Whore

28.

Музыкальное сопровождение:

Lana Del Rey – The Blackest Day

С того момента, как Дэн вышвырнул меня из своей жизни и отправил жить за пределы клетки, прошло две недели. Первое время мне было очень трудно совладать с собой, было трудно привыкать к тишине, спокойствию, к одиночеству и сводящему с ума ожиданию. Время тянулось для меня мучительно медленно, словно вселенная решила специально поиздеваться надо мной, превращая каждый день в фильм замедленной съёмке. Пустота в груди росла и крепла с каждым моим вдохом, боль утихала лишь на время, но она всегда возвращалась обратно ночью. Когда мрак господствовал в комнате, боль всегда возвращалась и топила меня, впечатывала лицо в вязкое дно чёрного океана своего, убивая медленно и изощрённо. Ночью возвращались икошмары. Моего личного демона больше не было рядом, и отгонять тварей с когтистыми лапами больше некому было. Они тянулись ко мне своим длинными лапами, отдавая тени на стены, царапали волосы длинными когтями, хватали за одежду, утащить меня за собой в ад пытались. И я кричала во сне, пытаясь отбиться от них. Но не было рядом никого, кто мог бы помочь. Я просыпалась в поту, и не смыкала глаз до самого утра. Боясь возвращаться во тьму. Порой мне казалось, что кто-то сидит рядом и внимательно смотрит за мной, во время того, когда моё тело в агонии кошмаров бьётся, и по голове ласково гладит. И я знаю, что это возможно, сама смерть за мной наблюдает, выжидая удобного момента, чтобы забрать меня с собой. Тьма внутри меня вновь выть истошно начала от голода, и вой её креп и рос, голод становился безумным, ведь пищи рядом больше нет, и это с ума меня сводило. Я чувствовала, как её длинные когти царапали меня внутри, но упорно терпела боль, и игнорировала её приказы найти новую жертву, которую на алтарь жертвенный положить можно.

Я перестала спать ночью, засыпала лишь, когда солнце показывалось из-за горизонта, и первые его лучи просачивались сквозь окна в мою комнату. Шторы я тоже перестала занавешивать. С каждым днём, мой внешний вид ужасал меня всё больше и больше, и я действительно стала похожа на живого мертвеца. Погружаясь всё глубже и глубже во тьму, утопая в вязком иле океана. Тепло не ощущалось на ладони ничем приятным, вкус еды казалсяпротивным и сырым, а мир вокруг приобрёл ещё более мрачно-серые тона. Даже Атто не мог спасти меня от этого забвения. Невидимые шрамы на спине от вырванных крыльев гнили и кровоточили, а кольца на пальцах позволяли забыться лишь на короткий промежуток времени. Слёзы постепенно высыхали, и в конце концов, иссякли. Дыра в груди росла, дышать становилось тяжело, ибо одиночество давило на меня, прессовало. Я не ненавидела Дэна, нет, я тосковала по нему. Не желая учиться жить без него. Свобода эта мне клеткой отныне будет, из которой я никогда не смогу выбраться. Дэн лично меня в эту клетку засадил, на замок её запер и ключ выкинул. И теперь я навечно заперта в ней. О будущем думать не могу, ни о чём думать не могу, потому что больше ничего не хочется.

Хочется лишь покоя…

Хочется обратно домой.

Обратно в руки своего демона попасть. И одержимость эту прекратить.

Дэн выиграл и получил то, что хотел. Он без меня жить сможет дальше, а я без него – никогда не смогу больше. Татуировки на рёбрах напоминают об убийствах, о крови на моих руках, и клеймо грязи ставят. Я постепенно сдаюсь вечности и мраку, не имея сил для борьбы. Обещание было нарушено, а спасать меня, больше некому. Я сама по себе отныне. Лишь тьма внутри, и одиночество мои спутники жизни.

Комната, которую мне выделил Доминик, была небольшой, но уютной. Атто быстро в ней освоился, как и я. Забота и уход за Атто свалился полностью на меня, но в каком-то смысле, это было даже хорошо, потому чтоэто помогало мне отвлечься. Помня слова Доминика о том, что мне здесь не место, я старалась как можно реже выходить их комнаты, и спускалась поесть, лишь когда меня Велес звал. Сам же он, постоянно заходил ко мне, спрашивал о самочувствии, и говорил о том, что слышит мои крики ночью. Он таблетки мне оставляет, но я не пью их, ибо нет в этом смысла. Это не поможет, не спасёт меня от теней и одиночества. Любые мои разговоры о Дэне, Велес пресекал сразу же. С Домиником я пересекалась редко, но если мы и встречались, то я каждый раз ловила на себе его ненавистные взгляды. И я даже не вправе винить его или обижаться на подобное отношение ко мне. Нет. Я всё прекрасно понимаю.

Малышка Джо казалось просто не желала отлипать от меня, постоянно бегая ко мне в комнату, она показывала мне своих плющевых друзей, пару раз она даже проводила мне экскурсию по дому. Однако больше всего, она радовалась, когда я разрешала ей играть с Атто. Он, первое время, с осторожностью относился к ребёнку, но после более тщательного знакомства с малышкой, смог принять. Я объяснила Джо, что Атто нельзя обижать: дёргать за шерсть, усы, хвост, потому что он хищник и может больно укусить. Так же, я показала ей, как правильно играть с ним, чтобы она не получила никаких повреждений. И только рядом с чистой, невинной душой этой малышки, я чувствовала себя более-менее спокойно. От девочки буквально исходил яркий золотистый свет, чистый свет её души, когда же вокруг меня тьма и мрак летали. Иной раз мне было страшно прикасаться к Джо, потому что я боялась замарать её душу. Боялась испачкать и в жертву её превратить. Мне не хотелось пугать малышку, к тому же, я понимала, что не имею права портить её своими мыслями, словами, поступками, я помнила слова Велеса, и поэтому, старалась вести себя сдержанно. А иной раз, мне даже удавалось улыбаться. Я всё ещё не могла принять тот факт, что матерью Джозефины была Каммила, и каждый раз, когда девочка прибегала ко мне, я внимательно изучала её, подсознательно сравнивая с Каммилой. Пожалуй, из общего у них были некоторые схожести черт лица ицвет волос. В остальном, Джозефина была точной копией Велеса.

Я так и не смогла звать его настоящим именем. Сил на то, чтобы терзать себя мыслями о поступке Каммилы, об отце Велеса у меня не было. Но точно знала, что я бы, ни за что бы, не простила Каммилу за её предательство, и точно была уверена в том, что ранее отец Велеса служил Клану. Потому что заметила на его шею татуировку в виде волка – метки принадлежности к Северному клану. Но говорить об этом с кем-либо мне не хотелось.

Сейчас на улице солнечная погода, мороз не слишком сильный, а ветра нет. Белоснежные кристаллы снега переливаются на солнце, создавая имитацию большого бриллиантового океана. Пока Атто радостно носится по снегу, периодически проваливаясь в сугробы, я и Джозефина пытались слепить снеговика. Утром малышка прибежала ко мне и буквально упросила пойти вместе с ней слепить снеговика, потому что Доминик и Велес будут вынуждены отлучиться по делам. Признаться честно, привилегия остаться один на один с Джозефиной меня не сильно обрадовала, ибо я просто не знаю, как заботиться о ребёнке. В приюте обо мне никто не заботился, и не показывал, как надо вести себя с другими детьми. Нет. Приют навсегда останется в моей памяти отголосками криков, насилия, обречённости и одиночества, и боли.

– Он сишком тяёлый, помоги! – кричит Джо, пытаясь перекатить небольшой снежный шар – основу для снеговика. Я тут же бросаюсь на помощь ребёнку, и голыми руками удерживаю снежный шар. Где-то позади раздаётся рык Атто, а я внимательно смотрю на краснощёкого ребёнка, что мило дует губы.

– Тяёлый, – вновь говорит Джои ударяет варежкой по снегу.

– Этого хватит для основы? – спрашиваю я, перекатывая шар к себе.

– Нет, надо босе, – отвечает Джо. – А ты зяла моковку?

– Зачем?

– Нос, моковкаэто носик сеговика!

– Прости, Джо, но я совсем забыла про морковку. Может быть, мы могли бы сделать снеговику носик из чего-то другого?

– Нет, надо моковку, сходи за ней!

– Давай сделаем вот что, мы сначала слепим снеговика, а потом уже сходим за морковкой. Хорошо?

– Да.

Вздохнув, я начинаю катать снежный шар, чтобы сделать его больше.

Спустя тридцать минут, все три снежных шарабыли выложены в нужном порядке, а морковь прочие элементы декора ожидали своего часа.

С моей помощью Джо, прикрепила на лицо снеговика две пуговицы, которые служили своеобразными глазами, морковный носик и улыбку, в виде нитки. Руками снеговику служили палки. Малышка даже принесла один из своих шарфов, чтобы повязать его на шею снеговика.

– Касиво, это Олов, – засмеялась малышка, хлопая в ладошки.

– Олов? Это его имя? – спрашиваю я, выгибая бровь.

– Да, его зовут Олов, он юбит якией оятия*, – смеётся ребёнок, и обнимает меня за ноги, чем вводит меня в ступор.

– Ох, это… Хорошо, – отвечаю я, подмечая, что у малышки весьма богатая фантазия. Я аккуратно хлопаю ребёнка по плечу, и чувствую, как тьма внутри урчать начинает, замечая свою будущую жертву. Но я пытаюсь сдержать её и блок поставить в сознании, чтобы защитить ребёнка.

– Хоодно, – внезапно говорит ребёнок.

– Пойдём, скорее, домой, – отвечаю я. – Атто, ко мне!

Услышав команду, Атто со всех ног бежит ко мне, а когда прибегает, то я беру его на руки и подталкиваю Джозефину ко входу домой. Ребёнок радостно бежит впереди, покая иду следом, чувствуя некое беспокойство. Наверное, нужно сделать для неё чай или какао.

Зайдя в дом, я опускаю Атто на пол исняв с себя верхнюю одежду, помогаю раздеться ребёнку. Повесив одежду на вешалку, я присаживаюсь на карточки перед Джо и говорю:

– Как на счёт горячего какао?

– Да! – радостно визжит ребёнок, и прыгает на меня, обвивая маленькие ручки вокруг моей шеи. – На лучки.

На несколько минут я застываю, боясь дотрагиваться до ребёнка, но потом, всё же решаюсь сделать хоть что-то, чтобы перестать пугать ребёнка.

– Л-ладно, – отвечаю я, и, обняв малышку, встаю, а Джо обвивает мою талию ногами. Тьма внутри начинает мурчать, но я приказываю ей заткнуться. Нет. Она не получит этого ребёнка себе. Я не позволю. Она будет страдать из-за меня.

– Время горячего какао?

– Да.

***

Когда стрелки часов переливали за четыре, Джозефина мирно спала на моих коленях, а очередной мультик по телевизору подходил к концу, я вымоталась настолько, что буквально валились с ног от усталости. Сидеть с маленьким ребёнком совсем не просто, и если честно, я удивлена тому, как Велес и Доминик решили оставить Джо со мной. Я абсолютно точно знаю, что Доминик считает меня сумасшедшей, и, возможно так и есть, раз я одержима Дэном. И почему же тогда он решился оставить ребёнка со мной? Возможно, лишь потому, что Велес знал о том, что я никогда не смогу навредить ребёнку, и сказал об этом своему отцу. Возможно лишь поэтому, Доминик решился на это.

Вздохнув, я кидаю беглый взгляд на окно, где уже смеркалось, и откладываю пульт в сторону. Велес и его отец задерживались уже весьма прилично, и я очень надеюсь, что с ними ничего не случилось. Потому что я не знаю, что делать в подобных ситуациях. Кому звонить и куда идти. Я совершенно не готова. Где-то в прихожей раздался скрежет когтей, наверняка, Атто опять поскользнулся на полу. Я осторожно поглаживаю Джо по волосам, чувствуя их мягкость. Наверное, стоит отнести её в кровать.

Осторожно взяв малышку на руки, я поднимаюсь на второй этаж и направлюсьна второй этаж, в её комнату. Кое-как открыв дверь, я укладываю Джозефину на кровать, и накрываю пледом. Включив ночник, чтобы малышка не испугалась, я поправляю плед и, собираюсь уходить, как вдруг замечаю на прикроватной тумбе, рядом с ночником и игрушкой слона, рамку с фотографией. Подойдя ближе, я беру в руки рамку и удивлённо смотрю на совместную фотографию Велеса и Каммилы. Я никогда раньше не задумывалась о том, как они смотрятся вместе, а теперь вижу, понимаю, что они – прекрасная пара. Думаю, что это фото сделано ещё до появления Джозефины, потому что Каммила здесь совсем юная, а Велес… Не такой хмурый, как сейчас. И они правда хорошо смотрятся вместе. Как пара. Как единое целое. Я кидаю беглый взгляд на умиротворённое лицо Джо, и понимаю, что, даже не смотря на предательство, Каммила любит своего ребёнка. Я хорошо помню наш разговор с ней, помню её слова. Она готова на всё, чтобы защитить свою дочь. Однако, это не оправдывает её связи с Ричардом. Нет.

Я немного завидую Джозефине, потому что у неё есть то, чего никогда не было и не будет у меня. У неё есть семья, а у меня есть только я. И больше никогои ничего нет. Я даже не знаю, для чего просыпаюсь, каждое утро и ради чего дышу. Я просто делаю это механически, как привычку. Вздохнув, я ставлю рамку с фотографией обратно, как вновь замечаю, что стенарядом с кроватью буквально усыпана фотографиями Каммилы и Велеса. Было там и совместное фото вместе с Джозефиной. Что-то неприятное колит в груди, заставляя меня резко выдохнуть, и схватится за грудь. Острая колющая боль простреливает меня насквозь, словно острая стрела или пуля пистолета, от чего мне хочется кричать. Я сгибаюсь по полам, а перед глазами тьма начинает расползаться. Страх и паника начинают биться в сознании, я делаю глубокие вдохи и выдохи, но боль не утихает. В ушах вакуум образуется, а холод тело стремительно окутывает. И вновь уже знакомая колыбельная смерти на отдалённых глубинах сознания начинает всплывать, из-за чего слёзы брызгают из глаз. Я открываю рот, но голос застревает посреди глотки. Дышать невозможно, я задыхаюсь. А её голос, голос смерти, всё ближе и ближе звучит. Я поднимаю голову, и сквозь пелену и черноту её силуэт перед собой вижу. Она совсем рядом стоит, руки ко мне свои тянет, и я молюсь лишь о том, чтобы она поскорее закончила эти муки. Чтобы забрала меня к себе, и я покой обрела. Боль перестала чувствовать. Жаль лишь, что Дэна ещё хоть раз перед забвением не смогу увидеть.

Когда руки смерти почти до меня дотягиваются, она внезапно отступает и исчезает, а я громко всхлипываю, и на пол заваливаюсь, чувствуя, что с меня будто груз тяжёлый сняли. Пелена перед глазами рассеивается, шум в ушах пропадает, лишь боль в груди не утихает, и слёзы по щекам опять текут. Я судорожно выдыхаю, и чувствую чьё-то прикосновение.

– Ты в порядке? – раздаётся незнакомый женский голос. Сморгнув слёзы, я поднимаю голову и вижу перед собой незнакомую девушку. Она сидит на коленях подле меня, и с беспокойством осматривает, словно пытается найти источник боли. Затем, девушка бегло смотрит на Джозефину, а затем вновь на меня.

– Идти сможешь?

– Д-да, – шепчу я. Кое-как встав, я слегка пошатываюсь от головокружения, и вытягиваю руки в стороны, пытаясь удержать равновесие. Незнакомка придерживает меня за талию, помогая устоять на ногах, и выводит из комнаты. Удивительно, как Джозефина не проснулась.

Как только мы выходим, я вновь чувствую слабость, как ноги резко подкашиваются, и падаю на колени. Вновь начинаю задыхаться, от сильных вспышек боли в груди.

– Чёрт, подожди, – говорит девушка, присаживаясь рядом, и кладя свою руку на моё плечо, а затем кричит: – Клаус! Клаус иди сюда, быстрее, мать твою! Саре плохо!

– Откуда… Т-ты… Меня з-знаешь, – шепчу я, поднимая глаза и смотря на девушку.

– Я знаю о тебе всё, – подмигивает она.

– Кто… Ты?– вновь шепчу я

– Всё потом, – отмахиваетсядевушка. – Клаус, блять, где тебя черти носят!

Незнакомка начинает успокаивающе поглаживать моё плечо, шептать что-то, но из-за сильных болей я не могу ничего понять. Я рычу, сжимая ткань водолазки в области груди, хочу, чтобы это поскорее закончилось. Если смерть остановилась, значит, моё время ещё не пришло, тогда почему же мне всё ещё больно?

– Наконец-то! – внезапно выкрикивает незнакомка, и я слышу топот ног позади.

– Сара, -доносится до меня голос Велеса, а в следующее мгновение его руки поднимают моё лицо, заставляя меня смотреть на него.

– Дыши, медленно и глубоко. На раз глубокий вдох, на два, выдох, дыши вместе со мной, поняла?– спрашивает Велес, внимательно смотря на меня.

Я киваю в знак согласия, и подмедленный счёт мужчины, начинаю дышать вместе с ним. Первые несколько минут дышать так, как нужно не получается, потому что с каждым вдохом, внутри словно бомба взрывалась, но затем становилось всё легче и легче. Стальные цепи потихоньку ослабевали, а в лёгкие всё больше и больше кислорода поступало. Режущая боль в груди начала утихать, гаснуть, как пламя спички. Я не смею отвести своего взгляда от глаза Велеса, видя в них огонёк света и тепла. И я тянусь к ним, хотя знаю, что не положены они мне. Не достойна я. Слишком грязная.

– Айви, ты знаешь, где моя комната находится?– спустя несколько минут тишины спрашивает Велес, внимательно смотря в мои глаза, но обращаясь к незнакомой девушке.

– Да, – отвечает, как выяснилось, Айви.

– Беги туда, быстро. Найди на полке ампулу Обзидана, возьми шприц на 5 миллилитров, набери в него лекарство из ампулы и бегом обратно.

– Хорошо.

Как только девушка убегает, я шумно выдыхаю и прикрываю глаза.

– Легче? – спрашивает Велес, наконец-то отпуская моё лицо.

– Почти, – хриплю я, и усмехаюсь. – У твоей дочери весьма крепкий сон. Хорошо, что она не проснулась и не увидела всё это.

«Хорошо, что она смерти облик не видела» -мысленно вторю я.

– Дети спят крепко, и зачастую их очень сложно разбудить. Что произошло?

– Я… Я, – я облизываю пересохшие губы и поднимаю на Велеса взгляд. -Я не знаю, это само… Началось, я ничего не могла сделать. Прости.

– Здесь нет твоей вины, приступ мог возникнуть из-за сильных эмоциональных нагрузок.

– Я доставляю тебе одни неприятности, наверное, было бы проще, если бы Дэн убил меня.

– Заткнись, Сара! – рычит Велес, сжимая руки вкулаки. В его глазах искры злости и гнева плещутся, взгляд тяжёлый, что у меня не хватает духу смотреть в них.

– Прости, – вновь шепчу я, понимая, что, не смотря на все слова Велеса, я всё-таки доставляю ему много проблем. И мне бы хотелось освободить его от этого груза, но что я могу сделать? Уйти? Мне некуда идти. Сократить общение не получится, ведь мы в одном доме проживаем. И я не знаю… Не знаю, что мне делать надо, что перестать всем жизнь портить. Я хочунайти свой уголок. Пристанище. Свой дом. Я хочу… Хочу вернутся к Дэну. Потому что больше не могу так выживать. Не могу дни считать, ожидать мучительного медленного конца. Я так устала… Тьма внутри вновь голодна, она воет, требуя пищи, требуя крови. Но мне нечего предложить ей. Только себя, но нет ничего во мне кроме болезненной одержимости своим личным Демоном. И вой её с ума меня сводит.

– Вот, держи, было не просто, – внезапно говорит вернувшаяся девушка, протягивая Велеса шприц. Я вздыхаю, и закатываю рукав водолазки, облегчая Велесу работу. Лишь отворачиваюсь, когда мужчина подносит иглу к моей коже. Я чувствую, как сталь пронзает её, погружаясь в плоть, и какнекое лекарство стремительно проникает в мою кровь, и по венам начинает растекаться.

Пока Велес делал мне укол, я смогла внимательнее изучить незнакомку, которая откуда-то знала меня. По крайней мере, я знала, что её зовут Айви. Она относительно не высокого роста. С длинными тёмно-русыми волосами, пушистыми ресницами и поразительными красотой глазами нефритового оттенка. У неё пухлые губы, аккуратной нос, чётко выделенные скулы, и невысокий лоб. Одета она в чёрное платье с длинным рукавом, и идентичные по цвету длинные сапоги. На левой руке девушке я замечаю обручальное кольцо. По своей красоте она уступала лишь Амаре, и на её фоне я выглядела просто жалко. Да и не может ходячий мертвец красиво выглядеть.

– Готово, – говорит Велес.

– Спасибо, – отвечаю я, отводя от девушки взгляд, и опуская рукав водолазки.

– Мы так и не познакомились толком, – говорит она, когда я понимаюсь на ноги, а Велес уходит проверить Джозефину.

– Да, – отвечаю я.

– Меня зовут Айви, -девушка протягивает мне свою руку, и я пожимаю её.

– Моё имя ты знаешь, – отвечаю я.

– Верно.

– Но откуда?

– Мои мужья принадлежат Северному Клану, поэтому неудивительно, что я знаю о тебе. Только ты в жизни выглядишь иначе, чем на фотографиях.

Мне хочется смеяться, потому что те фотографии фальшивки, как и вся моя жизнь. А в жизни, я уродливый мертвец без души будущего.

– М-мужья? У тебя несколько мужей? – удивлённо спрашиваю я. – Кто они?Разве так можно?

– Да, мужья. И они скоро должны приехать, кстати, мне нужно посмотреть, как там дети. Сомневаюсь, что Доминик смог их разбудить, – смеётся Айви, а я вновь удивлённо открываю рот. Дети? Я совершенно сбита с толку.

– Так, я вижу, что мои слова немного повергли тебя в шок, ничего, это бывает практически с каждым, когда я рассказываю им про свою семью. Вот что, иди на кухню и приготовь нам по чашке чая, а я помогу Доминику с вещами, уложу детей и тогда мы с тобой поговорим, хорошо?

***

Липовый чай оказывается невероятно вкусным, и успокаивающим. Сидя в одиночестве на кухне, я внимательно всматривалась во мрак за окном, непонятно чего ожидая. Внутри была как-то не спокойно, как-то холодно и слишком пусто. Словно чего-то не хватает. Словно тьма чувствует, что-то должно произойти.

Я слышу приближающиеся шаги, и поворачиваюсь к входной двери, ожидая.

– Я немного задержалась, извини, -говорит Айви, заходя на кухню и направляясь к барной стойке. Взяв в руки оставленную мной вторую чашку с чаем, она садится на стул, отпивает напиток и говорит: – Миша потеряла своего Снуффи, и не могла заснуть без него.

– Твоя дочь? -спрашиваю я, ставя пустую чашку на блюдце и скрещивая пальцы в замок.

– Да. Она моя младшая, ей два года исполнилось месяц назад. Джозефина старше неё на полтора года. У меня есть два сына, им по четыре, их зовут Гейдж и Люк, они близнецы. Я замужем за Алексом и Акселем, ты, наверное, не понимаешь, о ком я говорю, – усмехается Айви. – Хорошо, трактовки Сив и Змей тебе знакомы более хорошо, так вот, они мои мужья. Мы женаты уже несколько лет. Я не буду вдаваться в подробности нашей истории, скажу лишь что она началась с обмана, и в ней было много чего плохого и хорошего, но всё это в конечном итоге привело к тому, что мы вместеи счастливы. У нас крепкая семья и прекрасные дети. И, да, забегая вперёд, я скажу, что для меня это совершенно нормально, любить сразу двоих и отдаваться им. Это называется полиамория. В нашем обществе это аморально и мерзко, но мне плевать на мнение других. Я люблю, кого люблю, и это мои чувства. Они моии точка. И плевать мне на все правила и нормы этики. То, что моё, принадлежит только мне, и я никогда не буду стыдиться этого. Я счастлива.

– Они никогда не говорили о тебе, – говорю я, внимательно смотря на девушку и слегка улыбаясь. Конечно, я немного шокирована новой информацией, но это вряд ли видно по моему лицу. Однако привычный образ наёмников вновь рушиться на мои глазах, потому что всё не так, как я видела раньше. Я видела монстром, чудовищ, но на деле всё не так. Быть может… Может быть дело всегда было лишь во мне? Моё искривленное восприятие мира портит и чернит всё вокруг. Лишает красок и во тьму погружает.

– Если не говорили, значит, не хотели, чтобы ты это знала. Это не является тайной, но всё-таки они предпочитают на разговаривать об этом. Я хоть и принадлежу Клану, но не вникаю в его дела, потому что мне это не нравится. Я мирная, и занимаюсь своими делами, а в дела мужей не лезу. Пожалуй, единственный, раз был, когда они рассказали мне, что Дэн нашёл себе новую невесту, чтобы получить трон. Я тогда не удержалась и узнала у них всё. И судя по тому, что ты сейчас здесь, Дэн получил трон, и отпустил тебя?

– Вернее сказать, вышвырнул, – горько усмехаюсь я. До сих пор привкус предательства и боли на губах ощущая.

– Ох, ты любишь его? – внезапно спрашивает Айви, сочувствующе улыбаясь мне.

– Я… Не знаю. Это просто… Болезнь. Одержимость им, но не… Не любовь.

– Ты всёносишь обручальное кольцо?

– Да. Оно мне хоть какие-то воспоминания о нём даёт, позволяет иллюзию создать.

– Что он сказал тебе, перед тем, как отпустил?

– Сказал, что свобода – большее, что он может мне дать. Сказал, что я не нужна ему больше, чтобы я уходила и жить заново начала. Я попросила его о последнем поцелуе, и он поцеловал меня, а ещё, он мне кольцо подарил. Вот только как жить без него не научил, и свобода эта… Не нужна она мне больше. Я здесь задыхаюсь, а там я жила. Хоть была убийцей, но жила. А он… Он обещания свои нарушил, и выбросил меня, – шепчу, солёную влагу со щёк стирая. И я не понимаю, почему плачу. Почему больно опять. Я должна ненавидеть его, но не могу. Наверное, я окончательно с ума сошла.

– Позволишь мне посмотреть на то кольцо, что он дал тебе? – улыбается Айви, протягиваяруку. – Ты знаешь, что красива, когда плачешь?

– Дэн говорил мне подобное, – отвечаю я, и, сняв с руки серебряное кольцо, отдаю его девушке. – Это кольцо мне дала Амара, когда я проходила испытание в лабиринте. Она сказала, что оно пропитано каким-то запахом, по которому Демон, волк Дэна, нашёл бы меня. И он нашёл. Но вот зачем оно мне сейчас нужно… Я не понимаю.

Айви берёт в руки кольцо и внимательно изучает, а затем хмурится и замирает.

– Ох, теперь мне всё понятно.

– О чём ты? Это же просто кольцо.

– Нет, Сара, это не просто кольцо, – улыбается Айви. – Это признание Дэна, его признание тебе. Ты видела гравировку?

– Что? Какую гравировку?

– Смотри, – девушка протягивает мне кольцо под наклоном, и присмотревшись, я действительно вижу некие письменно на внутренней стороне.

– Что… Это?

– Там написано "În timp ce respir, ești în mine pentru totdeauna".

– Пока я дышу, ты навсегда во мне, – шепчу я, чувствуя горький привкус во рту. В глазах вновь влага скапливается, а руки дрожать начинают.

Если любит, то зачем отпустил… Зачем крылья вырвал…

– Он отпустил тебя, потому что любит. Потому что защитить хотел, и сделал это. Знаешь, порой, из-за обстоятельств определённых, нам необходимо отпускать тех, кого мы любим, что подарить им шанс на спокойную жизнь. Я плохо знаю Дэна, мы пересекались с ним лишь пару раз на моём посвящении, и на дне рождении Джозефины, но я уже тогда поняла, что ему трудно выражать свои чувства. Трудно показывать свою слабость, потому что его вырастили на диктатуре и насилии. Возможно, что он просто не умеет выражать свою любовь, либо он делает это через заботу или защиту. И это кольцо, мне кажется, что это всё на свои места ставит. Он никогда не говорил тебе, что любит?– спрашивает Айви, подходя ко мне и приобнимая. От девушки пахнет приятными нотами жасмина и трав, и запах этот успокаивает меня.

– Н-нет, – шепчу я, в пустоту свой взгляд устремляя. А кольцо так и остаётся на столе в одиночестве лежать.

– Возможно, ты просто не замечала этого, возможно, он говорил это иначе. Не прямыми словами.

– Он говорил, что он чудовище, а я его роза. Говорил, что без меня во тьму упадёт, говорил, что в любой из жизней меня найдёт и себе вернёт. Но это были лишь слова…

– Сара, Велес покинул Клан, потому что хочет, чтобы у Джозефины была спокойная жизнь, хотя он слово и клятву Дэну давал. Но всё равно ушёл, потому что любит свою дочь. Алекс и Аксель тоже покидают клан, из-за нашей семьи. Нам нужен мир и покой. Порой, нам приходится чем-то жертвовать ради тех, кого мы любим. Бывает, что именно чувства и жертвует, а того, кого любят, отпускают. Яне думаю, что Дэн отпустил тебя из-за твоего желания свободы, или из-за того, что ты не нужна ему больше. Нет. Это ложь. Есть причина, и весьма весомая. Потому что такие слова на ветер не бросают, и на дают обещания в каждой следующей жизни найти. И то, что ты одержимостью называешь, то, что тебе боль причиняет и то, что плакать тебя сейчас заставляет, любовью зовут, – тихо говорит

– Я…Я л-люблю его? – вздрагиваю я от своих слов, и ощущая, как пустота внутри разрастается, а боль вновь ярким пламенем вспыхивает. Я смотрю на Айви, и губы от солёной влаги облизываю.

– Да, – печально улыбается она, и слёзы с моих щёк стирает.

– Мне очень жаль, что всё так. Ты вряд ли полюбишь кого-то ещё, потому что любовь ваша с Дэном больная, и ты до конца жизни будешь задыхаться от неё, как и он. Я уверена, что ему сейчас тоже хреново, даже намного хуже, чем тебе.

– Я… Хочу побыть одна, – отвечаю я и отстранившись от Айви, встаю на ноги. Взяв рук и кольцо, а надеваю его обратно на средний палец.

– Да, конечно. Тебе стоит отдохнуть. О, чуть не забыла, пантера, что бегает по дому, она твоя?

– Да, это Атто. Не бойся его.

– Хорошо, потому что к семейству кошачьих, у меня особенная любовь, – смеётся Айви, и выходит из кухни.

Я вздыхаю, и, обняв себя, подходу к окну. Тяжесть в груди нарастает, как и боль. Мне трудно понять действия Дэна, трудно принять факт того, что всё этом моя одержимость, больной любовью была. Итрудно… Трудно крик одиночества сдерживать, что из глотки наружу рвётся. Будь проклят тот день, когда я Дэна встретила. Потому что теперь, без него, я жить больше не хочу. Задыхаюсь. Он меня ко дну океана чёрного припечатал, и ушёл, оставив меня навеки в иле вязком гнить. И чувствами давится. Ненавижу. Ненавижу себя за это. Ненавижу его за то, что отпустить посмел.

Лебедь, что на рёбрах моих выбит, зудеть начинает. А виски пульсировать. Неожиданно, где-то вдали ночной мрак неба огненно– красное зарево разрывает. Я хмурюсь, внимательно всматриваясь в жуткое природное явление, не понимая, что это такое. Как вдруг тишину вокруг громкий рёв сирены за окном разрезает, и гул этой сирены во мне тревогой отдаётся, потому что точно такая же сирена звучала, когда я Дариана убила. Что происходит? Почему мне страшно и тревожно становится? Почему тьма внутри вновь воет, как будто теряет что-то…

Я выбегаю из кухни, под непрекращающийся рёв сирены и слышу громкий испуганный детский плач со второго этажа. Из гостиной ко мне на встречу выбегает Доминик.

– Что происходит? – спрашиваю я.

– Нет времени, надо собираться, и как можно быстрее, – отвечает Доминик, на лице которого тревога застыла, и быстро поднимается наверх, кинув мне громкое «Пошевеливайся».

Но я совершенно не понимаю, что происходит и что всё это означает.

– Сара! – окликает меня Велес. Я оборачиваюсь на зов, и вижу Велеса, что со стороны кухни выходит. Мужчина выглядит невероятно грозно и сосредоточенно, и от тьмы, что в его глаз плещется, мне не по себе становится. Таким я видела его лишь раз. Когда он думал, что я предала Клан.

– Что происходит? Что это за зарево вдали? – спрашиваю я, как только мужчина подходит ко мне.

– Нам нужно уезжать, срочно, собери вещи и не забудь Атто. Ты, Джо, и Айви с детьми поедите вместе с отцом в безопасное место, ая останусь здесь, – отвечает он.

– Что? Нет! Я не уйду, пока ты не скажешь, что происходит! – рычу я, кулаки сжимая. Велес открывает рот, но не успевает и слова сказать, как кто-то начинает стучать во входную дверь. Велес хмурится, и достав из-за спины пистолет, подходит к двери, и жестом показывает, чтобы я встала позади него. Я встаю позади, и напрягаюсь, когда Велес кладёт свободную руку на дверную ручку.

– Давай, – шепчу я.

Велес резко открывает дверь, и выставляет руку с оружием вперёд, но тут же опускает её, ибо за дверью оказываются близнецы. С оружием в руках, в полном боевом обмундировании. На лицах их чистая злость и ярость, а в глазах чернота разрастается.

– Ричард напал на Дворец, – говорит Сив.

– Я знаю, – отвечает Велес.

– Мы собрали наших, Марк и его люди на подходе сюда, – вмешивается Змей.

– Что?! – спрашиваю я, выходя из-за спины Велеса и ошарашенно смотря на братьев.

*Отсылка к мультику “Холодное сердце”.