Я стройнее тебя!

Глава 9

От того места, куда вы только что заезжали, до цели, которую вы сможете достичь, в чем вы совершенно уверены, путь очень неблизкий. Поездка не из легких, дорога редко оказывается прямой. Вы не останавливаетесь, но восторг, который вы испытывали, отправляясь в путь, этот восторг уже сошел на нет.

Бетц устала и проголодалась. Как и остальные. Им уже надоело целыми днями ехать, а по утрам надевать ту же самую грязную одежду. В машине начинает вонять. Из обивки сыплются крошки, и хотя Дэйв старается содержать свою драгоценную машину в чистоте, но он не в силах справиться со всеми контейнерами от фаст-фуда, бумажными стаканчиками и жирными бумажными салфетками. Ходовая часть «сатурна» начала как-то по-новому постукивать, а на ржавеющих крыльях кое-где появились вмятины, потому что Дэйв стал пускать близнецов за руль. Ну и что с того, что Дэнни — водитель совершенно безбашенный, а Бетц получила еще только ученические водительские права? Все равно нужно продолжать путь. Они будут продвигаться вперед любой ценой.

Само по себе движение, возможно, и не является действием, но если вы не будете двигаться, вы никогда никуда не доберетесь.

Забудьте то, что говорят вам в рекламе: «Само путешествие — огромное удовольствие». В поездке ничего особенно приятного нет.

Они в пути уже несколько дней.

Бетц все еще влюблена (типа того) в Дэйва, хотя она уже знает о нем больше, чем следует знать влюбленной девочке. Знает, что он приглаживает волосы слюной. И как он ведет себя во сне. Она все так же любит его, но почему бы ему не отказаться от привычки постоянно свистеть сквозь зубы и ставить снова и снова компакт-диск группы «Некст»? Неужели он не понимает, что ей это действует на нервы? А Дэнни! Ну да, они плоть от плоти, с самого рождения связывают их прочные узы, но, честно говоря, ее уже так достало, что он договаривает за нее предложения и беспрерывно рассказывает о том, сколько унций он съел и за какое время.

Они слишком много времени находятся вместе. Они упрекают друг друга, сожалеют о чем-то задним числом. Иногда в машине бывают драки.

Когда атмосфера становится совсем невыносимой, Дэйв, который все равно проводит большую часть времени за рулем, грозится остановить машину и высадить двойняшек, как драчливых малышей, а они ведь уже почти взрослые. Само собой, он этого не сделает, потому что не только двойняшки раздражаются и плохо себя ведут, но и он сам. Когда Бетц нечаянно зацепила цементный указатель возле кафе «Уэндиз» (послушайте, ведь она же совсем недавно получила ученические водительские права!), вопли его можно было слышать в трех штатах.

Ну да, нервы у них натянуты, как термоусадочная пленка на коробке с DVD.

На прошлой неделе, всего неделю назад, когда они решились на это дело, все они были рады и взволнованны. Так было в первый день и большую часть второго. Когда они проснулись в машине в то субботнее утро, Бетц считала, что к обеду они наверняка найдут Энни. Они спасут ее и отправятся домой, и Бетц как раз успеет купить что-нибудь классное, во что можно одеться, когда Дэйв позовет ее на прогулку. Дэнни, возможно, думал, что к тому моменту, когда переварятся все три пятидесятиунцевые порции, он как раз вернется домой, возьмет для поддержания формы ведерко крендельков и несколько бутылок воды, по галлону каждая, и станет смотреть по телевизору полуфинал по поеданию сандвичей с моллюсками, что проводится в Палм-Бич, а Дэйв? Она не знает, что думает Дэйв. Даже сейчас, когда они провели вместе несколько дней.

Никто не предполагал, что им предстоит так долго быть в пути.

На второй день путешествия они с песнями пересекли границу штата Кентукки, потому что недалеко от этого места находилась обитель Преданных Сестер — место было указано на карте, которую Дэйв распечатал в клубе «Проще некуда».

Они все еще были в приподнятом настроении, когда, уже в сумерках, вошли на заросший огороженный дворик возле обители Преданных Сестер, высоко в горах, в Небулоне. Обследовали они уже не первую гору в Кентукки. Целый день они поднимались на горы и спускались обратно. Да, они и не подозревали, что нужное им место окажется таким скалистым и неприступным. Обитель Преданных Сестер представляла собой норманнский замок, который перевез сюда камень за камнем и собрал какой-то богатый владелец приисков. Он забросил это место, проведя здесь всего одну ночь. Мрачно маячила дверь, похожая на огромную плиту, сделанную великаном-людоедом, — она состояла из железнодорожных шпал и металлолома, и к ней, словно скальп жертвы, был прибит гвоздями символический штангенциркуль Преданных Сестер. Как раз в таком месте и рассчитываешь отыскать свою сестру, заточенную, как Рапунзель[25], на вершине башни.

Решительным шепотом зазвучал голос Дэнни:

— Кошмарное место.

— Сюда нам и надо. — Дэйв говорил чересчур громко.

Он дернул за шнур звонка, похожего на декорацию в комнате страха.

— Да, должно быть, это то самое место. — Бетц задрожала.

Все так, как бывает в конце какого-нибудь фильма. Тебе не хочется, чтобы сейчас все закончилось, потому что переживаешь такие сильные чувства, но вместе с тем и ждешь развязки, потому что знаешь, что дальше будет страшно, и не уверена, что конец окажется счастливым.

— Преданные Сестры, — пробормотал Дэнни. — Дело почти что сделано.

Но они рано радовались. Навстречу им, хромая, вышла старуха с терновой палкой, и сообщила, что заведение закрыто навсегда.

Первым заговорил Дэйв.

— Что вы хотите сказать? Как это закрыто?

— Здесь пусто. Обители капут. Ее прикрыли.

— Я вам не верю. Впустите нас.

— Не могу. И оставьте это. Поймите, они все ушли. — Старуха разглядывала их, как ведьма Гензеля и Гретель. — Вам, как я посмотрю, нет надобности поправляться. Или сгонять вес. Не пора ли вам проваливать? Поймите, делать вам здесь нечего.

— Послушайте, они забрали мою девушку.

Мою девушку. Эти слова ранят Бетц, будто дротик. Она шипит:

— Нашу сестру.

Дэйв поправился:

— Их сестру.

Монахиня, или кто уж она там есть, моргает так, как все старики, не расслышавшие, что им сказали.

— Сестра. Называйте меня Сестрой.

— Сестра, нет ли у вас нашей…

Она повернула лицо, поводя взглядом по их лицам, будто фонариком, а глаза у нее были безумные и скрытные.

— Была, но больше нет.

Дэнни пробормотал:

— Она врет.

— Вы лжете.

Бетц добавила:

— Либо лжет, либо сошла с ума.

— Я все слышала! Но это не так. Кроме того, это заведение закрыто.

Дэйв уточнил:

— Не так — значит не сошли с ума или не лжете?

Дэнни поинтересовался:

— Закрыто? А почему?

Преданная Сестра махнула рукой в сторону разбитых окон, огромной двери, наполовину сорванной с петель и зияющей, как гниющий рот.

— Мы не соответствовали стандартам.

— Чего-чего?

Она пожала плечами.

— Не спрашивайте меня. Скажите спасибо Преподобному Эрлу — это он нас закрыл.

— Тогда что же здесь делаете вы?

— И об этом меня тоже не спрашивайте, потому что я, черт возьми, сама не знаю.

Бетц осторожно зондирует почву:

— А остальные Преданные Сестры… куда они отправились?

— Потому что они должны были уйти.

— Я спросила куда?

— А, куда-то в другое место. — Старуха запнулась. Трудно было сказать, что они видят в ее глазах: слезы или просто пленку, которая неукротимым приливом замутняет взгляд у очень старых людей. — Они мне не сказали. Однажды я проснулась, а их всех уже здесь не было!

— Простите, — сказала Бетц.

— Да за что ты перед ней извиняешься?! — Дэнни подошел так близко, что оказался нос к носу с Преданной Сестрой. — Скажите нам, куда они уехали.

Она попятилась.

— Они даже записки не оставили.

Он подошел еще ближе.

— Я спрашиваю, куда они уехали?

— В одно из других мест. — Она махнула рукой, как будто пойманный жук-богомол. — Так мне кажется. — После этого старуха с силой ткнула терновой палкой в кроссовки Дэнни, прямо в его плюсневые кости, и пошла обратно к дверям монастыря.

— Ай!

Дэйв рявкнул:

— Заткнись, тебя услышат.

Близнецы развернулись и посмотрели на Дэйва. Дэнни огрызнулся в ответ:

— Кто это нас услышит? Здесь никого нет.

Бетц не сдержалась, и ее можно простить. Она ничего не могла с собой поделать. Нервы у нее были так натянуты, что она набросилась на Дэйва еще до того, как старуха закрыла за собой дверь.

— Ты говорил, что мы у цели.

Дэнни завопил:

— Ты говорил нам, что она здесь.

Дэйв был тоже расстроен. Он завопил в ответ:

— Не говорил. А теперь пойдем отсюда!

Дэнни ударил его кулаком по руке.

— Нет, ты это говорил!

— Я сказал, что отсюда мы начнем!

— Ну и ничего мы не начали.

— Конечно же, черт возьми, не начали.

— Извините!

— Да ну тебя с твоими извинениями. Что мы теперь, на фиг, делать будем?

— Да, Дэйв, что?

Момент был напряженный. Первый удар Дэйва пришелся мимо цели. Преданные Сестры не менее скрытны, чем знамениты, так что в школе ты слышишь только расплывчатые, раздутые слухи, рассказы переживших это, передаваемые из уст в уста. Подробности выяснить трудно. Конечно, здесь и там на американских просторах скрываются другие заведения, они обязательно существуют — но где? Быстро темнело, наступала вторая ночь их путешествия, а Дэйв с двойняшками брошен на произвол судьбы где-то в предгорной части Кентукки и совершенно не представляет, что делать дальше. Все они сердиты, измотаны, как еще никогда в своей маленькой жизни.

Ответ Дэйва оказался для них неожиданным.

— Мы не станем еще раз ночевать в этой дурацкой машине!

— Он не это имел в виду! — Бетц бьет Дэйва кулачком по плечу. Она и любит и ненавидит его одновременно. — Ты нас сюда привез. И что мы теперь будем делать?

Надо отдать должное Дэйву, он справился с ситуацией.

— Утром поговорим. А сначала — в мотель.

За комнату они заплатили по кредитной карте отца Дэйва. С помощью той же карты они купили еду в автоматах; потом приняли душ, рухнули на огромную кровать, заваленную хрустящими обертками, и уснули мертвым сном. На следующее утро, когда они попытались оплатить атлас автодорог и заправку бензобака, оказалось, что кредитный лимит закрыт. Это была плохая новость. Денег у них почти не осталось. Главное, предки могут выследить их по кредитным картам. О таких вещах не думаешь, когда голову тебе вскружили мысли о побеге из дома, но ведь все операции вносятся в компьютер, с указанием места, времени и даты. Дэнни расплачивался наличкой, которую выиграл в «Бонанзараме», разменяв новенькую пятидесятидолларовую купюру, но Бетц и Дэйв тратили содержимое своих платежных карт. Бетц пробормотала:

— Твой отец, наверно, вне себя. Нам стоит убраться отсюда, пока он нас не догнал.

Дэйв повернулся к ней.

— Зачем ему это?

— Он разве не хочет тебя вернуть?

— Нет.

— Почему?

Дэйв повернулся к ней и в первый и последний раз был полностью откровенен. Он сказал сквозь зубы:

— Поверь, лучше тебе этого не знать.

Они проехали несколько штатов, и десятки раз одно настроение сменяло другое, пока они метались туда-сюда по стране, лихорадочно пытаясь найти тот самый монастырь. Если верить слухам, то обители Преданных имелись в каждом штате, где они побывали, но найти не удалось ни одной. А ведь даже если в итоге ничего не удается обнаружить, на проверку всякой информации уходит время.

Когда ведешь поиски, с каждым новым разочарованием огорчаешься все больше. И еще немного труднее становится договориться о том, куда ехать дальше. Отдадим должное этим сильным ребятам, которые все еще продолжают поиски. Их до сих пор не поймали благодаря их находчивости, а может, из-за безразличия Ральфа Аберкромби и родителей Дэйва, которые так и не подали заявления о пропаже детей.

Сегодня уже невесть какой день их путешествия. Они так давно едут, что Бетц сбилась со счета.

Уже вечереет. Дэйв рухнул на заднее сиденье и что-то бормочет во сне; за рулем Дэнни, то есть Бетц, можно сказать, осталась наедине с братом. Она обращается к нему с вопросом.

— Как ты думаешь, предки не поймают нас до того, как мы ее найдем?

Лицо его омрачается.

— А им это нужно?

— Дэнни! Почему это они не станут нас искать?

Он раздраженно отвечает теми же словами, что и Дэйв на третий день поездки.

— Лучше тебе этого не знать.

— Минуточку!

Дэнни сворачивает к «Великим льдам», магазину мороженого, расположенному среди прочих забегаловок на площади, и дергает ручной тормоз.

— У нас нет времени ломать голову над вопросами. Приехали.

Бетц стонет. Они стоят перед заведением под названием «Миллиарды вкусов». В витрине висит афиша: «СЕГОДНЯ У НАС СОСТОИТСЯ СОРЕВНОВАНИЕ».

— Дэнни, лучше не надо.

— Это еще почему?

— Ты же знаешь, что это опасно.

Он вылезает из машины и наклоняется, чтобы улыбнуться ей своей очаровательной, широкой улыбкой парня, уверенного в своем успехе.

— Ну да, но есть-то надо.

Конечно, вопрос заключается в том, как они вообще смогли продолжить путь после первой неудачи в поисках, когда обнаружили, что их пластиковые карты заблокированы. Отчасти им помогает смекалка, отчасти — везение. Хотя Преданные Сестры держат в секрете расположение своих заведений, сообразительный разведчик вроде Дэйва Бермана всегда обнаружит в Интернете несколько новостей на эту тему, которые все-таки всплыли на поверхность. Так что благодаря Дэйву на карте имеется теперь красная линия, обозначающая их новый маршрут. А карта у них появилась благодаря Дэнни.

Они обязаны Дэнни тем, что для подростков, сбежавших из дома, они путешествуют, можно сказать, с комфортом. Если бы не Дэнни, сейчас они бы уже спали в мусорных баках и питались «макмусором». Одному Богу известно, как бы они без него расплачивались за бензин.

Брат Бетц отличается вздорным и непредсказуемым характером, но зато он обладает сверхъестественным умением. Без всяких подсказок с их стороны он несколько раз выиграл пари «кто больше съест», и в каждом штате он заработал таким образом немного налички. Он не хуже их знает, что рискует потерять статус спортсмена-любителя, но ведь нужно же на что-то жить! Так что Дэнни крутится изо всех сил. Ему удается находить типов, желающих потягаться с ним, и он запросто выигрывает, глотая острый перец халапенос в Огайо, куриные крылышки «буффало» в Галине, штат Иллинойс, яблочные пироги в Дубьюке, штат Айова. К счастью, ставки делают лишь небольшие группы людей, а сезон еще не открыт, так что местные ничего о нем не знают. Пока. Все думают, что это просто нахальный пацан из восточных штатов, у которого самомнения больше, чем места в желудке. Потом им приходится долго и много есть, и они все-таки расплачиваются за свою ошибку. К середине лета Дэнни Аберкромби будут, само собой, снимать в рекламе, компании станут обращаться к нему как к звезде увлекательного раскрученного национального вида спорта, чтобы привлечь внимание к своему товару. Если он успеет, вернувшись домой, получить необходимый статус. После того как он победит на знаменитом соревновании в закусочной «Натан»[26], его все будут узнавать в лицо, но сейчас он, заходящий в «Миллиарды вкусов», для всех темная лошадка, а это как раз то, что ему надо.

Когда близнецы и Дэйв куда-нибудь заходят, Дэнни кажется таким юным, тощим и непритязательным, что постоянные посетители, которые уже сидят за длинным столом, даже не поднимают глаз. Шесть крупных парней и одна маленькая дама сидят с ложками в руках, и перед каждым стоит большая тарелка мороженого, огромный кусок, вырезанный из двадцатигаллонового цилиндра[27].

Дэнни прибегает к испытанному приему, которым привлекает к себе внимание в таких ситуациях. Он спотыкается и падает прямо на столик регистраторши.

— Я хочу получить номер.

Толпа бурчит (бу-бу-бу):

— Ты шутишь.

— Он слишком мал, чтобы состязаться с нашими ребятами.

— Слишком юн.

— Слишком поздно пришел.

— Пожалуйста, дайте мне шанс, я ведь еще подросток!

— Сынок, — ласково говорит регистраторша, — мы не хотим, чтобы ты себе сделал плохо.

— Я только попробую.

Один из участников состязания встает. Такой человек всегда находится.

— Да ладно, Бренда, — великодушно провозглашает он, — давайте дадим парню шанс.

И Бренда соглашается. Как и любая регистраторша в такой ситуации. Кто-то говорит:

— Это ему будет хороший урок, — а другой добавляет:

— Не волнуйся, Бренда, он долго не протянет.

— Как пить дать, парень долго не продержится.

Они не знают, что Дэнни всегда сражается до победного конца.

Время идет. Все едят. Бетц и Дэйв пробираются через дальние ряды зевак и тихонько принимают ставки. А время идет. Те, кто поставил на Дэнни, уже получают первые выигрыши. Дэйв кивает Бетц, и они перестают принимать ставки. Время идет. Самый толстый тип падает на стол; ему больше не съесть. Остальные с трудом продолжают, но и они валятся один за другим, а в конце стола Дэнни бьется до конца, как и всегда. Дэнни ест, и чемпион прошлого года тоже, и они не останавливаются до самого финиша. Победа близка, Дэнни почти у цели. Они доедают свои огромные порции мороженого, идут «голова в голову», и вот менеджер выкладывает им на тарелки еще по галлону, чтобы состязание не заканчивалось вничью, но тут один из водителей грузовиков говорит:

— Подождите. Я этого парня уже видел.

— Да нет, вряд ли.

— Приглядитесь, посмотрите внимательнее. Никто этого парня раньше не видел?

А кто-то другой, — Бетц не может понять, откуда доносится голос, — говорит:

— Да, это тот самый парень, который шутя выиграл полуфинал по хот-догам от «Натана» в Вегасе.

— Во блин.

— О боже, — шепчет Бетц Дэйву.

— Жулик.

— Он не имеет права участвовать в нашем соревновании!

Голоса становятся громче.

— А что мы делаем с жуликами?

— Мы ему всыплем по первое число!

— Переломаем ему пальцы?

Кто-то выкрикивает лающим голосом:

— Мы с ним разделаемся!

Бетц бросает на Дэйва беспомощный и недоуменный взгляд.

— Как нам быть?

Дэйв продирается сквозь толпу.

— Отвлечем их?

Но в этом нет необходимости. Сидя за столом, Дэнни все слышит, а ему лучше них известно, что будет дальше. Если его поймают местные, они не станут ломать или отрывать по одному его пальцы. Они ударят его ножом в живот, и зарабатывать денежки таким путем он больше не сможет, но не от этой мысли сжимаются его внутренности и встают дыбом волосы. А пугает его вот что: это положит конец его спортивной карьере.

Он и чемпион прошлого года шли голова в голову (или горло за горлом?), но Дэнни совершенно случайно вырвался вперед. Рассвирепевшие местные приближаются. Надо действовать быстро. Против этого восстает каждый атом его отлично натренированного тела, это противоречит всем его убеждениям и всему, чему его учили, но Дэнни поступает так, как и следует в таких случаях. Он сблевывает все, что съел.

К тому времени, когда зрители прекратили кидать в него мороженым, смеяться и глумиться над ним, его приятель Дэйв и его сестра-близнец уже сели в «сатурн» и завели двигатель. Дэнни выглядит ужасно, пахнет от него отвратительно, но они открывают дверь машины и втаскивают его внутрь, как только дверь «Миллиардов вкусов» распахивается и толпа восторженными криками поздравляет «непобежденного чемпиона» своего заведения, двукратного победителя состязаний, который вышвыривает Дэнни на улицу.

Теперь «сатурн» с пыхтением взбирается на Индепенденс-Пасс[28]. По наводке, которую им дали в автомойке («Работаем со всеми видами тканей!») в Денвере, штат Колорадо, где они почистили одежду бедняги Дэнни и привели в порядок машину, они направляются в бывший монастырь траппистов[29] в Сноумассе, местечке, отделенном от Ледвилла парой горных вершин. Менеджер автомойки оказался католическим священником. Этот факт он держит в строгом секрете, ведь именно так приходится действовать духовным лицам во времена Преподобного Эрла.

Когда Дэйв спрашивает почему, священник с милой улыбкой отвечает:

— Сейчас многие вроде меня занимаются вот такой работой.

Бетц стоит неподалеку от них, пока Дэйв моет машину из шланга. Она уточняет:

— Вы имеете в виду бывших священников?

— Я не бывший. Священнослужителям… Рабби, муллам, называйте, как хотите. В такие времена, как сейчас, нам нельзя бросаться в глаза.

— Ничего себе, — сказал Дэнни, — а мне вы показались совершенно обычным человеком.

Он улыбнулся.

— Мы, как это… Эсхатологические символы.

— И что же это такое?

Он пояснил:

— Когда человек начинает думать только о собственном теле…

Бетц подумала, но не стала говорить: «Как Энни». Она сказала:

— Как Преподобный Эрл.

Он кивнул.

— Люди не задумываются о том, чем все закончится.

— О чем это вы?

— Когда считаешь, что тебе предстоит жить вечно, то не хочешь видеть вокруг таких, как я.

Священник рассказал им, что когда монастырь захватили Преданные Сестры, монахи-трапписты переехали на новое место, которое до сих пор удается держать в секрете. Это было сделано ради безопасности. Во времена гонений верующие скрываются в убежищах, таятся в катакомбах. Когда новой религией стало поклонение плоти, вере пришлось уйти в подполье.

— И мне тоже. — Он улыбнулся им, как подросток. — Но не стоит вам связываться с Преданными Сестрами. Это же просто толпа сумасшедших, которые балдеют, вырядившись в монахинь.

— У них наша сестра.

— Вот заса-а-ада!

Странный тип этот законспирированный священник, застегивающий комбинезон до самого верха, чтобы не было видно вытатуированного на груди распятия. Но как раз такому человеку хочется открыться. В конце концов они сообщили ему и про Энни, и про родителей, и про Преданных Сестер. Близнецы рассказали ему историю Энни, как всегда, в своем духе: говорили они по очереди, и один заканчивал фразу другого. Дэнни начал с той ночи, когда она пропала, а Бетц продолжила.

— Она выглядела так плохо, что они отправили ее куда подальше. Так что, дело дрянь, или как?

— Телесный облик.

— Что, простите?

— Все дело в телесном облике, — повторил священник, а потом продолжил, задавая вопросы, на которые не нужно было отвечать: — Как получилось, что ему начали придавать такое значение, сделали из него новую религию? Отчего наши тела стали важнее нас самих? Простите, — мягко сказал священник, — я не хотел вас напугать. Подождите минутку, я покажу вам на топографической карте, как добраться до Сноумасса.