Йарахонг. Город и тьма

Глава 9. Главная площадь

Этой ночью улицам священного Йарахонга было не до сна. К их возмущению, никто и не думал отдыхать, люди непрерывно топали по мостовой в разные стороны, кто с фонарями, кто без. Пятна света и теней мерцали, колебались и пропадали за углом только для того, чтобы появиться снова. Эхо человечьих шагов отражалось в окнах и каменных стенах, мячиком скакало по крышам, чтобы наконец затихнуть в небесной вышине.

Трое в темных одеждах двигались почти бесшумно, не привлекая лишнего внимания. Глава пророков Онгхус Ар разделил своих последователей на небольшие группы, так было проще дойти до центра города незамеченными. Он никогда не ошибается, он всегда знает, как лучше, он оказался прав и сейчас. Люди прошли уже больше половины пути, никого не встретив. Даже вездесущий ветер вскользь проносился над крышами и головами, не останавливаясь, не закручиваясь внимательными вихрями. Жрецы Стужи, помогавшие в подготовке, к центральной площади не пошли, а предпочли трусливо замкнуться в храме. Не пожелали марать руки, союзнички, их дело малое. Пусть потом только попробуют потребовать больше, чем было оговорено. Каждому воздастся по заслугам.

Эрна в который раз тронула короткие метательные ножи, укрепленные у пояса. Тревога и воодушевление смешались в плотный горячий комок чуть ниже сердца. Он бился в такт ее шагам, в такт ее дыханию, в такт её рваным, обрывочным мыслям. Глава взял ее с собой, в свою группу. Это значит, он больше не считает ее слабой и бесполезной, её усилия наконец замечены, и она не подведет. Ведь правда?

Эрна то и дело утыкалась взглядом в широкую, уверенно выпрямленную спину главы. Чуть позади шел Кхандрин, высокий, чернобородый. Под его плащом скрывался меч. Не самое распространённое оружие в городе, в котором кровопролитие под запретом. Во всяком случае, — мысленно поправилась Эрна, — оно было под запретом раньше и будет снова в улучшенном новом мире. Сейчас — иное дело. Даже невинное дитя рождается на свет с криками и кровью. Важнее всего цель, а прочим можно пренебречь.

Пальцы Эрны невольно потянулись к рукоятям ножей у пояса, а мысли по-прежнему крутились вокруг другого клинка, который она сегодня держала в руках. Он переливался сотнями хрустальных граней, давил даже сквозь ткань тяжелой дурной силой. Это чувство не вязалось с образом создавшей его богини, Пресветлой Тимарет-хрусталь, легкой, утонченной, возвышенной. Могло ли так получиться из-за гнева, вышедшего из-под контроля, когда она творила артефакт? Или этот клинок вовсе не ее? Но кем он тогда был создан и почему оказался в груди ее жреца? Эрна прикусила губу, перебирая в голове высшие силы. Никто иной, способный на такое, не приходил на ум. Мог ли мудрый глава пророков Онгхус Ар не увидеть свойств клинка, который он держал в руках? Надо ли рассказать ему о том, что заметила Эрна? Возможно, это снова всего лишь проверка ее способностей, силы и наблюдательности?

Эрна на ходу прикрыла глаза и зачерпнула предвидения. Вот она ускоряет шаги, догоняет главу, касается его рукава. Бормочет: «Извините, я…» Он оборачивается с раздражением и гневом. Эрна вздрогнула и отпустила силу. Нет, она не может рисковать его расположением. Он только-только признал ее полезной. Она спросит его о клинке, но потом, после победы, а сейчас надо не упустить возможность проявить себя.

Величественная аркада-моноптер возвышалась посреди круглой площади, как роща исполинских деревьев. Светильники, укрепленные на уровне человеческого роста, освещали только сами колонны и небольшой участок пола. Резные капители и полукруглый купол уходили в вышину, теряясь в ночном небе.

В центре стояли люди. Один, два… четверо. Да, четверо. Больше, чем обычный одинокий послушник на посту, но Онгхус Ар наверняка и это предвидел. Победа неизбежна, даже если ради нее придется потрудиться.

На площади и в колоннаде гулял ветер. Он дул не в какую-то одну сторону, как положено обыкновенному воздушному движению, а состоял из множества небольших ветерков, каждый из которых делал то, что ему хотелось. Одни подталкивали в спину, другие вихорьками взметали пыль из-под ног, третьи кружили перед лицом, будто вглядываясь в черты. Какой-то — Эрна принюхалась — принес аромат свежих душистых пионов, и следом за ним резкую вонь пожарища. Следующий — или ей только почудилось? — коснулся костяшек ее пальцев и холодного железа ножей у пояса.

Глава вскинул ладонь, и Эрна замерла на полушаге, как будто ударилась о невидимое препятствие. Они стояли в густой тени на краю открытого пространства. В стороне, там, где в площадь вливалась соседняя улица, угадывалась еще одна группа людей в лиловом. Ночь скрыла этот цвет, заменив на излюбленный черный.

Джок нервничал. Маялся, то и дело оттягивал ворот, тёр мочки ушей, мерил шагами выложенный треугольными камешками пол моноптера. В который раз обходил центральный круг с вписанными в него переплетенными линиями посвящения Инашу-Ветру. Полосы светились голубым и чуть заметно пульсировали в такт дыханию Джока. Мерцали оранжевым и золотистым язычки пламени в светильниках. Колыхались подвешенные над проходами перья и стеклянные бусины.

Тишина. Мирная, спокойная, ночная. Такую Джок видел и слышал много раз во время бдений у знака хранителя. Ничего страшного или опасного. Не зря это дело поручали именно ученикам-послушникам.

Казалось, ему должно было быть спокойно, но он не поддавался уловкам тишины. Джок знал: сегодня в ней таились зёрна беды. Они прорастали в разных частях города — то взрывом, то пожаром, то ожесточенной стычкой. Ветры рассказывали ему об этом, а он с раннего детства учился их слушать.

Когда воздушный поток принес ему грохот взрыва, звон разбитого стекла и испуганные крики из его родного храма, Джок едва не сорвался с места, чуть не покинул свой пост. Лишь усилием воли он заставил себя остановиться. Хорош же будет послушник, бросивший доверенное ему дело! Моноптер не должен пустовать. Рядом со священным знаком хранителя всегда обязан кто-нибудь находиться. Инаш-ветер всемогущ, но человеческие руки, помогающие ему, значат очень много.

Джок угрюмо дернул мочку уха и прикрыл глаза. Ветры не принесли ему из родного храма запаха смерти, значит, он мог сосредоточиться на всем остальном. Через каких-то несколько часов наступит утро. На рассвете его сменит другая послушница, Тана. При свете дня вообще многое становится проще и яснее.

Джок одернул рукава и прислушался к новым ветряным потокам, прилетевшим с улиц в моноптер. Он услышал вскрики и запах крови, но издалека, из другой части города. Где-то встревоженно гудело множество голосов, сливаясь в единый неразличимый шум, но тоже слишком далеко для того, чтобы начинать тревожиться. Внезапно его внимание привлекло странное движение воздуха. Если бы кто-то спросил Джока, что в нем не так, он не смог бы ответить. Воздух на плато, где раскинулся Йарахонг, никогда не стоял на месте, уж адепт Ветра знал это наверняка. Но это новое движение показалось ему чуждым, неправильным. Оно не походило ни на еженощный бриз, ни, разумеется, на ветряные потоки Инаша. Оно ощущалось незнакомым. Джок оттянул ворот. На этой продуваемой всеми ветрами площадке ему отчего-то стало душно.

Он призвал к себе крохотный вихрь, какие жрецы ветра использовали для передачи посланий и, наговорив несколько фраз, отпустил его. Воздушный поток доставит слова прямиком главе или кому-то из его помощников.

Не в силах стоять на месте, Джок снова пошел по кругу, огибая сияющие линии хранительского знака. Круг, ещё один. Ветры исправно несли ему стук шагов и неразборчивые, вполголоса, чужие голоса.

Внезапно от края площади отделились трое: неясные силуэты, уверенная поступь. Сердце Джока пропустило удар. Он стоял и смотрел, как они приближаются. Ветры молчали — или это он вдруг разучился их слышать? Воздушные струи вились вокруг первого из них и ластились к ладоням. «Это же Джассан!» — узнал он, — сильнейший из жрецов ветра. Опытный и умный, не то, что Джок. Джассан не мог успеть откликнуться на его послание, а значит, он почуял неладное сам. Теперь всё будет хорошо. Теперь всё точно будет хорошо.

Трое вошли в освещенный круг, и Джок склонил голову в знак признательности и уважения. С Джассаном были два адепта, ровесники Джока: вечно угрюмый Стор и золотоволосая Тана, которая и должна была сменить Джока утром на дежурстве. Ее локоны, которые она обычно заплетала в пару длинных кос, сегодня были собраны в небрежный хвост на макушке, но Джок, как всегда, не мог отвести от неё глаз.

— Мы побудем здесь до рассвета, — сказал Джассан, — сегодня беспокойная ночь, неизвестно, что может случиться. Не переставай слушать ветер, а мы будем наблюдать.

Джок просиял. Он непременно услышит, если что-то произойдет, у него всегда это хорошо получалось. А с такой силой за спиной ни ему, ни городу ничего не может грозить.

Джок, разумеется, засек их первым. Даже самые зоркие глаза не могли бы угадать людских силуэтов в темноте ведущих к площади улиц, тем более, что луна снова скрылась за облаками. Джок услышал в голосе ветра осторожные шаги с разных сторон, почуял сжатые в кулак пальцы и опасный холод стали.

— Там, — голос внезапно подвел его, Джок сглотнул слюну и снова оттянул ворот, — и вон там. Прячутся и не выходят. У них оружие. Что им нужно?

Тана ойкнула. Джассан хищно подобрался, сдвинул брови.

— Кто-то из этих сволочей отравил главу и пытался взорвать наш храм. Пусть подходят. Мы найдем, чем их встретить.

Вокруг кистей Джассана начал закручиваться ветер.

— Нам нечего бояться, — подала голос Тана, — с нами многосильный милостивый Инаш. Он не даст нам пропасть.

Джок повеселел. Если даже робкая Тана не показывает страха, ему тем более не стоит. Врагов мало, ерунда. Вчетвером они справятся с любой угрозой.

— Всемогущий Инаш, позволь мне воспользоваться малой частицей твоей силы, — пробормотал короткую молитву Джок и порывисто взмахнул руками, созывая ветер.

Обычно ему хорошо удавалось только слушать его, да и то лишь здесь, в моноптере. Знак хранителя помогал собраться с мыслями. Творить что-то сложнее получалось через раз. Воздух тек мимо пальцев, не задерживаясь в горсти. В первые несколько секунд Джок решил, что у него опять ничего не выйдет, но ветер хоть с неохотой, но отозвался, лег в ладони упругим ощутимым потоком. Краем глаза Джок видел, как выпрямилась Тана, а ее волосы, собранные в хвост, взмыли над головой, как набычился угрюмый Стор.

— Стойте. Ждем! — Скомандовал Джассан. — Пусть подходят, если осмелятся.

Они стояли долго. Пятки Джока снова начали зудеть, требуя пройтись, а пальцы сами собой потянулись к мочке уха. Он не заметил, в какой именно момент те, что до этого прятались в тени, оказались ближе, чем прежде. Он смотрел на них, не отрываясь. Люди подходили с разных сторон, со всех прилегающих улиц. Джок вертел головой, пытаясь сосчитать их, сбивался и начинал снова. Их шаги казались расслабленными и беспечными. Руки поднимались в знак приветствия.

Что они собираются делать? Неужели только говорить? И всего-то? Но он же чуял в ветрах тяжесть стали и сжатые кулаки. Он ошибся?

— Ни шагу дальше! — хлестнул голосом Джассан.

Ветер, послушный божественной воле, очертил кольцо вокруг моноптера и опал. Секунда — и о нем напоминала лишь пыль, обманчиво мирно оседающая на камни, да едва ощутимое движение воздуха над ними.

— Говорите оттуда или идите своей дорогой.

— Хорош Инаш, хранитель города. Не пускает мирных жителей к своему знаку, — с широкой улыбкой отозвался один из подходивших, высокий грузный мужчина. Его слова звучали добродушно.

Джоку голос показался знакомым, но он никак не мог сообразить, кто это. Люди стояли за световым кругом, было не разобрать ни лиц, ни храмовых цветов и знаков на одежде. Носы и рты прикрывала ткань. Чтобы их не узнали или от ветра и пыли? Они и правда готовились драться?

— Милосердный Инаш-ветер и его служители будут рады говорить с вами после рассвета. Такие ночи, как сегодня, не подходят для бесед и прошений.

Один из пришедших двинулся вперёд, но ветряное кольцо плеснуло выше колен, взметнуло полы одежды, толкнуло человека в бедра. Он отшатнулся.

— Хорошо, поговорим иначе.

Толстяк отступил назад, за спины своих людей. Те обнажили оружие, до поры скрывавшееся в складках одежд. На клинках сверкнули отблески огня. Джок опешил. Ветер еще до столкновения показывал ему сталь, но он не ожидал, что ее окажется так много.

Ветряное кольцо снова взметнулось, отсекая нападавших, но прежде этого невысокая девушка коротко взмахнула рукой. С ладони сорвался нож. В него? Джок ойкнул и пригнулся. Ветер выскользнул из его рук. Клинок свистнул в стороне, выше плеча, — и перед грудью Джассана отлетел в сторону, отброшенный воздушной плетью. Металл звякнул о камни. Тана смотрела на него расширенными от ужаса глазами.

— Не стой!

Гневный окрик заставил Джока прийти в себя. Кое-как, со второй попытки, он снова ухватил поток ветра. Воздух норовил просочиться сквозь пальцы, но Джок сжал волю и ладони крепче. И вовремя.

Один из нападавших, чернобородый мечник, прорвался через круг ветра и прыгнул к колоннаде. Он что-то кричал, но Джок не мог разобрать ни слова. В ушах билась кровь и свистел ветер. Джок выставил заслон — тот продавил его, даже не заметив. Еще одно щитовое плетение, еще — оба в клочья. Джок полоснул ветром по руке, сжимающей меч, и второй раз — по лбу и выпученным зенкам. Кто-то рядом подхватил и усилил его удар. Нападавший зажмурился, пошатнулся, сделал шаг назад, хватая ртом воздух. Ветер предательски толкнул его под ступни. Враг поскользнулся, как на льду, не удержал равновесие и покатился по земле. Джок вдогонку еще раз стегнул его плетью воздуха. Мечник отлетел совсем далеко, за пределы освещенного круга.

Джок выдохнул и улыбнулся. Оказалось, он не так уж бесполезен. Рядом стояла Тана. О чудо, она смотрела на него так, будто впервые по-настоящему разглядела. Может, потом, когда этот ужас прекратится, он все-таки осмелится… Джок заставил себя оборвать мысль и посмотреть по сторонам.

Вокруг шел бой. Пока они с Таной сражались с одним-единственным человеком, Джассан и Стор раз за разом отбрасывали остальных нападавших, не давая им пробиться к колоннаде. Звенели стеклянные фонари, метались на своих цепочках. Один из них, совсем рядом, ударился с размаху о колонну и лопнул, брызнув осколками и пламенем. Джок едва успел прикрыть лицо.

— Я позову на помощь! — выкрикнул он.

Джассан резко повёл рукой — двое врагов подлетели в воздух и с глухим звуком рухнули на землю парой метров дальше. Один из них поднялся почти сразу, другой, выронив оружие, корчился на земле и стонал. Его нога была вывернута под неестественным углом. Длиннобородый старик позади нападавших раскручивал пращу. Девушка, начавшая бой, швыряла ножи то с одного, то с другого места. Но ни ее короткие клинки, ни каменные снаряды старика не достигали цели. Ветер послушно сносил их в сторону, раз за разом. Один клинок, подхваченный потоком воздуха, и вовсе отскочил обратно. Девушка попыталась уклониться, но слишком поздно. Лезвие чиркнуло по щеке, оставив прореху в ткани и глубокую царапину на коже. Потекла кровь.

— Вот видишь, ерунда, — отозвался Джассан, — и не надо никого беспокоить. Нашим там, в храме, и так тяжко пришлось. Эти глупцы скоро выдохнутся. На что они только рассчитывают!

Джок кивнул и встал плечом к плечу с Таной и Стором. Уверенно, с размахом, хлестнул ветром в лица нападавших. Вот уже четверо из них лежали за кругом света и, кажется, не шевелились. Скоро, еще чуть-чуть, — и все будут повержены. На что вообще надеялись эти безумцы, нападая без божественных сил, с простым оружием, на четверых жрецов ветра? Почему они упорствуют и не бегут? Это должно быть ясно каждому: всесильный Инаш даже без запретного кровопролития дарует победу своим верным.

Что-то заставило Джока посмотреть наверх. Ему в лицо из-под купола валился ком встрепанных перьев. Галка? Откуда она взялась? Они же не летают по ночам.

В падении птица как-то неестественно мотнула головой. Ее тело мгновенно переменилось, вытянувшись в худую долговязую фигуру. Меж сжатых пальцев коротко блеснула сталь. Джок не успел даже вскрикнуть, а Джассан, стоявший к птице спиной, на миг промедлил обернуться. Взметнулся ветер. Толкнул нападавшего в лицо, под локоть. Поздно. Секунда — и нож взрезал Джассану горло. Плеснуло алое. Джассан повалился вперед, зажимая рукой рану. Между пальцами толчками лилась кровь. Тана завизжала. Стор бросился на убийцу, целя кулаком в морду. Тот увернулся, отскочил, закружил по площадке, не сводя глаз с них троих. Его руки были по локоть в крови.

Ветряной барьер вокруг моноптера исчез, будто его и не было. Нападавшие пересекли полосу, вдоль которой медленно оседала пыль, и взбежали на ступени. Джок успел отбить клинок одного из них, метивший в Тану, но сильный удар по голове бросил его на землю. В глазах потемнело. Последним усилием воли Джок ухватил крохотный клочок ветра.

— Нам конец. Джассан мёртв. Мы не спра…

Он не сумел закончить мысль. Воздушный поток вырвался из ослабевших пальцев и унесся прочь.