Зачем тебе моя боль

Глава 12

Моего звонка действительно ждали. Я бы даже сказала — с нетерпением.

— Альена, девочка моя! — обрадовался глава. — Хорошо, что вы заинтересовались моим предложением. Могу я пригласить вас на обед сегодня в мой дом? Не поймите меня неправильно, хочется пообщаться с вами в неформальной обстановке, а ни одно заведение из мне известных этого не гарантирует.

Факт приватного обеда меня совершенно не радовал, но если я откажусь, это может привести к нежелательным последствиям.

— Хорошо, скажите, куда подъехать, — напряженно произнесла я, давая таким образом собеседнику понять, что я не слишком ему доверяю.

— Уверяю вас, у меня в гостях вам ничего не грозит. Недолгий разговор — и я отпущу вас.

— Я поняла, остиньор Сартари. У меня и в мыслях не было отказывать вам.

— Чудесно. За вами заедет мой водитель, скажем, через пару часов. Форма одежды свободная, прошу вас, наденьте то, в чем вам будет комфортно.

— Спасибо. До встречи?

— До встречи.

Естественно, я собиралась последовать совету Сартари и не стала разодеваться в пух и прах, а просто собрала волосы и надела форменку. В целом она сойдет за деловой костюм, большинство универсалов в этом качестве их и использует. И не важно, что я больше не принадлежу к их структуре, носить спецодежду мне никто не имеет права запретить.

Водитель серебристого мерседеса — субтильный мужчина лет сорока с наметившейся сединой на висках, приехал за мной только после обеда, молча открыл мне дверь на пассажирское сиденье. Я села, незаметно написав в кармане сообщение, адресованное Картеру:

Пока водитель обходил машину, пришел ответ:

Сартари, как оказалось, живет в противоположном от нас конце города, ехали мы долго и нудно, простояли во всевозможных пробках, я даже подремать успела, одним глазом следя за водителем, на всякий случай. И я настолько привыкла к этому состоянию, что вздрогнула, когда открылась дверь и водитель произнес лаконичное: «Приехали».

Я нахмурилась и вылезла из машины, совсем неэстетично втягивая голову в плечи. Отвратительная осень, хмурая, серая и сырая, окутала плотным туманом сеть двухэтажных коттеджей, один из которых как раз располагался напротив остановившейся иномарки. Рассмотреть его в подробностях мешал все тот же туман, поэтому я в нерешительности остановилась у ворот и вопросительно взглянула на водителя. Мужчина все также молча проводил меня до дверей через укрытые цветочные клумбы, присыпанные грязным, не растаявшим снегом, и позвонил в звонок. Послышались торопливые шаги, и на порог меня вышел встречать сам хозяин дома.

— Проходите, моя дорогая, сегодня очень сыро на улице, простудитесь.

Забота главы меня позабавила, в дом я вошла с улыбкой, разулась, подала ему куртку и осмотрелась. Убранство помещения говорило о том, что это, скорее всего, загородная резиденция, нежели постоянное место жительства, однако все детали интерьера были подобраны со вкусом и ничего лишнего я не увидела. Все линии были четкими, лаконичными и строго выверенными, но при этом присутствовали и легкомысленные мелочи, вроде сувенирных фигурок или монет, что выдавало участие Сартари в создании данной атмосферы.

— Вам нравится мое гнездо? — иронично поинтересовался предмет моих размышлений, наблюдая, с каким интересом я посматриваю по сторонам.

— Чувствуется рука мастера, — улыбнулась я, вызывая ответную улыбку на губах мужчины.

— Да, как ни странно, мне захотелось самому создать себе тот уют, который я хотел бы видеть и ощущать, не искусственный и чужой, а какой-то свой, родной, место, куда было бы не страшно приползти умирать.

Я поняла, что жизнерадостным наш разговор не будет, судя по настроению хозяина дома, поэтому, развернувшись, решила не тянуть и взяла быка за рога.

— О чем вы хотели со мной поговорить?

Сартари погрустнел и проговорил:

— Эмоционально вы уже почувствовали мое настроение, я не хотел вас огорчать, но тем не менее. Пройдемте в столовую, там и поговорим.

Столовой он назвал длинную светлую комнату с широким столом, накрытым, в данный момент, на две персоны. Мне подумалось, что порядок в таком доме нужно кому-то поддерживать, и это явно должен делать не Сартари, а ввиду отсутствия хозяйки здесь, на мой взгляд, должен быть целый штат прислуги, в том числе и на кухне. Сомневаюсь, что глава все готовил сам — чисто технически мужчина его покроя вряд ли способен на кулинарные изыски, представленные моему взору.

— Присаживайтесь напротив, Альена, — произнес глава, выдвигая стул. Что меня удивило — Сартари не сел во главе стола, а подвинул приборы на длинную его часть, давая тем самым мне понять, что мы с ним на равных. Этот жест меня сколь поразил, столь и порадовал.

— Если вам что-то понадобится — не стесняйтесь, я вынужден был отпустить прислугу, ни к чему нам посторонние уши.

Я оказалась права — за домом присматривают. Не знаю, зачем мне нужно было подтверждение моих догадок, но я приняла слова Сартари к сведению.

— Благодарю вас, остиньор Сартари, не думаю, что вы не предусмотрели чего-либо.

Он улыбнулся какой-то лукавой улыбкой.

— Вы мне льстите, но давайте же не будем заострять внимание на таких мелочах. Пожалуйста, сначала обед, или уже ужин, как вам удобнее, потом разговоры.

Мы молча жевали минут десять, он — какую-то странную кашу, я — все, до чего дотянулись руки. Возникла мысль, а вдруг глава заманил меня сюда, чтобы отравить? Вряд ли он решил, что я не сообщила мужу, куда поеду, поэтому отмела провокационные мысли и продолжила трапезу, благо, все было вкусно и сытно, и вскоре я уже сыто откинулась на спинку стула.

Глава словно ждал этого момента, он тут же отодвинул от себя тарелку и заговорил:

— Думаю, вы готовы к разговору, — я кивнула. — Давайте присядем в гостиной.

Мы вернулись в ту комнату, с которой я начала знакомство с домом. Сартари устроился на диване, предложив мне кресло. Мне показалось, что таким образом он снова возвысил мой ранг, как гостьи.

— Когда я первый раз вас увидел, не буду рассказывать, при каких обстоятельствах, но уточню, что это произошло задолго до нашего с вами знакомства, вы, Альена, произвели на меня благоприятное впечатление. И время спустя я только укрепился в своем мнении. Несмотря на ваши связи и окружение, вы остались человеком, а в наше время это редкость.

Вот как, значит, за мной присматривают уже давно. Узнать бы еще, с какого момента и чем я успела поразить главу, но всему свое время.

— Не буду скрывать от вас, что долго и тщательно наводил о вас справки и именно я стал инициатором вашей помолвки с Лексом.

А вот это уже неожиданно. Не скажет ли мне сейчас глава, что знает о ее фиктивности?

— Ваш дед оказался не против такого альянса, единственный вопрос у нас вызывала ваша принадлежность к универсалам, но мы общими усилиями решили эту проблему, немного подставив вас в глазах начальства. Я надеюсь, вы не в обиде на нас за это.

У меня закололи ладони от нехорошего предчувствия. Ах, значит, они решили.

— Роль заказчика сыграл наш человек, а вашему агенту вы передали совершенно пустую флэшку.

— И убили его тоже вы? — решила подать голос я.

Глава развел руками.

— В том и дело, что в нашу маленькую подставу вмешалась третья сторона, на участников которой мы до сих пор никак не можем выйти. Мы лишь хотели очернить вас в глазах остиньора Ксаури, чтобы он без сожаления выставил вас, тогда бы мы имели полное право завербовать вас к себе, без претензий союза универсалов. По сути, так и произошло, только погиб ваш агент, и мы слегка забеспокоились — все ли идет по нашему плану? Я принял решение — Картер должен защитить вас, женившись по контракту. Дальше произошло покушение на вас, и мы приставили к вам дополнительную охрану.

Как интересно. А я все задаюсь вопросом, откуда у этого ублюдка столько альтруизма, он же просто выполняет поручение, чтобы выслужиться. Да еще и прикидывается шлангом, мол, я не знаю ничего. Руки сами собой сжались в кулаки.

Жест не укрылся от Сартари.

— Альена, не думайте о нем плохо. Сомневаюсь, что Картером руководило желание просто выполнить мое поручение, потому что, проникнувшись ситуацией, он с легкостью согласился защитить вас, а уж чем мотивирован этот поступок — одному богу известно. Не исключено, что правда все то, что я сказал на приеме и на вашей свадьбе. Сейчас я думаю то же самое — таково мое старческое мнение — Лекс совершенно к вам не равнодушен.

Меня утомил наш разговор. Отчего-то на меня навалилась жуткая усталость.

— Скажите, зачем мне эта информация? Вы признались в том, что сознательно разрушили мою жизнь, но чего вы этим добились? Зачем вам это было нужно?

Неожиданно Сартари побелел и дрожащей рукой потянулся за упаковкой, из которой выдавил две таблетки и тут же проглотил.

— Простите меня, это всего лишь предисловие. Я не хотел разрушать вашу жизнь, милая моя, изначально я просто хотел переманить вас к себе как специалиста, но в ходе операции обстоятельства сыграли против нас, и вам потребовалась наша защита. Мы предоставили ее вам доступным способом — Картер сам вызвался быть вашим мужем, намекая на ваше прошлое знакомство. А потом я к вам присмотрелся и понял, что только с вами Лекс будет счастлив и многого добьется.

Я нервно засмеялась.

— Бред, простите и вы меня, но я слышу откровенную чушь. Да и меня, как водится, никто не спрашивает — хочешь ли ты этого, Альена? Нужны ли тебе эти рога?

Сартари закрыл глаза и покачал головой.

— Просто поверьте мне, время все покажет. Я хочу, чтобы мой мальчик, оставшись один, имел достойную опору, и я уверен, что он ее нашел.

Слух зацепился за фразу.

— Что значит — останется один? — не может быть, что глава оговорился или я поняла его неправильно.

Сартари опустил голову. Он как будто уменьшился на моих глазах, постарел. Я замерла, боясь вздохнуть.

— Я болен, Альена. И прогноз очень печальный, — тихо произнес он.

Меня пробрала дрожь. Вот почему Сартари торопится — он боится не успеть передать бразды правления.

— Сколько дают врачи? — бесцветным голосом спросила я, глядя в потускневшие, некогда смеющиеся глаза.

— Меньше года, по лучшим прогнозам.

Он ненадолго замолчал и лишь после паузы продолжил.

— Я хочу попросить вас. Считайте это моей посмертной волей. Под Картера кто-то уверенно и неотступно копает, пытаясь его отодвинуть от клана и не допустить, чтобы он стал главой. Я в нем уверен и менять своего решения не стану. Вы, выйдя за него замуж, возможно, попали в список нежелатеных лиц и тоже подвергаетесь опасности. Я думаю, вдвоем вы найдете этих людей и справитесь с ними, но только вдвоем, — наверно, на моем лице отразился скепсис, потому что глава пояснил: — Картер неплохой мальчик, поверьте мне, просто присмотритесь к нему.

Уезжала я так же, с водителем Сартари. Провожая меня до машины, глава напомнил:

— Я не могу вас заставить, просто задумайтесь, пожалуйста, может, вам не захочется, чтобы через пару лет вы разбежались, каждый в свою сторону.

— Я обещаю вам подумать, но не обещаю последовать совету.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Сартари, тепло пожимая мне руку. — Я не ошибся в вас.

Отъезжая от коттеджа, я подумала, что не так уж прост глава, каким хочет казаться. Кажется, так много рассказал, но при этом оставил меня недоумевать по поводу некоторых его слов. И с этим мне еще предстояло разобраться.

— Куда вас доставить?

— За город, — уверенно произнесла я.

Мой путь снова лежал к фабрике, и через лес я отправилась туда пешком. Водитель проводил меня странным взглядом, но ничего не сказал, просто кивнул и уехал в город. Шла я медленно, поэтому пока добралась, стало смеркаться. Осень она такая — световой день короткий, а если еще и пасмурно, то вообще проходит незаметно.

Поднимаясь по ступенькам, почувствовала… Это сложно описать, словно чье-то присутствие. Хорошо, что я старалась не шуметь, перешагивая через мусор, возможно, сыграет фактор неожиданности. Достала карманный шокер и осторожно вышла на крышу.

— Теперь я понял, почему ты сюда приходишь, — он даже не обернулся. Стоял, засунув руки в карманы, и смотрел вдаль.

— И, тем не менее, тебя сюда никто не звал, — нелюбезно отозвалась я, пряча шокер. Меня совершенно не обрадовал факт чужого присутствия в моем уголке для размышлений.

Картер все-таки повернулся, но его взгляд…

— Я заметил, что ты всегда приходишь сюда, когда тебе плохо, — он запнулся. — Я был на похоронах, Аля.

— У каждого человека должно быть такое место, где он сможет оставить все свои черные мысли и отрицательные эмоции, чтобы жить дальше с холодным рассудком и чистыми помыслами.

Больше он ничего не говорил, но мне стало понятно без слов. Вздохнула, подошла поближе. Стояли и молчали в тишине, нарушаемой лишь свистом ветра, проникающего в щели ветхого здания. Я так зависла, что вздрогнула от неожиданного прикосновения. Картер подошел со спины и прижал меня к себе, укутывая в полы своей куртки. Я напряглась, когда его щека прижалась к моей голове. Пытаясь скрыть возникшую неловкость, я заговорила.

— Сартари мне все рассказал.

Вздох, и еле слышное на выдохе:

— Я знаю. Я сам его об этом попросил.

Хотела вырваться и дать клановнику по голове, но крепкие руки не разжались.

— Зачем? — зло спросила я. — Зачем тебе это? Разве ты не наигрался еще со мной, теперь в благородного рыцаря играешь?

Картер развернул меня к себе лицом, обжигая взглядом.

— Объясни мне, почему ты постоянно видишь во мне только плохое? Как будто я всегда думаю только о том, как тебя унизить, уколоть, растоптать? Откуда эти домыслы?

— Почему домыслы, Картер? Это опыт.

Он встряхнул головой, словно отгоняя мои претензии от своих ушей.

— Я уже сломал себе голову, пытаясь понять тебя, стать ближе, заслужить доверие. Но каждый раз я натыкаюсь на стену.

Его слова были наполнены горечью и болью, словно он давно прочувствовал и продумал каждый момент этого разговора.

— Ты сам построил эту стену, если не собственноручно, то своими стараниями.

Мне показалось, что он даже приподнял меня повыше, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и прошипел:

— Как построил, так и разрушу, — и поцеловал меня.

Никогда в жизни не думала, что поцелуй может выражать столько эмоций одновременно. Если кто-то подумает, что я отбивалась или противилась ему — поверьте, из этих рук мне было не вырваться при всём моем желании, да я и не стала бы, с жаром отвечая. Мы задыхались, срывались и падали в новые ощущения, чтобы снова взлететь и зависнуть на предельной высоте. Мне не хватало кислорода, но я отнимала его у Картера, а он тем временем воровал его у меня. Так и продолжался этот круговорот, пока мы одновременно и отпрянули. Клановник меня не отпустил, крепче прижал к себе, тяжело дыша, так что мои ладони, покоившиеся на его груди, высоко вздымались вместе с ней. Его кожа обжигала руки даже сквозь одежду. Мы вместе горели в одном и том же огне, но страшно не было.

— Ты же понимаешь… Это не любовь.

— Не любовь, — ответил он, поднимая мой подбородок, и в губы: — Но и не меньше.

И снова головокружительный водоворот эмоций. В этом поцелуе были и ласка, и привычная горечь, которой веяло от каждого его слова, и боль, и упрек, и надежда, что все это не закончится здесь и сейчас. И не закончилось бы, если бы не один досадный момент.

Напитанную туманом темноту прорезал луч прожектора.