Юность Элси

Глава 15

Красиво яблоко, гнилое изнутри.

О, как обманчива красивая наружность.

/«Венецианский купец», Шекспир/

Мистер Эджертон обладал незаурядными умственными способностями, широким кругозором, был хорошо образован, красив, имел аристократические манеры и явно превосходил всех молодых мужчин Лэндсдэйла. И лучше всех об этом знал он сам. Он уделял внимание не только Элси и вскоре стал главным фаворитом среди дам города. Каждая кокетка втайне желала, чтобы мистер Эджертон обратил на нее внимание. Множество дам прилагали усилия, чтобы добиться его расположения. Он допускал мелкий флирт с красотками Лэндсдэйла, но гораздо больше времени уделял Элси, чем остальным. Он использовал все свои хитрости, чтобы добиться ее внимания, стать нужным ей для счастья.

Он прочитал много книг и многое повидал в жизни: объехал всю страну, бывал в Европе и Южной Америке. Обладая хорошей памятью, даром рассказчика, большим чувством юмора и явным талантом подражания, он был способен, если хотел, сделать свою беседу чрезвычайно занимательной, интересной и поучительной. Кроме того, он, казалось, был воплощением добродетели и благородства. Элси стала относиться к нему с большой теплотой — гораздо лучше, чем вначале.

Согласно его собственному рассказу (и, возможно, этот рассказ был правдив), Бромли Эджертон часто бывал на волосок от смерти. Он рассказывал, что в одной из таких опасных ситуаций рискнул жизнью и чуть не лишился ее просто из любви к приключениям. Элси содрогнулась. Когда он закончил свою историю, девушка с облегчением вздохнула.

— Вам страшно слушать подобные рассказы? — спросил он с улыбкой.

— Мне кажется, что рисковать жизнью — ужасно, если риск не приносит пользы ни тебе, ни людям.

— Если бы вы были мужчиной, то понимали, что очарование подобных приключений заключается именно в риске.

— Но разве это правильно и разумно?

— Это дело вкуса или, я бы даже сказал, выбора: прожить долгую скучную жизнь или короткую, но яркую.

Лицо Элси стало очень серьезным.

— Вы действительно так считаете, мистер Эджертон? — спросила она с огорчением. Она казалась очень разочарованной. — Я была о вас лучшего мнения.

— Не понимаю вас. Что такого ужасного я сказал?

— Разве не грех — отказаться от жизни, данной нам Богом? Ведь Бог ее дал, чтобы мы служили Ему!

— Возможно, вы правы. Но я смотрю на это несколько иначе. Жизнь в этом мире не настолько приятна, чтобы мы тщились прожить сотни лет. Иногда человек очень устает от жизни и почти готов, как вы выразились, отказаться от нее.

— Да, но перед тем как расстаться с жизнью, нужно быть уверенным, что пойдешь в лучшее место.

— Как можно быть в этом уверенным? Что может человек знать наверняка? Я не могу быть уверен даже в том, что произойдет сегодня. И откуда мне знать, тот ли я, кем кажусь себе? Есть сумасшедшие, которые уверены, что они — короли и принцы, но это ведь не так. Может быть, и я ошибаюсь о себе в точности, как эти несчастные?

Элси смотрела на него с печальным удивлением. Эджертон спросил:

— Мисс Динсмор, скажите мне, есть ли хоть что-нибудь, в чем вы абсолютно уверены? Или вы, мисс Кинг? — обратился он к Лотти, которая подошла к бревну, на котором сидели Эджертон и Элси.

В то утро они долго гуляли по лесу, и Эджертон с Элси присели минут десять назад, чтобы передохнуть и подождать спутницу, которая чуть отклонилась от тропы.

— Cogito, ergo sum[7], — просто ответила она. — Лично я уверена, что мы совершили приятную прогулку. Но не пора ли возвращаться домой?

— Да, — сказала Элси, взглянув на часы.

— Милая вещица, — отметил Эджертон. — Можно взглянуть на них? — И он взял ее руку.

— Это один из подарков папы на день рождения его единственной доченьки, — сказала Элси с улыбкой. — Я ценю их прежде всего потому, что это подарок отца, хотя они действительно чрезвычайно точно показывают время.

— Часы, должно быть, очень дорогие. Одни только жемчужины и бриллианты, которыми они украшены, должны стоить приличных денег, — сказал он, изучая часы с нескрываемым интересом. — Я был бы очень осторожен на вашем месте, мисс Динсмор. Иметь с собой столь ценные вещи, когда идешь в пустынный лес, не очень осмотрительно, — добавил он.

— Я никогда не выхожу одна, — ответила Элси. Вид у нее был немного взволнованный и обеспокоенный. — Папа приказал мне одной никуда не ходить. Но я, пожалуй, буду оставлять часы дома.

— Беспокойство — спутник богатства, и потому я утешаюсь в своей нищете, — улыбнулась Лотти. — Но, Элси, дорогая, не поддавайся страхам. В Лэнсдэйле живут очень порядочные люди. Я ни разу не слышала, чтобы здесь кого-нибудь ограбили.

— Думаю, я по природе робкая, — сказала Элси, — хотя от страха страдаю редко. Мне всегда спокойно, когда папа рядом. Я знаю, что он защитит меня. Кроме того, я всегда чувствую заботу нашего небесного Отца.

— Кстати, вы так и не ответили мне на мой вопрос, — заговорил Эджертон, сбивая концом трости цветок клевера — Действительно ли вы чувствуете ту заботу, о которой говорите?

— Да. Есть и другие вещи, в которых я твердо уверена.

— Могу я спросить, какие?

Она посмотрела на него своим нежным взглядом, и ответила негромко, но выделяя каждое слово:

— «Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе». «Я знаю, Искупитель мой жив». «Я знаю, что благо будет боящимся Бога, которые благоговеют пред лицем Его».

— Это места из Писания?

— Да, из книги, полной истин. Вы сомневаетесь в этом, мистер Эджертон?

— Мисс Динсмор, вы, конечно же, не принимаете меня за атеиста?

— Нет, не принимаю. Хотя до сегодняшнего дня я очень надеялась, что вы христианин.

Ее глаза теперь были опущены. В голосе дрожали слезы. Он увидел, что сделал неверный шаг и упал в ее глазах. Однако, вспомнив разговор с Артуром, он решил, что легко сможет исправить свою ошибку. Он внутренне торжествовал: было совершенно очевидно, что мысль о его неверии причинила Элси боль. «Она беспокоится обо мне. Думаю, что награда недалеко», — думал Эджертон, когда компания молча шла в город. Никто больше не проронил ни слова, пока они не расстались у ворот мисс Стэнхоп.

Элси, обычно исполненная невинной радости, вела себя за обедом очень тихо. Тетя Уэлти, украдкой наблюдая за ней, заметила тень печали на ее красивом лице.

— Что случилось, дорогая? — спросила она наконец. — Что-то, похоже, огорчило тебя.

Девушка объяснила, в чем дело, пересказав суть утреннего разговора с мистером Эджертоном. Она была очень разочарована тем, что, как оказалось, он — не христианин, как она раньше полагала.

— Возможно, воспринятое тобой всерьез, было сказано в шутку, дитя мое, — сказала мисс Стэнхоп.

— Ах, тетя, но христианин не скажет подобного даже в шутку, — ответила она с тихим вздохом. На лице ее было написано беспокойство.

Полчаса спустя Элси сидела в тени увитой виноградом веранды и читала. Тетя наслаждалась своим послеобеденным сном. Вдруг она услышала, как ворота открылись. В следующий момент рядом с ней сел мистер Эджертон.

— Надеюсь, я не слишком назойлив, мисс Динсмор, — начал он, напустив на себя смущенный вид.

— Вовсе нет, — ответила Элси, закрывая книгу, — но тетя прилегла отдохнуть и...

— Это не важно. Я не хочу беспокоить ее мирный сон. Я даже рад возможности поговорить с вами наедине. Я... Я много думал о нашем утреннем разговоре. Я потрясен тем, что сказал. Хотя и говорил в шутку.

Мисс Динсмор, я не христианин, но хотел бы им быть. Но как, мисс Динсмор? Как? Если бы только я знал как. И я пришел к вам с этим вопросом. Уж не знаю почему, но я чувствую, что вы лучше, чем кто-либо другой, сможете мне разъяснить. Что мне сделать в первую очередь?

Когда она подняла лицо, чтобы ответить, в ее глазах блеснули слезы счастья.

— «Веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься». Веруйте, только веруйте.

— Но я же должен что-то сделать?

— «Да оставит нечестивый путь свой и беззаконник — помыслы свои, и да обратится к Господу, и Он помилует его, и к Богу нашему, ибо Он многомилостив».

Этот человек был мошенник и лицемер. Он делал вид, что беспокоится о спасении своей души, ради того, чтобы вернуть себе доверие Элси. Однако «меч духовный, который есть Слово Божье», на мгновение уколол его, когда Элси начала говорить ему словами из Писания. Какими путями он ходит? Что за помыслы в его голове? Воистину, он нуждается в прощении, если надеется когда-нибудь увидеть святой град, о котором сказано: «И не войдет в него ничто нечистое и никто, преданный мерзости и лжи».

Мгновение он сидел молча. Сконфуженный мягкой серьезностью молодой христианки, Эджертон чувствовал упрек, исходящий от самой ее чистоты. Он боялся, что девушка прочитает в его глазах лицемерие, увидит нечистоту его мотивов.

Но Элси была невинна и доверчива. Она верила людям, считая их такими же правдивыми и честными, какой была сама. Наконец она сказала:

— Это просто и легко. Божий путь проторен для нас, несчастных грешников. Именно простота этого пути и становится преткновением для мудрых мужчин и женщин. А маленькие дети в своей милой доверчивости просто принимают Бога по Его слову. И им нетрудно понять Божье слово.

Она говорила задумчиво. Глаза ее были опущены вниз, она совсем не смотрела на Эджертона.

Он понял, что Элси нисколько не сомневается в его искренности. Тут же подхватив мысль, которую Элси нечаянно высказала, он продолжил играть свою роль.

— Боюсь, я — один из мудрецов, о которых вы говорите. Признаюсь, я пока не вижу этот путь. Не объясните ли вы мне его более подробно?

— Попытаюсь, — ответила Элси. — Вы верите в то, что вы — грешник, заслуживающий Божьего гнева?

-Да.

— Вы нарушили Его закон. Справедливость требует, чтобы вы были наказаны. Однако Иисус принял на Себя наказание за вас. Теперь Он предлагает вам Свою праведность и спасение — бесплатный дар. «Без серебра и без платы».

— Но что я должен сделать?

— Просто принять предложенный дар.

— Как? Боюсь, я выгляжу очень тупым, но я действительно не понимаю.

— Тогда попросите, чтобы Святой Дух научил вас. Попросите Иисуса дать вам покаяние и веру. «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят».

Голос Элси был тихим и просящим. В нем звучала горячая мольба. Ее глаза, обращенные к Эджертону, были полны слез: она боялась, что заинтересованность вечностью со стороны ее слушателя вот-вот пропадет.

Он с восхищением смотрел на девушку. Задумавшись и увлекшись созерцанием ее красоты, он чуть не выдал себя с головой, показав, что его не очень-то интересуют ее слова. Но в эту минуту к ним присоединилась мисс Стэнхоп, и Эджертон сделал небольшую передышку.

С этого момента Эджертон играл свою роль в совершенстве. Он обманывал Элси так умело, что у нее не возникало ни малейшего сомнения в том, что он стал смиренным, исполненным радости христианином и покаялся во всех своих грехах. Ее радость и благодарность еще усилились, когда Эджертон сказал, что это она привела его ко Христу, что ее слова указали ему путь, который он ранее был не в состоянии увидеть. Ей казалось, что между ними установилась очень тесная, прочная связь. Эджертон почувствовал то же самое.

Элси не сознавала, что смотрит на него влюбленными глазами. И Эджертон с тайным ликованием понял, что быстро завоевывает ее сердце. При его появлении щеки девушки пылали, глаза сверкали. Были и другие безошибочные признаки влюбленности. Он написал Артуру, что почти взял приз и не сомневается в конечном успехе.

«И теперь мне осталось совсем немного, чтобы завершить дело, — продолжал он. — Нужно только быть все время хорошим и благочестивым, а это такой тяжелый труд, что я уже жду не дождусь, когда все будет кончено. Я пребываю в постоянной опасности: вдруг неожиданно маска спадет, и дело останется незавершенным после стольких трудностей и усилий. Это не шутка, поверь мне, для человека с моими вкусами и привычками вести такой образ жизни, который я веду последние три месяца. Бывают моменты, когда я готов отказаться от богатства и всего остального, коли ради него придется жить подобной жизнью весь остаток моих дней или хотя бы какую-то их часть. Но как только узел затянется и состояние перейдет в мой карман, комедии наступит конец. Она узнает, что я из себя представляю».

Пока Артур Динсмор читал эти строки, лицо его становилось все мрачнее. Вдруг во внезапной вспышке ярости он порвал письмо на мелкие кусочки и выбросил их в камин. Он еще не настолько огрубел, чтобы согласиться с тем, что Элси окажется во власти бессердечного негодяя и злодея, каким был Том Джексон. Он уже многократно раскаялся в том, что рассказал Тому о богатстве Элси и помог познакомиться с ней. Его семейная гордость противилась этой связи, а какая-то скрытая привязанность к своей племяннице подсказывала, что нужно спасти ее от страдальческой жизни, которая несомненно ее постигнет, если она станет женой человека, лишенного чести и совести.

Тем не менее, Артуру не доставало мужества принять неприятные последствия сделки с Джексоном и сознаться отцу или Хорасу в гадком замысле, направленном против Элси. Он решил избрать золотую середину. Он сразу же написал Джексону. Письмо было написано в несколько заносчивом тоне и в нем содержался совет сразу же отказаться от затеи.

«Ты неизбежно потерпишь неудачу и не сможешь довести дело до конца, — писал он. — Элси никогда не выйдет замуж без согласия отца, а получить его согласие будет невозможно. Хорас слишком проницателен, одурачить или обмануть его — задача слишком сложная даже для тебя. Он разузнает все о твоем прошлом, разоблачит твое мошенничество и лицемерие, запретит дочери общаться с тобой. И она будет послушна, даже если это убьет ее».

— Последнее утверждение выглядит весьма убедительно, — пробормотал Артур себе под нос, складывая и запечатывая послание. — Так можно защитить семью от проникновения в нее мошенника.

Два дня спустя Эджертон получил письмо Артура на почте в Лэндсдэйле. Прочитав его, он нахмурил брови.

— Ага! Я вижу твою игру, юнец, — пробормотал он и выругался, — но ты не на того нарвался. Мой ответ будет коротким и метким — прямо в «яблочко».

Он написал так: «Твое предупреждение и совет пришли слишком поздно, дорогой друг. Дело сделано. Каким бы недостойным не казался твой покорный слуга тебе или кому-либо, связанному с известной семьей «Д», все увидят, что изменить уже ничего нельзя. Девчонка любит меня и верит мне. Я не позволю ни отцу, ни другим родственникам разлучить нас». Затем последовало несколько осторожных намеков на те суммы, которые ему задолжал Артур, и так называемые «долги чести». Упоминал он и о договоре, согласно которому долги могут быть аннулированы. В конце Эджертон прибавил угрозу, что обнародует этот договор, если Артур не исполнит свои обязательства вплоть до последней буквы.