Юнкер

Глава 2

Машина свернула на Каменноостровский и покатилась к мосту. Неторопливо, вальяжно рокоча мотором — конечно, не таким, как у Настасьиного монстра, но тоже могучим. Какой и полагается «Чайке».

Доставшейся мне от брата. Я ехал на Костиной машине. Той же самой дорогой, что и в тот день, когда он умер у меня на руках. Когда я не успел оказаться рядом, чтобы помочь. Прикрыть Щитом, ударить в ответ… Да хотя бы просто затащить в дом, за крепкие и надежные родные стены. Вместе мы бы справились!

Но Костя остался один — и погиб. А те, кто убил его — живы и спокойно разгуливают по Питеру. Возможно, где-то совсем рядом. Даже если Багратион и добрался до наемных стрелков, вряд ли они смогли рассказать больше тех, что штурмовали дом Воронцовых. Всего лишь исполнители.

А настоящий враг оставался в тени. Хитрый, могущественный. Грозивший не только моей семье и другим дворянским родам, но и самой Империи.

И у меня к нему личные счеты.

Тоска и гнев снова шевельнулись где-то внутри, и Костина «Чайка» отозвалась сердитым рычанием. Я сам не заметил, как придавил газ. И полетел по Троицкому мосту, обгоняя неторопливые авто — с заметным превышением. Вряд ли кто-то стал бы меня ловить — машину наверняка хорошо знал каждый городовой в центре города — но я все-таки с усилием заставил себя сбавить обороты.

Хватит с меня гонок. Да и туда, куда я ехал, лучше явиться с холодной головой. Думать придется много.

Я не стал лезть в карман за визиткой — и так помнил все ее содержимое наизусть, до последней буковки. Хоть и не собирался воспользоваться… в ближайшее время. Но теперь у меня появилась еще одна причина повидаться с верховным жандармом Империи — и откладывать визит я не стал.

Как и предупреждать заранее, хотя того от меня требовали и приличия, и банальный здравый смысл. В конце концов, Багратион вовсе не обязан был сидеть у себя в кабинете на набережной Фонтанки, дом шестнадцать, ожидая, пока юный князь Горчаков соизволит почтить его визитом. Но мне почему-то хотелось заявиться без спроса. Не то, чтобы застать врасплох — подобное едва ли возможно в принципе — но хотя бы внести в предстоящую беседу… некий элемент неожиданности.

И надеяться, что непробиваемый действительный тайный советник хоть на мгновение потеряет равновесие — и я смогу увидеть… что-то.

Чужой взгляд я почувствовал даже до того, как припарковал «Чайку» на набережной. Кто-то «прощупывал» меня. Аккуратно, почти незаметно — еще неделю или две назад я бы, скорее всего, и не почувствовал. Но то ли мой Дар еще усилился, то ли сработала уже намертво вросшая привычка держать ухо востро — я не только ощутил чужое присутствие, но и смог примерно понять, откуда оно исходит.

Вовсе не из здания Третьего отделения, а откуда-то со стороны Летнего сада. Обернувшись, я увидел на Пантелеймоновском мосту — примерно в сотне метров — высокого мужчину в сером плаще. Нет, конечно, там были еще прохожие — но в глаза бросался почему-то именно он.

В отличие от остальных, мужчина никуда не спешил — он вообще не двигался, а просто стоял почти на самой середине моста, сложив руки на перила. Кажется, курил… или просто задумался о чем-то своем, глядя вниз, в мутную воду Фонтанки.

Нет, не он. Слишком расслабленный… и слишком близко. Заметивший меня Одаренный был заметно дальше — раза в полтора-два. Скорее всего, стоял где-то прямо за решеткой Летнего сада, скрываясь среди зелени. Но разглядеть я его, конечно же, не мог. И он то ли понял, что я его засек, то ли просто потерял интерес — чувствовать чужое присутствие я перестал сразу после того, как посмотрел на курильщика на мосту.

— Да чтоб тебя… — вздохнул я.

Стоило быть осторожнее. В конце концов, в последнее время в Петербурге стреляют — и нередко даже в князей… Но не бежать же сейчас туда, к саду, выискивая кого-то, кто вполне мог даже не быть злоумышленником. Есть дела и поважнее.

Я захлопнул дверь, обошел «Чайку» и направился к двери. Скучающий на посту снаружи городовой не обратил на меня никакого внимания — похоже, на угрозу имперским безопасникам я никак не тянул.

Зато внутри меня ждали. Крепкий мужик в штатском встретил меня взглядом, приподнялся из-за конторки — и тут же уселся обратно.

— Добрый, ваше сиятельство, — сказал он. — Проходите.

— Куда? — не понял я.

— Прямо и направо, кабинет в конце коридора. — Дежурный вытянул руку, показывая путь. — Его светлость ждет.

Ага. Вот тебе и устроил… сюрприз.

Двери — толстые, из темного дерева — выглядели солидно. Крепко, надежно… и чуть ли не одинаково. Не было даже номеров кабинетов и помещений — не говоря уж о должностях и фамилиях. То ли в Третьем отделении особенно рьяно относились к конспирации, то ли все, кому в принципе был открыт вход в святая святых имперских жандармов, и так прекрасно знали, зачем и куда следует идти.

Скорее второе. По пути мне встретились несколько человек — невыразительных, каких-то… средних, в одинаковых серых костюмах. И никто из них не то, что не поинтересовался, что здесь забыл семнадцатилетний парень — даже не посмотрел в мою сторону. Только в самом конце коридора я почувствовал касание чужого Дара — все-таки проверяли. К Самому вряд ли пускали кого попало — но я оказался в списке избранных.

На мгновение я испытал что-то вроде мандража. Едва ли беседе с Багратионом сулила мне какие-либо неприятности, но что-то подсказывало: после того, как я открою эту дверь, пути обратно — в переносном смысле, конечно же — уже не будет.

И все же.

Я решительно взялся за ручку и вошел в кабинет.

— Присаживайся, Саша. И подожди пару минут… Не ждал тебя так рано.

Голос я узнал, но самого Багратиона разглядел не сразу, хоть его утопающая в полумраке обитель и не отличалась солидными размерами. Скорее наоборот — оказалась неожиданно скромной для чина второго класса. Письменный стол — огромный, чуть ли не на половину кабинета, пара кресел для посетителей, узкий диван у стены, полка с документами, сейф и еще одна дверь в углу. Возможно, ведущая в куда более просторные покои: почти наверняка Багратиону порой приходилось засиживаться допоздна — а то и вовсе ночевать на службе.

Неудивительно, что при такой жизни он в свои неполные сорок пять так и не обзавелся семьей, хоть и считался одним из самых завидных столичных женихов. Наследник древнего и богатого рода грузинских князей, потомок героя Смоленской битвы, действительный тайный советник, могущественный Одаренный, истинный слуга государыни Императрицы, блестящий кавалер… пресса разной степени желтизны приписывала Багратиону великое множество романов — и порой весьма сомнительных.

Меня интересовал только один.

Но если Багратион и правда приходился мне отцом, да еще и знал об этом, внешне это не отражалось никак. Он сидел напротив меня в рабочем кресле и что-то писал. Приглядываться я, понятное дело, не стал, но почему сразу понял: документ вполне мог бы и подождать. Видимо, светлейший князь просто решил проучить меня за нарушение субординации.

Пришлось потерпеть— к счастью, недолго. Закончив писать, Багратион сложил бумагу пополам, убрал в ящик стола — и тут же достал оттуда какой-то сверток.

— Ситуация у тебя… скажем так, неоднозначная, — задумчиво проговорил он. — Так что торжественную часть мы, пожалуй, пропустим.

— Что это?

Я с опаской скосился на лежавший прямо передо мной кусок матовой ткани — то ли черной, то ли темно-синей — сложенный в несколько раз. Сверток не казался большим, но, судя по всему, содержал что-то весьма важное.

— Можешь взять и посмотреть, — улыбнулся Багратион. — Это теперь твое. И оно не кусается… и не взрывается.

Как пожелаете, ваша светлость.

Возражать я не стал — протянул руку, взял загадочный подарок и развернул. Почти наверняка самой значимой частью содержимого была сложенная вдвое бумага с гербовой печатью, но в первую очередь внимание я обратил вовсе не на нее.

А на оружие. Впрочем, кинжал в черных ножнах — на ум тут же пришло слово «кортик» — таковым, скорее всего, не являлся. Слишком уж он был изящный, миниатюрный и богато отделанный — едва ли кто-то стал бы использовать такую красоту для банальной поножовщины. Навершие рукояти — кажется, из слоновой кости — украшал красный с золотом крест, от которого к гарде вытягивалась надпись «За храбрость». Небольшая лента на ножнах — красная с желтыми полосами по бокам — почти повторяла цвета креста и, похоже, подразумевала с ним единое целое.

— Орден Святой Анны, — пояснил Багратион. — Четвертой степени. Офицеру выше восьмого класса в подобном случае полагалась бы звезда на шею. Но так как ты не аттестовался даже на четырнадцатый магический… сам понимаешь. Регламент есть регламент.

Ничего себе. Чтобы скрыть волнение, я принялся изучать гербовую бумагу — между прочим, за подписью самой Императрицы. Впрочем, ничего нового там уже не было: документ подтверждал, что за проявленную отвагу и верную службу государству князю Александру Петровичу Горчакову — то есть, мне — жаловался орден Святой Анны четвертой степени и аж целых сорок рублей годичной пенсии. Надевать награду полагалось…

— Дальше можешь не читать, — усмехнулся Багратион. — Носить это ты все равно не сможешь… в ближайшее время, во всяком случае.

— Это почему? — проворчал я.

— Твои действия можно назвать условно героическими. — Багратион покачал головой. — И без всяких условностей — противоправными, несоответствующими букве закона… да и попросту опасными. Наградить за такое публично… не представляется возможности.

— Разумно, — вздохнул я. — Остается только порадоваться, что меня за все это вообще не…

— Радоваться рано. — Багратион опустил локти на стол и сцепил руки в замок. — Вынужден сообщить, что государыня, хоть и безмерно ценит то, что ты сделал для страны и всего дворянского сословия, не может оставить без внимания… скажем так, твои методы.

Гонки по трассе и по городу, драка, стрельба в общественном месте… Да, гражданскому — будь он хоть сто раз родовитым аристократом — такое не должно сходить с рук. И, судя по всему, не сойдет.

— Суд чести?‥ — осторожно предположил я.

— Нет. Победителей не судят. — Багратион махнул рукой. — Но некоторое общественное порицание тебя ждет. Как и некоторые меры.

— А точнее?

— Как тебе прекрасно известно, имущество семьи, землю и положение в обществе наследует старший сын… или внук, — ответил Багратион. — А второй в линии наследования традиционно поступает на государственную службу. Как правило — военную. И теперь, когда твой брат Константин погиб, его место придется занять Михаилу.

Блеск. Миша в роли наследника и чуть ли не главы рода. И я, кажется, уже успел сообразить, к чему клонит Багратион.

— Разумеется, в обычной ситуации никто не стал бы принуждать тебя. Но сейчас все… несколько иначе. — Багратион потер переносицу. — Завтра ты будешь отчислен из Александровского лицея. По собственному желанию, разумеется. А еще через несколько дней твоему дедушке будет настоятельно рекомендовано определить тебя на службу государству. А именно…

— В кадетский корпус? — догадался я.

— Нет. — Багратион мягко улыбнулся. — По возрасту подходит скорее это, но с твоим Даром… Даже если ты не ищешь неприятностей — они находят тебя сами. И слишком уж велик шанс, что ты просто-напросто кого-то покалечишь.

— Даже так?‥

— Весьма вероятно. — Багратион пожал плечами. — Так что ты поступаешь сразу на второй курс во Владимирское пехотное юнкерское училище.

Однако. Я на всякий случай перебрал в памяти известные мне столичные военные заведения. И не только столичные. И вопрос у меня остался только один.

— Почему не в Павловское? — Я откинулся на спинку кресла. — Или не в Пажеский корпус?‥

— В самые престижные? — Багратион хитро улыбнулся. — Не забывай, что твой перевод на военную службу должен выглядеть в некоторой мере наказанием — а никак не поощрением… Но дело, разумеется, не только в этом.

— А в чем?

— Лишнее внимание тебе точно ни к чему, — вздохнул Багратион. — Зачисление во Владимирское будет выглядеть чем-то вроде ссылки. Часть друзей ты, вероятно, потеряешь, но и потенциальных врагов — тоже. До простого пехотного юнкера не будет дела никому. И к тому же училище — неплохая школа. Тебе уж точно не повредит… немного дисциплины.

— Премного благодарен, — съязвил я. — Мне вполне хватает и барона Штольца.

— Он не сможет в одиночку научить тебя всему. — Багратион, как всегда, пропустил шпильку мимо ушей. — В училище действительно сильный личный… то есть, преподавательский состав. Павловское куда престижнее, но в последние лет десять туда поступало слишком много юных князей и графов. А Владимирское готовит настоящих боевых офицеров. Не всегда дворянского происхождения — но и это ты при желании обратишь себе на пользу.

— Каким образом?

— Подумай хорошенько. — Багратион прищурился. — Пройдет не так уж много времени — и твои будущие однокашники станут самой серьезной боевой силой в Империи. Настоящей военной элитой. И тебя, Саша, свяжут с ними узы, которые порой оказываются покрепче кровных.

— Звучит разумно, — кивнул я. — Союзников следует… выращивать с детства.

— Не умничай. — Багратион поморщился и покачал головой. — И не думай, что я собираюсь сделать из тебя серого кардинала Империи. Пока что мне просто нужен свой человек во Владимирском. И не только там.

— Почему? — Я тут же навострил уши. — Это что, как-то связано с…

— Пока я могу только догадываться, что с чем связано, Саша, — проворчал Багратион. — Но допускаю любые варианты. И по моим данным именно во Владимирском училище сейчас зреет то, что может дать весьма дурные всходы. И куда быстрее, чем мне бы хотелось.

— Заговор?‥ — Я на всякий случай чуть втянул голову в плечи. — Против короны?

— Не исключено, — отчеканил Багратион чуть ли не по слогам. — И даже это может быть частью событий, в которых тебе, к сожалению, уже пришлось поучаствовать.

— Может, все-таки расскажете? — Я опустил ладони на подлокотники. — Если уж все равно собираетесь меня завербовать?

— Нет, — отрезал Багратион. — В первую очередь, ради твоей же собственной безопасности, Саша. И во вторую — потому, что вербовать я тебя не собираюсь. Не собираюсь зачислять тебя в штат, не собираюсь платить жалование или каким-либо образом связывать с Третьим отделением… Кстати, это наша с тобой последняя встреча — во всяком случае, здесь. Не нужно, чтобы тебя видели у этого здания. Даже случайно.

Важная деталь. И, главное — своевременное. Вряд ли светлейший князь обрадовался бы, узнай он, что меня уже «просветили» прямо у дверей на набережной примерно полчаса назад.

Впрочем, говорить я ему ничего не собирался.

— Тогда я вообще ничего не понимаю, ваша светлость, — проворчал я. — Чего вы хотите? И — уж прошу меня извинить — на каком основании?

— Очень немного, Саша. — Багратион чуть сдвинул брови. — Возможно, я задам тебе кое-какие вопросы… позже. Cчитай это личной просьбой.

Ага. И никакого жалования.

— Просьба подразумевает возможность отказа. — Мне вдруг стало смешно. — А ваша светлость не из тех людей, кому отказывают. В конце концов, вы могли бы просто явиться во Владимирское училище лично и…

— Нет, Саша. — Багратион поджал губы. — В том-то и дело, что не мог бы. Подобные заведения… это почти государство в государстве. И они очень не любят, когда кто-то извне вмешивается в их дела. Особенно если это Третье отделение собственной канцелярии ее величества.

— Военные не любят… жандармов? — усмехнулся я.

— Никто не любит жандармов, Саша. — Багратион устало потер виски кончиками пальцев — похоже, беседа со мной довела его чуть ли не до головной боли. — При всех своих полномочиях я порой связан по рукам и ногам. Думаю, ты это уже заметил… Иначе как один несовершеннолетний князь в конечном итоге смог бы сделать больше, чем целый специальный корпус?

— Премного благодарен, ваше сиятельство. — Я чуть склонил голову. — Склонен думать, что мне просто повезло.

— Не без этого. — Багратион улыбнулся. — И все же в нужном месте и в нужное время оказался… скажем так, нужный человек. Всему столичному дворянству прекрасно известно, что мы не всегда ладим с твоим почтенным дедушкой. И это открывает перед тобой некоторые весьма интересные возможности… Которых нет и не будет ни у меня, ни у любого из моих людей.

Вот оно как. А я-то было подумал, что и правда представляю какую-то особенную ценность сам по себе. А не в качестве потенциального шпиона в доме у своенравного, древнего и могущественного аристократа… того, кто в силу самого происхождения вхож туда, куда для самого Багратиона дорога закрыта.

Никто не любит жандармов.

— Потрудитесь объясниться, ваша светлость. — Я сложил руки на груди. — То, что вы говорите…

— Недопустимо и оскорбительно? — Багратион криво ухмыльнулся. — Думаешь, я собираюсь заставить тебя докладывать о любых сомнительных действиях твоей семьи и их союзников?

— А разве нет?

— Нет, Саша. Все куда проще… и сложнее одновременно. У меня нет и не может быть подобной задачи. Да и зачем? — Багратион пожал плечами. — Ты явно не из тех, кому понравится плясать под чужую дудку. Причем совершенно неважно — мою, деда или кого-либо еще. Я лишь хочу научить тебя некоторым вещам, самое большее — попросить о чем-то. Но решать ты будешь сам — когда придет время.

И от моего выбора однажды будет зависеть очень многое — кажется, именно так и говорил странный старик-Одаренный, поджидавший меня во дворе у Лены.

— И чему же ваша светлость желает меня научить? — поинтересовался я.

— Скажем так — мыслить в нужном направлении. — Багратион скосился на часы на стене. — Ты торопишься куда-нибудь?

— Нет… Но меня могут искать.

— Это не страшно. — Багратион на мгновение прикрыл глаза, и я почувствовал всплеск его Дара. — Позволь предложить тебе чаю. Кажется, разговор будет долгим.

— Кофе, — вздохнул я. — Я сегодня не выспался.

Но ночь с Леной того определенно стоила.