Забытые

XXIII

Под влиянием разговоров с Чортиком, слыша постоянно «они не допустят», Иван Захарыч совсем переменился и весь переполнился ненавистью к этим «они», которые «не допустят»…

С ним стало невозможно и, в некотором роде, даже опасно говорить. Он орал в пьяном виде, бия себя в перси, никого не стесняясь, такую «крамолу», что даже сам Чортик уходил куда-нибудь, а трактирщик Коныч не один уже раз делал ему замечания и грозился выставить в один момент!

— Им что, — орал Иван Захарыч, — им, знамо дело, одно и нужно: принизить нашего брата, в грязь втоптать, придавить… Лежи, мол, такой-сякой… жри свиной корм… работай, ворочай, работа дураков любит… У-у-у, чорт вас задави!

А после того, как «разогнали» и вторую Думу и собрали «господскую» третью, Иван Захарыч окончательно, по его мнению, уразумел, в чем дело, окончательно потерял всякую веру в Думы и ругал их на чем свет стоит.