Взломщики сердец, или Хождение в Страну пяти рек

ШКОЛЫ В ПЕНДЖАБЕ

Пенджабец еще не появился на свет, а родители уже решают его судьбу. Если младенцу повезет на родителей с кошельком и он попадет в пятнадцать процентов населения штата, которым суждено получить образование, его учение будет рассчитано с пунктуальностью железнодорожного расписания.

Дожив до пяти лет, пенджабец в сопровождении торжествующего родителя устремится в начальную школу. В течение четырех лет он будет на побегушках у учителей, познакомится с родным и государственным языками, получит представление об арифметических действиях и географии Пятиречья.

Затем, если он не провалится на экзаменах или даже провалится, но его отец сумеет произвести должное впечатление на директора, ему вручат аттестат для поступления в «хай скул», т. е. среднюю школу. В этой школе стоят парты (вместо джутовых ковриков в начальной), а черные доски сияют, как ботинки, которые чистильщик надраил лучшим кремом «Кави». По вечерам — игры, по утрам — молитвы, а между уроками — немыслимые манипуляции с туловищем, руками и ногами, носящие невинное название «физкультура».

В «хай скул» ребята более глубоко постигают языки, которые изучали в начальной школе, кроме того, приступают к английскому языку, рисованию, истории Индии и Англии и географии своей родины. О географии Советского Союза школьники получают весьма поверхностное представление в девятом и десятом классах. К сожалению, до сих пор наша страна частенько выступает перед индийскими школьниками в своем дореволюционном обличье. Учебники время от времени перерабатываются, их подтягивают к сегодняшнему дню. Однако учащиеся иной раз по-прежнему уверены, что в Сибири люди строят дома из снега, олени — основное средство передвижения и лишайник — главный представитель сибирской флоры.

В «хай скул» проходят также географию Азии, начатки физики и химии, санскрит и персидский язык.

Если на протяжении школьного курса ученик покажет хорошие результаты благодаря упорному труду или родительским вспомогательным средствам, ему дадут визу в десятый класс. Теперь его познания будут проверять не местные авторитеты, а университетские. Ему придется вспомнить все, что прошло мимо ушей за эти годы, и постичь искусство зубрежки. Он обязан предугадать вопросы, которые встретятся на экзаменах, и мобилизовать всю свою смелость. В экзаменационном зале у него должны вырасти десятки рук и глаз, как у героев индусской мифологии.

Наконец, одолев последнюю дистанцию, он попробует свои силы в более серьезных делах: в искусстве машинописи или в поисках работы; может быть, он решит помогать отцу или старшему брату в их «деле» или же пойдет в колледж. Поступление в колледж зависит от множества обстоятельств:

а) желания и возможности родителей выдержать финансовое бремя;

б) симпатий и антипатий родителей (некоторые считают, что сын, поступивший в колледж, — это стрела, которая никогда не возвратится; другие если и разрешат наследнику покинуть отчий дом, то с непременным условием: он обязан стать, скажем, судьей, и никем более);

в) симпатий и антипатий самого абитуриента.

Но вот он попадает в колледж и начинает совершенно новую жизнь. У него мало забот (в основном денежные), еще меньше трудов (на лекции он почти не ходит). Для него наступает эпоха мирских, не всегда невинных радостей. Конечно, иногда придется спотыкаться о гранит науки, листать учебники (которые, между прочим, строятся по вопросно-ответной системе) или «конспекты» по английской литературе, экономике, философии, химии, физике, ботанике, биологии. Между прочим, эти конспекты — великая вещь. Сто граммов конспектов заменяют килограммы книг!

Через дна года юного энтузиаста снова ждет университетская экзаменационная голгофа. Если «конспекты» содержатся в надлежащем порядке, ему удается подняться на ступеньку выше. Он получает звание «студента гуманитарных (или точных) наук» и «промежуточный» статут на трудной стезе познания.

Если все движется по предначертаниям судьбы и родители не лишают юношу материальной поддержки, он переходит на третий курс, приближаясь к желанной цели — степени бакалавра искусств или наук.

По-прежнему конспекты будут оберегать его от превратностей студенческой жизни. Он может витать в каких угодно облаках и не слышать ни единого слова профессоров, но, будьте уверены, конспекты не подведут. Двухгодичная осада заветной степени бакалавра состоит в основном из повторения уже знакомых вещей и оставит в памяти несколько лишних подробностей. Пережив муки последних университетских экзаменов, студент станет выпускником.

Выпускнику предоставляется на выбор несколько дорог. Он может попробовать убедить родителей в необходимости дальнейшего материального содействия. Тогда ему удается продолжать совершенствование в науке. Или подыскать работу и, наконец, самому хоть раз послать сотню рупий родителям.

Допустим, финансовая проблема успешно решена. Тогда выпускник должен наметить определенную область своих исследований. Это нетрудно. Опыт предшествовавших бурных лет подскажет, какой предмет приятнее изучать по учебникам, а не по конспектам. Теперь он оставит спорт и прочие утехи — удел новичков. Он, безусловно, не упадет под огнем оставшихся экзаменов, ибо за плечами ветерана десятки выигранных у профессоров сражений. И вот в руках у него диплом магистра. Вероятно, до конца его дней диплом будет украшать рядом с изображениями богов и святых одну из стен дома в назидание потомству.

Диплом приносит единственный доход: можно продать учебники. Конспекты за гроши сбываются в утиль. Нужно искать работу. Теперь молодой специалист раскрывает газету только на странице «объявлений». Здесь он надеется наткнуться на что-нибудь в таком роде:

«Требуется магистр наук, химик, на место учителя средней школы. Заработная плата соответственно правительственной шкале. Краткое заявление адресовать п/я 37121 — СН, Трибюн, Амбала».

Или же ему посчастливится увидеть такое, например, объявление:

«Требуется жених, не старше 35 лет, с высшим образованием, хорошего поведения, приятной внешности, желательны деловые склонности. Для девицы из сикхской (либо мусульманской, либо индусской) семьи».

Он тут же отправит груду заявлений и характеристик по различным адресам. Начнется паломничество к возможным работодателям. Его будут опрашивать о чем угодно, только не о том, что его интересует. Он сведет знакомства в очередях на бирже труда, разыщет адреса влиятельных знакомых и родственников и у всех попросит рекомендации. В конце концов ему разрешат осчастливить своим присутствием какую-нибудь контору.

Пенджабские студенты преданны своим колледжам. Им все там мило и дорого, кроме экзаменов. Как бы здорово было ликвидировать эту скверную практику унизительной, школярской проверки! Однако пока еще никто не пытался доставить студентам такое удовольствие. Но сами студенты — боевые ребята. Препятствия им не страшны. Не раз студенческая ярость обрушивалась на экзаменаторов.

Предположим, накануне экзамена студенты решают, что завтрашний день не сулит им ничего хорошего. Тогда один из них, выражая общие сомнения относительно необходимости столь частых проверок знаний, направляется в кабинет ректора и бросает воинственный клич: «Отложить экзамен!» Студенческая масса уже готова к бунту и только ждет сигнала. Сотни глоток повторяют призыв. Занятия кончаются, двери хлопают, стекла бьются, и всюду, в том числе на досках и спинах, появляются написанные мелом лозунги.

Ректор окажет сопротивление. Он рискнет утверждать, что экзамены необходимы, что без них нет образования и он не допустит столь вопиющего нарушения дисциплины. В ответ студенты истошнее закричат, громче захлопают дверьми, лозунги на спинах станут смелее. Соответственно возрастет решимость ректора отстоять дисциплину. Он даже прибегнет к помощи полиции, которая изолирует самых непокорных. Напряжение достигает высшей точки. Наконец ректор уступит и согласится с требованием масс. Отчаявшись сломить волю бунтовщиков, он в конечном итоге отменит экзамен.

Но порой возникает иная ситуация. Студенты решают, что они достаточно подготовлены к испытанию. Они входят в аудиторию, получают билет и в мгновение ока понимают, что поддались иллюзии. В билетах какие-то неожиданные, непонятные вопросы, на которые невозможно ответить. И тогда самый смелый (и самый ленивый) крикнет: «Мы это не проходили!» Тут все рвут билеты и с оскорбленным видом покидают зал. Летят телеграммы в соседние колледжи, вице-канцлеру университета, министру образования штата. Начинается очередной цикл волнений, сопротивлений, репрессий и… переэкзаменовок. Спустя несколько месяцев студенты получают более простые вопросы, которые легко предугадать. Даршан Сингх вспомнил, что в свое время ему довелось участвовать в подобной операции. Вопросы на выпускных экзаменах показались студентам слишком «общими», они ожидали вопросов книжных, т. е. тех, ответы на которые содержались в конспектах. Поднялся крик: «Мы это не проходили!» Последовала церемония уничтожения билетов, выход из зала, телеграммы властям. Вскоре была назначена переэкзаменовка.

Иначе обстоит дело со студентами вечерних факультетов. Они старше и опытнее, имеют ворчливых жен и надоедливых детей. Естественно, им не до милых шуток, которыми забавляются холостые шалопаи. На занятиях они послушны и доверчивы. Преподаватели, занимаясь с ними, отдыхают. И ректор счастлив: по части порядка и соблюдения правил студенты-вечерники превзошли его самого.

Существует еще одна категория студентов — посещающих так называемые «учебные цехи», респектабельные заведения вроде Центрального городского колледжа, Республиканского колледжа, Восточного колледжа. Собственно говоря, это арендованные помещения, где утром и вечером профессора диктуют готовые ответы на возможные экзаменационные вопросы. «Студенты» прилежно зубрят ответы, надеясь на память, которая, кстати говоря, их частенько подводит. За шесть месяцев перед экзаменами они запоминают столько, сколько не смогли бы выучить и за два года обычных занятий. Такие не бастуют: им просто некогда. Они требовательные клиенты и не хотят швырять на ветер ни пайсы. А каждая пропущенная лекция — это потерянные рупии.

Проспекты подобных заведений сообщают, что на каждом экзамене их питомцы обнаруживают успехи. Каждый Колледж утверждает, что именно его студенты лучше других подготовлены для университетских экзаменов. И хотя лишь немногие счастливцы ухитряются пролезть сквозь игольное ушко, проспекты неизменно трубят о «стопроцентном успехе».