаешь?

— Лишь наличие такой прекрасной и далёкой цели, такой чистой и искренней страсти делает жизнь человека наполненной смыслом. Мечты позволяют нам совершить то, чего мы иначе не совершили бы.

— Так почему это не может быть и твоей целью? Ведь твоя судьба, если ты веришь в такие вещи, тоже привела тебя сюда и дала этот шанс.

Он вздохнул.

— Я хотел бы этого, Саша, какой-то частью своей души, если верить, что у клонов она есть. Но есть нечто, что не отпускает меня. От чего я не могу так просто отмахнуться.

— Что именно? Семья, дети? Можешь говорить прямо, я обойдусь без скандалов.

— Ты же не серьёзно? Неужели ты думаешь, что при моём образе жизни возможно обзавестись семьёй? К тому же, все, кто появился на свет на фабрике «Женьли» — бесплодны.

— Клоны могут размножаться так же, как любые другие люди, — возразила Саша. — Есть множество примеров…

— Клонов, которых производят на этой фабрике, стерилизуют. Мы ведь всего лишь ходячее оружие. Живая сила. И нам оставляют лишь то, что нужно для исполнения нашего предназначения.

— Это ужасно! — возмутилась Саша.

— Мне ещё повезло. Я принадлежу к ранней серии, которой оставили хотя бы человеческие половые инстинкты, пусть и без возможности размножения. Более поздние серии лишены половых органов вообще. Это делает их более контролируемыми и послушными. Из них, насколько я знаю, уже никто не взбунтовался и не бежал. Производители научились на своём опыте.

Сай пытался оставаться спокойным, как всегда. Но всё-таки, когда он говорил о фабрике «Женьли», по его лицу пролегла мрачная тень. В нём не было философского смирения со своей участью — скорее он был полон выдержанного временем, сдерживаемого гнева, который ждал своего часа, как джин в бутылке. Саша внезапно ощутила, что рано или поздно этот джинн может вырваться на свободу — и тогда перед ней предстанет совсем другая личность, которой она ещё не знает. Некоторое время Тёрнер молчала, не находясь с ответом.

— Может быть, твоё призвание — открыть для нас новый мир, Саша. Это действительно чудесно, — продолжил Сай, и его голос смягчился перед тем, как вновь сделаться твёрдым. — Но я пока не в состоянии устремить свой взор к звёздам. Мир, который окружает нас, не позволяет мне забыть о своих изъянах. Каждый день, просыпаясь с утра, заглядывая в улыбающиеся жизнерадостные лица людей на улицах и в эфире, я задаю себе вопросы, на которые жажду получить ответы. Например, вопрос о том, как эти беззаботные лица могут существовать в том же самом мире, где и фабрика «Женьли»? Почему все эти добросердечные люди, жертвующие деньги на защиту беспризорных собак и реабилитацию наркоманов, спокойно живут со знанием о том, что тысячи таких же людей, как они сами, родившиеся чуть-чуть другим путём, не считаются людьми вообще? До тех пор, пока я не найду приемлемых для себя ответов на эти вопросы — я не готов поставить точку в выяснении своих отношений с этим миром. Не готов сделать вывод о том, что он заслуживает того, чтобы расширяться куда-нибудь ещё за пределы этой планеты.

Некоторое время они молчали. Глядя на нахмуренный лоб мужчины, с которым она только что была близка, Саша внезапно осознала, что его личность глубже, чем казалось изначально. Он — не просто потерянный беглец без прошлого и настоящего, ищущий пристанище. Не просто персонаж второго плана в истории, героиней которой является она.

— Что ты собираешься делать? — спросила она.

Он заколебался с ответом.

— Не говори, — остановила она его. — Я же уже сказала тебе как-то: лучше не говорить ничего, чем выдумывать какую-то туфту.

Вспомнив их разговор в баре «Рандеву», Сай улыбнулся.

— А я уже говорил тебе: я не собираюсь тебя обманывать.

Он поднялся с кровати и начал собираться как бы между прочим, мягко и незаметно. Саша не пыталась его задержать — лишь молча наблюдала за тем, как он облачает своё тело — крепкое, стройное и гибкое, как у акробата — в неброскую тёмную одежду, в которой он к ней пришёл.

Тело Сая не напоминало гору мышц, нашпигованную имплантами, на которую был похож Форд. Оно было красивым и грациозным, храня все свои секреты, которые отличали его от тела обычного человека, глубоко внутри. Восточный стиль кибернетического модифицирования тела был более минималистичным и изящным, чем западный. Удерживая в этом деле пальму технологического первенства, азиаты умели придавать своим изобретениям более эстетичную форму без ущерба для функциональности.

При взгляде на это тело в сердце каждой женщины зарождалось инстинктивное желание сказать или сделать что-то, чтобы оно оставалось доступно ей ещё хотя бы немного. Но Тёрнер не собиралась поддаваться его животному магнетизму снова. Уж точно не раньше, чем они оба переварят случившееся сегодня и наведут порядок в своих мыслях.

Улыбка сошла с его лица, взгляд сделался снова хладнокровным — словно он стряхнул с себя непривычное и чем-то тревожное ощущение тепла, и вновь устремил взор в полное опасностей неопределённое будущее. Лишь когда он полностью оделся и собрался, решительность покинула его. Замерев у двери, он посмотрел на Сашу, которая к тому моменту присела на кровати, не спеша накидывать на себя халат.

— Что, чувствуешь себя безжалостным пожирателем сердец, который обесчестил бедную девочку и бросил её? — передразнила она его, подмигнув. — Пусть совесть тебя не мучает, Дон Жуан. Ты явно сильнее старался удовлетворить меня, чем я тебя. Так что, если кому и пристало оставлять на чай, то это скорее мне.

— Не умеешь ты прощаться, Тёрнер.

— К чёрту долгие прощания. Решил уйти, красиво и загадочно — так иди уже, и не оглядывайся. Позволь даме спокойно поплакать в кружевной платочек.

Чем более безжалостно она его дразнила, тем более он становился растерянным и неуверенным.

— Саша, пожалуйста, пойми, я…

— Да нечего мне понимать, Сай. У каждого из нас есть красивая история о борьбе со своими демонами. И каждый сам решает, когда поставить точку.

Сай посмотрел на неё долгим и задумчивым взглядом.

— Что, если однажды я решу поставить точку с своей? — дрогнувшим голосом спросил он наконец.

— Конечно же, я буду терпеливо ждать тебя с поясом верности на всех полагающихся местах, — заверила Саша, картинно прикрыв те самые места ладонями. — Сколько бы лет это ни заняло!

Сай понимающе улыбнулся, оценив шутку.

— Ну тогда я не прощаюсь, — сказал он прежде, чем выйти.

Когда входная дверь за Саем захлопнулась, Саша подумала, что ей просто жизненно необходим сон. Это было удивительно, что она до сих пор не спит без задних ног, учитывая, что утро этого безумного дня она встретила в своей камере-одиночке в тюрьме Клерво, на другом континенте, откуда и не чаяла выбраться в ближайшие месяцы, а возможно и годы. Эту мысль она додумывала, проходя на кухню (на ходу накидывая на себя халат для душа) и открывая холодильник.

— Просто отлично, — удовлетворённо произнесла она, доставая с полочки на дверце жестяную баночку с двумястами миллилитрами холодного кофейно-энергетического напитка, так называемого «кофе-шота».

По опыту бессонных ночей, которые часто приходилось переживать из-за ненормированного графика, особенно на Марсе, где привычные человеческие биоритмы летят к чертям, Саша знала, что эта дрянь способна и мёртвого поднять из могилы. Впрочем, сна и так не было у неё ни в одном глазу.

Ей, безусловно, придётся хоть немного поспать. И она, конечно же, включит на эти часы онейропроцессинг, в режиме которого её мозг сможет совершить некоторое количество несложных интеллектуальных упражнений. К примеру — запомнит как можно больше фактических данных, которые будут необходимы ей для работы. Но сон не подходил для сложной мыслительной деятельности — для того, чтобы размышлять, делать выводы и генерировать идеи. А значит — сон, пока ещё, подождёт.

— «Афина», дай мне общий обзор о Земле-2, — велела она, проходя в гостиную. — В голосовом режиме, с визуализацией на внешний дисплей.

Искин, незримо присутствовавший в её нейросетях, услышал голосовую команду. В центре полутёмной комнаты возникла огромная — до потолка — модель планеты. Глаза Саши жадно остановились на сверкающей зелёно-голубой громадине, будто она гипнотизировала её своим видом.

— Перед вами — реальная модель планеты «Е» в системе Тау Кита, доктор Тёрнер, — приятным голосом начала брифинг «Афина».

— Насколько она точна?! — спросила Саша, впиваясь глазами в шар.

— Модель построена на данных самого свежего и полного пакета данных от «Лиама», полученного 8-го июня. Этот пакет данных основывается на более чем трёх годах исследований и измерений, проведённых с применением сети орбитальных спутников и внутриатмосферных беспилотных летательных аппаратов. Точность, по состоянию на момент отправки пакета данных, соответствующих 2108 году по земному летоисчислению — близка к 100 %. Оценка основана на презумпции достоверности данных «Лиама».

— К «Лиаму» вернёмся позже. Изложи основные данные по планете!

Пока Саша, ходя по комнате, заворожённо косились на голографический глобус, «Афина» сообщила:

— Как и надеялись астрономы на этапе запуске проекта «Пионер», планета «Е» находится в так называемом поясе Златовласки — вращается вокруг звезды Тау Кита, очень подобной Солнцу, на таком расстоянии, которое максимально способствует образованию на планете пригодных для жизни условий. Речь идёт прежде всего о жидкой воде, атмосфере и температуре…

Мысли Саши опережали монотонное изложение фактов. Её мозг не только жадно впитывал каждую цифру, которую она слышала и видела, но и пронзал взглядом модель небесного тела, в существование которого она до сих пор не могла в душе полностью поверить. Речь «Афины», которая озвучивала самые важные данные, доносилась до неё словно издалека.

— На каком сейчас расстоянии Тау Кита от Солнца?

— 11,8973 световых лет. Согласно метрической системы мер — 112,5573 триллиона километров.

Триллионы километров! Человеку, далёкому от астрономии, невозможно было даже осознать такие расстояния. Рассказывая о них широкой публике, астрофизики обычно прибегали к сравнениям. Поэтому ещё в эпоху, когда изначальный «Пионер» находился на пике популярности, каждый школьник знал, что цель экспедиции находится в пятьсот тысяч раз дальше, чем среднее расстояние от Земли до Марса, и в 293 миллиона раз дальше, чем расстояние от Земли до Луны. Это было самое большое расстояние, которое когда-либо преодолевал космический аппарат, построенный людьми. И хотя за 46 лет, прошедших с дня запуска «Пионера», оно сократилась за счёт собственного движения Тау Кита на целых 64 миллиарда километров — это изменение сделало цель лишь на ничтожную долю ближе.

— Основные орбитальные характеристики планеты совпадают с прогнозными?

— С ничтожными погрешностями.

Тёрнер кивнула (будто кивок требовался компьютеру) и не стала просить Афину повторить цифры, которые были известны ей ещё с детства — ведь именно они в своё время заставили рассматривать Тау Кита Е как цель для межзвёздного путешествия.

В начале XXI века астрономы полагали, что планета вращается вокруг звезды Тау Кита по орбите с большой полуосью в 0,55 астрономических единиц и с эксцентриситетом 0,05е. Простыми словами это означало, что она находится почти вдвое ближе к своей звезде, чем Земля — к Солнцу, а разница между ближайшей и самой дальней от звезды точками (перицентром и апоцентром) — больше, чем у Земли, чей эксцентриситет составляет меньше 0,017е. Эти допущения заставляли предполагать у планеты гораздо более жаркий и экстремальный климат, и атмосферу, подобную атмосфере Венеры.

Но уже в конце 40-ых годов XXI века новые наблюдения с использованием более совершенного оборудования заставили пересмотреть эти расчёт. Большая полуось орбиты оказалась равной 0,85 астрономических единиц — то есть, планета была удалена от своей звезды значительно больше, чем полагали ранее, и лишь немногим меньше, чем Земля от Солнца. Эксцентриситет же планеты оказался равным всего 0,002е — орбита вращения планеты вокруг звезды оказалась практически правильным эллипсом. Новые наблюдения означали, что на планете, скорее всего, куда более мягкий климат, чем учёные думали изначально.

Ещё одним важным открытием оказалось более точное вычисление массы и среднего радиуса планеты. Её масса превышала земную примерно в 4,3 раза, а радиус — в 2,2 раза. Это было очень благоприятным соотношением. Ведь это позволяло предположить, что ускорение свободного падения (число G), или, говоря простым языком, гравитация составляет на планете порядка 8,758 м/с², то есть 89,3 % земной (9,807 м/с²). Это означало чрезвычайную схожесть с Землёй. Для сравнения, гравитация Марса — 37,84 % земной (3,711 м/с²), а Луны — 16,52 % земной (1,62 м/с²).

Даже предполагаемый орбитальный период Тау Кита Е, то есть продолжительность года на ней, кардинальным образом не отличался от земного — составлял 403,62 земных суток.

Эти многообещающие данные позволили исследователям резко повысить индекс жизнепригодности этой планеты и положили начало бурным дискуссиям в обществе, чей интерес к космосу и так был нагрет из-за идущей в те годы полным ходом марсианской экспансии. Апогеем этих дискуссий стало появление проекта «Пионер», официально стартовавшего 9 августа 2058 года. И всё же скепсис в отношении возможности существования атмосферы, а тем более жизни, на этой планете, оставался так огромен, что Саша до сих пор не могла поверить в то, что видит — огромную сферу, густо окрашенную в те же прекрасные белые, синие и зелёные тона, что и Земля. Цвета жизни.

— Какая же она огромная, — проговорила про себя Тёрнер.

Приняв её слова за вопрос, «Афина» сообщила:

— Средний радиус планеты составляет почти 14 тыс. км. Для сравнения, радиус Земли — 6,3 тыс. км. Большая окружность планеты составляет около 88 тыс. км (у Земли — 40 тыс. км). Общая площадь поверхности планеты — почти 2,46 млрд. км2 (Земли — 510,1 млн. км2). Иными словами, планета примерно в 4,82 раза больше Земли, что делает корректным отнесение её к классу «суперземля».

— Это слабо сказано. И всё это, я погляжу, залито водой!

— Верно. Однако, 15,94 % поверхности (392 млн. км2) занимает суша. Это более чем в 2,5 раза превышает площадь земной суши (около 150 млн. км2). Суша представлена крупным материком (227 млн. км2), центр которого располагается в районе экватора, тремя материками меньшего размера (71 млн. км2, 35 млн. км2 и 29 млн. км2) и множеством островных архипелагов, которые расположены в разных частях планетарного океана.

— Рельеф действительно такой гористый, как кажется?

— Самой высокой точкой является вершина высотой 25 234 метра над уровнем океана — примерно втрое выше, чем гора Эверест на Земле, которую вы так и не собрались покорить в юности, доктор Тёрнер.

— Обалдеть!

— Самую же низкую точку на данный момент не удалось определить. Согласно очень предварительным оценкам геологической структуры планеты, сделанным «Лиамом», некоторые океанские жёлоба могут превышать глубиной 50 километров ниже уровня планетарного океана, то есть — впятеро глубже, чем Марианская впадина на Земле.

Едва переварив головокружительные цифры, способные довести до оргазма гигантомана, Саша спросила:

— Как я понимаю, скорость планетарного вращения оказалась чуть ниже земной?

— Верно. Планета вращается вокруг своей оси со скоростью 1459,62 км/ч, на 12,8 % медленнее Земли. Как следствие, продолжительность суток там несколько больше, чем можно было бы ожидать, зная разницу в размерах планет. Сутки там длятся 60 часов 18 минут, то есть более 2,5 земных суток. Продолжительность местного года составляет 160,18 местных суток. Как и на Земле, долгота дня отличается в зависимости от географических координат. На экваторе день круглый год длится около половины суток, а на полюсах — …

— Это я понимаю, «Афина». Уроки физики я не прогуливала.

— Мои алгоритмы позволяют предположить, что ваша реплика является сарказмом, которым вы желаете подчеркнуть, что я сообщаю уже известную вам информацию, доктор Тёрнер. Это предположение верно?

— Забей. Забыла, что говорю с искином.

— Что ещё вы хотели бы знать, доктор Тёрнер?

— У неё три чертовски крупных спутника, — пробормотала Саша, расхаживая вокруг сферы и рассматривая её со всех сторон.

— Самый крупный имеет средний радиус 5 143 км, второй по величине — 3 298 км, самый малый — 2 188 км. Для сравнения, радиус Луны — 1 738 км.

— Господи! Страшно представить себе, каким законам там подчиняются приливы и отливы.

— Этот вопрос уже определённым образом изучен. По предварительным данным…

— Забудь. Потом о приливах. Что с температурой?

— Температура воздуха у поверхности планеты над сушей в районе экватора в период наблюдений составляла от 28 до 87 градусов по Цельсию в светлое время суток и от 8 до 47 градусов по Цельсию в тёмное время суток, в зависимости от климатических зон, на формирование которых влияет значительное количество факторов. Существуют обширные условно-благоприятные климатические зоны, в которых температура в период наблюдений колебалась от 28 до 53 градусов по Цельсию в светлое время суток и от 8 до 23 градусов по Цельсию в тёмное время суток.

— Жарковато, конечно. Но, чёрт возьми, это гораздо лучше, чем где-либо ещё за пределами Земли!

— Если говорить о достаточно изученных человечеством небесных телах, то ваше утверждение верно. При этом позволю себе отметить, что температура воздуха у поверхности в районе полюсов планеты — менее благоприятна для жизни. Она составляла в период наблюдений от -56 до -113 градусов по Цельсию.

— Что ж, на земных полюсах — тоже не курорт. Что с влажностью и осадками?

— Среднегодовая абсолютная влажность воздуха в районе экватора — порядка 92 грамм водяного пара в 1 м3 воздуха, что незначительно выше среднегодовой влажности в экваториальной зоне Земли. Атмосфера характеризуется обильными осадками со среднегодовой нормой, которая предварительно оценивается в 1990 миллиметров, что более чем вдвое выше, чем примерно 990 миллиметров на Земле.

— А как насчёт давления и состава атмосферы?

— Обычное атмосферное давление у поверхности планеты составляет 99,221 Паскаля, что практически равняется земному — 101,325 Па. Плотность атмосферы планеты очень близка к земной, что ясно, учитывая схожесть их химического состава. В составе атмосферы планеты преобладают по объёму азот (65,2 %) и кислород (29,5 %). Как известно, в атмосфере Земли также преобладают именно эти газы — их содержание составляет 78 % и 21 % соответственно. Существует ряд различий в газовом составе, в частности — сравнительно высокое содержание в атмосфере планеты гелия (порядка 2,8 %), который в атмосфере Земли содержится лишь в ничтожном количестве. Однако эти отличия не являются фундаментальными.

— Охренеть, — поразилась Саша вслушиваясь в цифры. — Это невероятно! Она настолько… чтоб меня, похожа на Землю!

— Вы абсолютно правы. Атмосфера этой планеты, безусловно, пригодна для обитания водно-углеродных форм жизни, сопоставимых по своей биологии, с многочисленными оговорками, с земными формами жизни. Неоспоримым доказательством такой пригодности является присутствие большого разнообразия таких форм жизни в её биосфере.

— Каких форм жизни?! Расскажи о них больше! — с замиранием сердца потребовала она.

Размышления о Сае, с которым они только что были близки, отправившемся в неизвестность, навстречу опасности, ещё какое-то время находилась на задворках её сознания прежде, чем исчезнуть вообще.