Взломщики сердец, или Хождение в Страну пяти рек

ЛЕКЦИЯ В АМБАЛЕ

В ушах наших еще звучали разнообразные поэтические призывы, когда мы вернулись в отель. Хотелось насладиться тишиной. Однако украинец поступил иначе. Открыв чемодан, он извлек из него бумагу, густо исписанную ужасным почерком.

— Неужели бацилла поэзии поразила и тебя? — со страхом спросил Даршан. — Ты хочешь соревноваться с йогами в выносливости и написать об этом поэму?

— Не совсем так, — ответил Бенюх. — Я думаю сейчас о народе, который ив мрака поднялся к солнцу. От невежества к спутникам. Это мои записки о советской молодежи. Ведь завтра мне читать об этом лекцию в Амбальском колледже. Разве ты забыл? Я хочу подготовиться. И ты будешь первым моим слушателем.

Мелкие струи красноречия сливались в ручейки, пенджабец вздохнул, понял, что заснуть не удастся и придется слушать…

О ребятах, которым на роду было написано стать преступниками и беспризорниками, но которые стали пионерами…

О «Педагогической поэме»…

О Павке Корчагине, читающем в депо про Джузеппе Гарибальди…

О винтовках и книгах…

О кранах и дымящимся трубах…

О Зое Космодемьянской и молодогвардейцах…

И наконец, о спутниках, лунниках, космических кораблях — этапах большого пути страны, народа, молодежи…

С первыми лучами солнца мы отправились в Амбалу. По обеим сторонам дороги вздымались волны спелой пшеницы. Изредка навстречу попадались крестьянки: кувшины кислого молока и корзины с чапати непостижимым образом держались у них на головах. Они опешили накормить завтраком мужей и братьев. Дорога была почти пустынна, и Гурбакш Сингх прибавил скорость. Через полчаса мы въехали в Амбалу, а несколькими минутами позже уже были в Амбале второй.

Почему две Амбалы? Вторая Амбала — это военный городок. Здесь расположены казармы и офицерские дома. Есть свой рынок, кинотеатры и рестораны. Это «аристократический сеттльмент», Амбала для избранных, в отличие от Амбалы гражданской. В Пенджабе, да и во всей Индии, часто встречаются города-близнецы. Есть два Джалландара, два Амритсара. Такие города-близнецы — наследство англичан, которые стремились возвести стену между армией и народом.

Гурбакш Сингх остановил машину у резиденции ректора того колледжа, куда Бенюха пригласили прочитать лекцию.

Ректор жил в огромной квартире. Видимо, чтобы не нарушать общего «военизированного» стиля, его апартаменты вытянулись, как солдаты на плацу. В роскошно обставленной гостиной стояли громоздкие софы, в середине — стол, покрытый пластиком, на нем — фарфоровая пепельница, на полу — ковер с полосками всевозможных цветов и размеров. На голубых стенах висели репродукции абстрактных картин и цветные фотографии европейских пейзажей. Поразительно, в гостиной не было ничего пенджабского, более того, ничего восточного.

— Хэллоу! — воскликнул хозяин неестественно громко и, как нам показалось, с некоторым удивлением.

— Как вы попали сюда? Проездом в Симлу или Амритсар?

Теперь наступила наша очередь удивляться.

— Симла? Амритсар? Вы же, кажется, пригласили меня прочитать лекцию о советской молодежи? — сказал Бенюх.

— Ах, боже мой! Это совершенно вылетело у меня из головы. Столько дел, такой огромный колледж, столько студентов, ни минуты покоя! Может быть, удастся что-нибудь придумать, но я не уверен. Одно за одним: у студентов на носу экзамены, профессора готовят билеты, в лекционном зале какая-то выставка, а если устроить лекцию на улице, чего доброго пойдет дождь, а то и буря начнется, кто знает, сейчас погода так изменчива. Но не волнуйтесь. Давайте лучше выпьем чаю.

Даршан Сингх не отрывал взгляда от красочного американского календаря, висевшего за спиной Бенюха. Там красовался портрет американского президента с каким-то изречением, вероятно, самой горячей цитатой из очередной речи на тему о «холодной войне».

Подали чай, сахар, молоко. Завязался бессодержательный «разговор вежливости». Даршан Сингх сидел в дальнем углу, удивляясь людскому непостоянству. Он и раньше встречался с ректором. Тогда ученый муж источал патоку, приглашал в гости, обещал теплую и сердечную встречу. Даршан Сингх вспомнил, как этот джентльмен месяц назад вошел в кабинет Бенюха в Нью-Дели. В те дни в столице с огромным успехом выступал Башкирский ансамбль народного танца. Ректор хотел пригласить артистов в колледж. Но программа ансамбля и так была перегружена, и, видимо, решив чем-то себя компенсировать, ректор попросил представителя журнала «Советская земля» выступить перед студентами. Были назначены день и час…

Мы не допили чай и, простившись, оставили ректора в вихре сомнений, с его дождями и бурями.

Даршан Сингх хотел повидать приятеля, лектора колледжа. Подойдя к зданию, мы увидели на стене надорванную ветром афишу. Она сообщала, что представитель Информационного агентства США прочитает лекцию о… советской системе образования! Лекция состоялась за несколько дней до нашего приезда. Все стало ясно.

Мы разом превратились в сердитых молодых людей. Но самым сердитым был Гурбакш Сингх. Он бушевал:

— Ну и тип! Ну и лицемер! — восклицал он. — Попадись он мне в пустыне, ни за что не подвез бы! А ты что думаешь, Даршан?

— Из него получился бы хороший «Герой недели» в «Шанкар’з Уикли»[4].

Гурбакш Сингх остановил «Победу» у ворот колледжа. Бенюх вышел покурить. Было рано, но студенты уже собирались, они заинтересовались иностранцем, стоявшим у ворот. Кто-то сообразил, в чем дело, и спросил:

— Это вы должны были сегодня выступить с лекцией? Да?

— Да, я, но мне не придется читать лекцию.

— Почему же? — с удивлением спросил другой студент.

— Потому что ваш ректор предсказал плохую погоду.

Студенты улыбались. Вероятно, они знали, что их шеф увлекается политической метеорологией. Завязался разговор, постепенно перешли к теме несостоявшейся лекции — к проблемам образования в СССР. Слушателей становилось все больше. Бенюха окружило множество красочно одетых юношей и девушек. А минут через двадцать уже всю приезжую троицу обступила толпа любопытных. Посыпались вопросы. Студенты хотели знать все. Об учебниках и «стилягах». Об Университете Дружбы и стипендиях. О женатых студентах и тех, кто работает и учится. О забытой проблеме совместного обучения и новой практике производственного образования.

Не было трибуны и председателя, не было обычных формальностей. Была простая и теплая встреча, настоящая встреча друзей.

— Итак, — резюмировал Бенюх, когда зазвенел звонок и студенты разошлись по аудиториям, — они действительно интересовались своими советскими сверстниками и тем, как живут, учатся, развлекаются наши ребята. Они хотели это услышать не с чужого голоса. У них веселые, юные лица, которые напомнили нам лучшие годы нашей жизни. Индийцы — это добрые, блестящие глаза, это руки, протянутые для дружеского рукопожатия. А если и мелькнет где злой взгляд, то ведь арифметика не за него: он один против девяноста девяти.