Я один вижу подсказки 5

Глава 17 – Старый друг

Это была Лейла Аникина.

Она стояла среди недовольной толпы и улыбалась.

Её улыбка была странной. Будто она увидела что-то – или кого-то – давно знакомого. Как будто встретила старого друга.

Таким другом, надо сказать, я для неё и был.

Видеть эту улыбку – большая редкость. Мы знакомы с самого детства, с шести или семи лет. За все эти годы она улыбалась мне, может, дважды. Ну, теперь вот третий раз.

– Почему ты здесь?

– Я увидела, как ты выходишь из банка. Решила подойти.

Лейла ответила быстро и коротко. Как и всё, что она делала. Она была из рода Аникиных и обладала их родовой способностью – «Чертог Памяти». Лейла не забывала ничего. Всё, что когда-либо случалось, сохранялось у неё в голове.

Вы можете представить, каково это – общаться с человеком, который помнит каждую твою ошибку? А я, признаться, предпочитаю свои ошибки забывать.

– Идём со мной.

Её серые глаза посмотрели мне прямо в душу. Чёрные волосы мягкими прядями обрамляли лицо. Внешность у неё была, казалось бы, самой обычной – ни огненных волос, ни сверкающих кристаллов во лбу, ни оленьих рогов. Ничего экзотического.

Но всё равно она выделялась. Даже без косметики или тонального крема её кожа выглядела идеально – влажной, почти сияющей.

Лейла не просто сказала идти. Она протянула мне руку.

– Идти за тобой?

Я хорошо помню этот жест, даже без всяких «Чертогов разума». Лейла всегда так делала – протягивала руку и говорила эти слова.

Лейла была не только умной, но и рискованной. В детстве её можно было описать так: девчонка-пацанка-хулиганка. И однажды она поступила так, как только она могла.

Привела меня к десяти старшим ребятам. Не аристократам, а настоящим дворовым пацанам. Тем, кто с детства знал, что жизнь – это не сладкий пирог.

У нас с ними был «разговор».

Я не стану врать, будто тогда справился с ними, как герой из легенд. Нет, меня так отлупили, что я несколько дней ходил с синяками. Рёбра, к слову, до сих пор болят, стоит только вспомнить.

– Опять тормозишь?

Лейла терпеть не могла, когда кто-то так делал. Её мысли неслись со скоростью пули. Она схватила меня за руку, и, несмотря на её внешнюю хрупкость, хватка была железной.

– Пошли!

Она потянула меня за собой, и я не стал сопротивляться. Через мгновение мы уже мчались со всех ног.

На Лейле была удобная одежда: короткая коричневая куртка на пуговицах, мужские брюки, облегающие её фигуру, и высокие сапоги до колена. Всё это придавало ей какой-то дерзкий вид.

Лейла неслась вперёд, словно у неё была карта улиц в голове. Каждый поворот, каждая яма на дороге были ей знакомы. Мне же приходилось выкладываться на максимум, чтобы успевать за ней.

Она расталкивала толпу грубо и уверенно, игнорируя крики позади:

– Эй, бестолочь! Будь аккуратнее! Совсем с ума сошли!

Мы вырвались из людной улицы к узким переулкам. Здесь стало темнее, а бегать – куда сложнее. Узкие лестницы, неровные тротуары и куча препятствий замедляли нас.

Казалось, что пора бы уже остановиться. Сказать ей: «Может, на этом хватит? Я не настолько вынослив, чтобы бесконечно бегать за тобой.»

Только я не успел. Мы внезапно вынырнули на ресторанную улицу – особенное место Санкт-Петербурга. Таких улиц в городе немало, но именно эта не замолкала даже ночью.

Здесь всё было ярче, шумнее, богаче. Окна ресторанов сияли тёплым светом, официанты сновали между столиками, ловко неся бокалы и блюда. В воздухе витал аромат вина, пива и шампанского. Со всех сторон доносились оживлённые разговоры и взрывной смех.

– Лейла, Лейла! – позвал я её дважды. – Остановись хоть на секунду, ты прекрасна. Но скажи же, куда ты меня ведёшь?

Она обернулась. На лице всё ещё играла улыбка, хотя дыхание её было сбито, и она тяжело дышала. Её пышная грудь высоко вздымалась.

– Сейчас сам всё увидишь, – с загадкой ответила она, сильнее сжав мою руку. – Ты ведь любишь сюрпризы?

Её пальцы крепко держали меня, когда она повела нас к неприметному подвальчику. Дверь, словно укрытие, то и дело оставалась в стороне от любопытных глаз. Сюда редко кто заходил, а уж выходили и того реже.

Мы начали спускаться по узкой лестнице в небольшой бар с говорящим названием «Погребок». Когда массивная дверь за нами захлопнулась, шум города мгновенно остался где-то снаружи. Здесь царила другая атмосфера: утончённая, тихая.

Тусклый свет мягко освещал красные кирпичные стены. В воздухе витал терпкий запах алкоголя, табака и чего-то ещё, едва уловимого. Я не мог сказать, что это место мне сразу понравилось. Низкие потолки давили своей тяжестью. Но всё же что-то в этой атмосфере было... романтичное.

За столиками сидели в основном пары. Девушки в откровенных платьях, некоторые с оголёнными плечами, ловили взгляды своих кавалеров. Мужчины – ухоженные, с идеальной укладкой.

Это была та самая «современная молодёжь», от которой веяло духом Европы.

В углу кто-то тихо играл на пианино.

Щёлк. Щёлк.

Перед моими глазами щёлкнули пальцами.

– Эй, Лёша, ты опять завис? Сколько можно?

– Да не завис я. Просто нравится наслаждаться моментом.

Она скептически нахмурилась:

– И чем же ты там наслаждаешься?

– Жизнью. Если всё время бежать, ничего не почувствуешь, будто и не живёшь.

Лейла явно не оценила мой философский настрой. Ей, с её идеальной памятью, не понять. Она этот бар, этот разговор запомнит до мельчайших деталей на всю жизнь.

– Ладно, пойдём лучше туда, – сказала она, кивая в сторону столика в углу.

Уютный уголок с мягкими сиденьями как будто создан для тех, кто любит расслабиться. Я именно это и сделал, растянувшись поудобнее.

Мы сделали заказ и просто сидели, разговаривая. Вспоминали наше прошлое, обсуждали мою семью и текущую ситуацию в Империи.

– Знаешь, сейчас скажу глупость… Но ты сильно изменилась.

– Да?

– Неужели ты нашла способ подавить свою память?

Раньше Лейла была другой. Холоднее. Обладать абсолютной памятью звучит как дар, но для неё это всегда было проклятием. Год назад она пошла на испытания только с одной целью – подавить эту родовую способность, «чертоги разума».

– Отчасти, – ответила она уклончиво. – Всё же испытания – лучшее, что было в моей жизни!

Я невольно улыбнулся.

– Не смейся, – она вспыхнула. – Не всем дано просто жить и наслаждаться. Мне для этого нужны испытания. А Клетка Дьявола подходит для этого как нельзя лучше.

Обычно те, кто называют испытания Энрю Клеткой Дьявола, – это те, кто их не проходил. Такие люди считают, что все билеты нужно уничтожить, а избранных – сжечь на костре. Впрочем, Лейла сказала это с лёгким смешком, будто провоцируя.

– Ты так увлечена этими испытаниями?

– Я уже на третьем, – Лейла показала три пальца. – Они словно учат жить заново. Каждый раз новые роли, новые «декорации». Это и есть реинкарнация.

Её слова согласовывались с тем, что я давно чувствовал. Перевоплощение души из одного тела в другое... Мне ли не знать.

Я родился с памятью прошлой жизни, а потому, когда другие игроки только осваивали правила, у меня за плечами был внушительный багаж опыта.

– А дальше будет ещё интереснее…

– Ты про академию?

– Именно. У меня уже есть белый билетик, – она слегка улыбнулась. – Только он дома остался.

Лейла пересела ближе, хотя раньше сидела напротив. Теперь её голос звучал тише, почти шёпотом, как будто она делилась тайной.

– Академия – это особое испытание. Миссия всегда одна – выпуститься. А срок – четыре года. Но на этом все сходства заканчиваются. В прошлый раз, чтобы попасть туда, нужно было сначала добраться.

Её взгляд стал задумчивым.

– Это был тёмный мир, где правили волхвы. Магия там возведена в абсолют, и никто ни с кем не церемонился. Учёба и выживание сливались в одно.

Она на секунду замолчала, глубоко вдохнув.

– Знаешь, что самое интересное? Там никто не даёт готовых навыков. Всё нужно добывать самому: практикой, учёбой, усилиями. Если на первых двух испытаниях ещё можно было что-то получить просто так, то в Академии это исключено.

Лейла бросила на меня выразительный взгляд, будто ждала реакции.

Она права. Если подумать, то готовых навыков нигде больше и не найти, кроме как на первых двух уровнях. Они были самыми простыми и, пожалуй, самыми «доброжелательными» ко всем избранным.

С третьего испытания время начинает исчисляться годами – всё зависит от поставленной миссии. Но Академия выделяется среди других не только этим. Её главная особенность – массовость. Избранных там действительно очень много.

И именно этого Лейла ждала больше всего.

– Только представь: тёмные маги, чёрные навыки, добыча ресурсов для самосовершенствования, чистое усиление силы, – её глаза блестели, зрачки расширены, будто сама идея наполняла её энергией. Или, возможно, дело было в вине, которое она пила бокал за бокалом.

– Эх, Лейла, Лейла… Сколько раз тебе говорить: не жди слишком многого от испытаний. Это опасно для сердца. Тем более, ты же понимаешь, что предсказать их невозможно.

Я пытался охладить её пыл.

– Может, там будет магия, а может, боевые искусства. Или алхимия, или даже школа приручения волшебных существ. Не строй ожиданий – и будешь счастлива.

Лейла надула щёки, как капризный ребёнок.

– Ты стал слишком скучным.

– Ничего не поделаешь, – я поднял руки вверх в жесте капитуляции. – Я всегда был таким.

Да и играть роль клоуна сейчас совсем не хотелось.

– Как бы там ни было, Академия – это очень важно. И знаешь, что я могу сказать наверняка? – Лейла сделала драматическую паузу. – Все, кто туда попадёт, станут значительно сильнее.

– Ты не переоцениваешь её?

– Нет! – она ответила громче, чем следовало. – Избранные, которые не просто получают навыки, а обучаются им, понимают их глубже. Они становятся искуснее, а иногда даже могут забрать с собой методы совершенствования.

Лейла мечтала о том, чтобы перенеси опыт своей роли к собственному телу. Вот только у каждого испытания свои законы. То, что работает в одном мире, не обязательно сработает в другом.

Приведу пример: есть мир, где у каждого человека особая кровь, и из этой крови рождается питомец. Эти люди становятся сильнее за счёт связи со своим питомцем. На таком испытании можно набраться опыта, но повторить это в родном мире невозможно.

Однако Лейла упорно стояла на своём:

– Я всё равно буду настаивать. Мне известно точно про одного человека, который прошёл Академию в прошлый раз. Он завершил испытания, занялся собой и теперь маг на очень высоком уровне.

– Ладно… Ладно… Как знаешь.

До этого момента наш разговор был лёгким и непринуждённым. Мы сидели в углу какого-то бара, шептались друг с другом, не замечая окружающих людей.

Однако, когда она начала перечислять избранных, всё изменилось:

– Я обязательно буду в Академии. Там же будет кронпринц, старший сын Ярослава, его дочь – Софья. И она… твоя бывшая невеста… со своим новым женихом.

Моё настроение резко испортилось. О Василисе я бы хотел забыть раз и навсегда. Стереть её из памяти, вычеркнуть из своей жизни так, чтобы никогда больше не слышать этого имени.

Я притворился, что не понял:

– О ком это ты?

– Брось. Нельзя быть таким обидчивым.

Лейла – человек, который ничего и никому не прощает. Было странно слышать такие слова от неё. А я... Я не могу простить Василису.

Она была моей невестой. Я строил с ней планы, и с уверенностью могу сказать, что любил её.

Есть мнение, что мужчина не может существовать без женщины. Мужчина без женщины – это просто человек без цели, без смысла.

Только рядом с достойной, любимой женщиной, ради которой хочется сворачивать горы, он становится сильным, решительным. Только тогда он способен добиваться настоящих результатов.

Такое мнение существует, но на его истинность я не претендую. Однако, признаюсь, мне хотелось бы иметь такого близкого человека. Чтобы был рядом, чтобы пройти этот путь вместе. Я думал, что Василиса – именно она. Впрочем, похоже, я ошибался.

– Эй… Ты чего? Опять завис?

– Чуть-чуть.

– Всё «наслаждаешься» жизнью? – её голос звучал с лёгким упрёком, будто говорила: ты опять погружён в свои мысли.

– Может быть.

– Ну, идёт, – сказала она, сделав ещё один глоток вина. Поставив бокал на стол, она неожиданно взяла меня за руку и потянула. – Пойдём. Сделай мне хорошее воспоминание, которое я потом буду пересматривать.

– Куда?

– Танцевать.

Лейла потянула меня на небольшой танцпол. Там уже двигалась одна пара, но нам они совсем не мешали. Музыка звучала негромко, но была ритмичной.

Мы начали двигаться в такт. Её руки обвили мою шею, иногда плавно переходя к голове или плечам. Мои ладони легли на её тонкую талию.

В какой-то момент она прижалась ближе. Сразу почувствовал, как её грудь коснулась меня. Моё внимание сосредоточилось на трёх вещах: её глазах, её волосах и этом запахе… запахе страсти.

Я невольно глубже вдохнул аромат её духов. На долю секунды в голове мелькнула странная мысль, и, словно отбросив сомнения, я произнёс:

– Ну что ж… Мне пора домой. Уже поздно.

Лейла приподняла бровь. В её взгляде читалось явное разочарование, словно я только что разрушил её ожидания.

– Домой? В свою дыру?

Она всегда так называла наше поместье. Название оправдывалось его удалённостью от города.

– Туда тебя сейчас никто не повезёт. Ночью пешком идти – тоже не вариант. Так что, пойдём ко мне. Останешься у меня.

Цепочка была выстроена логически безупречно. Не придерёшься. В самом деле, ехать ночью – и сложно, и опасно.

Поэтому я согласился. Мы покинули бар.

На улице стало тише: шум постепенно затихал, люди расходились по домам – пора было ложиться спать. Лейла шла уверенно, будто старалась продемонстрировать, насколько ей нравится её новый дом.

Мы поднялись по каменной лестнице. Она остановилась у двери, извлекла из кармана связку ключей и, звякнув металлом, отперла её.

– Проходи.

Я шагнул внутрь следом. Это была просторная квартира без излишней роскоши, но очень уютная. Всё говорило о тонком вкусе хозяйки: на стенах висели картины, пол был застелен мягкими коврами. В воздухе витал лёгкий, ненавязчивый аромат.

– И давно ты тут живёшь? – спросил я, вспоминая, что раньше она обитала в поместье рода Аникиных.

– Уже год, – ответила она, зажигая лампы. Свет наполнил комнату, обнажая уютный интерьер. – В семейном доме больше не живу. Не хочу. Там стало слишком душно. Решила, что лучше быть самой себе хозяйкой.

Говорила она уверенно, даже дерзко для девушки из знатного рода. Но, если знать, что Лейла – папина дочка, эти слова звучали не так уж вызывающе. Род Аникиных был за неё горой и, как известно, никому не позволял её обидеть.

– Так что вот. Теперь я делаю только то, что хочу.

Её слова вызвали у меня улыбку.

– Эй… Разве это не моя фраза?

Лейла приподняла бровь, словно говоря: Ну и что, ты её запатентовал?

Наши взгляды встретились в который раз. В комнате повисла короткая, но ощутимая тишина. Её серые глаза мягко блестели в свете лампы, а в воздухе вдруг ощутилась странная близость, от которой стало теплее.

Поскольку Лейла стояла слишком близко, её пристальный, тяжёлый взгляд заставил меня отвлечься. Я отвернулся, будто пытаясь найти безопасную тему. Мой взгляд упал на кровать, и я, решив разбавить напряжение, в шутку спросил:

– У тебя тут одна кровать? А где же я буду спать?

Она широко улыбнулась, демонстрируя свои ровные, красивые зубы.

– А ты догадайся. Ты ведь у нас такой умный!

Лейла сняла куртку и бросила её на спинку стула. Затем, словно невзначай, нагнулась, расстегнула сапоги и аккуратно поставила их в угол. Я замер, наблюдая, как она снимает штаны, оставшись в лёгкой майке и нижнем белье.

Мои губы словно застыли, а мысли на мгновение спутались. Какие эмоции мне сейчас показать?

Правильно ли это?

Этот вопрос мелькнул в голове, но задержался там лишь на мгновение, уступив месту чему-то более решительному. И вправду, я холостой, молодой парень. Что меня может остановить?

– Ух, какая же ты гостеприимная!