Яростный поход. Танковый ад 1941 года

ГЛАВА 8 Das Deutsche Wolfen wider Russische Bär

Наконец-то оберлейтенант Шталльманн мог получить сатисфакцию за промах под хутором близ Ситно.

Подумать только: в бою местного значения они потерпели поражение от пятибашенных танков русских! Verdammt! — Проклятье! Тогда эти стальные хищники, даже оставшись в меньшинстве, устроили чертовски ощутимую трепку его танковому подразделению. Взвод легких чешских Pz.Kpfw.38(t) «Прага» русские сожгли с легкостью, равно как и пару броневиков, сунувшихся прикрывать гибнущую пехоту. Похожий на гроб полугусеничный бронетранспортер гробом и стал!.. Вместе с легким разведчиком на колесах.

И даже знаменитые «символы танковой мощи рейха» — тяжелые трехбашенные Neubaufahrzeug Nb.Fz. были посрамлены на поле боя русскими «сухопутными крейсерами»!

Правда, и самим большевикам досталось изрядно, однако гитлеровские солдаты, привыкшие побеждать, получили горький урок. Да, «молниеносные» темпы наступления на Востоке сохранялись, но теперь уже все поняли — какой ценой…

И тем не менее за счет организованности и взаимодействия гитлеровские бронетанковые и мотомеханизированные части оставались серьезнейшим противником. Они обладали гибкой организационно-штатной структурой, позволявшей захватчикам оперативно менять структурный состав сил, привлекаемых к решению той или иной тактической задачи.

В случае с подразделением оберлейтенанта Шталльманна то здесь было вообще все просто. На одном из привалов танковой роты подкатило несколько камуфлированных грузовиков «Опель-Блитц» и трофейных «полуторок», откуда серо-зеленым горохом посыпали пехотинцы.

А позже к оберлейтенанту Шталльманну подошел унтершарфюрер в черной униформе со знаками различия механизированной дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер».

— Хайль Гитлер! Михаэль Виттман, — отрекомендовался он, вкидывая руку в нацистском приветствии. — Командир батареи штурмовых орудий.

— Оберлейтенант Шталльманн, — по-армейски вскинул два пальца к черной пилотке танкиста Дитрих.

Он недолюбливал этих выскочек в черной униформе. И не только потому, что сукины дети были безжалостны к коммунистам и евреям. В конце концов, это война. Корни неприязни крылись глубже. В свое время, и это ни для кого не секрет, фюрер заручился поддержкой военных, готовя в тридцать третьем году фактически государственный переворот. А потом увлекся созданием собственных «оловянных солдатиков». Сначала — СА во главе с Эрнстом Ремом, которого пустили в расход в «хрустальную ночь». Потом — СС во главе с рейхсфюрером Генрихом Гиммлером.

И ведь созданием личной гвардии все не ограничилось. Тот же самый «Лейбштандарт Адольф Гитлер» стал уже механизированной дивизией Ваффен-СС, причем по оснащению и вооружению это подразделение превосходило армейские мотомеханизированные соединения.

А потом партийное руководство НСДАП ввело обязательный приказ: наряду с общеармейским приветствием военнослужащих Вермахта использовать и партийное приветствие — вскинутую вперед руку.

Армейцы все так же упрямо цеплялись за свои прусские традиции и глухо ворчали на выскочек в черной униформе с черепом и костями. Однако у Шталльманна, равно как и у других танкистов, хватало благоразумия не высказывать своего недовольства чересчур уж демонстративно.

В конце концов, у танкистов и эсэсманнов форма была практически одинаковой: черной, да и значок танкиста, «totenkopf» — «мертвая голова» — тоже был и у тех и у других…

— Поступаю в ваше распоряжение, герр оберлейтенант.

— Яволь, герр унтершарфюрер, — Дитрих старался держаться в рамках приличия и субординации.

Все же вновь прибывший на усиление к нему в часть был младшим сержантом, с учетом, что в Ваффен-СС звания были на одну ступеньку старше, чем в Вермахте (тоже очередное отличие не в пользу армейцев), но все же оставался сержантом.

Но Виттман и не лез вперед. И вообще, этот франтоватый немец производил впечатление опытного вояки, несмотря на весьма молодой возраст. Впрочем, и Шталльманн еще не был убеленным сединами ветераном. Они были практически погодки, из того поколения молодых немцев, которые охотней верили в силу и мощь моторов, нежели в бога.

Дитрих внимательнее присмотрелся к своему новому подчиненному. Грудь самоходчика украшали награды и нашивки, служившие ярким подтверждением его боевой деятельности: черный нагрудный знак «За ранение» — значит, ранение было тяжелым. Нагрудный знак «За танковую атаку» в серебре, Железный крест 2-го класса. Две медали: «В память 1 октября 1938 года» и «В память 13 марта 1938 года» за аншлюсе и присоединение Богемии и Моравии.

— Я смотрю, унтершарфюрер, у вас уже достаточно богатая боевая биография.

— Яволь, герр офицер. Все отражено в моем личном деле, направленном в штаб вашей танковой дивизии.

— Если можно, подробнее и без канцелярита. Терпеть его не могу.

— Есть. Я родился в 22 апреля 1914 году в Фогельтале, Бавария. В тридцать четвертом вступил в Вермахт, в тридцать шестом — поступил на службу в СС. Участвовал в операциях против Польши, Франции, Греции. Сейчас командую взводом штурмовых орудий.

— Впечатляет. Если ты хотя бы вполовину будешь хорош в бою, как рассказываешь об этом, то я спокоен.

— Я сражаюсь во имя Рейха и во имя личной славы.

— Я — тоже! Что ж, честолюбие — не самый плохой мотив сражаться! Zum Angriff! — В атаку!

— Achtung! Panzer, vorwärts! — Внимание! Танки, вперед!

Первый взвод средних танков Pz.Kpfw.III Ausf.G., вооруженных короткоствольными 50-миллиметровыми пушками KwK-39L/42, рванулся вперед, навстречу русским. Вслед за ними — и второй, оснащенный чешскими машинами Pz.Kpfw.38(t).

Укрываясь за броней, побежали немецкие пехотинцы.

Оберлейтенант Шталльманн трясся в бронированном нутре командирского «Панцера-3», считая по делениям прицела дистанцию до русских танков. Его Pz.Kpfw.III последних серий с короткоствольной 50-миллиметровой пушкой мог пробить броню Т-34 только с дистанции не более трехсот-четырехсот метров. Но эти метры нужно было еще пройти…

Однако в боевых порядках его танковой роты сейчас наступали еще и штурмовые самоходки StuG III, которое выпускалась в различных серийных модификациях. StuG-III Ausf. А, созданные на базе все тех же танков Pz.III Ausf.E/F. Их короткоствольные 75-миллиметровые пушки Stuk-37L/24 были весьма опасны даже для брони русских новых танков, да и против экранированных пятибашенных гигантов Т-35 были весьма грозным оружием.

Но унтершарфюрер Виттман пока тоже не открывал огня: не надеясь поразить цели с предельного расстояния, опытный боец-самоходчик старался подобраться к цели на дистанцию верного выстрела. Исключительно низкий силуэт «Штурмгешютце-3» делал эту боевую машину исключительно опасной и способствовал скрытности маневра. Что и блестяще использовал молодой танкист-эсэсманн.

В его руках универсальные штурмовые самоходки, по сути, превратились в орудие противотанковой войны, то есть тем, чем они станут уже через год, получив на вооружение длинноствольную 75-миллиметровую пушку. Так он на практике реализовал девиз «Вперед и на врага!», с которого начиналась тренировочная инструкция для экипажей «Sturmgeschutze-III».

«Штурмовое орудие является наступательным оружием и дает пехоте непосредственную огневую, мобильную и штурмовую поддержку», — говорилось далее в этой инструкции.

А вообще создавались такие машины на базе танков «Панцер-3» по личному указанию будущего автора «Утерянных побед». Еще в 1935 году полковник Эрих фон Манштейн предложил разработать такую штурмовую артиллерию, которая бы вооружалась штурмовыми орудиями, установленными на тракторное шасси.

Тому были веские основания. Наличие у армий вероятных противников значительного количества танков вынуждало руководство Вермахта позаботиться о создании приемлемых средств противотанковой обороны.

Артиллерия на конной тяге оценивалась немецкими генералами как слишком тяжеловесная и медлительная. Конная упряжка представляла собой легкую цель и существенно затрудняла передвижение орудий на поле боя.

Пушки на механической тяге были более подвижны, но в качестве оптимального решения рассматривалось орудие на самоходном гусеничном шасси. По этой причине сразу после окончания кампании в Польше на немецких заводах началось переоборудование слабо вооруженных и недостаточно бронированных танков Pz.Kpfw.I и Pz.Kpfw.II в самоходные противотанковые орудия. При этом вместо башни на танке монтировалась открытая сверху и сзади бронированная боевая рубка с установленной в ней 47-миллиметровой противотанковой пушкой чехословацкого производства «Skoda А-5».

Бронебойный снаряд этой пушки на расстоянии в полкилометра пробивал броню толщиной 70 миллиметров, что делало самоходную установку чрезвычайно опасной для большинства танков, применявшихся на начальном этапе Второй мировой войны.

С марта до мая 1940 года на заводах фирмы «Алкетт» в Берлине было создано сто тридцать два таких противотанковых орудия и еще шестьдесят было произведено на заводах «Даймлер-Бенц» в Берлине и «Шкода» в Пльзене.

Самоходные противотанковые орудия калибра 47-миллиметров широко использовались в сражениях начального этапа Второй мировой войны во Франции, в Африке и на Восточном фронте. Как правило, они состояли на вооружении истребительно-противотанковых дивизионов пехотных дивизий.

Используемые совместно с пехотой, штурмовые орудия обеспечивали быстрое уничтожение блиндажей, дотов, дзотов, противотанковых орудий и других целей. Изначально из StuG-III формировались истребительные танковые батальоны — «Sturmgeschutze Abteilungen». Каждый батальон состоял из трех батарей, по шесть орудий в каждой. Дополнительно командир каждого батальона имел собственный StuG-III.

Позже количество Sturmgeschutze-III в каждой из частей батальона было увеличено до десяти, а сами батальоны были переименованы в истребительные танковые бригады «Sturmgeschutz-brigaden», которые, в теории, имели в своем составе до тридцати одного StuG-III. На практике полного состава достигнуть было трудно. Так что полностью укомплектованные штатные истребительные бригады были только элитные подразделения, такие как, например, танковый полк «Великая Германия» или моторизованная дивизия «Лейбштандарт Адольф Гитлер» в Ваффен-СС.

В общем и целом StuG-III был довольно удачным образцом вооружения, он использовался на всех фронтах как штурмовое орудие и как истребитель танков, как наступательное и как оборонительное оружие. Все версии этих самоходок имели низкий силуэт, что делало их трудной мишенью и опасным противником. Их экипажи считались элитой бронетанковых войск Германии и имели собственную форму серо-защитного цвета, вариант танковой формы. StuG-III имели очень высокий показатель уничтоженных вражеских танков.

Самыми знаменитыми асами «Sturmgeschutze-III» Вермахта были фон Малаховски, Франц и, особенно — кавалер Железного креста, обервахтмейстер Гуго Примозик из 667-го батальона «Sturmgeschutze».

А в середине июля 1941 года оберфельдфебель Рудольф Женике на самоходке StuG-III, тактический номер «25», командуя взводом «Sturmgeschutze», уничтожил двенадцать советских танков БТ-2 вместе с тягачами и боеприпасами, погруженными на железнодорожные платформы.

И вот наконец дистанция сократилась до приемлемых трехсот пятидесяти метров. И немецкие танки открыли огонь!

— Achtung! Feuer!

— Das ziel treffen! — Цель поражена!

Советские «тридцатьчетверки» загорелись, не выдерживая исключительно точного и мощного огня. Но даже в пылу сражения оберлейтенант Шталльманн отметил, что не все снаряды поражали русские танки. Многие бронебойные болванки просто рикошетировали от наклонных броневых листов! Как бы то ни было, новые танки русских оказались серьезными противниками даже для асов панцерваффе.

Апофеозом этого боя стало уничтожение огромного пятибашенного танка большевиков. Дитрих сразу заприметил его по характерной манере маневрировать. Говорят, что пилоты люфтваффе узнают самолеты неприятеля по манере пилотирования. Но в воздухе она выражена более ярко, чем на земле. И тем не менее опытный танкист по одним ему только ведомым признакам может узнать «свой танк». И это был как раз тот случай. Перед оберлейтенантом возвышался тот самый тяжелый пятибашенный танк Т-35, который буквально раздавил оборону под Ситно. Значит, снова встретились!..

С огромным удовольствием Дитрих Шталльманн собственноручно, отстранив Вальтера Зибера от пушки, засадил несколько бронебойных снарядов по уже поврежденной броне русского тяжелого танка! Не скрывая своего злорадства, он наблюдал, как три самоходки Михаэля Виттмана окружили стального русского медведя, словно стая голодных серых волков, и терзают его шкуру клыками бронебойных 75-миллиметровых снарядов!

Русский отстреливался, как мог, но время его было уже сочтено. К огромному танку, прикрываясь броней и неровностями почвы, устремились мотопехотинцы Вермахта. С собой они тащили подрывные заряды.

Видимо, собираясь продать свои жизни подороже, экипаж «сухопутного крейсера Сталина» открыл ураганный огонь. На несколько мгновений дым и пыль взрывов застлали плотным покровом танковую панораму. А когда дым рассеялся, то оказалось, что стреляет лишь только одна пушка в главной башне. Остальной экипаж, видимо, был уничтожен…

Вскоре раздалась серия взрывов, и тяжелый русский танк умолк уже навсегда…

— Das ist gut! Das ziel treffen! — Цель поражена!

— Alles fur Deutschland!