Забытый чародей. Авария, которой не было

Часть 10

Спала я плохо. После Яськиного напоминания о прошлом, не удивилась бы, приснись мне наша с Антоном квартира в ту страшную ночь. Не стал бы сюрпризом и мерцающий форд, прикипевший к несчастному фонарю. Однако в тревожный сон постучался иной кошмар. Тот, что привиделся у магов – во время обморока. Нереальная боль, затмевающая всё на свете, пульсирующее сердце и мужской голос, умоляющий держаться. Я слышала в нём страх. Человек, пытающийся достучаться до уплывающего сознания, понимал, что меня не спасти, но не мог молчать. Он плакал. Я могла в этом поклясться. Мужчина отчаянно жалел о чужой загубленной жизни…

Встала я рано. По будильнику. Не хотелось, чтобы Устинов застал звонком врасплох. Вдруг соберется к таксистке ни свет, ни заря. Жозефина-Симона взглянула сердито. Ещё бы! Пришлось переложить её с нагретого места в холодное кресло, чтобы заправить постель. Несмотря на уверенные движения, чувствовала я себя отвратительно. В гудящей голове продолжал крутиться последний сон.

Кем бы ни являлась та девушка, она умирала. Без сомнений. Ставшее огромным сердце отсчитывало последние секунды жизни. Я понятия не имела, кто она. Не видела со стороны. Находилась внутри неё. Или была ею? Но это не пугало, а, скорее, приводило в замешательство. Ведь, не имея возможности разглядеть лицо бедняжки, я не могла установить её личность.

Если она вообще была настоящей…

- Настя… - с неимоверным трудом шепнули губы, когда мужчина спросил имя.

Мне оно ни о чём не говорило. Близких знакомых Анастасий у меня не было. Дальних можно было пересчитать по пальцам одной руки. Неужели, для несчастной девочки я, как и для противного форда, служила локатором? Такой расклад меня не устраивал. Многое бы отдала, чтобы вернуть свою старую жизнь. Простую и понятную. Разве что Кляксу б согласилась оставить.

Стараясь никого не разбудить – всё-таки день накануне выдался бурным – осторожно скользнула на кухню. По дороге чуть не наступила на рванувшую следом Жозефину-Симону и едва не погубила всю конспирацию. Кошь глянула укоризненно, я ответила тем же. Нечего бросаться под ноги, коли желаешь сохранить все шерстинки в хвосте. Но потом смягчилась, обильно наполнила миску кошачьим завтраком.

С легкой усмешкой поглядывая, как Клякса аппетитно уминает корм-желе, сделала себе кофе с молоком и пару бутербродов. Задержалась у окна с чашкой и тарелкой в руках. Зима застыла в неповторимом очаровании. Деревья покрылись легким инеем, словно кто-то провел кистью по каждой ветке. Или разбросал воздушную вату. Ветра не было, и создавалось ощущение вакуума. На свете не существовало ничего, кроме меня и сказочного вида. Ни единого движения. Ни звуков. Ни попыток нарушить тишину…

Сон наяву разрушила чашка, накренившаяся в неконтролируемой руке. Напиток плеснул на футболку. Пришлось переодеваться и замачивать одежду, прежде чем приниматься за завтрак перед ноутбуком. Дурацкая привычка, знаю. Но непреодолимая. Главное – кофе подальше поставить. Обычную клавиатуру потом разобрать и просушить можно. С ноутом – сложнее…

В почте ждало два десятка писем. В основном спам, с боем пробившийся во входящие, и редкие для начала января новостные рассылки. Особенно «порадовало» послание от редактора, разосланное всем сотрудникам отдела, с напоминанием, когда заканчиваются новогодние каникулы. В завершении я открыла письмо от подруги Дины. Той, что соперницу головой в мусоропровод окунала, когда застукала с мужем (теперь уже бывшим) в своей же квартире.

С Диной Сабировой мы познакомились студентками-второкурсницами. При весьма нетривиальных обстоятельствах – в проливной сентябрьский дождь. Я стояла на крыльце общаги под крышей. Поглядывала на серое марево там, где ещё утром было вполне приличное небо. Возвращаться назад за зонтом, забытым у парня, который пятнадцать минут назад перешел в разряд «экс», не позволяло самолюбие. А идти под ливнем до остановки – чувство собственного достоинства. Вот и ждала: окончания дождя или проявления собственной решимости.

А потом увидела её – девушку, босиком рассекающую по лужам.

Мне показалось, та не бежит, а летит, пружиня и зависая в прыжке на несколько мгновений. Она напомнила лань, прекрасную и гордую. Дина потом долго смеялась над моим первым впечатлением. Ибо в тот миг ощущала себя настоящей ослицей. Мокрой и бестолковой. Мол, развели, как распоследнюю идиотку. Еще и выглядела раскрасавицей: футболка и бриджи противно приклеились к телу, ноги по колено в грязи, волосы свисают паклей.

- Что смотришь? – шикнула она на меня, добежав до крыльца – Дур не видела?

Но слово за слово, и мы разговорились. Оказалось, Дина проиграла пари соседке по комнате и в наказание была вынуждена босиком пробежать под дождем до остановки и обратно. Сколько это в метрах, сказать не возьмусь, но спокойным шагом минут десять.

- А если… - начала я.

- Там «контролёр» стоит. Соседкин хахаль. Под крышей прячется, зараза!

- Но…

- Отказаться? – снова прочла мои мысли Дина. – Ни за что. Это ж дело принципа! У меня отец – военный. Всегда говорил, коли повелась, как дурочка, сама виновата. Кстати, чего тут зябнешь? Пошли чай пить горячий.

С того дня мы стали дружить. Друг с другом. И против неприятелей тоже. В том числе, Дининой соседки, которая скоро перестала таковой являться.

Письмо я открывала в предвкушении чуда. Подруга всегда старалась поделиться чем-то забавным и поднять настроение. Но, увы. Сегодня её посланию не суждено было добавить оптимизма в моё раннее утро. Наоборот, оно перечеркнуло всё крохи светлого, которые в нём присутствовали.

Ян, тут такое дело мерзкое… Только помни, гонца не убивают. Он ни при чём. Я и так не спала всю ночь. Думала, как тебе рассказать всю эту дурость, а утром встала и поняла, что не сумею произнести ЭТО вслух. Поэтому пишу в письме.

Вчера днём позвонила Лелька. Ну, помнишь ту бестолочь из моей группы, которая шарфы и косметички теряла? Она ж вышла замуж за брата моего шурина, и с тех пор набивается в подруги. Приходиться общаться, нацепив улыбку крокодила. В общем, она сказала такое… Конечно, Лелька это не сама придумала. Я потом проверяла: сарафанное радио работает вовсю. Я не знаю, кто это сделал и зачем, но по городу гуляет слух, что тебя машина сбила. Насмерть…

Первым делом хотела тебя набрать, а потом перетрусила – вдруг правда! Ведь с середины декабря не общались. Но, к счастью, догадалась созвониться с Нелей (она косметику распространяла в универе, помнишь?) из соседнего с тобой дома. Она сказала, что вчера с утра тебя видела во дворе.

Ты кошку завела, да?

Позвони, если захочешь обсудить новости. И прости трусиху…

Люблю!

Когда я добралась до последней строчки, из ушей шёл невидимый, но весьма ощутимый дым. Машина? Насмерть?! Ну, знаете! Это уже не то, что в ворота, на целое футбольное поле не влезало! Я догадывалась, чья это работа, шитая белыми нитками. Потому что однажды сама по неизлечимой глупости подкинула сногсшибательную идею. «Драгоценного» Виталика, с которым я тогда состояла в бесперспективном романе, погнали с работы. Он весь вечер скулил и мечтал припомнить обиды бывшему шефу. Вот я и расписала на бумажке несколько вариантов крышесносительной мести. В шутку, чтобы помочь второй половине выпустить пар. Пункт – «распространить инфу о смерти» там тоже значился…

Вот и сейчас я принялась придумывать новые идеи, куда более садистские. Особенно вдохновилась, представив, как паразит вместе с заразной невестой варится в большом котле, а я, напевая песенку про каннибалов, подбрасываю в огонь сухого хвороста. Тот весело трещит, пока жертвы извиваются и покрываются сочной и хрустящей корочкой.

Красочное видение развеял требовательный «голос» мобильника.

- Да? – отозвалась я в тон грозному настроению. Успела напрочь забыть, что поднялась ради важного «магического» звонка.

- Доброе утро, Яна. Надеюсь, не разбудил? - бархатистый голос пробрал до мурашек.

- Нет, Алексей Данилович, - я сбавила обороты, хотя в душе продолжал пылать мстительный огонь. – Позавтракала и готова к подвигам.

- Замечательно. Таксистка – её зовут Людмила – закончила смену. Направляется в сторону дома, но сначала собирается зайти в супермаркет за продуктами. Если выйдете в течение двадцати минут, подъедете вовремя. Девушка живет недалеко от вас – на Минской.

Я улыбнулась. Времени, выделенного магом, хватало на быстрые сборы. Ну, какая представительница прекрасной половины не умеет за считанные минуты накладывать минимально-необходимый грим – сносный для небольшого вояжа? Но прежде чем приступить к наведению легкого марафета, я заглянула в пару социальных сетей, чтобы поставить мега-позитивный статус. Мол, жива, не дождетесь!

Дальше, увы, всё пошло наперекосяк. Пришлось не только задержаться, но и близнецов разбудить. А заодно и соседей по подъезду, ибо мой вопль разнесся на все девять этажей. У двери лежал ещё один сюрприз, оставленный, без сомнения, заразными голубками. Мой портрет с траурной чёрной лентой. Коврик был усыпан лепестками алых роз - цветов, которые с этого дня перестанут быть моими любимыми.

- Чем вы обе мужикам-то насолили? – поинтересовался Ярик, сонно щурясь на «презент».

Первым желанием было настучать ему по макушке, но проснулась жалость. Вчера отлупила на месяцы вперед. К тому же, внешний вид братца и так оставлял желать лучшего: по щеке тянулись пять глубоких параллельных царапин.

- Упакуй во что-нибудь и отнеси в мою комнату, - велела я сестре, отдавая портрет.

- Зачем? – глаза Ярославы скакнули на лоб. – Может, на помойку сразу?

- Это улика, - я посмотрела на ошалевшее отражение в зеркале, затем перевела взгляд на притихших близнецов. - Ведите себя прилично в моё отсутствие. И Кляксу не смейте трогать!

Впрочем, последнее предупреждение было лишним. Судя по выражению лиц младшеньких, в их планы не входило общение с моей кошкой…

На улице потеплело. Пока добежала до остановки, успела вспотеть и пожалеть, что одела под курткой свитер. Можно было обойтись одной блузкой. Тем более, ехать по свободным дорогам недалеко. Со всеми остановками минут пятнадцать уйдет. При условии, что краснобусу не приспичит встать и собирать ценных пассажиров.

Жара голове и телу добавляла клокочущая ярость, не желающая отступать. Хотелось забыть о приглашении мага, поехать на Гаврилова и настучать наглецам по всем частям тела, до которых сумею дотянуться. Плевать на последствия! Однако ноги, как заколдованные, послушно протопали в краснобус, идущий прямиком до дома таксистки.

Эх! Зря отдала Ярославе портрет. Надо было сразу выбросить. Будет теперь напоминать об удавшейся гадости противников. Использовать его, как улику, всё равно не получится. Себе же хуже сделаю, если заявлю на «шутников». Их причастность к моей мнимой гибели ещё доказывать надо, а домашний телефон Виталика опубликован под видом «горячей линии» в моей газете…

Доехала я быстро, хотя машин на дорогах заметно прибавилось, как и людей на тротуарах. Народ устал от отмечаний, успел выспаться на неделю вперед и теперь ходил по магазинам, на катки и горки с детьми или же просто дышал относительно свежим воздухом. Особенно впечатлило розовощекое семейство из четырех человек, влезшее в краснобус с тремя парами лыж, двумя ледянками и санками. Даже завидно стало. В детстве я сама являлась непревзойденной королевой снежных и ледяных гор. Летала вниз с бешеной скоростью и правила «транспортными средствами» так, что все мальчишки слюни пускали.

Дом таксистки нашёлся без труда. Тянулся за остановкой на полквартала. У квартиры я позвонила Устинову. Негоже заходить к таксистке одной. Учитывая реакцию при последней встрече, ещё сиганет с балкона. Или меня сбросит. Под окнами, конечно, глубокие сугробы и лететь с третьего этажа не далеко. Однако никто не сможет гарантировать удачного приземления.

- Яна, заходите, не заперто, - оповестил знакомый мягкий голос в трубке, едва я отрапортовала о прибытии. Ага, не стал, значит, меня дожидаться.

Жилище таксистки Людмилы встретила запахом хвои. И кофе. Крепкого. Настоящего. Точь-в-точь, как в гостях у мага. Впрочем, чему я удивляюсь? Хозяин волшебного магазина сам говорил, что умеет напитки наколдовывать. Новогодний аромат источала ёлка у балкона, украшенная старыми игрушками и звездой, чуть треснувшей с одного боку - наверняка, из детства Людмилы.

Хозяйка сидела за столом, покрытым белой клеенкой, которую испачкать не жалко, и помешивала горячий чёрный кофе, пахнущий просто божественно. На мой приход внимания не обратила, смотрела исключительно перед собой. Странными остекленевшими глазами. Так-так, опять магия?

- Именно, - кивнул Устинов, по-джентльменски отодвигая для меня стул. – Клянусь, я не читал ваши мысли. Всё ясно по выражению лица. Милая барышня, не стоит относиться столь предвзято. То, что принято называть мистикой, являлось неотъемлемой частью жизни человечества во все времена.

- Что мне делать? – спросила я сурово. Наставления не пришлись по вкусу. Как с малым дитём, ей-богу!

- Пить прекрасный напиток, - передо мной материализовалась чашка кофе с шапкой взбитых сливок (а ещё утверждает, что в голову не лез!). - И слушать. Внимательно, не перебивая. Я мог бы с легкостью вытащить нужные воспоминания, но не хочется пересказывать. Лучше, если вы всё узнаете из первых уст. Вложить полученные знания в ваш разум не выйдет. Мы оба помним, чем чреваты мои к вам прикосновения.

Я наградила мага чеширской улыбкой. Он хотел от меня слишком многого. Просить журналиста не задавать вопросов и держать рот на замке, всё равно, что требовать от птицы навсегда остаться на земле.

Зачерпнув ложечкой нежных сливок, я принялась разглядывать таксистку. А что? Глаза-то завязывать никто не требовал. Внешность девушки удивила. Если б меня спросили о цвете и длине её волос, я бы поклялась, что она жгучая брюнетка с шевелюрой до плеч. Однако Людмила оказалась коротко стриженой блондинкой. Натуральной. Надо же, какие лыжные шапочки бывают обманчивые.

- Люда, вы помните, о чём мы говорили? – спросил маг, устроившись между мной и таксисткой.

- Да, - кивнула та покорно, продолжая выполнять круговые движения ложкой. – Я отвечу на ваши вопросы и лягу спать, а, проснувшись, ничего не буду помнить.

Я едва удержалась от скептического смешка. Не волшебство, а натуральный гипноз. Но вместо высмеивания действий Устинова, зачерпнула ещё сливок. Красота! Подумаешь, что кофе «сварили» из воздуха. Это не причина отказываться от изысканного лакомства.

- Расскажите об аварии, - велел девушке Алексей Данилович. Спокойно и ласково. Тоном, способным вызвать доверие у самого осторожного человека на свете. – Не бойтесь. Слухи о последующем появлении машины на том же месте – сплетни. Кто-то хотел прославиться, делясь небылицами. Сверхъестественное сегодня в моде.

- Точно! - радостно закивала Людмила. – Народ любит всякую ересь пересказывать. А остальные слушают, уши развесив.

- Итак, авария.

- Да-да. Это под утро случилось, - таксистка зачастила, желая угодить. – Я клиента в аэропорт везла. Он проспал, опаздывал, а срывался на мне. Будто это я его разбудить подрядилась. Требовал, чтобы скорость прибавила. Дороги ж пустые! Но я не люблю гнать. Особенно зимой – по снегу и льду.

- Понимаю. Осторожность полезнее спешки, - изрек маг с одобрительной улыбкой.

- Именно! – таксистка окончательно расслабилась и пригубила кофе. – Как вкусно! Никогда ничего подобного не пробовала. А авария… Я тоже с той горы ехала – по Вишневского. Форд меня обогнал со свистом. Пассажир стал возмущаться. Мол, учись, как надо ездить, женщина. А потом примолк. Едва тот лихач внизу со столбом поздоровался. Марата напугал. Это ещё один водитель из нашей компании. Он по Петербургской ехал и чуть не встретился на перекрестке с этим… - Люда назвала грубое слово, которые мужчины крайне не любят слышать по отношению к себе. Не то из-за глупости животного, не то из-за рогов.

- Вы разглядели, кто был в форде? – я сама не поняла, как открыла рот. – Простите, я не… я не…

От звука моего голоса девушка задрожала, вновь схватилась за отложенную ложечку и принялась мешать кофе с удвоенным рвением.

- Всё в порядке, Люда, - заверил таксистку Устинов. – Вам нечего бояться. Вы в полной безопасности.

Но потребовалось ещё минуты три, чтобы девушка поверила и успокоилась. Оставив в покое напиток, она сложила руки на коленях и тревожно покосилась в мою сторону. Такие взгляды обычно бросают, заметив в толпе человека, с которым не хотят встречаться ни при каких обстоятельствах.

- Люда, кто был внутри пострадавшего автомобиля? - с легким нажимом повторил мой вопрос Алексей Данилович, поворачиваясь так, чтобы закрыть меня от испуганной таксистки.

- Не знаю, - девушка протянула руку к чашке. – Я не разглядела. А Марат сказал… Он нормальный парень. Только болтает много. А тут вообще рта не закрывал. Когда выяснилось, что никакой форд в столб не врезался. Всё твердил – мистика, мистика! На нас с ним, как на прокаженных, стали смотреть. А потом поползли слухи, что водители из других служб призрачную аварию на том же месте видели. Стало ещё хуже. Но ведь той ночью всё было реально! Я ничего не понимаю…

- Не стоит переживать, дорогая, - Устинов накрыл ладонью дрожащие пальцы такситки. – В жизни всякое случается, нужно забыть и идти вперед. А сейчас продолжайте рассказ.

Людмила робко улыбнулась, не предприняв попытки высвободить руку.

- Марат сказал, в форде сидели двое. Парень и девушка. Лиц он не разглядел. Цвета волос не знает, оба были в шапках. Но всё это неважно. Кошмар в том, что, влетая в столб, водитель не пытался остановиться. Марат уверен, он прибавил скорость. Хотел разбиться.

- Интересно, - протянул Алексей Данилович, эта деталь ему крайне не понравилась. – Скажите, почему вас тревожит моя знакомая?

Таксистка судорожно сглотнула. Несчастно глянула на мага.

- Я видела аварию дважды, - призналась она, моргая быстро-быстро. – Во второй раз форд был не настоящий, словно галлюцинация. Он просвечивал, - Людмила перешла на нервный шёпот. – Мерцал. И всё остальное случилось иначе. Марата не было. Зато появилась она - ваша знакомая. Я знаю её. Возила пару недель назад. Она бежала, хотела авто остановить, а, когда оно врезалось, упала. Это случилось 29 декабря. А в новый год девушка снова села в мою машину. Как тут реагировать?! Была ещё одна странность. Оба раза – в реальной жизни - я видела пассажирку в куртке и шапке. В видении она была в шубе нараспашку и без головного убора. Почему так?

Пока Устинов вновь заверял Людмилу, что ничего страшного не стряслось, я поёжилась и допила кофе залпом, хотя раньше потягивала небольшими глотками, желая продлить блаженство. Значит, таксистке привиделся мой новогодний сон. Но раньше и наяву. Безумие? Ещё какое!

- Можно идти спать? – с надеждой спросила Людмила.

- Разумеется, - Устинов отечески похлопал девушку по руке. – Постарайтесь хорошо отдохнуть. А вы, милая барышня, не торопитесь, - обратился маг ко мне, заметив, что я приготовилась встать из-за стола. – Нужно многое обсудить. Предлагаю остаться здесь. Людмиле мы не помешаем. Она нам тем более. Будет преспокойно спать в соседней комнате до вечера. Сном младенца. Пейте кофе, не стесняйтесь.

Я перевела взгляд на пустую чашку. Ну, конечно. Её вновь украшала сливочная пенная шапка. И когда успел наколдовать? Вот бы так научиться. Столько времени экономила бы по утрам. Впрочем, спросонья его всё равно никогда не хватает…

- Простите за вмешательство, - пробормотала я, извиняясь за недавнюю реплику. Щеки порозовели. Но не от стыда. Ненавижу просить прощения. Глупо, но мне в детстве будто кто-то в голову вложил, что сие есть проявление слабости.

- Ничего, - маг попробовал свой кофе, приятно пахнущий корицей. – Но на будущее будет вам урок. Едва начинается особый разговор, для собеседника во всем мире существуем только я и он. Чужие голоса дезориентируют, а иногда всерьез выбивают из колеи. Итак, Яна, - маг прищурился, подарил кошачью улыбку, на правой щеке появилась ямочка. – Можете задавать вопросы.

Я только этого и ждала, изнывая от любопытства.

- Почему таксистка увидела мой сон раньше меня? – спросила я, пронзая ложкой взбитые сливки.

- Людмила восприимчива к магии, - Алексей Данилович потер переносицу. – Чувствительность (именно чувствительность, а не способности) к сверхъестественному некоторые люди получают при рождении. Как другие вокальные данные, абсолютный слух, способность рисовать или выплескивать мысли на бумагу. Они могут замечать то, что никогда не уловят остальные. Одним словом, Людина осведомленность естественна. Меня больше беспокоят её слова об увеличении скорости форда перед столкновением. Водитель попытается убить себя. Себя и пассажирку.

- Попытается?

- Именно, - зеленые глаза впились в моё лицо. – Глеб проверял – по своим каналам – подобных аварий на данном перекрестке никогда не было. Значит, вам показывают будущее.

- Которое нужно предотвратить? – по спине пробежали мурашки.

- Да, - взгляд мага стал мрачным, ледяным. На миг. Секунду спустя теплые искорки вернулись. – Это как раз тот случай, когда может погибнуть важный для равновесия человек. Слишком много совпадений набирается. Включая Ваню Ларинцева.

- Кстати, об этом молодом человеке, - я уперла локти в стол и положила подбородок на сплетенные пальцы. – Вы обещали рассказать подробности.

- К этому и веду. Слушайте.

Удивительно, как изменился голос чародея, едва он заговорил о семье Ивана. Появились нотки искреннего тепла и неподдельного уважения. Особенно, когда речь зашла о покойном деде Ивана – Петре Тимофеевиче Ларинцеве.

- Петр был моим другом, - зеленые глаза Алексея Даниловича увлажнились. Маг быстро взял в себя в руки, но я поняла, как много значил для него Ларинцев-старший и всё, что с ним связано. – Мы шли рука об руку много лет. Сначала занимались общим делом. А потом… потом просто дружили, помогая друг другу в трудные времена.

- Что за дело? – спросила я, уверенная, что мне этого не расскажут. И не ошиблась.

- Долгая история. И непростая. Возможно, когда-нибудь я вам её поведаю. Если сочту, что в этом есть необходимость, - ладонь Устинова, свободно лежавшая на столе, сжалась в кулак. – В общем, Пётр, как все мужчины в семье, был телохранителем. Обладал особым талантом чувствовать опасность и предвосхищать удары врагов. Рядом с ним подопечные были, как за каменной стеной. Но однажды дара Ларинцева оказалось недостаточно. В ту ночь у Петра родился сын – Афанасий. Счастливый отец летел, как на крыльях, чтобы увидеть жену и ребёнка. Уверенный, что его подопечные в безопасности. Увы, телохранитель ошибся, и случилась беда. Мой друг годами пытался покарать виновника трагедии. И искупить грех. Но не сумел сделать ни того, ни другого. И, боюсь, до самой смерти не простил себя.

- А вы? Вы простили его? – я нутром почуяла, что те, кого не удалось защитить Ваниному деду, были очень дороги Устинову.

- Я никогда не винил Петра. Потому что у Вольдемара Литвинова свои приёмы притуплять чужую бдительность и вводить в заблуждение. Я сам, вызвавшись сменить Ларинцева на посту, покинул дом. Погнался за призрачной и, как оказалось, сфабрикованной надеждой, вместо того, чтобы… - маг не договорил, махнул рукой и уткнулся мрачным взглядом в стол.

- Афанасий тоже телохранитель? – мне стало неловко, и я попыталась сменить тему.

- Не совсем, - ответил Устинов хрипло, закашлялся и допил кофе. – Он долгое время продолжал дело отца – поиски, пока я не запретил ими заниматься. Велел устроить собственную судьбу. Афоне за сорок было, когда родились дети. Дочка Даша всегда жила обычной жизнью. Мы решили, что и мальчику ни к чему знания о семейном даре. Всё равно применять его было негде. Однако Ваня инстинктивно чувствовал, чем должен заниматься по праву рождения. Отсюда страсть к боевым искусствам и непреодолимое желание защищать обиженных.

- В том числе, меня?

- С вами вообще сплошные загадки, милая барышня. Не думайте, я не хочу вас напугать, - поспешил заверить Алексей Данилович.

- Правда? – хмыкнула я недоверчиво. – По-моему, наоборот, проверяете на прочность. Прощупываете, хватит ли смелости не дать дёру.

- И? – мага позабавил мой ответ.

- Честно? – я откинулась на спинку стула. Вальяжнее, чем следовало. – Сама удивляюсь реакции, но мне не страшно. А должно бы, учитывая, сколько «неправильного» произошло за короткий срок.

Устинов провел кончиками пальцев по гладковыбритому подбородку.

- Ещё одно доказательство, что вы попали к нам не случайно. Яна, я не представляю, какие хитросплетения судьбы привели вас в мой магазин, а, главное, связали через вас Ваню с Жозефиной-Симоной. Ларинцевы и особые кошки веками находились рядом. Однако последняя дочь Пьера-Валентина росла вдали от дома, а Ваня не подозревает о своем предназначении. И вдруг они встречаются. Благодаря вам.

- Но это я понимаю кошь! – реплика прозвучала обиженно. – А не Иван!

- Верно. Я пока не нахожу объяснения вашей связи с Жозефиной-Симоной, - развел руками Устинов. – Что до Ларинцевых, они и раньше не могли общаться с кошками напрямую. Хотя особые питомцы умели подавать телохранителям знаки.

Я задумчиво посмотрела на вазу на подоконнике. С ней причудливо играл солнечный свет, преломлялся, обнимая хрустальные бока. Будто внутри поселился джин, которому не терпелось выбраться наружу, чтобы предложить услуги в виде трёх желаний. Впрочем, наверное, и появлению этого мифического персонажа я бы не удивилась. Но от заказов воздержалась бы. Уж, простите, не верю в бесплатные дары. Как и в любые блага, способные подарить магия.

- Вы из-за Кляксы доверяете мне секреты? – спросила я, не глядя на мага. Расхотелось видеть его реакцию.

- В том числе. У кошек колоссальная интуиция. Отношения с врагом бы не сложились. Вы продемонстрировали и другие таланты. Увидели все отделы в магазине и с легкостью поняли, что я гораздо старше, чем выгляжу. Я прочёл догадку в ваших глазах при первой встрече. Многие не замечают этого, проведя рядом годы.

На языке вертелся вопрос об истинном возрасте мага, но я не посмела его задать. Всё равно, что спрашивать женщину, молодость которой осталась позади. И потом, вдруг скажет – восемьсот или тысяча. Как прикажете с таким жить? Магия магией, но должны же быть границы. А то окажется, что мой новый знакомый не только Наполеона помнит, но и крещение Руси застал. Нет уж, братцы, перебор.

- Что будем делать? С фордом? – я перешла к делам более насущным, пусть и мистическим. – Не караулить же на перекрестке?

- Я озадачил Глеба, - Устинов провел рукой по воздуху и три пустые чашки исчезли. – Он проверит владельцев всех серебристых фордов в городе. И членов их семей. Наиболее подозрительными личностями займутся Руфина и Лера. Это…

- Ещё одна ваша помощница. Потомственная ведьма. Помню.

- Верно. Если что-то почувствуют, подключусь я. Что касается вас, барышня, - взгляд зеленых глаз проник сквозь телесную оболочку – прямиком в душу. – В любое время суток набирайте мой номер, едва получите новую информацию. Во сне или наяву – неважно. Помните, вы – непосредственная участница трагического события.

- А?

- Уверен, ваши с таксисткой сны – не случайность. В момент аварии вы окажетесь рядом. Особенно будьте внимательны в дни, когда оденете шубу. Помните, именно в ней вас на перекрестке «видела» Людмила.

- Может её сестре подарить? – предложила я, вспомнив, что во сне на мне кроме пресловутой шкурки были ещё и сапоги на шпильках. Непозволительно дорогие для моей зарплаты, купленные, скрепя сердце. Их я Яське даже ради мира во всем мире не презентую.

- Не стоит, - Алексей Данилович мотнул головой. – От судьбы трудно убегать. Не советую провоцировать эту капризную даму лишний раз.

- Ага, - проворчала я. – Если суждено погибнуть в авиакатастрофе, самолет на голову упадет…