Я все еще должен

Глава 23

Открыл глаза, когда только-только стало рассветать. Обошёл стоянку, залез на высокие камни, подпирающие стоянку с трёх сторон, как стены. Уселся, свесив ноги. Тишина, ясное звёздное небо над головой. В стороне кто-то негромко возится, какой-то мелкий ночной зверёк. Практически над головой бесшумно пронеслась какая-то ночная птица, расставив в стороны крылья. Лёгкий ветерок аккуратно треплет волосы. Тихий дождик, начавшийся сразу, как только ушла кицунэ, всё так же мелко моросил, не прекращаясь ни на секунду.

Передо мной внизу, слегка покачивается тёмное море Великого леса. Кажется, он огромный, бескрайний, сильный и мудрый. Какие тайны он скрывает и кто сейчас в ночи под его кронами бродит? Поймал себя на мысли, что соскучился по нему, по жизни бурлящей под его высоченными многовековыми деревьями. Мне действительно было хорошо, когда я в одиночестве бродил там внизу. Неожиданно поднялась ярость на лешего, лишившего меня этого удовольствия. В груди заворочался спящий зверь, пытаясь сбросить оковы моей воли. С трудом задавил желание прямо сейчас отправиться убивать мерзкую тварь, выгнавшую меня из моего леса.

На востоке едва выглянуло солнце, окрасив неровную линию горизонта в красно-розовый цвет и слегка разогнав темень ночи. Вот-вот начнётся новый день, обещающий быть очень-очень интересным. Внизу подо мной тихо заворочался Саша, тоже плохо спит этой ночью.

— Пап… — послышалось из темноты.

— Я здесь. — пришлось отзываться. — Спи, ещё рано.

— Я к тебе. — пробасил подросток, уже начал ломаться голос. — Можно?

— Поднимайся, осторожно, скользкие камни.

Вскоре подросток, кутаясь в камуфляжной куртке, плюхнулся рядом и сдёрнул с головы глубокий капюшон.

— Какой странный дождь. Вроде бы небо чистое, откуда он?

— Он будет ещё долго моросить. — приподнял уголки рта.

— Грибной? Они обычно быстро заканчиваются. — с сомнением протянул парень.

— Лисья свадьба. — вздохнул я. — Всегда идёт такой дождик перед ней, так утверждают легенды.

— Красиво. — выдохнул сын, подставляя лицо ветру и каплям, сыплющимся с неба. — Получается, не врут.

— Ради таких моментов и уходил тогда. Они похожи и каждый раз разные. Остаются с тобой навсегда. Не объяснить.

— Ты уверен? — посмотрел он на меня, после минутного молчания. — Я о ритуале, это навсегда.

— Другого способа, вылечить Женю, нет. — мои брови немного сползли к переносице. — Байрон обманул… Ожидаемо.

— А как же мама?

— Не знаю. — пожал плечами. — У неё всё будет хорошо.

— Я верил… — запнулся сын. — Что она вернётся, вылечим брата и будем вместе. Пусть не как раньше, но вместе. — дрогнул голос младшего.

— Прости, но это невозможно. — подался вперёд, смотря в непроглядную тёмному под нами, упёрся локтями в колени.

— Только из-за ритуала? А если я? Они согласятся? Я ведь тоже шаман.

— Сашка… — вздохнул, не глядя, протянул руку и потрепал его влажные волосы. — Нет, Саш. Не поэтому. Тебе тяжело понять или принять, но ты постарайся. Ты умный! Ты лучший сын во вселенной! Постарайся принять правду, Саш, я умер.

— Нет!

— Я умер, а она жива. Мёртвый не может вернуться и жить, как раньше. Как бы кому ни хотелось.

— Ты вот! Ты здесь! — тихо сказал парень.

— Вначале я тоже думал, наделся, что смогу и будет всё хорошо, но это ложь. Я обманул себя и вас. Прости меня.

Александр шморгнул носом и отвернулся.

— Прости, Саша. — тихо повторил я.

— Она же идёт к нам… Ты говорил.

— Вика разрешила.

— Мама не могла!

— Ты поймёшь, не сейчас, потом..

Некоторое время сидели молча, смотря, как медленно выползает солнце на небосвод из-за макушек далёких деревьев. Вокруг сначала неуверенно, но постепенно всё больше раззадориваясь, начали петь птицы, вскоре со всех сторон они чирикали, кто во что горазд.

— Пойдём, пора. — приобнял сына, положив руку на мокрое плечо.

— Спасибо, папа.

— Ладно тебе. — замер на несколько секунд, потом нежно тряхнул подростковое плечо и поднялся с места. — Ты же со мной? Отведёшь под венец?

Саша поднялся, серьёзно посмотрел мне в глаза и сказал:

— Я когда-нибудь смогу тебе отдать долги.

— Брось, ничего ты мне не должен. — криво усмехнулся. — Я всё же твой отец.

Александр махнул рукой, обошёл меня и пошёл в сторону лагеря. Вскоре внизу послышался звяканье металлической посуды.

Аппетита не было ни у сына ни у меня, с трудом смог засунуть несколько ложек вчерашней каши в рот. Саша сидел молчаливый и задумчивый, без энтузиазма ковыряясь в своей миске.

Когда мы начали сворачивать лагерь, из-за камня вышла кицунэ.

— Готов. — посмотрела она на меня.

— Сейчас? — зачем-то спросил я.

— Передумал?

— Нет. — взвалил рюкзак на плечи. — Мы готовы.

— Идите в том направлении. — махнула Исулла рукой в сторону неровного высокого пика, похожего на коготь какого-то чудовища. — Я выведу на тропу, дальше не промахнётесь.

Минут тридцать карабкались вверх, впереди всё время мелькала рыжая спина кицунэ. Подъём становился всё круче и вскоре остановились перед почти отвесной каменной стеной. Задрав головы, вдвоём уставились вверх. Из-за края высунулась хитрая лисья морда и махнула головой, приглашая подниматься к ней.

— Как она туда залезла? — спросил Саша.

— Может быть, где-то тропка есть.

Тропа действительно нашлась правее, если можно её так назвать. Узкая расщелина тянулась вверх, позволяя карабкаться, как по очень крутой лестнице. Пришлось оставить тяжёлый рюкзак внизу, привязав к нему верёвку, после подъёма затягивать его к себе. Наверху начиналась почти ровная местность, дальше было видно, что опять начинался постепенный подъём, но сейчас мы стояли на плато и перед нами начинался лес. На плоском камне рядом с первыми деревьями сидела лиса, поджидая нас, она опять мотнула головой, сорвалась с места и исчезла из вида за стволами.

— Как думаешь ещё долго? — с несчастным видом пробормотал Саша.

— Надеюсь, нет. — провёл по мокрым волосам рукой и вытер ладонь о влажную штанину.

Под кронами деревьев было не так сыро и противно. Иногда откуда-то сверху прилетали крупные капли, норовя попасть точно за шиворот или, на худой конец, сильно ляпнуть по темечку. Явственная тропка петляла между камней, вросших в почву, и стволов куда-то вглубь леса. Кицунэ больше не было видно, значит мы двигались в верном направлении. Вскоре впереди показался просвет и мы вышли на большую поляну. В её середине росло величественное раскидистое дерево с толстенным стволом. Под ветвями, местами свисающими до земли, нас уже ждали.

Миуки, одетая в белое длинное платье с широкими рукавами, обхватила себя руками и смотрела куда-то вверх. Каштановые волосы шевелил тихий ласковый ветерок. Справа стояла Исулла в таком же платье только красного цвета. Слева нас изучала пристальным взглядом ещё одна кицунэ, в точно таком же платье, только небесно-голубого цвета. Женщина была очень похожа на Исуллу, вероятно, близкая единокровная родственница. За её спиной нервно дёргались пять хвостов.

Над головами семейства от порывов тихого ветерка шуршала листва. Солнечные лучи прошивали густую крону и тянулись под большим углом к земле. Вокруг над сочной зелёной травой деловито гудели насекомые. На поляне было много квитов. В последний раз такое количество видел в первый день своей новой жизни. Очевидно, мы находились в месте силы, очень похожем на то, где я когда-то давным-давно занял тело сожранного лешим паренька.

При нашем приближении три женщины склонили головы, в приветствии. Сбросил рюкзак, незаметно пихнул сына локтем и мы повторили поклон, стараясь в точности его воссоздать.

— Я не стала собирать всех. Здесь только самые близкие. — сказала Исулла.

— Спасибо, всё поселение было бы лишним. — благодарно кивнул ей.

— Это моя сестра Аузза Толо.

Кицунэ в голубом платье ещё раз поклонилась и мило улыбнулась.

— Александр, мой брат. — указала рукой на стоящего рядом сына.

— Если все готовы, можем начинать.

— Ты как? — посмотрел на молчаливую Миуки.

— Всё хорошо. — улыбнулась она и протянула мне руку. — Пойдём?

— Я не знаю, что надо делать. — её маленькая ладошка была мягкой и тёплой.

— Ничего страшного. Повторяй за мной, бабушка всё сделает.

Миуки мягко потянула меня за собой. У широкого ствола дерева мы остановились. Кицунэ вытянула левую руку и положила на кору гиганта на уровне груди. После небольшой заминки я повторил её действие, только прислонил правую руку рядом с её. Наши ладони дотронулись, ощутил тепло и нежность её кожи, мизинцы лежали параллельно. Исулла мягко отодвинула нас в стороны, сделал шаг и, остановившись между нами, положила левую ладонь на ниши пальцы, прижав их к дереву. В правой руке женщины блеснул небольшой нож. Моё запястье зафиксировала, крепко сжав сильными пальцами, Аузза. Точно так же поступил напряжённый Саша с запястьем Миуки.

— Терпите, дети. — пробормотала она и стала, точными движениями, вырезать руны на коже наших рук, одновременно на обоих.

Вскоре на прислонённых друг к другу кистях появилась сплошная кровоточащая рана. Для меня осталась загадкой, как Исулла понимала, что делает в этом месиве, но судя по её сосредоточенному виду и уверенным движениям, делает она это не впервые. По рукам и стволу дерева текли, смешиваясь и заполняя собой все мелкие трещинки, ручейки нашей крови. Бледная Миуки кусала губы, но стойкой терпела, смотря полными боли большими глазами на жуткую картину. Мне тоже было больно и любопытно одновременно.

— Всё. — выдохнула кицунэ и отступила на полшага, наклонила набок голову, как будто любуясь содеянным.

В руке женщины, как по волшебству, появилась фляга с какой-то жидкостью. Исулла, с тихим хлопком, откупорила пробку и вылила содержимое на наши изуродованные её стараниями руки. Жидкость легко смывала с кистей кровь, оголяя резанные линии. Кровавая вода побежала по коре дерева, очень быстро впитывалась в почву у основания, между толстых изогнутых корней, уходящих в грунт у наших ног.

На глазах раны рубцевались, на коже оставались только белёсые лёгкие росчерки, там, где поработало острое лезвие. Тонкие линии, точки и закорючки складывались в удивительно сложную и очень красивую печать. На наших руках было ровно по её половине. Пять пар глаз заворожённо уставились на красоту, только что вырезанную на коже. Прошло, наверное, несколько минут, но так ничего и не происходило. Не чувствуя ничего необычного, кроме жжения и неприятного покалывания в руке, покосился на Миуки.

— Не тяни. — тихо сказала она. — Мы готовы.

— Красиво. — прошептала её бабушка, не мигая смотря на печать.

В руке Исуллы опять блеснуло лезвие, точное молниеносное движение одновременно рассекло мою кожу и моей уже жены, сделав финальный штрих в центре рисунка. Печать приглушённо полыхнула бледно-жёлтым светом, по ней пробежался тёмный блик, и как будто растворилась, ноги подкосились, мир померк.

Не знаю, сколько времени прошло прежде, чем осознал себя, может быть и минута, а может и день. Сидел, прислонившись к стволу дерева, над головой тихо шумела листва, лицо обдувал небольшой ветерок. Всё же, наверное, недолго. Редкие солнечные лучи, прошивавшие крону насквозь, всё так же тянулись к земле под углом. Похоже, всё ещё утро.

Рука по привычке потёрла постоянно ноющую грудь и замерла. Пропала всё время звенящая пустота внутри, исчезло ощущение спящего зла в душе. Вместо этого появились чувства. Они не были невероятно яркими. Тихий спокойные ровные, но светлые, приятные. Это были давно забытые эмоции живого человека.

Я вспомнил, как это любить сыновей, беспокоиться об их жизни. Как грудь разрывает и крутит от одной только мысли, что мои дети могут умереть. В душе полыхнула тревога за Женьку, скручивая страхом в тугой ком душу. Пальцы сжались в кулак, сграбастав ткань одежды. На его фоне едва уловил беспокойство о Сашке. Глаза пробежались по местности. Правее взгляд отыскал знакомую родную фигуру младшего, который сидел и о чём-то мирно беседовал с Миуки. Они одновременно тихо засмеялись. В душе поднялось что-то новое, заставившее отступить, померкнуть, остальные чувства. Я ощущал девушку, я её знал, как себя. Мне совершенно точно не надо было её видеть, чтобы знать, где она и что с ней всё хорошо. В груди разливалось тепло и счастье, временно смывая страх за старшего. Взгляд затуманился, по щеке побежала солёная капля.

— Это единение? — пробормотал я. — Ты права, оно того стоит.

Миуки повернулась в мою сторону, лучезарно улыбнулась и помахала рукой. За спиной девушки извивалось четыре хвоста. Саша вскочил, улыбаясь, и понёсся ко мне. В стороне стояли две сестры, что-то обсуждая, обе посмотрели на меня.

— Ты как? — подскочил подросток.

— Вроде бы, всё хорошо. — потрепал его волосы, пятернёй. — Но ещё не уверен.

Взгляд зацепился за правую руку, на кисти не было и следа недавних белёсых шрамов. Даже немного пожалел, печать действительно была очень красивой, пусть и половиной себя.

— Тебе идёт. — засмеялся Саша, смотря на что-то над моей головой.

— Ты о чём?

Подросток протянул руку и поводил над моей головой. Потом сосредоточился, немного нахмурившись, но не переставая улыбаться, за что-то схватился и стал дёргать. Ощутил какой-то неясный дискомфорт вызванный его действиями. Поднял глаза, в поле зрения попал тёмный кончик уха.

— Увидел? — опять заржал он.

— У меня уши? — вскочил с места, замер на мгновение и стал крутиться на месте, пытаясь рассмотреть лисьи хвосты, мелькающие сзади. — У меня хвосты!

Грянул дружный смех. Саша катался по траве, держась за живот. Успевшая подойти ближе Миуки не сильно от него отставала. Стоящие чуть в стороне женщины тоже смеялись с крутящегося волчком молодого парня, пытающегося поймать хотя бы один мелькающий за спиной лисий хвост.

— Да, тёмный кицунэ. — подошла ближе, когда отсмеялась, Исулла.

— Семь. — выдохнула её сестра.

— Перед нами девятихвостый. — поклонилась бабушка.

— Не понял?! — замер на месте и прикрыл глаза, пытаясь ощутить изменения.

— Единение не мгновенное. — пояснила Исулла. — Большая часть происходит быстро, со временем трансформация заканчивается. И, вероятно, ты будешь девятихвостым тёмным кицунэ.

— Миуки? — посмотрел на сидящую на траве, поджав под себя ноги, девушку.

— Шесть, должно быть. — ответила за неё глава клана Толо.

— Это невероятно, Эван Толо. — сказала Аузза.

Мы переглянулись с Миуки. Нам не нужны были слова, чтобы я ощутил её благодарность и любовь направленные на меня. Пришло осознание, что это навсегда и я был действительно рад этому. Постарался послать свои чувства в сторону сидящей девушки. Она улыбнулась и просто кивнула, показав, что знает это.

— Эван. — обратила на себя внимание Исулла. — Как глава рода и клана.

Перед взором вспыхнул сложный рисунок, мгновенно и навсегда запечатлённый моей памятью. Так же как и знания требующиеся, чтобы ритуал работал.

— Я не знаю, как ты это сделаешь, но желаю удачи, Эван из рода Толо. — сказала кицунэ.

— Спасибо, Исулла. — поклонился я ей.

— Живите долго, дети.

Подошёл к своей половинке и сел напротив, скопировав позу. Протянул руку, пальцы коснулись нежной кожи лица. Почувствовал радость Миуки. Взялись за руки и некоторое время сидели, смотря в глаза друг друга, наслаждаясь ощущением счастья.

— Иди. — кивнул она. — Это важно.

Закрыл глаза. За спиной девушки появился призрак с семью мечущимися хвостами, острыми треугольными ушами над головой и чёрными провалами глаз. Нежно взъерошил пятернёй коричневую шапку волос улыбающейся жены и пропал. Тут же в стороне появилась почти чёрная большая лиса.

— Он меня пугает. — тихо пробормотала Аузза.

Картинка изменилась. Я стоял перед зданием на территории магической академии, в котором живёт Женя. Кулак в печатался в переливающуюся плёнку защиты, пошли трещины, тут же закрывающиеся прямо на глазах. Пауза, удар и ещё один. Уверен, где-то взвыла серена и сейчас сюда со всех ног несётся тревожная группа охраны, а так же собираются преподаватели, те, кто посильнее. Мир опять изменился, я уселся в кустах, в уединённом месте, расположенном рядом с высоким кованым забором, которое мы с сыном выбрали для нечастых встреч. Вскоре он должен появиться. Этот экстренный метод вызова мы отработали единожды, провернув ещё на первом курсе, сразу после поступления старшего в академию.

Минут через десять, проломив кустарник, появился запыхавшийся бледный Евгений.

— Пап? — тихо позвал он. — Ты здесь? Что случилось?

— Не пугайся, Женька. — появилась моя голова. — Я.

— Что с тобой произошло? — уставился на меня парень, плюхаясь на задницу. — Это что?

— Неважно, Жека. Бросай всё и дуй домой. Сколько тебе времени надо?

— Что случилось? — пялясь большими глазами на торчащие уши, спросил он.

— Я нашёл способ тебя вылечить.

Желваки вздулись на бледном худом лице молодого человек, тусклые глаза вспыхнули надеждой.

— Точно? — начал заламывать подрагивающие руки Евгений.

— Сработает. Едь.

— Неделя. — поднялся он на ноги.

— Если нас не будет, подождёшь. Никуда! Никому! Из дома нос не высовывать!

— Пап! — возмущённо посмотрел он на меня.

— Что?

— Спасибо!

— Потом… Выпустят?

— Да. — уверенно кивнул Женя.

— Едь.