Глава 4. Новые тени

До шестого полнолуния Йи Дэй добрался, изрядно прибавив и в росте, и в весе, хотя накормить его оказалось той ещё проблемой: первым делом он научился шустро убегать на четвереньках, мастерски прятаться от заботливых рук следящих за малышами красавиц, уворачиваться от бутылочек с молоком. Спал помалу, все шутили, что выспался на всё младенчество вперёд за первые два месяца жизни. По-прежнему не плакал, даже не пытался издавать звуки.

Учитель сам осмотрел его по просьбе обеспокоенных немотой малыша красавиц. Сказал, что с голосом должно быть всё в порядке и надо подождать — мальчики не всегда начинают говорить рано.

Выворачиваясь из рук красавиц и уползая от всех желающих поиграть с ним, он мог часами сидеть рядом с Учителем, даже когда тот проводил занятия со старшими ребятами. Не мешал, просто сидел. Учитель только следил, чтобы Йи усаживался не прямиком на камни или землю, и постоянно давал подержать ему то одно, то другое, всё, что попадало под руки. Учил уходу за оружием — в маленькие ручки Йи Дея попадали громадные для него метательные ножи, дротики, иглы, иногда и большие ножи, иногда и боевые мечи. Их Учитель просто клал рядом с малышом. Учил основам пыточного ремесла — и рядом с Йи оказывались крюки, крючки, крючочки, иглы, ремни, верёвки, ленты, цепи…

Красавицы не приходили к Учителю — шли прямиком к Алой Ленте, выяснять, что за странная метода такая, у полугодовалого мальчика все руки и ноги изрезаны, исколоты, исцарапаны! Да он, наверняка, потому и спать перестал, что у него болит всё тело! Алая Лента в ответ могла только ссылаться на волю Небесной Императрицы, согласно которой Учитель растит палача, а палач от рождения должен знать, что такое боль, и должен знать границы собственного терпения.

Красавицы разворачивались и уходили. Не пристало перечить воле Небесной Императрицы, но как же не возвращаться раз за разом за пояснениями, принося Алой Ленте мальчика со свежими порезами на руках, на ногах, на лице… Глава Клана брала малыша на руки и уносила в лазарет, объясняя, что, конечно, и она умеет лечить царапины, но всё же каждый должен исполнять то, что начертано ему в свитках Небесной Канцелярии. Пусть лечат — целители. А учить Йи Дэя будет — Учитель. На вопрос, не желают ли красавицы поговорить с ним лично, они неизменно отвечали отказом.

Да, Учитель Клана — человек, отрешившийся от всех имён и званий ради того, чтобы учить детей, но ведь начинал он свой путь палачом. Палачи — не те, к кому можно просто так подойти с разговором.


Йогоаи подошла.

Она часто делала то, что неспособны были сделать другие, решалась говорить о том, о чём молчали все прочие.

— Я чувствую, что заканчивается срок моего пребывания в Поднебесной Империи. Потусторонняя Контора призывает вернуться в Тёмные Палаты.

Учитель мягко улыбнулся:

— Начиги1говорил мне, что ваша любовь ночами затмевает сияние Холодного Дворца на небе. Я и верил, и не верил, но то, что ты оставалась рядом с вашим сыном семь лет…

Тёмные Палаты иногда отпускали в мир людей своих жителей — демонов. Если их вела похоть, они обретали плоть лишь на время, которое требуется для удовлетворения желания. Если вела страсть — о, похоть и страсть демонов различались сильнее, чем людские.

Люди называли страсть жителей Потусторонней Конторы любовью.

Страсть дарила силы демонам и демоницам удерживать в Поднебесной Империи божественно прекрасные тела и лики всё то время, что человек, на которого нацеливался демон, продолжал любить и хотеть его.

Крайне редко демонов обуревала страсть к людским красавицам. Зато демоницы приходили в мир людей сопровождать по жизни избранных ими мужчин то там, то здесь. Это считалось обычным делом.

Идеальные, прекрасные во всех отношениях, демоницы, если страсть их была сильна, способны были даже дарить мужчинам детей. Полудемоны всегда рождались мальчиками, красивыми, не слишком умными, зато сильными, здоровыми, редко-редко предлагали себя в мужья красавицам, когда вырастали, и никогда не оставляли потомства.

Когда умирал или погибал мужчина, на которого была обращена страсть демоницы, создание Тёмных Палат истаивало в считанные часы, не умея больше удерживать необходимое для жизни тело.

Начиги погиб от ран, полученных в бою, когда их с Йогоаи сыну не было ещё и года. Перед смертью воин просил Учителя взять в ученики Лю — и Учитель принял на себя обязательство помогать сыну демоницы. Готовился искать для него кормилицу, подбирал дом, в котором не откажутся растить полудемона, но час шёл за часом, день за днём, умирала и вновь рождалась Луна… казалось, Тёмные Палаты забыли о Йогоаи, позволили ей растить плод страсти с человеком.

— Семь лет и два дня, — прошептала Йогоаи. — Я знаю, сыну исполнится семь, ты наречёшь его своим учеником, и я даже порадуюсь за него день и ещё один, а потом… потом обо мне даже памяти не останется… разве что ты будешь помнить.

— И Лю, — тихо подсказал Учитель.

— Если бы! — горько усмехнулась Йогоаи.

Её прекрасное лицо, жемчужным облаком сияющее в сумерках, словно покрыла сеть трещинок сродни тем, что проступают на древних фарфоровых статуэтках.

— Ах, если бы, — с грустью повторила она. — Лю забудет обо мне. В тот же день.


Всю прошедшую неделю ученики, красавицы и юноши, сдавали экзамены, получали в подтверждение принятых на себя обязательств татуировки, согласованные с Небесной Императрицей, готовились к празднику, на котором юноши получат право называться мужчинами.

Поле Смены Имени, где вечером соберётся весь клан, украшали флагами, лентами, цветами; ставили шатры, готовили яства. Мастера Огненной Пыли расставляли по им одним понятным местам особые корзинки: сегодня в ночь в небеса взовьются сотни тысяч фейерверков. Подкреплённые магией, разноцветные огни подарят всем зрителям красоту, мимолётную, как человеческая жизнь.

Учитель чувствовал, что без гостей в этот день не обойдётся. Течение жизненных сил подсказывало, что на самой границе дня и вечера ему встретится то, что пробудит горе, но дарует радость. Что это будет, он даже не пытался представлять, но к приходу незваных гостей оказался готов.

Краткие минуты, в которые день становился вечером, предназначались для того, чтобы вступающие во взрослую жизнь красавицы в алых почти свадебных платьях и юноши в чёрном, как учёные мужи, сменили имена, как меняет облик небо. Никто не ожидал, что длинную вереницу молодых людей, по одному подходящих к Алой Ленте за благословением, возглавят один за другим выходящие из Тени мужчины.

Выстроившись в ряд, они преклонили колени перед Алой Лентой. Заходящее солнце пятнало траур их одежд, белоснежный, как вершины гор, золотом, словно сама Небесная Императрица ставила на них свою печать.

Один, плечистый крепыш, поднялся во весь немалый рост и заговорил голосом, густым, как туман в низинах Вышних Пиков:

— Алая Лента! Клан Нефритовой Богини! Мы, пятеро Теней из кланов Зимней Свечи, Белого огня и Нефритовых Скрижалей, умерли для своих кланов, чтобы заменить собой безвременно покинувших клан Звёздной Императрицы Теней. Я принимаю имя Канг2.

Единым выдохом живущие в клане подняли ветер, всколыхнувший полы праздничного одеяния Алой Ленты.

Канг склонился в церемониальном поклоне, которым меняющий имя испрашивает разрешения на это сразу у Небесной Императрицы и у представляющих её волю на земле.

Один за другим поднимались с колен и склонялись перед Алой Лентой и другие мужчины:

— Алая Лента! Клан Нефритовой Богини! Я принимаю имя Зихао3!

— Алая Лента! Клан Нефритовой Богини! Я принимаю имя Цингсан4!

— Алая Лента! Клан Нефритовой Богини! Я принимаю имя Йонгруи5!

— Алая Лента! Клан Нефритовой Богини! Я принимаю имя Энлэй6!

Сердце Учителя пропускало удары с каждым именем. Желание закрыть глаза, закрыть и не видеть, не видеть и не помнить более этой страшной в своём величии сцены, с каждым вдохом становилось всё жарче, сжимало когтистую лапу на горле всё туже…

Но это стало бы предательством.

Предать своих учеников он не мог. Продолжал смотреть. Слушать голоса нового Канга, нового Йонгруи… смотреть на улыбку нового Цингсана.

Голос Алой Ленты дрогнул, когда она заговорила:

— Я… я, Алая Лента клана Нефритовой Богини, принимаю в свой клан и беру под свою опеку тебя, Канг!..

Она справилась с собой, и следующие фразы дались ей гораздо легче:

— Я, Алая Лента клана Нефритовой Богини, принимаю в свой клан и беру под опеку тебя…

Церемония не предусматривала этого, но что-то свыше подсказало всем, кто пришёл на Поле Смены Имени, опуститься на колени в поклоне. Выразить иначе свою благодарность живым людям, отрекшимся от своих жизней, они не могли.


Пальцы Учителя помнили лихорадчный жар мёртвых век Канга, в считанные часы сгоревшего от колдовского оружия.

Канг, балагур и весельчак, всегда знал, когда нужно остановиться, чтобы никому не мешать весельем и шутками, из него получился хороший муж для красавицы-вышивальщицы Жилан7, он стал бы правильным отцом двойняшкам, не успевшим родиться при его жизни.

Новый Канг не был похож на прежнего ни единой чертой, ни во внешности, ни в характере.

Учитель одёрнул сам себя: что он, как маленький, ищет поверхностного сходства в наречённых одним именем!

Доведя Нового Канга до дома, где жил прежний, Учитель так и не решился задать вопрос — однако у самых дверей Новый Канг дал на него ответ. Просто так, просто потому, что слова сами просились наружу и были той частью реальности, без которой не мог завершиться вечер:

— Нас никто не принуждал. Нам никто не приказывал. С нами говорила Небесная Императрица устами Звёздной Императрицы… через Алых Лент. Мы все понимали, потеря одного воина Тени для сторожевого клана — невосполнимая утрата. Потеря пятерых сразу — великая опасность. Небесная Императрица даже не просила нас о такой помощи. Но… это наш выбор. У каждого из нас были свои причины. Я — Канг, потому что год назад схоронил жену и сына. Я не готов предлагать себя другой красавице! Я, слушая Небесную Императрицу, понял, что готов быть опорой и поддержкой той, что потеряла мужа.

Учитель не знал историй других новичков — пока не знал! — но услышал главное: у каждого Нового воина Тени были свои причины оставить в прошлом прежнюю жизнь.


1

Nàoshìguǐ — забияка

2

Канг — Благосостояние

3

Зихао — Героический сын

4

Цингсан — Процветание

5

Йонгруи — Удачливый

6

Энлэй — Польза

7

Жилан — Радужная Орхидея

Загрузка...