Зачем тебе моя боль

Глава 26

Утро, я могу поклясться на крови — я тебя ненавижу…

— Аля, детка, это Селестина! — радостный голос свекрови заставил меня невольно отпрянуть от двери с некоторой долей ужаса. Часы над дверью показывали восемь утра. В комнате заворочался Картер — трель дверного звонка заставит подняться и мертвого. Какого черта этой чересчур доброжелательной женщине нужно от нас в такую рань?

Я нацепила на лицо вежливую улыбку и повернула ключ в замке. Свекровь за дверью оказалась не одна, а в компании свекра и четырех объемистых пакетов. В голове мелькнула истерическая мысль — они переезжают к нам жить.

— Доброе утро, — растерянно отозвалась я, не сводя глаз с поклажи. И когда Картер собирался мне сказать об этом?

— Мам, пап? Чего это вы? — заспанный Картер в одетой наизнанку футболке (хорошо хоть в своей), очевидно, тоже удивился раннему визиту своих родителей и был явно не в курсе их неожиданного переезда к нам.

Полагаю, весь ужас ситуации отразился у меня на лице, поэтому свекровь поспешила объясниться:

— О, мы ненадолго, сынок. Можно, мы войдем?

— Конечно-конечно, — отмерзла я, освобождая проход некровным родственникам. Баулы последовали вместе с ними, укрепляя меня во мнении, что что-то здесь не так.

Признаться по-честному — сегодня я планировала выспаться. Марра с Кирой накануне изводили меня последней примеркой и ходьбой от бедра, которая уже сидела у меня в печенках. Дело даже не в том, что у меня не получалось, напротив, тело у меня тренированное, несмотря даже на округлившийся животик, я не потеряла былой гибкости и привлекательности (если верить Картеру). Во всем виновата Морани с ее патологической недоверчивостью и дотошностью. Маргарита же волновалась за внешний вид платья, которое изначально не должно было участвовать на конкурсе, поэтому не совсем отвечало требованиям модели. Его назвали «Дыхание зимы», убрали шлейф и добавили разрез от бедра, который кокетливо оголял мою конечность при всей пышности юбок. В результате сошлись на том, что все село идеально и Альена может быть свободна — это в первом-то часу ночи. Илон привез меня домой, но Картера еще не было, как и готовой еды, поэтому я принялась за готовку, искренне желая себе терпения и сил, чтобы не уснуть.

Клановника терзали последними приготовлениями перед церемонией. Все чаще он стал пропадать у Сартари и заявляться домой все позже и позже. Я дождалась его к трем часам, он мрачным взглядом отправил меня спать, а сам поужинал и присоединился ко мне все в той же надежде — выспаться перед самым важным днем в его жизни.

Так уж вышло, что этому желанию не суждено было сбыться — и виновники этому прочно засели у нас на кухне.

— Не побрезгуй, Алечка, здесь есть совершенно новые вещи. Где я могу их разложить, чтобы показать?

Она еще и показывать мне что-то собралась. Пресвятые угодники, за что мне это?

— Да хоть на столе, — протянула я. — А что показывать-то?

Ох, чуяло мое сердце — лучше бы я не спрашивала… из пакетов, принесенных родителями Картера, стали появляться детские вещи, судя по тканям и расцветке — лет им примерно столько же, сколько и Картеру, а сам их хозяин застыл возле холодильника столбом, не в силах вымолвить хоть слово. Кажется, он не ожидал от матери подобного шага, который можно было бы расценить и как помощь, и как предательство. Свекор, чувствуя всеобщее недоумение, буркнул: «Жду внизу в машине» — и ретировался.

— Вот в том пакете — одни колготки. Есть ношеные, есть совсем новые, с этикетками. Лекс рос очень быстро, а нам вся родня покупала, потому что один он у нас. Я вот для внуков берегла, ничего не раздавала, может, пригодятся, — размер пакета меня впечатлил, но свекровь на этом не остановилась. — А вот здесь ползунки, боди, маечки, трусики, там — комбинезончик зимний, пару раз надетый. В этом пакете — обувь. Пересмотришь тут, детки — они такие, измажется, как поросенок, только и успевай переодевать.

— Мам, неужели ты думаешь, что мы не в состоянии купить своему ребенку одежду? — голос Картера звенел от возмущения. Еще бы, такой компромат на будущего главу клана у нас на кухне.

— Ну что же ты, дорогой, — елейным голосом произнесла я, беря в руки миленькую желтую распашонку, представляя себе маленького Картера, который лежал на спине и тянул в рот пальцы ног, — смотри, какие замечательные вещи. Я прямо влюбилась в эту рубашечку.

Селестина звонко рассмеялась.

— Как раз в этой распашонке Лекс первый раз описался на папу. Смеху то было! Но ты не волнуйся, — пояснила свекровь для меня, — все выстирано.

Я улыбнулась и окинула мужа ироничным взглядом. К сожалению, Картеру было не до смеха. Из его ушей едва не валил пар.

— Мама, — обманчиво спокойно произнес он, — а тебе не пора случайно?

Селестина взглянула на часы и охнула.

— Действительно. Меня же на работе через пятнадцать минут ждут, — она подхватилась, окинув напоследок принесенное добро. — Аля, я понимаю, что это все прошлый век, но мне очень хотелось передать эти вещи детям Лекса. Твое право, принимать их или нет.

— Не беспокойтесь, остиньора Картер, — я ободряюще улыбнулась свекрови. — Спасибо за вашу заботу. Ваша помощь неоценима для нашей семьи.

— Мы же теперь одна семья, девочка моя, — Селестина стиснула меня в объятиях. — На рождение малыша мы обязательно подарим вам кроватку. Такую, какую ты захочешь. Все, я побежала.

Едва свекровь скрылась за дверью, которую за ней от души захлопнул Картер, я громко засмеялась, утирая выступающие слезы. Муж бросил на меня взгляд, способный заморозить кипяток, но я не смогла успокоиться.

— Клянусь, я не специально, — задыхаясь от смеха, проговорила я. — Уж больно мне приглянулась эта распашонка.

— Я скоро собственных родителей перестану пускать в свой дом.

Я шутливо погрозила Картеру кулаком.

— Даже не думай. Иначе где я буду брать поводы для насмешек.

Если бы до этого взгляд Картера меня заморозил, то сейчас ледяную фигуру можно было бы собирать по частям по полу.

Презентацию Кира целиком и полностью одобрила, даже исправлять ничего не стала. Вместо моей фотографии вставили фото той самой модели, платье для которой Морани забраковала, соответственно, и все ее данные. Внешне мы оказались приблизительно похожи, так что если не присматриваться, должно прокатить. Модель заменит меня также и на групповом фото, пока я буду собираться в ресторан на церемонию. Все-таки конкурс — это ее шанс на карьерный рост, и я не имею права лишить девушку такой возможности.

Думаю, стоит сказать пару слов о самой Морани. С Кирой мы знакомы также со школы, только модель младше меня на два года. Как вышло, что такая юная девочка стала хозяйкой Дома моделей? Все очень просто — деньги и связи ее обожаемого «папика». К слову «папик» — это не отец Киры, а ее великовозрастный муж-бизнесмен, который для своей «лялечки» готов хоть звезду с неба достать. Не знаю, что она в нем нашла, кроме, естественно, денег, но присутствовала я при из телефонном разговоре, у Киры едва не потекли розовые слюни. Ощутив, видимо, мой вопросительный и в то же время офигивающий взгляд, Морани смущенно пояснила, что и часа прожить без своего «котика» не может. Услышав это прозвище, пчелобокий той-терьер недовольно тявкнул в руках модели, и я с ним невольно согласилась. Не поймешь этих людей, то ли оба свихнулись, то ли виртуозно притворяются.

Так вот, едва власть над захудалым модельным агентством перешла в руки юной, но очень перспективной (на тот момент восемнадцатилетней) фотомодели Киры Морани, оно почти сразу приобрело статус Дома моделей и стало набирать девушек на кастинги. Главным мерилом скорости продвижения стали, безусловно, деньги ее мужа, но не обошлось и без рвения самой Киры. Что бы не говорила Марра про дотошность модели — Морани свое дело знает. Можно считать ее заслугой выход Остина на междугородний уровень всего за два года. До этого момента Дом моделей Киры Морани участвовал в конкурсе всего дважды, но ни разу не вышел даже из подгруппы. В этом же году Остин заявлен в полуфинал.

— И пусть все думают, что я с мужем из-за денег, — поделилась Кира. — Зато, не без вашей помощи, я надеюсь, в этом году моя команда всех порвет на конкурсе и мои девочки станут самыми востребованными моделями Центрального округа. Зависть — вот что их ослепляет, Альена. А пока они слепы, я сделаю свой ход конем.

Целеустремленности Кире не занимать. Она ведь на самом деле не производит впечатления серьезной противницы — тонкая и звонкая, как все топ- и фотомодели, невысокого роста (ниже ста семидесяти сантиметров, это точно, хотя в модели обычно не берут таких), натуральная блондинка с наивными широко распахнутыми глазами. На самом же деле ни о какой наивности и речи быть не может — Морани девица себе на уме. Растопчет своей крохотной ножкой тридцать пятого размера на двенадцатисантиметровом каблуке и спокойно пойдет дальше.

Напомню, что Кира ничего не имела против моего участия в конкурсе, но она едва не содрала с меня три шкуры, пока не убедилась, что я МОГУ и не подведу. В первую очередь, на конкурсе обращают внимание на платья, их покрой, стиль, новизну и еще на целую кучу критериев. Моделей же отдельно оценивают специально приглашенные фотографы, графические редакторы, представители от газет и журналов и другие заинтересованные люди. Кира (и ее муж, конечно же) расстарались, чтобы привезенный ими в Остин конкурс прошел на высшем уровне. Прическами моделей займутся самые известные в городе стилисты, а не менее посещаемые визажисты нарисуют им лица. Здесь мне удасться убить сразу двух зайцев — не придется записываться в салон, чтобы подготовиться к другому мероприятию, все сделают за меня.

Сборы назначили на пять утра. Я мысленно пожелала себе выносливости, потому что начавшийся в такую рань день закончится неизвестно во сколько.

— К скольки мы приглашены? — уточнила я у Картера, бессовестно притворяющегося спящим.

— К семи на торжественную часть. Часа полтора будет длиться церемония, подписание бумаг, прочая мишура, потом банкет. В принципе, ты можешь подъехать уже к нему. Главное — чтобы ты вообще там появилась.

Я прикинула в уме, насколько может задержать меря конкурс, если выступают команды от девяти городов, в каждой команде по десять девушек, каждой из которых отведено по пять минут на представление своего наряда. Если учесть все перерывы, торжественную часть, презентации и прочее, цифра получается безрадостная.

— Скорее всего, я сильно опоздаю, — кисло заметила я.

— Ничего страшного, — ответил голос из-под подушки, — я же сказал, главное — вообще там появиться.

— А Сартари не обидится?

Картер перевернулся на другой бок.

— Нет, не обидится.

Я горестно вздохнула. Картер подхватился.

— Я так понимаю, поспать мне сегодня вряд ли удастся. Что еще?

— Мне к врачу надо, — буркнула я.

Без пяти минут глава что-то проворчал себе под нос, вроде: «Можно было раньше сказать» и уже громче:

— Одевайся. Я в душ.

— Не обижайся на мать, она как лучше хотела.

Я чуть чаем не подавилась. После посещения больницы Картер возжелал тишины и спокойствия, но в моем понятии эти два критерия никак не вязались с футболом по телевизору. Вместо полагающегося к этому времяпровождению пива мы заварили травяной чай и потихоньку потягивали его каждый из своей чашки, развалившись на диване. Произнесенная фраза меня поразила.

— С чего это ты взял, что я должна на нее обижаться? — неподдельно изумилась я. — По-моему, это ты с утра метал молнии по поводу того, что тебя разбудили ни свет ни заря.

Картер пожал плечами.

— Я понимаю, тебе наверно дико, что она принесла вещи…

Я рассмеялась. Вот о чем он беспокоится.

— Спешу напомнить, что я не всегда жила на деньги деда, а родители мои самые обыкновенные рабочие, тоже особенно вниманием и деньгами Энайи не избалованные. Все в порядке, и перестань выдумывать проблемы на ровном месте.

Картер отставил чашку и притянул меня к себе. Футбол оказался забыт.

— Я хочу, чтобы у нас все было по-настоящему. Свекровь чтобы тебя не мучила и не задирала.

— По-настоящему она и должна меня задирать, — улыбнулась я мрачному мужу. — Тем более, твоя мать — крайне дружелюбная женщина, просто ее очень много, я к этому не привыкла. Моя мать никогда такой не была, поэтому для меня немного дико проявление ее внимания.

— Она бывает чересчур назойлива, — отозвался Картер, соглашаясь со мной.

— Это объясняется тем, что она пока не знает как себя со мной вести, потому что я новый человек в вашей семье. Со временем она выберет определенную линию поведения — и мы прекрасно поладим.

— Мне бы очень этого хотелось, — признался муж. — А еще тихой гавани…

Я заглянула в его глаза. Эх, Картер, когда же я увижу в них спокойствие и безмятежность?

— А будет ли она, та тихая гавань? — задала я риторический вопрос.

— Нам бы только завтра пережить, — горько усмехнулся клановник, — а дальше все будет хорошо?

Я перевернулась так, чтобы видеть его лицо.

— Есть предпосылки?

Он ответил спокойно.

— Предпосылки есть всегда. Думаю, не так уж глуп наш неприятель, чтобы не использовать свой шанс последний раз. Однако я принял все меры предосторожности, чтобы обезопасить нас с тобой.

— Почему мне кажется, что ты предвкушаешь чужую досаду? — прищурилась я, пытаясь отыскать ответ на свой вопрос в глазах мужа, но не так прост Картер, каким хочет казаться.

— Аля, не слишком ли ты заинтересовалась тем, куда я просил тебя не совать свой нос? — обманчиво ласково поинтересовался Картер, сажая меня к себе на колени.

Я обняла его за шею, нисколько не препятствуя напору ласкающих мою шею губ.

— Нет, дорогой, тебе кажется…

— Я не хочу даже думать о том, где вы возьмете два метра шелка, чтобы спрятать этот кошмар! А, Альена, проходи, дорогуша, — голос Киры я услышала еще у входной двери, модель привычно строила своих подчиненных.

— Маргарита уже здесь? — уточнила я, удостоившись лишь невнятного кивка в сторону гардеробной. Значит, придется искать самой.

— Соня, я кому сказала снять эти туфли?! — снова взвилась Морани, распекая одну из заявленных на конкурс моделей. Если так дальше пойдет, Кире придется выходить на подиум самой.

— Кира, можно тебя на минуточку, — позвала я, подмигивая расстроившейся девушке. Та мигом все поняла и исчезла за ширмой. — Ты не подскажешь, где я могу найти визажиста для себя? Мне не хочется сидеть в долгой очереди, сама понимаешь.

Морани рассеянно кивнула, явно думая о своем, и проговорила:

— Уже вполне мог освободиться Эдди, зайди в пятую, там же и стилиста найдешь. Они должны сейчас Хилари доделывать. Давай сразу в платье, я не хочу затягивать. Сейчас тут столько народу будет — не протолкнешься.

Нисколько не сомневаюсь, — подумала я, продвигаясь в указанном Кирой направлении. Мне повезло, оба мастера заканчивали с белокурой Хил, и почти сразу смогли взяться и за меня. Эдди оказался мне незнаком, но этот парень свое дело знал — вмиг нарисовал мне яркие широко распахнутые глаза, пухлые губы и очень красиво очертил контур лица при помощи различных оттенков румян и тонов.

С прической мы решили сильно не мудрить. Элер (уж с ним-то я успела познакомиться ранее, еще после Универсалитета, его услугами мне приходилось пользоваться, когда дед устраивал званые вечера) предложил мне классические локоны — на этом и остановились. Он даже лаком заливать намертво не стал, опасаясь, что мне станет плохо от смеси летающих в гримерке ароматов, закрепив полечившийся результат шпильками с прозрачными камнями, стилист проказливо улыбнулся и посоветовал мне напроситься к Кире в профессиональные модели, намекая, что все полагающиеся для этого внешние данные у меня уже есть. Я жестоко высмеяла его намеки, заявив, что такого добра, как хлеб модели, мне даром не надо, да и вряд ли мой муж будет согласен воспитывать ребенка, пока я буду показывать открытые участки тела для модных глянцевых журналов. Элер покачал головой, Эдди же оживился при упоминании о моем муже, и я подумала, что с ориентацией-то у него, наверно, не все стандартно, факт этого понимания меня не порадовал — не хватало еще мужиков ревновать к Картеру. Скрыть свое негодование я смогла лишь сбежав из гримерки и уступив место следующей девушке.

Уже в завершенном образе я появилась за кулисами, чтобы подсмотреть за другими участницами и сравнить их с собой и соучастницами. Что ж, в целом — мы ничем им не уступаем. Однако, то, что мы на уровне, еще не говорит, что победа за нами. Я погладила живот, чувствуя, что малыш легонько пошевелился, и усмехнулась. Мы еще поборемся, этот конкурс обещает быть интересным.