За секунду до взрыва

Глава двадцать третья

Кабинет Мамфорда вместил всех, да еще осталось столько места, что хоть в волейбол играй. Доктор Бен-Дэвид, патологоанатом, Чаз Мичем и Линн Грин разместились на одном из кожаных диванов, Дэггет занял стул подальше от Палмэна, который уселся на втором диване, Мамфорд высился на своем стуле с высокой спинкой, как на троне.

Патологоанатом Бен-Дэвид оказался маленьким человечком с острыми глазками и смуглой кожей. Мичем сегодня выглядел моложе своих сорока с лишним лет, а Линн вообще смотрелась потрясающе, минимум на миллион баксов.

Они собрались здесь потому, что Дэггет не мог больше действовать в одиночку. Для того чтобы помешать Корту осуществить свои планы, ему нужно было задействовать как можно больше людей, а получить их без благословения Мамфорда он не мог. На этой сегодняшней встрече должна была решиться судьба его двухгодичного расследования. Если не удастся сегодня убедить Мамфорда, что катастрофа на «Эм-Эйр-Экспресс»-64 была хорошо спланированной диверсией, а вовсе не несчастным случаем, дело у него заберут. И это за три дня до встречи на высшем уровне в Пентагоне, которая наверняка каким-то образом связана с планами Корта, в этом Дэггет был твердо убежден.

Значит, теперь все зависело от того, насколько убедительно он будет говорить перед собравшимися.

Он хорошо подготовился к этому совещанию. Обзвонил каждого в отдельности, так что теперь каждый из присутствующих знал, что от него требуется. Дэггет очень надеялся на то, что факты, изложенные собравшимися здесь и сведенные воедино, смогут дать убедительное объяснение тому, что же на самом деле произошло с «Эм-Эйр-Экспресс»-64.

Он постучал карандашом по столу, как заправский председатель, вытащил из папки свои бумаги, откашлялся и начал говорить, надеясь, что голос его звучит достаточно уверенно. Вообще-то публичные выступления не его амплуа, искусным оратором он никогда не был и теперь уже, конечно, не станет.

— Прежде всего, — начал он, — я бы хотел задать каждому из вас несколько вопросов. Надеюсь, что это прояснит общую картину. — Он огляделся в поисках стакана с водой. Такового не оказалось, и он продолжил: — Мой первый вопрос к доктору Бен-Дэвиду. Он просматривал протоколы вскрытия и беседовал с калифорнийскими специалистами, проводившими вскрытие. В частности, это касалось признаков токсичности в крови пострадавших. Мой вопрос таков: доктор Бен-Дэвид, есть возможность установить, был ли потерпевший без сознания непосредственно перед смертью?

У доктора Бен-Дэвида оказался неприятно высокий голос и столь же неприятная привычка все время дергать себя за ухо.

— Самое интересное, что точно такой же вопрос возник у нас четыре года назад, и тоже в связи с авиакатастрофой. Тогда тоже была вероятность, что пилот отключился буквально перед самой катастрофой, то есть в самый критический момент. Ведущие патологоанатомы собрались тогда, чтобы выяснить вопрос, был ли пилот в сознании непосредственно перед гибелью или он потерял сознание. Было высказано предположение, что по уровню лактоновой кислоты в крови можно определить степень стресса непосредственно перед смертью. Высокий уровень означал бы, что пилот пытался бороться с обстоятельствами, низкий уровень — что пилот был мертв еще до того, как осознал, что произошло. К сожалению, метод не сработал, нам не удалось получить достаточно убедительные результаты. То есть я хочу сказать: пока во всяком случае у нас нет ответа на ваш вопрос.

Мамфорд, похоже, заинтересовался, и это был хороший признак.

— Что вы можете сказать о причине смерти пилотов на «Эм-Эйр-Экспресс»-64? — задал Дэггет следующий вопрос. — В протоколах она зарегистрирована как результат «фрагментации тела». Вы с этим согласны?

— Нет. Теперь уже нет. Так же, как и сами авторы отчета. Они уже переписали отчет.

— Что? — рявкнул Мамфорд. — Это правда?

— Абсолютная правда, мистер Мамфорд, — ответил Бен-Дэвид.

— Почему же я ничего об этом не слышал?! Что же это такое, Боже правый! — Некоторое время Мамфорд только пыхтел, как паровоз, не произнося больше ни слова. Молчали и все остальные. — Так в чем же была причина смерти, доктор Бен-Дэвид?

Бен-Дэвид взглянул на Дэггета.

— Доктор Бен-Дэвид, — повысил голос Мамфорд, — для ответа на мой вопрос вам не требуется разрешение Дэггета. — Он постучал себя в грудь. — Это мой кабинет. И это мое дело, черт побери!

— Агент Дэггет обратил мое внимание на содержание СО, то есть окиси углерода в крови. Я попросил своих коллег проверить уровень СО. Это в отчете по токсикологии. — Он остановился в нерешительности. Может быть, подбирал термины, понятные для всех. — Вы все знаете, на борту был пожар. — Теперь он взглянул на Линн Грин. Та кивнула. — Первым признаком пожара является обычно наличие моноокиси углерода в крови. В конечном счете она и является причиной смерти. Предполагалось, что именно это и произошло в нашем случае. Предполагалось, в частности, — тут он постучал пальцем по красной папке, лежавшей перед ним, — что два члена экипажа погибли от воздействия СО и последующей «фрагментации тела», как процитировал только что мистер Дэггет. Жертвы аварий в воздухе вообще трудны для патологоанатомических исследований, именно из-за пожаров и фрагментации. Так вот, агент Дэггет увидел в отчете нечто такое, что мы упустили. А именно высокое содержание окиси углерода в крови и полное отсутствие каких-либо биологически токсичных веществ. Пластмасса обычно сгорает до полного испарения, пары проникают в легкие и в кровь. При пожаре частицы сажи и копоти обычно оседают на дыхательных путях. Ничего этого мы не обнаружили в случае с «Эм-Эйр-Экспресс»-64. Зато обнаружили нечто другое. Специалисты из калифорнийской токсикологической лаборатории в Сакраменто обследовали легочные ткани двух членов экипажа, погибших, как считалось, от «фрагментации». Они обнаружили не только чрезвычайно высокое содержание окиси углерода, но и присутствие белого фосфора. Мы проконсультировались со специалистами из «Данинга» и получили ответ: ни в одном из самолетов «данинг-959–600» нет никакого источника белого фосфора. Я повторяю: никакого! После этого мы проверили список грузов на борту шестьдесят четвертого — тоже ничего.

— Постойте-постойте, — перебил Мамфорд. — Что-то я не совсем понял. В чем же тогда, по-вашему, причина их гибели?

— Извините, — вмешался Дэггет, — мы как раз подходим к этому.

Мамфорду это явно не понравилось, но Дэггет решил не обращать внимания.

— Чаз, — сказал он, — расскажи, о чем мы с тобой говорили. Ну об этом мини-детонаторе.

— Да, — проговорил Чаз Мичем, поднимаясь с места. — Видишь ли, Дик, — сказал он, подчеркивая свои приятельские отношения с Ричардом Мамфордом, — если сформулировать это в двух словах, у нас есть доказательство того, что на борту шестьдесят четвертого находился мини-детонатор очень сложной, можно даже сказать, изощренной конструкции. В суд это доказательство не притащишь, ну да, хрен с ним, с судом. Детонатор был настроен так, что самолет должен был взорваться очень точно в определенный момент, почти сразу же после взлета, но обязательно уже в воздухе. Знаю, это звучит странно, и более того, никаких признаков взрывчатки на борту не обнаружено. Но это единственное объяснение.

— Мини-детонатор, Чаз, — подсказал Дэггет. — Скажи о мини-детонаторе.

— А, да-да. Мы нашли такую же улику, как тогда, в номере у Бернарда. Указывает на сложный взрыватель, жутко сложный, я бы сказал, но для Бернарда ничего невозможного в этом не было. Раскаляется в момент, но вместо взрыва получается пожар. Пламя до того сильное, что и металл может расплавиться. То есть я хочу сказать: достаточно сильное, чтобы вызвать пожар в кабине. И единственное, что может служить признаком такого детонатора — его мы, кстати, и искали среди обломков, — это белый фосфор. — Чаз даже покивал головой для большей убедительности. И указал на Бен-Дэвида. — Похоже, что он это доказательство нашел. — Чаз кивнул еще раз, посмотрел на Дэггета и сел.

— Теперь, по-видимому, очередь за Линн Грин из ФАУ, — проговорил Дэггет.

Линн выпрямилась, подождала, пока внимание Мамфорда целиком обратится на нее. Линн, с нежностью подумал Дэггет. Ведь это она со своей лампочкой повернула ход всего расследования. И всегда она была на его стороне, с самого начала.

— На магнитофонной пленке мы слышим два совершенно отчетливых звука. Один — как будто хлопок, другой — шипение. Буквально через две секунды после этого оба члена экипажа отключаются, теряют сознание. Самолет теряет управление. Все это подтверждено фактически и документально. Некоторые переключатели были сдвинуты, и это, как теперь выяснено совершенно определенно, могло быть вызвано падением тела вперед, вот так, — для большей убедительности она сама подалась вперед всем телом. Дэггет с удовольствием отметил, что все глаза прикованы к ней. — Шипение продолжается, — говорила дальше Линн. — Второй пилот упомянул что-то об огнетушителе. Мы решили это проверить. Сегодня утром мы получили результаты лабораторной проверки огнетушителя, который находился в кабине пилота. Установлено, что передняя часть огнетушителя находилась под воздействием очень высокой температуры. Вполне возможно, что сам детонатор был встроен в огнетушитель. Там тоже обнаружены частицы белого фосфора. Мое предположение — мини-детонатор не только вызвал пожар, но и расплавил манометр, выпустив газ, который находился внутри цилиндра. Анализ огнетушителя показал, что в нем вместо осадков, обычных при пожаре, находилось большое количество окиси углерода, в концентрации, способной вызвать летальный исход.

Дэггет кивнул на Бен-Дэвида, и тот сразу же вставил свое замечание:

— Это вполне согласуется с нашими результатами. Чистый СО, выпущенный в непосредственной близости от пилотов, что полностью объясняет причину их смерти.

Затем Дэггет указал на Чаза Мичема.

— Присутствие на борту белого фосфора, — сказал Чаз, — объясняет и отсутствие какой-либо взрывчатки. Ее и не было. Все, что нужно было вашему террористу, — чтобы его детонатор расплавился полностью, чтобы его невозможно было обнаружить. И в то же время выпустить газ из огнетушителя. Таким образом, все улики сгорают, а газ довершает все остальное.

Мамфорд сидел с открытым ртом. «Если очень захотеть, — подумал Дэггет, — можно забросить ему в рот большую скрепку». Наконец Мамфорд оправился от потрясения.

— Ну хорошо, — медленно проговорил он, — допустим, я вам поверил. Допустим, на борту шестьдесят четвертого была диверсия. Допустим даже, что она была совершена с помощью одного из бернардовских детонаторов. Это указывает на «Дер Грунд» и ведет нас прямо к Энтони Корту. Допустим, я все это проглотил. — Он поднял глаза к потолку, соображая. — Но к чему были все эти сложности? Если ему нужно было всего лишь взорвать самолет, зачем, к чертям собачьим, столько сложностей?

Наступила такая тишина, что Дэггету показалось, он слышит дыхание каждого из присутствующих.

— Какого хрена были нужны все эти сложности? — повторил Мамфорд. — В чем тут дело, может мне кто-нибудь объяснить?

Дэггет знал правду. Однако начал он очень осторожно:

— Корт хотел, чтобы все считали это несчастным случаем. Почему? Зачем ему это нужно? Я полагаю, он планирует взорвать таким же способом еще один «данинг-959», на этот раз в Вашингтоне. Вот для чего Бернард соорудил второй детонатор, и вот для чего его доставили сюда, в Вашингтон.

— Ну, этого мы знать не можем, — запротестовал Мамфорд, большой любитель точности.

— Тогда объясните, если можете, — поднажал Дэггет, — зачем Корт и Вард повторяли десятки раз одну и ту же программу на тренажере, один и тот же эксперимент с незначительными вариациями.

— А у вас есть ответ и на этот вопрос? — скептически произнес Мамфорд.

— Нет, сэр, пока нет. Но, исходя из всего того, что вы здесь слышали, думаю, мы все ближе подвигаемся к ответу на этот вопрос. И я думаю, сейчас самое время выяснить это наверняка. Иначе будет поздно.

Наступила долгая пауза, во время которой Мамфорд нетерпеливо поглядывал на всех в комнате. И наконец взорвался:

— Тогда что вы здесь сидите? Принимайтесь за дело!