Я купил тебя. Дорого (СИ)

32

Лежу и смотрю в потолок. Сердце бьётся быстро, пульс точно не даст уснуть.

Да и какой там сон…

Дверь в спальню я заперла, чего почти никогда не делаю, потому что ни родители, ни Стасик никогда ко мне не врываются, всегда стучат. Но сейчас мне так спокойнее, хотя я и не думаю, что Обласов настолько безумен, что припрётся ко мне в спальню.

Это было бы уже совсем дном…

Переворачиваюсь на бок и подтягиваю колени к груди. Не могу уложить в голове всё произошедшее сегодня, весь этот странный вечер.

Демон очаровал моих родителей, заставив их поверить, что мы с ним красивая пара, а он такой весь принц на белом коне. Вёл он себя вполне естественно, даже улыбался иногда. Но меня не покидало ощущение, что вся моя семья — заколдованы.

Сама же я весь вечер просидела как на иголках. На Обласова старалась не смотреть. Мне кажется, мама это заметила, но решила, что я просто взволнована.

— Вылетаем завтра в восемь. К шести будь готова, — поставил меня в известность Обласов, когда я вечером вышла покормить собаку во двор, а потом напоролась на него в сенях. Он стоял один и курил. Расслабленный и спокойный, одна рука в кармане брюк, рукава рубашки привычно закатаны. Такой себе хозяин жизни.

— Мне на работу в среду.

— Я решил этот вопрос.

Вот зачем он лезет в мою жизнь?

Сделал своей девочкой по вызову, но зачем проникать, словно яд, в другие сферы? Отравлять всё своим вмешательством, менять, как ему хочется, подстраивать под себя.

Кто ему это разрешил? Кто дал такую власть?

Он и так достаточно влез, зачем соваться даже туда, куда не нужно? Чтобы подчинить полностью?

— Не переживай, Мила, это обыкновенный отгул. Тебя не уволят, если сама не захочешь уйти. И много вещей не бери, если что-то понадобится — купим.

Конечно, купишь. Ты ведь привык покупать всё.

Дорого.

— Понятно, — я только кивнула и ушла.

Спорить с ним было бесполезно, тем более, могли услышать родители.

Будильник будит меня в четыре тридцать. Я иду в душ, а потом выхожу на улицу. Мама уже выгоняет корову из сарая, чтобы та шла в стадо на пастбище. Ворота открыты, и я вижу, что отец и Обласов возле машины что-то обсуждают. Последний уже полностью одет и выглядит собранным, ни тени сонливости.

Интересно, в обычной жизни он тоже рано встаёт?

Меняю воду собаке на свежую и собираюсь помочь маме выгнать гусей в загончик, но она мне не разрешает.

— Дочь, иди собирайся, вам же скоро ехать в аэропорт.

Мама снова смотрит пытливо, желает убедиться, всё ли происходит так, как я того и хочу.

— Хорошо, — улыбаюсь маме максимально искренне и иду собираться.

Интересно, Обласов вчера сказал, чтобы много вещей не брала, потому что думает, что у меня они слишком простые и дешёвые? Не хочет позориться?

Ну какие есть, потерпит.

Складываю в небольшой чемодан два своих любимых купальника, несколько сарафанов, лёгкий брючный костюм.

Куда мы вообще летим? Что брать-то с собой?

Спортивный костюм, кроссовки, сандалии, косметика. Бельё.

Что ещё?

Пижама.

Смотрю на свою хлопковую розовую пижаму со слонёнком и понимаю, что краснею.

Мы ведь… будем вместе спать эту неделю.

И не просто спать.

Чувствую, как внутри появляется странная прохлада. Внизу живот тянет, и хочется вдохнуть глубже, потому что кислорода внезапно моему организму от этих мыслей недостаточно. Тело будто своей жизнью живёт, совершенно не согласовывая реакции с волей.

Запихиваю пижаму в чемодан и пытаюсь отвлечься, чтобы не думать, что на целую неделю мы окажемся вдвоём и будем вместе спать, есть и проводить время.

Без пяти минут шесть я уже готова и спускаюсь на первый этаж. Обласов забирает мой чемодан и идёт в машину, а я обнимаюсь с родителями, прощаясь.

— Ой, эти самолёты… — мама взволнованно вздыхает. — Мил, ты позвони, как только сможешь, ладно? Я сама никогда не летала и до жути их боюсь.

— Конечно, мам, — киваю, улыбаясь. Я-то и сама никогда не летала и со страхом себе представляла первый полёт, но за другими эмоциями как-то и забыла об этом. — Обязательно.

Папа просто обнимает меня, он без слов говорит больше, чем словами. Отпускает. И это, почему-то, вызывает лёгкую горечь.

Сонный Стас лениво машет в окно из своей комнаты, когда я уже выхожу на улицу, я машу ему в ответ и залезаю в машину к Обласову.

Мне хочется высказать ему за всё: и за то, что в дом мой к родителям припёрся, и за то, что в клинике похозяйничал, ведь прекрасно понимаю, что заведующий бы не отказал спонсору. Только вот какого теперь обо мне будет мнения начальство — большой вопрос. И Обласова этот вопрос совсем не волнует.

Но в итоге я еду молча. Не решаюсь и слова сказать, ведь не стоит забывать, кто едет рядом со мной. Моя истерика может мне дорого стоить потом.

— Куда мы летим? — решаюсь всё же спросить.

— В Шри-Ланку. Загранник взяла?

— Взяла.

— Хорошо.

Снова молчание и только шум дороги под колёсами. Я чувствую напряжение, в салоне будто воздуха не хватает.

Но когда мы останавливаемся на светофоре, Обласов поворачивается ко мне и внезапно говорит, глядя внимательно:

— Тебе страшно?

— Ч-что? — растерянно моргаю и смотрю на него. Я такого вопроса явно не ожидала.

— Ты выглядишь напуганной.

— М-м… — пожимаю плечами, опуская глаза. — Я никогда не летала.

— Это всё?

Нет, не всё, мать твою, неужели непонятно?

Но он будто мысли мои читает.

— Тебе не нужно бояться, Мила, я не собираюсь обижать тебя. Это мой первый отпуск за пять лет, и я хочу провести его с человеком, который не заинтересован в моих деньгах. С кем-то равным в своём мнении и взглядах, Мила.

— Тогда вам стоило выбрать кого-то другого, — говорю абсолютно без сарказма. Странно слышать, что он считает меня равной хоть в чём-то.

— Я хочу тебя.

Он говорит это коротко и отрывисто, а потом даёт на газ и переключает внимание на дорогу, потому что уже горит зелёный, а я… зависаю после его слов, потому что… потому что Обласов очень сложный и непонятный, и… почему именно я?