Загадка Лейтон-Корта

Глава 4 Майор Джефферсон проявляет беспокойство

Инспектор Мэнсфилд из элчестерской полиции был человеком методичным. Он точно знал, что и как должен делать. И воображения у него было ровно столько, сколько требовалось для его работы, ни на йоту больше. Ведь избыток воображения, что бы там ни утверждали детективные романы, может служить серьезным недостатком для добросовестного полицейского.

Когда инспектор вошел через холл в библиотеку вместе с майором Джефферсоном, Роджер, твердо решивший не упустить ничего из этой интересной ситуации, появился через французское окно с верным Алеком, следовавшим за ним по пятам.

— Доброе утро, инспектор! — бодро, веселым тоном поздоровался Роджер.

Джефферсон слегка нахмурился. Возможно, он вспомнил свои последние слова, сказанные Роджеру.

— Инспектор! Это мистер Шерингэм и мистер Грирсон, — произнес он довольно резко и слегка бесцеремонно. — Они присутствовали, когда мы взламывали дверь.

Инспектор кивнул.

— Доброе утро, джентльмены. Печальная история! Очень. — Он быстро оглядел комнату. — О! Вот и труп… Извините меня майор.

Он быстро подошел к столу и, наклонившись над неподвижной фигурой в кресле, тщательно осмотрел тело. Затем он опустился на колени и внимательно стал разглядывать руку, державшую револьвер.

— Ни к чему нельзя прикасаться, пока тело не осмотрел доктор, — коротко объяснил он, поднимаясь с колен и отряхивая брюки. — Могу я взглянуть на документ, о котором вы говорили, сэр?

— Разумеется, инспектор. Он на столе.

Джефферсон показал, где лежала записка. Инспектор взял ее в руки. Роджер бочком продвинулся дальше в комнату. Присутствие его самого и Алека не вызывало возражений, но Роджер хотел утвердить свое право находиться в библиотеке. Кроме того, ему невероятно хотелось знать точку зрения инспектора на довольно любопытный документ, который инспектор в данный момент изучал.

— Хм! — произнес он уклончиво, положив записку на стол. — Во всяком случае — по существу! У мистера Стэнуорта была привычка печатать на пишущей машинке вместо того, чтобы пользоваться ручкой и чернилами?

— Именно на это я обратил внимание, инспектор! — вклинился в разговор Роджер.

— В самом деле, сэр? — вежливо спросил инспектор. — Вы случайно не знаете, майор Джефферсон?

— Думаю, что такая привычка у него была, — задумчиво произнес майор. — Во всяком случае, он всегда писал свои письма на машинке. Я полагаю, он ею пользовался часто.

— Однако сесть и напечатать нечто подобное! — воскликнул Роджер. — Это выглядит как-то бессмысленно и ненужно.

— В таком случае, мистер Шерингэм, как же это объяснить? — спросил инспектор, сохраняя известную терпимость.

— Я бы сказал, что это демонстрирует взвешенность решения и хладнокровие, которые подтверждают, что мистер Стэнуорт был исключительным человеком, — быстро ответил Роджер.

Инспектор чуть улыбнулся.

— Как я вижу, вы больше привыкли принимать во внимание характеры, чем поступки, — сказал он. — Я бы предложил более ординарное объяснение. Могло быть, что мистер Стэнуорт печатал уже что-то на машинке, вставил новый лист бумаги и заодно напечатал и это.

— О! — заметил Роджер в некотором замешательстве. — Да, об этом я не подумал.

— Удивительно, какие простые вещи почему-то иногда не приходят человеку в голову! — мудро изрек инспектор.

— Но в таком случае, — задумчиво заметил Роджер, — разве вы не ожидали бы увидеть и те, другие бумаги, которые печатал мистер Стэнуорт? Вряд ли они могли исчезнуть из комнаты, не правда ли?

— Этого сказать нельзя, — ответил инспектор с видом человека, решившего закрыть эту тему. — Нам совершенно не известно, что делал мистер Стэнуорт вчера ночью. Он мог выйти и опустить одно-два письма, прежде чем застрелиться, и если его никто не видел, мы не можем знать наверняка, сделал он так или нет. Как я понимаю, сэр, — обратился инспектор к майору Джефферсону, — мистер Стэнуорт был человеком довольно резким и решительным.

Джефферсон задумался.

— Решительным — безусловно! — наконец сказал он. — Но не думаю, что его можно назвать резким. Почему вы так решили?

— Слова этого документа. Они немного… гм!.. необычны, не правда ли?

— Все вполне типично, — коротко ответил Джефферсон.

— В самом деле? Именно это я и хотел узнать. Скажите, есть ли у вас хоть какое-то представление о том, на какие причины он намекает?

— Никаких. Я в абсолютном неведении.

— О! Может быть, леди Стэнуорт удастся пролить некоторый свет на этот вопрос, — инспектор прошел к двери и стал разглядывать замок.

Роджер отвел Алека в сторону.

— Знаешь, старина, это дело страшно интересное, — пробормотал он. — Я никогда раньше не видал, как работают полицейские. В книгах все написано неправильно. Этот человек, во всяком случае, не дурак. Очень далеко от этого. Как он поймал меня на печатании. Дважды! Абсолютно ясно! Конечно, когда тебе об этом скажут. Понять не могу, почему мне раньше не пришло в голову! Во всем вина idee fixe.[4] За ней ничего не видишь… О! Сейчас он осматривает окна.

Инспектор пересек комнату и пробовал задвижки на французских окнах.

— Вы сказали, сэр, что все окна, когда вы вошли, были заперты, так же как и дверь, — обратился инспектор к Джефферсону.

— Да. Однако мистер Шерингэм лучше сможет ответить на это, чем я. Он открывал окна.

Инспектор бросил быстрый взгляд на Роджера.

— Все они были надежно закреплены? — спросил он.

— Абсолютно, — убежденно ответил Роджер. — Я помню, как в то время отметил этот факт.

— Почему вы их открывали, сэр?

— Чтобы впустить немного воздуха. Здесь пахло смертью. Вы понимаете, что я имею в виду.

Инспектор кивнул; по-видимому, объяснение его удовлетворило. В тот же момент прозвенел звонок парадной двери.

— Полагаю, это доктор, — заметил Джефферсон, двинувшись в направлении двери. — Пойду взгляну.

«Этот человек заметно нервничает. Весь как на иголках», — подумал Роджер, глядя на майора.

— Осмелюсь сказать, — решил он воспользоваться случаем, — вероятно, вы найдете в сейфе личные бумаги и документы, которые смогут пролить свет на все это дело.

Роджеру ужасно хотелось знать, что было внутри этого сейфа. И чего там не было…

— Сейф, сэр? — резко произнес инспектор. — Какой сейф?

Роджер показал.

— Как я понимаю, мистер Стэнуорт всегда возил его с собой, — между прочим заметил Роджер. — Похоже, это указывает на тот факт, что там внутри есть кое-что, я бы сказал, полезное для расследования.

Инспектор огляделся вокруг.

— С этими самоубийцами никогда не знаешь, — сказал он конфиденциальным тоном. — Иногда причина абсолютно ясна, но очень часто кажется, что вообще нет никакой причины. Или они хранят эту причину про себя, или вдруг рехнутся… Чаще всего оказывается «временное помешательство»… меланхолия и все такое. Тут нам может помочь доктор.

— Если я не очень ошибаюсь, он как раз идет, — сказал Роджер, когда до него донесся звук приближающихся голосов.

В следующий момент Джефферсон ввел в комнату высокого худого человека с небольшим чемоданчиком в руке.

— Это доктор Мэтьюсон, — представил его майор.

Инспектор и доктор кивнули друг другу, затем инспектор взмахнул рукой в сторону кресла.

— Вот тело, доктор, — сказал он. — Ничего в этом деле особенно примечательного. Но вы, разумеется, знаете, что коронер хочет детального отчета.

Доктор Мэтьюсон снова кивнул и, поставив свой чемоданчик, склонился над неподвижной фигурой в кресле и занялся осмотром.

Это не заняло у него много времени.

— Мертв около восьми часов, — быстро доложил он инспектору, выпрямившись. — Давайте подсчитаем. Сейчас несколько минут одиннадцатого, не так ли? Я бы сказал что он умер около двух часов утра. Револьвер, должно быть, находился в нескольких дюймах от лба, когда он выстрелил. Пуля могла… — доктор тщательно пощупал затылок умершего и, вынув из своего кармана ланцет, сделал надрез на голове. — Вот она! — сказал доктор, извлекая небольшой кусочек сверкающего металла. — Находилась как раз под кожей черепа.

Инспектор сделал несколько коротких заметок в своей записной книжке.

— Совершенно очевидно, что рана нанесена им самим, — заметил он.

Доктор поднял повисшую руку и внимательно разглядывал пальцы, державшие револьвер.

— Да, совершенно очевидно. Захват правильный и, должно быть, сделан еще при жизни.

Доктор с трудом освободил револьвер из сжатых мертвых пальцев и протянул его инспектору. Последний открыл камеру барабана и провернул его.

— Заряжен не полностью, но был произведен только один выстрел, — заявил он и сделал еще одну пометку в записной книжке.

— Края раны почернели и на окружающей коже остались следы пороха, — продолжал сообщать доктор.

Инспектор извлек пустой патрон и вложил в него пулю, сравнивая с остальными патронами.

— Зачем вы это делаете? — с интересом спросил Роджер. — Вы же знаете, что пуля должна была вылететь из этого револьвера?

— Не мое дело что-нибудь знать, сэр, — несколько раздраженно ответил инспектор. — Моя работа состоит в том, чтобы собирать улики.

— О, я не имел в виду, что вы действовали не вполне правильно, — поспешил заверить его Роджер. — Но я никогда раньше не видел ничего подобного, и меня просто удивило, зачем вы приложили так много усилий, чтобы собрать улики, когда причина смерти настолько очевидна.

— Видите ли, сэр, определять причину смерти — не мое дело, — охотно объяснил инспектор, польщенный проявленным интересом. — Это дело коронера. Все, что я должен сделать — собрать какие только возможно улики, какими бы незначительными они ни казались. Тогда я докладываю их коронеру, а он, соответственно, направляет присяжным. Это и есть правильная судебная процедура.

Роджер снова приблизился к Алеку.

— Я ведь говорил, что он не дурак, — пробормотал он на ухо другу, который молча с интересом следил за разговором о судебной процедуре. — Он уже третий раз утер мне нос.

— Между прочим, сэр, — сказал инспектор доктору Мэтьюсону, — как я понимаю, леди Стэнуорт послала за вами, потому что вас уже вызывали раньше.

— Совершенно верно, инспектор, — ответил доктор. — Мистер Стэнуорт сам пригласил меня, когда у него была сенная лихорадка.

— О! — с интересом откликнулся инспектор. — И я полагаю, что вы более или менее обследовали его.

Доктор слегка улыбнулся. Он вспомнил довольно напряженные полчаса, проведенные в этой комнате со своим пациентом.

— В сущности, я обследовал его в самом деле очень внимательно. Разумеется, по его собственной просьбе. Он сказал, что за пятнадцать лет впервые видит доктора, и хотел бы должным образом воспользоваться этим, раз уж представился такой случай.

— И как вы его нашли? — с интересом спросил инспектор. — С ним было что-нибудь неладно? Сердце… или что-нибудь в этом роде?

— Ты видишь к чему он клонит? — прошептал Роджер Алеку. — Хочет узнать, не страдал ли тот какой-нибудь неизлечимой болезнью, которая могла бы привести к самоубийству.

— С ним все было абсолютно в порядке, — решительно заверил доктор. — Как говорится, находился в полном здравии. Собственно говоря, для человека его возраста он был в замечательном состоянии.

— О! — инспектор явно был несколько разочарован. — Ну что же, тогда займемся сейфом.

— Сейфом? — встревоженно повторил майор.

— Да, сэр. Я полагаю, если вы, конечно, не возражаете, что мне следует познакомиться с его содержимым. Оно может пролить некоторый свет на происшедшее.

— Но… но… — майор заколебался, и любопытному Роджеру показалось, что на обычно невозмутимом лице майора появились следы настоящей тревоги. — Но разве это необходимо? — спросил он более спокойно. — Там могут находиться личные бумаги в высшей степени конфиденциального характера. Я не могу сказать, что мне это известно, — добавил он несколько поспешно. — Мистер Стэнуорт всегда был исключительно скрытным в отношении содержимого сейфа.

— Тем больше причин осмотреть его, — сухо возразил инспектор. — Что касается конфиденциальности, никто ничего разглашать не будет… Если, разумеется, не появится какой-либо причины для обратного, — мрачно добавил он.

Джефферсон все еще колебался.

— Разумеется, если вы настаиваете, — медленно произнес он, — мне добавить нечего. Тем не менее должен сказать, что это выглядит в высшей степени ненужным.

— Сэр, предоставьте право решать это мне, — коротко ответил инспектор. — А теперь не могли бы вы сказать, где находятся ключи и сообщить комбинацию.

— По-моему, мистер Стэнуорт всегда держал связку ключей в правом кармане жилета, — монотонно, без всякого желания сказал майор, будто тема перестала его интересовать. — Что касается комбинации, должен заявить, что не имею о ней ни малейшего представления. Я не был настолько в доверии мистера Стэнуорта, — добавил он с некоторым оттенком горечи в голосе.

Инспектор ощупал упомянутый майором карман.

— Гм, теперь ключей здесь нет, — сказал он и быстрыми, ловкими движениями принялся обыскивать другие карманы. — А-а! Вот и они! В верхнем кармане! Он засунул их туда по ошибке. Но вы говорите, что не знаете комбинации? Интересно, как бы это можно было узнать? — задумчиво произнес он, взвешивая на руке связку ключей.

Роджер прохаживался с беззаботным видом по комнате. Если сейф откроют, ему хотелось непременно взглянуть на его содержимое. Сейчас он остановился около камина.

— Ого! — вдруг воскликнул он. — Кто-то тут что-то жег! — Он наклонился и заглянул за каминную решетку. — Бумага! Я не буду удивлен, инспектор, если этот пепел все, что осталось от ваших улик!

Инспектор поспешно пересек комнату и присоединился к Роджеру.

— Боюсь, мистер Шерингэм, вы правы! — разочарованно заметил он. — Я сам должен был это увидеть. Благодарю вас. И все-таки, в любом случае мы должны как можно скорее открыть сейф!

Роджер снова приблизился к Алеку.

— Один-ноль — в мою пользу! — улыбнулся он. — Теперь, будь инспектор из тех типов, про которых пишут в книгах, он бы стер меня в порошок за то, что я обнаружил важную улику, которую он пропустил. Не-ет! Он мне положительно нравится!

Инспектор спрятал свою записную книжку.

— Ну что же, доктор, — быстро сказал он, — по-моему, нам тут пока делать нечего.

— Мне здесь, конечно, делать нечего, — отозвался доктор Мэтьюсон. — И если я вам больше не нужен, то предпочел бы уйти: сегодня я довольно сильно занят. Отчет я пришлю вам немедленно.

— Спасибо! Нет, сэр, здесь вы мне больше не нужны. Я сообщу вам, на когда будет назначено предварительное слушание. Возможно, оно состоится завтра. А теперь, сэр, — обратился он к Джефферсону, — если вы разрешите, я позвонил бы коронеру и сообщил обо всем. А после этого, если найдется где-нибудь подходящая комната, я бы хотел расспросить этих джентльменов и вас, а также других жильцов дома о том, что им известно. Мы могли бы приблизиться к тем причинам, о которых упоминает мистер Стэнуорт.

Инспектор осторожно собрал, сложил документы и тщательно засунул их в карман.

— Значит, вам не нужна больше эта комната? — спросил майор.

— В настоящее время нет. Но я пришлю констебля, которого взял с собой, чтобы он проследил за комнатой.

— О! — произнес майор.

Роджер удивленно взглянул на майора, потом зашептал Алеку, когда они вслед за другими выходили из комнаты:

— Послушай! У меня что-то с головой или Джефферсон и в самом деле был разочарован?

— Один господь знает! — тоже шепотом ответил Алек. — Я ничего не понимаю; все что-то темнят, и ты такой же скверный, как и остальные!

— Погоди, пока мы останемся наедине. Я тебя заговорю до смерти, — пообещал Роджер.

Инспектор давал инструкции констеблю — дородному сельскому парню, который все это время терпеливо ждал в холле. Когда майор Джефферсон повел всех в малую столовую, констебль важно шагнул в библиотеку. Впервые ему был доверен такой ответственный пост, и каким бы непродолжительным ни оказалось это важное задание, уважение констебля к своей особе невероятно возросло.

Появившись на месте трагедии, он мрачно осмотрелся; с минуту постоял, строго уставившись на тело умершего, а затем очень серьезно понюхал чернильницу. Как-то раз ему довелось читать историю, в которой говорилось, будто происшествие, считавшееся самоубийством, на самом деле оказалось убийством с помощью отравленных чернил. Констебль на всякий случай поставил чернильницу на место.