Языческая оппозиция христианизации Римской империи (IV–VI вв.)

Заключение

Подводя итоги, можно утверждать, что в период Поздней Античности под лозунгами сохранения язычества выступали разные группы и слои знати с различными социальными, политическими и экономическими интересами. Неоднородность социального состава языческой оппозиции была вызвана неоднородностью экономической и социальной структуры территорий, подчиненных римской власти.

На западе — родовая сенаторская аристократия Рима, консолидированная экономическими, политическими, социальными факторами, наиболее ярко проявлявшимися в приверженности язычеству как определенному образу жизни, системе социально-экономических и политических преференций римской знати, стремилась сохранить свое традиционное господствующее положение. Земельные владения языческих коллегий Рима фактически находились под контролем верхушки сенаторской аристократии и являлись одной из опор ее экономического положения, жреческие магистратуры являлись источником фискальных иммунитетов. В целом, исключительный статус столичных языческих культов был для этой части правящего класса концентрированным выражением своего сословного статуса и привилегий, и в итоге исключительной роли сената в империи.

В восточных провинциях Римской империи основой социальной базы языческой оппозиции стала муниципальная аристократия, которая посредством городских советов — курий контролировала большую часть приписанных к городам земельных владений и, таким образом, доминировала в социально-политической и экономической жизни полисов. Муниципальные культы являлись одной из опор власти местной знати над гражданским коллективом, средством сохранения ее идеологического, политического и экономического господства над полисами.

Таким образом, как на западе, так и на востоке традиционные религиозные институты являлись инструментом консервации структуры античного общества и способствовали сохранению экономического и политического господства элит, опиравшихся на социально-политические институты классической древности (римский сенат на западе, полисная организация на востоке). Иными словами, социальная база оппозиции христианизации во всех частях империи представляла собой генетически близкие друг другу, выросшие из полисной модели, социальные группы родовой землевладельческой знати.

Проводившаяся с конца III в. государственная централизации Римской империи — создание мощного бюрократического аппарата, унификация социально-экономических структур, насаждение единой идеологии, способствовала умалению значения традиционных социально-политических институтов и, соответственно, росту недовольства части римской знати, опиравшейся на эти институты. После утверждения христианства в качестве официальной религии империи и инструмента государственной политики духовно-идеологической централизации римской державы это недовольство оформилось в виде религиозной оппозиции. В ней проявилась как непосредственно неприязнь к новой религии и церковной организации, угрожавшим статусу языческих культов, являвшихся опорой традиционных элит, так и недовольство деятельностью центральной власти и новой христианизированной знати, конкурировавшей с куриальной и сенаторской аристократией. Фактически возникновение языческой оппозиции стало реакцией двух различных слоев позднеримской знати на процесс централизации империи. Вместе с тем, различия в социальноэкономическом и политическом статусе сенаторской аристократии Рима и куриальной знати востока обусловили то обстоятельство, что процессы противостояния данных слоев правящего класса христианизации Римской империи проходили в несхожих условиях и формах, имели неодинаковые хронологические рамки. Иными словами, однотипный процесс противостояния родовой знати и централизованного государства проявлялся на востоке и на западе в различных конкретно-исторических формах, обусловленных спецификой различных регионов империи.

Экономическое и политическое господство сенаторской аристократии над наиболее развитыми провинциями западной части империи, политическая и идеологическая консолидированность данного сословия длительное время не позволяли императорской власти и Церкви проводить политику активного насаждения христианства. Фактически в период от 326 по 380 г. императорская власть полностью поддерживала римские культы, сохраняла все привилегии и иммунитеты традиционных жреческих коллегий. Сравнительно узкие хронологические рамки острой фазы религиозного противостояния (380–410 гг.) определялись, прежде всего, политической сплоченностью оппозиции, наличием у нее единого центра — сената и относительной малочисленностью сенаторского сословия, что позволяло аристократии эффективно консолидироваться перед лицом общей для всего сословия опасностью. Тесная идейно-политическая связь членов языческой оппозиции, с одной стороны, давала ей возможность действовать в общеимперском масштабе, однако, не позволяла ей длительное время сопротивляться целенаправленной государственной политике христианизации.

Одной из причин разложения языческой оппозиции на западе империи стало ослабление противоречий между столичной аристократией и церковной организацией. В середине V в. интересы церковной организации и сенаторской знати сближаются: как Церковь, так и столичная аристократия стремятся сохранить свои владения и политический статус на фоне крушения римской государственности. Фактически между ними формируется союз. Представители столичной знати занимают высшие посты в церковной иерархии, тем самым предоставляя во владения Церкви свои земельные владения, церковная организация, в свою очередь, посредством авторитета христианства среди широких народных масс идеологически поддерживает исключительный политический статус и идеологическое господство сенаторской знати.

Несмотря на то, что куриальная аристократия восточных провинций, в известной степени, осознавала единство своих экономических, политических и социальных интересов на востоке отсутствовал единый политический центр, способный, подобно римскому сенату, отстаивать интересы всего куриального сословия. Это обстоятельство предопределило политическую раздробленность восточной муниципальной знати, что, с одной стороны, облегчало императорам проведение политики построения централизованного государства, унитарной политико-государственной системы, важнейшей частью которой становилась христианская Церковь, а с другой, не позволяло полностью сломить куриальную знать, в силу ее территориальной и, как следствие, политической децентрализации.

Вследствие политической раздробленности муниципальной аристократии, недовольство данного социального слоя деятельностью правительства не оформилось в единую политическую оппозицию, но проявилось в усилении идеологической борьбы, прежде всего в критике режима со стороны представителей генетически связанной с полисной знатью интеллигенции, а также к обострению политической борьбы в конкретных муниципиях. Одним из основных проявлений оппозиционных настроений среди муниципальной знати стал протест против укрепления влияния Церкви и антиязыческой религиозной политики христианского государства.

Приверженность язычеству части восточноримской аристократии способствовала сохранению влияния язычников в политической и культурной сферах. В IV — начала VI вв. выходцы из языческой знати, занимая высшие государственные должности, продолжали играть важную роль в имперской политике. Значительную роль в жизни восточноримского общества играла и языческая интеллигенция, доминировавшая в образовании, философии, науке и противодействовавшая распространению христианства вплоть до VI в. Деятельность языческой оппозиции восточных провинций окончилась лишь после окончательного упадка муниципальной аристократии в VI в. и началом агрессивной антиязыческой кампании, проходившей в период правления императора Юстианиана и его ближайших преемников.

Таким образом, деятельность языческой оппозиции и в римском сенате и среди куриальной аристократии восточных провинций представляла собой процесс политической борьбы групп родовой знати, опиравшихся на отживавшие социально-экономические институты классической античности, против стремящейся к централизации римского государства императорской власти и церковной организации. Каждый из участников противостояния опирался на определенную религиозную идеологию, превращавшуюся в концентрированное выражение их политико-экономических интересов. Результатом этого стало внешнее оформление политико-экономического конфликта в форму религиозного противостояния.

Процесс христианизации Римской империи, инициированный императорской властью в начале IV в., завершился в VI столетии окончательным искоренением язычества в высших слоях римского общества. Однако, идейно-политическая и административная централизация, и унификация римской державы, то есть те цели, ради которых данный процесс инициировался, были достигнуты лишь отчасти.

На западе сенаторская аристократия, заключив союз с укрепившейся христианской Церковью, и таким образом, достигнув не только политикоэкономического доминирования, но и идеологического господства, фактически оказалась незаинтересованной в сохранении сильной центральной власти, что предопределило слабость этой власти и неизбежность ее падения. В 476 г. Западная Римская империя прекратила свое существование.

В восточных провинциях местная куриальная аристократия также сумела интегрироваться в систему новых религиозных отношений, найти пути взаимовыгодного сосуществования с церковной организацией, что, однако, не уберегло ее от целенаправленной государственной политики ослабления органов местного муниципального самоуправления. В VI в. куриальная организация фактически отмирает под бременем фискальных обязательств. Достигнутая Юстинианом централизация Восточной Римской империи позволила ему провести масштабные завоевания, реализовать амбициозные строительные проекты. Однако эти акции требовали чрезмерного напряжения сил восточных провинций, поглощали огромные ресурсы и, таким образом, не могли продолжаться длительное время. В конце VI в. Восточная империя переходит к обороне, а в VII в. проходит через длительный политический и экономический кризис, в ходе которого полностью меняет свою структуру и в значительной степени теряет связь с социально-экономическими институтами античности.