Ящик Пандоры

Забавный случай в дороге

Дня через три добрался до Жернева. Это такой город типа областного центра, но я туда заходить не стал — глянул только на бдительную стражу у ворот, и решил, что мне пока рановато общаться с властями. Я хоть и приоделся, прикупив в деревнях ношенную, но достаточно целую одежду, и деньги теперь есть, но в окрестностях многовато бандитов, а значит, местная стража смотрит на всех приезжих очень пристально. Не, пока не обзаведусь железной легендой, лучше буду ночевать в лесу и придорожных тавернах.

Кстати, когда обошёл город стороной, на дороге стало веселее. Такое впечатление, что город играл роль этакой плотины на дорогах между беспокойным приграничьем, наводнённым кем попало, и более спокойными районами страны. И стража попадалась на глаза заметно чаще, и народ вёл себя ощутимо увереннее. Во всяком случае, не смотрели волком при твоём приближении. Настороженность была, конечно, но не такая враждебная, а скорее привычная — вдруг ты там своровать чего решил. И постоялые дворы встречались чаще, но народ уже не так беспокоился за свою жизнь, и были заметны привычные места для стоянок, где экономные путники размещались пообедать или переночевать.

На третий день после Жернева ближе к вечеру я и свернул на одну из таких стоянок, на которой уже разместились с десяток повозок. А что, место удобное — рядом с дорогой, места много, рядом ручей. Контингент тоже привычный — пять повозок, похоже, какого-то купца. Эти и встали кучно, и народ разместился у двух костров, ожидая ужина. Остальные расположились вразнобой, и были по большей части крестьянскими телегами.

Мне одному места много не надо, так что предпочёл расположиться поближе к лесу. У меня ведь помощников и запасов нет, так что придётся самому дрова для костра рубить и таскать. Я хоть и обзавёлся топориком, но рядом со стоянками обычно всё вычищают до голых стволов, и неизвестно сколько придётся искать подходящее дерево и как далеко тащить. Но ничего, повезло, и тащить пришлось каких-то сто метров.

Ну а дальше привычно и просто — нарубить дров, развести костёр, потом нарубить лапника и сделать лежанку на ночь. И лишь потом можно было набрать воды в котелок и попробовать сварить себе что-нибудь горячее.

Пока крупа варилась, можно немного поваляться у костра, наслаждаясь теплом (всё-таки, почти ноль на улице). Соседи тоже были заняты своими делами, и друг на друга почти не обращали внимания. Лишь одна пара привлекала внимание — два мужика средних лет в дорожной одежде. Тоже сидели у костра, что-то готовили, но у одного был особый голос. Вот бывают такие люди — то ли они глуховатые, то ли голос такой, но о чём бы они ни говорили, создавалось такое впечатление, что они орут. Этот мужик был крупным, мордастым, и хотя говорили о самых обычных вещах (еда, лошадь, телега), всё равно это звучало так, словно он на своего спутника орал и грозился.

Не очень приятное общество, но я насмотрелся на всяких (и пьяных, и откровенных бандитов, и скандалистов), так что только матюгнулся сквозь зубы, и решил поесть, а потом сразу ложиться спать. Да и остальные вряд ли долго будут засиживаться.

Сидел, смакуя своё горячее варево, как вдруг горластый снова заорал.

— Нет, Вилан, ты погляди какая жопа! И отклячилась-то как, хоть щас подходи да начинай своё приятное дело, всё равно отказа не будет!

Мужик заржал как лошадь, и я невольно начал осматривать стоянку в поисках «безотказной женщины». Вообще-то, нравы здесь простые, найти сговорчивую женщину труда не составляет, но за подобные слова могут и убить. То ли у мужика крыша совсем поехала, то ли с этой женщиной и в самом деле что-то не так.

Сначала ничего не понял, потом заметил двух женщин, медленно идущих к деревьям. Одна — обычная крестьянка в платке и тулупчике. Вторая оказалась военной, но выглядела она откровенно жалко — скрюченная как столетняя бабка, она едва переставляла ноги, и при каждом движении лицо искажалось болью. Идти ей было тяжело, и она цеплялась за крестьянку, боясь оступиться на каком-нибудь сучке или камне. Что это с ней? Ранена что ли? Но почему тогда она здесь, а не в госпитале? Или… Был у меня знакомый, которого прихватил жёсткий радикулит. А может, и не радикулит, а просто защемление нерва, но пару недель мужик ходил скрюченным. И сам же, когда отпустило, рассказывал со смехом: «Иду я в туалет, за стеночку держусь. Иду и плачу, иду и плачу!» Я ещё тогда не понял, спросил дебильное — почему? А мужик хмыкнул: «Потому что терпежу нет! Такая боль от каждого движения, что орать стыдно, и слёзы сами бегут»

Может, и эту женщину так прихватило? И тоже по малой нужде пошли до кустиков, да ещё и вдвоём, потому что одна могла и не дойти? Да уж, ситуация…

Через какое-то время женщины проковыляли назад, и горластый снова начал свои комментарии. И какая задница, и какая хорошая фигура, и как бы он её поставил, и что бы он ещё сделал. В принципе, обычные мужские фантазии, но вот в этой конкретной обстановке, по отношению к больной женщине, да вслух, да ещё громко, в присутствии всех… То ли дебил, то ли извращенец.

После десятка пошлых фраз на мужика материлась чуть ли не половина лагеря, а трое самых возмущённых женщин подскочили к нему и как понесли мужика матами и упрёками… Тот попытался было отгавкаться, но против троицы разошедшихся женщин шансов у него не было. Да и немногие мужики-возничие посматривали в сторону говоруна совсем не добро, и он предпочёл заткнуться, а то ведь и прибить могут, а лес рядом. Ищи потом.

Стоянка постепенно успокоилась, люди стали укладываться спать. Можно было и мне, но настроение было капитально испорчено, и я долго крутился, пытаясь уснуть. Мысли, в основном, матерные. Я многое повидал во время своих странствий, но услышанное сегодня было очень уж гадко и подло. Крутился, вертелся, потом не выдержал и встал. Ладно, схожу посмотрю эту воячку, может, смогу чем-то помочь. В конце концов, на несколько лечебных заклинаний энергии у меня хватит даже без накопителей.

Идти было недалеко — шагов тридцать. Обычная телега, к которой привязаны пара лошадей. Причём, одна хорошая, вполне может быть и воячки. У костра сидела крестьянка, мрачно смотревшая на огонь, а воячка лежала с другой стороны костра, укрытая тёплым плащом. А вот её поза мне не понравилась — на животе. Похоже, как легла, так и не шевелилась.

На моё появление отреагировала крестьянка.

— Чего надо? — резко спросила она грубым голосом.

Я замялся.

— Я… немного понимаю в лекарском деле.

— И чо? — да уж, мне здесь не очень рады.

— Ну… могу хотя бы посмотреть.

— Много вас тут ходит… смотрельщиков!

Похоже, женщина ещё не отошла от гадких слов того мужика и готова была сорвать зло на мне. Обижаться было глупо, я повернулся уходить, и тут из-под плаща послышался глухой голос воячки.

— Не ругайся, Танела, пусть попробует. Хуже уже не будет.

Крестьянка посверлила меня взглядом, но всё-таки кивнула.

— Ладно, посмотри чего там.

Я опустился на колени рядом с воячкой, откинул с неё плащ. Ну, как я и подумал — лежит на животе, руки вдоль тела. Медицинское зрение включилось легко, и я первым делом проверил поясницу женщины. Как я и думал, воспаление. Да ещё и один позвонок деформирован и смещён из-за старой травмы, тут и сложилось — воспаление, смещение, нерв и сдавило. Боли должны быть дикие, непонятно как она вообще до леса шла. Наверное, на одной гордости, чтобы не позориться и не ходить под себя.

Можно было обойтись лечебными заклинаниями, но я их не очень люблю — больно уж у них действие бывает широкое. Частенько лечат и где надо, и где не надо, бесполезно тратя энергию. Лучше уж я своей энергией попробую конкретные места подлечить.

— Надо обнажить поясницу — негромко сказал я.

Воячка долго молчала, потом всё-таки позвала вторую.

— Танела, помоги.

Я мог бы и сам задрать куртку с рубахой, приспустить штаны, но иногда у женщин проявляется непонятная стеснительность. Хотя, чего стесняться — я ведь сейчас в роли доктора, и всё равно увижу и нижнее бельё, и голое тело, но…

Танела обожгла меня взглядом.

— Отвернись!

Я покорно отвернулся к костру, и несколько минут слышались только шорох одежды и невольные стоны воячки. Наконец, мне разрешили повернуться. И чего было стесняться? Вот край рубахи из довольно хорошей ткани, вот виднеется верх кальсон.

Женщина обнажилась с запасом, и теперь было видно голое тело от середины спины и до середины ягодиц. Я с невольным трепетом положил ладонь на поясницу воячки и замер, наслаждаясь давно забытым ощущением гладкости и мягкости женской кожи. Так, грязные мысли в сторону, не за этим я сюда пришёл.

Первым делом передал довольно большую порцию энергии с заданием снять воспаление. Понаблюдал немного как резко усилился ток крови, затем добавил вторую порцию, но теперь с заданием восстановить и поставить на место позвонок. После этого оставалось только ждать и контролировать процесс.

Женщина вдруг шумно вздохнула.

— Горячо!

Я тут же бросился проверять работу энергии. Да вроде, всё нормально.

— Где горячо? — спросил я воячку — Стало сильнее болеть?

Женщина словно прислушалась к себе.

— Да нет, сильнее не стало. Просто горячо в пояснице.

— А, это нормально, — успокоился я — это так лечение идёт.

Снова приложил ладонь, добавил энергии, подкорректировал работу. Позвонок медленно, по долям миллиметра, но вставал на место, да и воспаление быстро спадало. Измученная воячка уснула, и я не стал её будить. Проверил её ещё на раз, нашёл проблемы по женской части, но для их исправления хватило всего одной порции энергии. Вообще-то, на удивление здоровая женщина. Всего-то и надо было убрать последствия старой травмы, а всё остальное — это лишь застудилось где-то, что частенько бывает при походной жизни.

Через полчаса я совсем успокоился и счёл свою работу законченной. Укрытая плащом воячка сладко посапывала, и можно было уходить. Теперь, как говорят доктора, сон, хорошее питание и много свежего воздуха.

— Всё будет нормально — успокоил я внимательно наблюдавшую за мной Танелу — Пусть спит сколько хочет, для неё теперь это самое важное.

Уснул я сразу, как человек с чистой совестью. Ночью пришлось просыпаться несколько раз, подкидывать дров в угасший костёр, но, в общем-то, выспался.

А утро началось с каких-то криков. Вскинулся, думал бандиты напали, но оказалось намного интереснее. Оказывается, воячка за ночь не только выздоровела, но и проснулась в весьма бодром настроении. И первым делом решила поквитаться со своим вчерашним обидчиком. Крики, маты, смачные звуки ударов. Мужик хоть и был здоров физически, но воячка наглядно показала, что не зря служила в армии и осваивала рукопашный бой. Мужик пытался драться по-деревенски, с широкими замахами рук, а ему резко, быстро, по морде, а потом с ноги, потом ещё. Сдаваться он не собирался, но вскоре только и мог, что закрываться от ударов.

Что интересно, никто воячку не останавливал. Многие подошли поближе, чтобы лучше было видно, но никто и не пытался как-то вмешаться. Женщины смотрели с явным одобрением, словно и сами сделали бы так же, если бы было достаточно сил. Мужики кривились, но видно тоже посчитали наказание заслуженным.

Кстати, воячка отметелила мужика знатно, но! Била от души, но ничего не сломала и не отбила (я потом посмотрел мимоходом). Фактически, мужик отделался синяками и ссадинами. И ещё — несмотря на свою обиду, ярость, воячка ни разу не ударила мужика по «мужской гордости», хотя могла это сделать в любой момент. То ли посчитала это чрезмерным, то ли у местных женщин с детства сидит в голове, что «мужское» надо беречь.

А перед отъездом воячка подъехала к моему костру. Я, на всякий случай, встал. А воячка выглядела отлично — бодрая, весёлая, жизнерадостная. Оглядела меня с каким-то удивлением.

— А ты оказывается ещё и симпатичный, лекарь. Даже не верится, что это ты сумел меня вылечить — она достала из кармана небольшой мешочек и бросила мне. Еле успел поймать — Если нужна будет работа, приходи в любую воинскую часть, будешь как сыр в масле кататься.

Развернулась и ускакала. Я заглянул в мешочек, а там оказалась довольно приличная горсть серебра. Удивительно даже — вчера подошёл помочь, даже не думая о деньгах, а вон оно как вышло. Ну и ладно, теперь можно будет и куртку потеплее купить. И про работу лекарем в воинской части она вовремя сказала. Мне к воякам совершенно не хочется, но как запасной вариант на крайний случай — почему бы и нет?