Загадка Лейтон-Корта

Глава 20 Миссис Плант разочаровывает

Мгновение миссис Плант сидела абсолютно неподвижно. Затем она механически протянула руку и взяла носовой платок, который Роджер продолжал держать. Она сильно побледнела, а глаза стали большими от ужаса.

— Пожалуйста, не пугайтесь! — мягко сказал Роджер, успокаивающе касаясь ее рукой. — Я не хочу вас пугать, но не кажется ли вам, что было бы лучше, если бы вы рассказали мне правду? Видите ли, у вас может возникнуть серьезная неприятность с полицией, если выяснится, что вы скрывали какие-то важные факты. Право же, миссис Плант, я хочу только вам помочь.

Кровь снова прилила к лицу миссис Плант, но дыхание оставалось неровным и она по-прежнему со страхом смотрела на него.

— Но… но ведь ничего важного не было… — нервно сказала она. — Только… — она снова остановилась.

— Разумеется, если не хотите, не рассказывайте, — поспешно сказал Роджер. — Но я думаю, что мог бы вам посоветовать, как быть. Знаете ли, вводить полицию в заблуждение очень опасно, даже в какой-либо мелочи. Не спешите и все обдумайте. — Он встал и присоединился к Алеку у окна.

Когда через время миссис Плант снова заговорила, хладнокровие в значительной мере вернулось к ней.

— В самом деле, — сказала она с небольшим нервным смешком, — с моей стороны просто абсурдно так нервничать из-за пустяка. Просто я ужасно боюсь давать показания… патологически боюсь… но тем не менее совершенно искренне. Поэтому я старалась, насколько возможно, свести к минимуму пересказ моего последнего разговора с мистером Стэнуортом в надежде, что полиция не придаст ему значения и мне не придется давать показания.

Роджер уселся на подлокотник кресла и беззаботно покачивал ногой.

— Но вам все равно придется давать показания, — сказал он. — Почему бы в таком случае не рассказать все, что произошло?

— Да, но… но тогда я, видите ли, не знала, что мне все равно придется давать показания. Я надеялась, что это не понадобится.

— Я понимаю, однако все-таки лучше ничего не скрывать. Вы согласны?

— О да! Теперь я вполне понимаю. Вполне. С вашей стороны, мистер Шерингэм, очень любезно, что вы мне так помогаете. Когда… когда вы нашли мой носовой платок?

— Перед тем как пошел переодеваться к обеду. Он лежал между двумя подушками на диване.

— И поэтому вы узнали, что я была в библиотеке? Но откуда вы знаете, в какое время я там была?

— А я и не знаю! — улыбнулся Роджер. — Мне только известно, что это должно было произойти после обеда, потому что горничная всегда убирает библиотеку, пока все сидят за столом.

Миссис Плант медленно кивнула.

— Понимаю. Да, умно с вашей стороны. Скажите, а я ничего больше там не оставила? — добавила она опять с нервным смешком.

— Нет. Больше ничего, — ровно ответил Роджер. — Ну как, вы уже обдумали?

— О, разумеется, я расскажу вам, мистер Шерингэм. Вообще говоря, все это совершенно нелепо! Вы помните, когда прошли мимо нас в холл? Так вот, мистер Стэнуорт говорил мне о розах, которые послал в мою комнату. А потом я спросила его, не положит ли он мои драгоценности в свой сейф, так как…

— По-моему, сегодня утром вы сказали, что попросили его об этом на днях… — перебил ее Роджер.

Миссис Плант легко засмеялась. Она окончательно пришла в себя.

— Да, сказала! Я сказала инспектору, что это было вчера утром. Не правда ли, с моей стороны это было отвратительно? Поэтому я так и расстроилась, когда сегодня после полудня вы заявили, что я должна давать показания. Я так боялась, что мне станут задавать вопросы и в конце концов узнают, что я была в библиотеке, хотя ничего об этом не говорила, и что я солгала инспектору о драгоценностях. Вы меня ужасно напугали, мистер Шерингэм! У меня были страшная мысль, будто я весь остаток своих дней проведу в тюрьме за то, что говорила полиции неправду.

— Мне очень жаль, — улыбнулся Роджер. — Но я об этом не знал.

— Конечно не знали. Это была моя собственная вина. Ну как бы там ни было, мистер Стэнуорт очень любезно ответил, что очень рад будет мне помочь и, конечно, спрячет мои драгоценности в библиотеке. Потом я сидела на диване и смотрела, как он прятал их в сейф. Это все, что случилось на самом деле, и я вижу, как нелепо было с моей стороны скрывать.

— Гм! — задумчиво произнес Роджер. — Ну что же, в любом случае это не очень важно. И это все?

— Абсолютно! — решительно ответила миссис Плант. — Так что же вы посоветуете мне теперь делать? Признать, что я ошиблась, когда говорила с инспектором, и сказать правду? Или вообще ничего об этом не говорить? Может быть, с моей стороны очень глупо, но я не вижу тут ни малейшей разницы. Инцидент, по-моему, не имеет никакого значения.

— Тем не менее я думаю, что в любом случае лучше сказать правду. На вашем месте завтра, перед началом процедуры, я отвел бы инспектора в сторону и рассказал, что вы ошиблись и в действительности отнесли свои драгоценности мистеру Стэнуорту в библиотеку вчера, перед тем как пожелать ему спокойной ночи.

Миссис Плант криво усмехнулась.

— Очень хорошо, — неохотно произнесла она. — Я скажу. Это ужасно неприятно, но, очевидно, вы правы, и так будет лучше.

— Полагаю, что это разумно, — сказал Роджер, снова поднимаясь с места. — Ну так как же насчет прогулки, Алек? Сейчас взойдет луна. — Он остановился в дверях и повернулся. — Доброй ночи, миссис Плант, если я вас сегодня не увижу. Вы, очевидно, ляжете пораньше. Приятных вам снов и не тревожьтесь.

— Я постараюсь, — улыбнулась миссис Плант. — Спокойной ночи, мистер Шерингэм, и, право же, я вам очень признательна. — Она с облегчением вздохнула, глядя на его исчезавшую в дверях спину.

Оба молча вышли на газон.

— Посмотри! Они забыли здесь кресла, — заметил Роджер, когда они подошли к знакомому кедру. — Давай воспользуемся случаем и посидим!

— Ну? — резко спросил Алек, когда они уселись. Неодобрение сквозило в каждой черте его лица. — Надеюсь, теперь ты удовлетворен?

Роджер вытащил из кармана трубку и стал ее методично набивать, задумчиво глядя в мягкую темноту.

— Удовлетворен? — наконец повторил он. — Вряд ли. А что ты думаешь?

— Я думаю, что ты до беспамятства напугал эту несчастную женщину. И совершенно зря! Я же давным-давно говорил тебе, что ты на ее счет ошибаешься.

— Ты очень бесхитростный человек, Алек, — с сожалением сказал Роджер.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что ей не поверил? — удивленно спросил Алек.

— Гм! Я бы так не сказал. Быть может, она и говорила правду…

— Любезно! Ничего не скажешь! — перебив его, с сарказмом заметил Алек.

— …однако беда в том, — продолжал Роджер, — что она не говорила всей правды. У этой леди было что-то на уме. Разве ты не заметил, как она стремилась выпытать у меня откуда я знаю, когда она там была? Оставила ли она там еще что-нибудь. Когда я нашел платок? Нет, я признаю, что ее слова звучали довольно убедительно. Но не очень. Они, например, не объяснили появление пудры на валике дивана, а во время обеда я обратил внимание на то, что она руки не пудрит. Кроме того, еще одно осталось вне объяснения.

— О! — иронично воскликнул Алек. — И что же это?

— Тот факт, что, будучи тогда в библиотеке, она плакала.

— Откуда, скажи на милость, ты это знаешь? — ошеломленно спросил Алек.

— Носовой платок, когда я его нашел, был слегка влажный, к тому же он был скатан в тугой маленький шарик, как это обычно делают женщины, когда плачут.

— О-о-о! — только и мог произнести Алек.

— Как видишь, есть многое, что миссис Плант нам не объяснила, не так ли? Что же касается всего сказанною ею… то это могло быть правдой, а могло и не быть. Есть только одно, в чем я действительно сомневаюсь: время, когда она, по ее словам, была в библиотеке.

— Что заставляет тебя в этом сомневаться?

— Ну-у! Во-первых, я не слышал, как она поднималась вверх, чтобы взять драгоценности (хотя почти наверняка должен был это слышать), и, во-вторых, разве ты не заметил, как она, прежде чем назвать время, осторожно спросила, знаю ли я, когда она там была. Иными словами, после того как я опрометчиво сболтнул, что не знаю, она поняла, что может назвать любое время, какое ей заблагорассудится (если только оно не совпадает с каким-либо известным фактом: ну, например, когда мы со Стэнуортом были в саду). Любое подойдет!

— Занимаешься мелочами, — иронично пробормотал Алек.

— Возможно. Но мелочи существенные.

Какое-то время они молча курили. Каждый был занят своими мыслями.

— Кто, по-твоему, старше, — вдруг спросил Роджер, леди Стэнуорт или миссис Шэннон?

— Миссис Шэннон, — не колеблясь, ответил Алек. — Почему ты спрашиваешь?

— Просто интересно. Леди Стэнуорт выглядит старше и волосы у нее почти поседели, а у миссис Шэннон они еще каштановые.

— Да, из них двоих миссис Шэннон выглядит гораздо моложе, но, несмотря на это, я все-таки уверен, что она старше.

— А сколько лет ты бы дал Джефферсону?

— Господи! Откуда мне знать! Трудно сказать, думаю, он того же возраста, что и леди Стэнуорт. С какой стати ты все это спрашиваешь?

— О! Просто у меня мелькнула одна мысль. Ничего особенного.

Они снова помолчали.

— Клянусь Юпитером! — вдруг воскликнул Роджер, хлопнув себя по колену. — Если бы мы только осмелились!

— Ну, что теперь ты надумал?!

— Меня вдруг осенило. Послушай, Александр Ватсон, по-моему, мы с тобой принялись за дело не с того конца.

— Как это?

— Понимаешь, всю нашу работу мы сконцентрировали в направлении назад от подозрительных обстоятельств и людей к жертве, а должны были начать издалека и следовать вперед.

— Я что-то не понимаю!

— Ну, давай скажем иначе. Важную улику любого убийства в конце концов дает сама жертва. Просто так, ни за что ни про что, людей не убивают… За исключением случайных грабителей или маньяков. Тут мы оба эти случая, конечно, должны отбросить. Я хочу сказать, что необходимо как можно больше узнать о жертве, и эта информация должна привести к убийце. Понимаешь? Мы с тобой совершенно игнорировали эту сторону, тогда как должны были собирать всякую информацию о старом Стэнуорте. Узнать, что за человек он был, чем занимался, и уж тогда начинать действовать.

— Похоже, это довольно разумно, — осторожно сказал Алек. — Но как мы можем что-нибудь найти? Спрашивать Джефферсона или леди Стэнуорт бесполезно. От них мы не получим никакой информации.

— Конечно нет. Но у нас есть шанс (и он прямо у нас под руками!) узнать почти столько, сколько знает Джефферсон, — возбужденно сказал Роджер. — Разве он не говорил, что просматривает все бумаги Стэнуорта и его счета в малой гостиной? Кто запрещает и нам посмотреть?

— Ты хочешь сказать… просмотреть бумаги, когда никого нет поблизости?

— Именно так. Согласен?

Алек какое-то время молчал.

— Это как-то неудобно, не правда ли? — наконец сказал он. — Личные документы, бумаги и все такое прочее.

— Алек! Ты как попугай с трухлявыми мозгами! — воскликнул Роджер в сильнейшем раздражении. — Ты хоть кого сведешь с ума! Прямо перед твоим носом убили человека, а ты готов предоставить возможность убийце безнаказанно уйти, потому что «неудобно» просматривать личные бумаги несчастной жертвы! Услышав тебя, старый Стэнуорт пришел бы в восторг от твоего замечания, не правда ли?

— Ну, если ты так представляешь дело… — с сомнением произнес Алек.

— Конечно так, недоумок! И это единственное, как его можно представить! Давай, Алек, постарайся и будь разумным хоть раз в своей жизни!

— Ну ладно. Я согласен, — сказал Алек, хотя и без всякого энтузиазма.

— Так-то лучше! Теперь слушай. Окно моей спальни находится в передней части дома и из него видно окно малой гостиной. Ты, как обычно, отправляйся спать и спи спокойно (так даже лучше, на случай если Джефферсону взбредет в голову взглянуть на тебя), а я буду сидеть и ждать, пока в малой гостиной погаснет свет. Если ко мне и зайдут, я в безопасности, потому что всегда могу притвориться, будто работаю. Я специально разложу все на столе. Потом я выжду час после того, как погаснет свет, и предоставлю достаточно времени, чтобы Джефферсон крепко уснул. Тогда я зайду к тебе, разбужу, и мы спокойно проберемся вниз. Ну как?

— Вроде подходяще! — признал Алек.

— Значит, решено, — быстро сказал Роджер. — Я думаю тебе лучше всего сразу отправиться в постель, иди, нарочито зевая. Во-первых, это покажет, что ты хочешь спать, а во-вторых, что мы не собираемся с тобой встречаться. Мы должны помнить, что эта троица, несмотря на их добрые слова и дружелюбие, все-таки, наверное, относится к нам с подозрением. Им неизвестно, как много мы знаем, и они конечно не осмелятся выдать себя, пытаясь следить за нами. Но можешь быть уверен: Джефферсон предупредил остальных об этих следах, а миссис Плант, стоит нам отвернуться, побежит в малую гостиную и перескажет наш разговор. Поэтому-то я и притворился, что ей поверил.

Трубка Алека ярко вспыхивала в темноте.

— Значит, несмотря на все, что она сказала, ты все-таки уверен, будто эти трое связаны между собой.

— Отправляйся-ка ты спать, маленький Александр! — ласково сказал Роджер. — И перестань ребячиться!