Загадка Лейтон-Корта

Глава 19 Мистер Шерингэм сначала проигрывает, а затем выигрывает пари

На верхней площадке лестницы друзья расстались: Алек направился в свою комнату, а Роджер — в свою. Закрыв за собой дверь, Роджер не стал сразу же переодеваться. Он облокотился на подоконник открытого окна и немного постоял, задумчиво глядя в сад. Затем, видимо, приняв решение, перешел через комнату и позвонил.

Вошла веселая пухленькая молодая особа и с улыбкой вопросительно посмотрела на Роджера. Надо сказать, что Роджер всегда был любимцем прислуги, хотя не всегда пользовался симпатией садовников.

— О, привет, Элис! Кажется, я потерял свою авторучку. Вы ее не находили?

Девушка покачала головой.

— Нет, сэр. Не встречала. Когда я утром убирала комнату, ее здесь не было.

— Гм! Какая досада! Я не нахожу ее со вчерашнего вечера. Последнее, что я помню, она была у меня, когда я незадолго перед обедом заходил в библиотеку. Может быть, я оставил ее там. Вы убираете библиотеку?

— О нет, сэр! Только спальни. Комнаты внизу убирает Мэри.

— Ясно… Как вы думаете, могу я поговорить с Мэри, если она не очень занята? Может быть, вы могли бы пригласить ее сюда?

— Да, сэр. Я сейчас же ей скажу.

— Благодарю вас, Элис!

Через некоторое время появилась Мэри.

— Я хотел вас спросить, Мэри, — доверительно обратился к ней Роджер. — Я потерял свою авторучку, и Элис сказала, что здесь она ее не видела. Последний раз ручка была у меня вчера в библиотеке. Что-нибудь между чаем и обедом. Я искал ее там, но не нашел. Наверное, вы с тех пор не убирали библиотеку и не видели мою ручку?

— Я убирала библиотеку вчера вечером, когда все обедали. Вот уж не думала я тогда, что такое может…

— Да-да! — успокаивающе произнес Роджер. — Ужасно! Просто ужасно!.. А в чем заключалась уборка, Мэри? Я хочу сказать, если она была поверхностной, вы могли и не заметить авторучку. Что именно вы делали?

— Видите ли, сэр, я поставила стулья по местам, убрала окурки в камине и почистила пепельницы.

— А диван? Я помню, что сидел с авторучкой на диване.

— Ее там не было, сэр! — решительно сказала Мэри. — Я убирала и встряхивала все диванные подушки — там ничего не было. Иначе я бы заметила.

— Собственно говоря, вы тщательно убирали диван. Почистили его и все такое.

— Да, сэр. Я всегда вечером чищу диван и кресла. Они ужасно грязнятся. Все окна открыты, а на черном репсе, которым обит диван, пыль очень видна.

— Спасибо, Мэри! Должно быть, я все-таки оставил свою авторучку где-то в другом месте. Между прочим, сегодня вы, должно быть, совсем не убирали библиотеку, не так ли?

— Нет, сэр! — ответила Мэри, слегка вздрогнув. — Мне бы не хотелось туда заходить! Во всяком случае, одной. Только подумаешь, как этот бедный джентльмен сидел там всю ночь, так мурашки ползут по телу…

— Да-да. Ужасно! — машинально ответил Роджер. — Ну что ж! Нет так нет! Извините, Мэри, что мне пришлось вас зря побеспокоить, но если случайно где-нибудь натолкнетесь на авторучку, дайте мне, пожалуйста, знать.

— Да, сэр, — с готовностью ответила Мэри, премило улыбнувшись. — Благодарю вас, сэр.

— Вот так-то! — пробормотал Роджер, обращаясь к закрывшейся двери.

Он быстро покончил с переодеванием и поспешил в комнату Алека, где и сообщил ему все, что удалось узнать.

— Как видишь, — заключил он свой рассказ, — эта женщина была в библиотеке какое-то время после обеда. Кто же это мог быть? Барбара была с тобой в саду, так что она исключается. Остаются миссис Шэннон, миссис Плант и леди Стэнуорт. Если, конечно, это был кто-то из дома, — добавил он задумчиво. — Гм, странно, такое соображение почему-то раньше не пришло мне в голову.

Алек перестал завязывать черный галстук-бабочку и оглянулся.

— Объясни, к чему это? — спросил он. — Есть какая-то определенная причина, по которой одна из этих женщин не должна была находиться вчера вечером в библиотеке?

— Да нет… Но все-таки многое зависит от того, кто это был. Если, к примеру, леди Стэнуорт, я бы сказал, что это не имеет значения (если она не станет отрицать данного факта); с другой стороны, если кто-то не из дома, это определенно могло быть важно. О, все неясно, и объяснить нелегко, но я чувствую, что появление нового факта — присутствие женщины вчера вечером в библиотеке — имеет важное значение. К тому же эта женщина там сидела, а не просто прошла через комнату. Стало быть, как и все другие факты, нужно расследовать! Может быть, все абсолютно в порядке, а может быть, и нет. Вот и все!

— Действительно, как ты говоришь, неясно, — заметил Алек, надевая жилет. — А когда ты собираешься разыскать владелицу платка?

— Вероятно, в конце обеда. Я постараюсь незаметно обратить внимание на духи леди Стэнуорт и миссис Плант. Если это ни та, ни другая, значит — миссис Шэннон. В таком случае это не имеет никакого значения. Но если вообще ни одна из них, тогда не знаю, что делать. Не могу же я бегать по всему графству, гоняясь за незнакомыми женщинами! Это может привести к нежелательным последствиям! Поторопись, Александр, к обеду звонили минут пять назад.

— Я готов, — сказал Алек, с одобрением взглянув в зеркало на свои сильно приглаженные волосы. — Пойдем!

Все уже ожидали их в гостиной, и как только они вошли, направились в столовую. Леди Стэнуорт внешне была совершенно спокойна, ничуть не выглядела расстроенной, но была еще более молчаливой, чем всегда, и ее присутствие усиливало скованность и напряженность собравшихся за столом.

Роджер старался поддерживать разговор, в чем ему усиленно помогали и миссис Плант, и Джефферсон, но Алек по какой-то причине был почти так же молчалив, как и хозяйка. Время от времени, поглядывая на своего друга, Роджер пришел к заключению, что роль детектива-любителя оказалась в высшей степени неподходящей для этого бескомпромиссного, прямого и открытого молодого человека. Возможно, новый факт, касающийся собственницы носового платка, вывел его из состояния равновесия.

Роджер повернулся в сторону Джефферсона.

— Когда сегодня утром инспектор задавал нам вопросы, вы обратили внимание на то, как трудно было восстановить в памяти события, которые произошли несколько часов назад, если они не являлись чем-то достаточно важным, чтобы произвести сильное впечатление?

— Да, я понимаю, что вы имеете в виду, — сказал Джефферсон. — Я и сам нередко это замечал.

Роджер с любопытством посмотрел на него. Ситуация была довольно странная. Между ними существовало что-то вроде вооруженной дружбы. Если Джефферсон слышал слишком много из окна библиотеки, то он знал, что Роджер — его враг. Во всяком случае, исчезновение следов говорило о том, что он настороже. Однако ни малейшего признака этого не было в его поведении. Джефферсон относился к ним обоим как всегда — ни лучше, ни хуже. Роджер не мог не восторгаться самообладанием этого человека.

— Особенно в том, — продолжал он, — что касается передвижения. Иногда я могу с величайшим трудом вспомнить точно, где я был в определенное время. Вчерашний вечер не был трудным, потому что после обеда и до отхода ко сну я провел в саду. Но, к примеру, ваше положение, леди Стэнуорт, я готов заключить пари (разумеется, на приемлемую сумму), что вы не могли бы точно сказать, не подумав предварительно, в каких комнатах вы вчера вечером побывали за время между концом обеда и тем временем, когда отправились спать.

Уголком глаза Роджер заметил быстрый взгляд, которым обменялись леди Стэнуорт и Джефферсон, как будто майор предупредил ее о возможной ловушке.

— В таком случае, мистер Шерингэм, боюсь, что вы бы проиграли пари, — спокойно ответила она после небольшой паузы. — Я прекрасно помню. Из столовой я пошла в гостиную и пробыла там около получаса. Потом я пошла в малую столовую, чтобы обсудить некоторые счета с майором Джефферсоном, а после этого поднялась наверх.

— О, это все слишком легко! — заметил Роджер. — Это нечестно, и так интересной игры не получится. Вы должны были посетить намного больше комнат, чтобы игра получилась успешной. А как вы, миссис Плант? Могу я перенести пари на вас?

— И опять проиграете, — с улыбкой заметила миссис Плант. — Со мной и того проще. Я была только в одной комнате… В гостиной. А потом, поднимаясь наверх, встретила вас в холле. Вот и все! Кстати, а какая ставка?

— Я должен подумать. Пожалуй, носовой платок. Да, я должен вам носовой платок.

— Какая малость! — засмеялась миссис Плант. — Я бы не приняла пари, если бы знала, что выигрыш будет таким незначительным.

— Гм! Я добавлю флакон духов. Хорошо?

— Ну конечно, так будет лучше!

— Остановитесь, Шерингэм, — вмешался Джефферсон. — Вы и оглянуться не успеете, как она уже дойдет до перчаток.

— Ну нет! — заявил Шерингэм. — На духах я подвожу черту! Кстати, какие ваши любимые духи, миссис Плант?

— «Amour des Fleurs»,[17] — поспешно ответила миссис Плант. — Гинея за флакон!

— О-о! Не забывайте, миссис Плант, я всего лишь бедный писатель!

— Вы же спросили, какие мои любимые, я вам и ответила. Но обычно я пользуюсь другими.

— Это уже лучше! Что-нибудь около одиннадцати пенсов за флакон — мой предел!

— Боюсь, вам придется заплатить чуть больше. «Parfum Jasmine»,[18] девять шиллингов и шесть пенсов. И пусть это послужит вам уроком!

— Больше я не буду заключать с вами пари, миссис Плант, — с притворной суровостью заявил Роджер. — Ненавижу, когда у меня выигрывают пари! Это нечестно.

До конца обеда Роджер казался несколько озабоченным и поглощенным своими мыслями.

Как только после обеда леди покинули комнату, он подошел к открытым французским окнам, которые так же, как и окно библиотеки, только с другой стороны, выходили на газон.

— По-моему, неплохо бы покурить на открытом воздухе, — заметил он между прочим. — Пойдем, Алек? А как вы, Джефферсон?

— К сожалению, мне не до отдыха, — с улыбкой ответил майор. — Я занят по горло.

— Разбираетесь в делах?

— Пытаюсь. Но во всем ужасная путаница.

— Вы имеете в виду финансы?

— И финансы и все остальное. Стэнуорт всегда сам занимался своими делами, и теперь я впервые вижу его банковские расчетные книжки и ценные бумаги. А так как у него счета не меньше, чем в пяти различных банках, то вы понимаете, через что мне приходится проходить.

Манеры Джефферсона были дружелюбны, открыты, почти откровенны.

— Вот как! Интересно, почему он так сделал. Между прочим, вам удалось обнаружить какую-нибудь причину, по которой он покончил с собой?

— Нет, — искренне ответил Джефферсон. — Собственно говоря, все это мне абсолютно не понятно. Меньше всего можно было ожидать нечто подобное от Стэнуорта, если бы вы знали его так же хорошо, как я.

— А вы, разумеется, знаете его очень хорошо? — спросил Роджер, поднося спичку к своей трубке.

— Пожалуй, да. Я был с ним дольше, чем хотелось бы об этом вспоминать, — ответил Джефферсон со смехом, который для подозрительного Роджера звучал несколько горько.

— Что за человек он на самом деле? Я считал его довольно славным малым, но, видимо, знал лишь одну сторону.

— О, у каждого человека есть много различных сторон, не правда ли? — заметил Джефферсон. — Не думаю, что в этом Стэнуорт отличался от других.

— Почему он нанял бывшего боксера-профессионала в качестве дворецкого? — внезапно спросил Роджер, глядя прямо в лицо собеседника.

Но Джефферсона трудно было захватить врасплох.

— Гм, я думаю, это была просто причуда! — легко ответил он. — Подобных странностей у него было предостаточно.

— Забавно повстречаться с дворецким по имени Грэйвс в повседневной жизни! — сказал Роджер, слегка улыбнувшись. — Ведь боксеры всегда называют себя Грэйвсами на арене, не так ли?

— О, это не настоящее его имя. В действительности его, кажется, зовут Билл Хиггинс. Но мистер Стэнуорт терпеть не мог этого имени и назвал его Грэйвсом.

— Жаль! Хиггинс просто восхитительно оригинальное имя для дворецкого. К тому же намного больше гармонирует с общим суровым видом джентльмена, да? Ну так как насчет глотка свежего воздуха, Алек? Увидимся позже, Джефферсон!

Джефферсон дружески кивнул, и оба друга направились к газону. Сумерки только начинались, и было еще достаточно светло.

— Я все-таки узнал, кому принадлежит платок, — тихо сказал Роджер.

— Правда? Кому же? — с интересом спросил Алек.

— Миссис Плант. Я был почти уверен в этом еще до обеда, но то, что она сама сказала, подтверждает мою догадку. Это запах жасмина.

— И что ты собираешься делать?

Роджер колебался.

— Ну, ты же сам слышал, что она сказала, — ответил он почти извиняющимся тоном. — Она же не отрицала (я ее не спрашивал), но и не стала признаваться, что вчера вечером была в библиотеке.

— Но ведь это вполне естественно! Почему бы ей не быть в библиотеке? — протестовал Алек. — Стэнуорта там даже не было. Он был с тобой в саду.

— Тогда почему бы ей в этом не признаться? — поспешно возразил Роджер.

— Ну и что! Может быть, она просто забыла. Ты ведь сам говорил, как трудно запомнить точно, когда где был.

— Все равно, Алек, — мягко возразил Роджер. — Мы должны это выяснить. Возможно, все вполне невинно. Я надеюсь, что это так и есть! Но, с другой стороны, для нас может оказаться чрезвычайно важным, почему миссис Плант была в библиотеке и что она там делала. Ты сам понимаешь, что мы не можем вот так все бросить!

— Что ты собираешься делать? Расспросить ее об этом?

— Да. Я хочу прямо спросить, была ли она вчера вечером в библиотеке и посмотрю, как она отреагирует.

— А если она станет отрицать?

Роджер пожал плечами.

— Посмотрим! — коротко ответил он.

— Мне это не нравится, — нахмурился Алек. — По правде говоря, мне это отвратительно! Послушай, Роджер, сказал он с внезапной серьезностью, — давай все это бросим! И согласимся с тем (как это, кстати говоря, признала полиция), что старый Стэнуорт покончил с собой?

— Ну уж нет! — решительно ответил Роджер. — Я не собираюсь бросать все сделанным наполовину. Особенно это. Если хочешь, ты можешь выйти из игры. Тебе нет никаких причин вмешиваться. Но я решительно собираюсь продолжать.

— О-о! Ну если ты будешь продолжать, я тоже буду, — угрюмо сказал Алек. — Хотя я за то, чтобы мы оба это бросили.

— Об этом и речи быть не может! — коротко ответил Роджер. — И не подумаю! И если ты собираешься продолжать вместе со мной, тебе лучше присутствовать при моем разговоре с миссис Плант. Давай пройдем в гостиную и посмотрим, не удастся ли нам поговорить с ней наедине.

— Ну что ж, пойдем, — с неохотой уступил Алек, раз мы должны…

Им повезло. Миссис Плант в гостиной была одна. Роджер пододвинул стул так, чтобы смотреть ей прямо в лицо, и вскользь заметил, что леди Стэнуорт где-то отсутствует. Алек повернулся к ним спиной и стоял, задумчиво глядя в окно, словно хотел показать, что он вообще умывает руки…

— Леди Стэнуорт? — повторила миссис Плант. — Она пошла помочь майору Джефферсону. По-моему, они в малой столовой.

Роджер пристально посмотрел на нее.

— Миссис Плант, — тихо сказал он, — вы вполне уверены, что выиграли пари во время обеда?

— Уверена? — с неловкостью переспросила миссис Плант. — Конечно уверена! Почему вы спрашиваете?

— Вы случайно не забыли какой-нибудь из комнат, куда заходили вчера вечером? — настойчиво продолжал Роджер. — Малую столовую, кладовую или… например, библиотеку?

Миссис Плант смотрела на него, широко раскрыв глаза.

— Что вы имеете в виду, мистер Шерингэм? Конечно я не забыла!

— Значит, вы не заходили ни в одну из этих комнат?

— Разумеется, нет!

— Хм! Пари были на флакон духов и носовой платок. Вот ваш носовой платок. Я нашел его там, где вы его оставили — на диване в библиотеке!