Загадка Лейтон-Корта

Глава 26 Попытка мистера Грирсона

Какое-то время Роджер не мог вымолвить ни слова. Открытие было настолько неожиданным и настолько противоречило всем представлениям Роджера, что у него буквально перехватило дыхание. Он стоял совершенно ошеломленный, глядя во все глаза на невозмутимые фигуры людей, повергших его в такое изумление.

— Вы это хотели знать? — спокойно спросил Джефферсон. — Может быть, вы хотите, чтобы жена подтвердила мои слова?

— О нет! В этом нет никакой надобности, — выдохнул Роджер, стараясь взять себя в руки. — Я… я хотел бы извиниться перед вами за дерзость моих вопросов… и, если разрешите, вас поздравить.

— Очень любезно, — пробормотал Джефферсон.

Леди Стэнуорт, или теперь леди Джефферсон, слегка кивнула.

— Если я вам больше не нужна, Гарри, — обратилась она к мужу, — мне еще кое-что нужно сделать.

— Конечно, — сказал Джефферсон, открывая перед ней дверь. Она вышла, не взглянув на Роджера.

— Послушайте, Джефферсон! — невольно воскликнул Роджер, как только за ней закрылась дверь. — Я знаю, вы считаете меня отвратительным хамом, но, поверьте, я никогда не стал бы так вам надоедать, не будь у меня на то серьезных причин. Я не могу сейчас сказать, что они собой представляют, но, право же, причины эти крайне важны.

— Полно, все в порядке! — ответил Джефферсон с грубоватым дружелюбием. — Я предполагал, что у вас есть что-то на уме. Хотя получилось довольно неловко. Сами понимаете, женщины…

— Отвратительно, конечно, с моей стороны, — смущенно произнес Роджер. — Собственно говоря, мне никогда не приходило в голову, что вы и леди Стэнуорт могли быть женаты. Это делает все еще более сложным.

— Какая-то тайна или что-то в этом роде? — с интересом спросил Джефферсон.

— Да, — ответил Роджер, глядя в окно, — связанная со Стэнуортами… и, как вы понимаете, с его деятельностью, — добавил он.

— О, тогда я лучше ничего не стану спрашивать, — серьезно заметил Джефферсон. — Не хочу ничего больше знать. Видел слишком много несчастных, которые прошли через это.

— Послушайте! — неожиданно резко повернулся от окна Роджер. — Я был бы более чем признателен, если бы вы могли ответить мне еще на несколько вопросов. Разумеется, только в качестве одолжения! Если вы откажетесь, мне это будет вполне понятно. Однако ответив, вы могли бы помочь прояснить очень запутанное положение вещей.

— Если это связано с тем, чтобы помочь человеку, которого опутал Стэнуорт, я, безусловно, отвечу, — энергично произнес Джефферсон.

— Благодарю вас! Прежде всего не могли бы вы рассказать несколько подробнее о связях вашей жены со Стэнуортом. Вы можете, конечно, отказаться, но я был бы очень признателен, если бы вы нашли возможным это сделать.

— Но, по-моему, вы сказали, что вам это известно?

Роджер, разумеется, не счел нужным объяснять, что женщина, которую он имел в виду, не была леди Стэнуорт.

— О, полагаю, что большая часть мне известна, — поспешно заметил Роджер, — но, если можно, я хотел бы услышать все от вас. Я, конечно, знал, что она во власти Стэнуорта, — добавил он наугад, — но не в деталях.

Джефферсон пожал плечами.

— Ну, раз, судя по всему, вы так много знаете, будет лучше, если вам станет известно все как есть. Так вот. Брат Стэнуорта был в нее влюблен, а Стэнуорт пронюхал что-то об ее отце и предложил ей на выбор: выйти замуж за его брата или он сообщит куда следует об ее отце. Кажется, у Стэнуорта было достаточно материалов, чтобы посадить старого графа на скамью подсудимых. Естественно, она выбрала брата. Тот, кстати сказать, о деятельности Стэнуорта ничего не знал. Как я понимаю, он был довольно приятным, но слабохарактерным человеком.

— И с тех пор Стэнуорт, конечно, имел над ней определенную власть?

Джефферсон содрогнулся.

— Да, — коротко ответил он. — Даже после того, как ее отец умер. Она не хотела разоблачения и позорной для семьи огласки.

— Понятно, — задумчиво произнес Роджер.

Значит, у леди Стэнуорт было мало оснований любить своего деверя. И раз Джефферсон полюбил леди Стэнуорт, то, естественно, ее беда стала его бедой. Конечно у него был повод, чтобы избавить мир от такого человека! Однако, хотя Джефферсон и его жена могли придумать, где майор был в ту ночь, тем не менее Роджер теперь верил в его невиновность так же, как раньше был убежден в его вине. Поведение Джефферсона как-то полностью исключало мысль о возможной увертке. Если бы Джефферсон на самом деле убил Стэнуорта, то он (Роджер был в этом уверен) сам сказал бы об этом, когда дело дошло до откровенности. И сказал бы прямо и просто, как сообщил о своем падении, взяв на себя вину в подделке чека.

Однако, несмотря на уверенность, Роджер не был настолько наивен, чтобы не задать возникший у него вопрос.

— Почему вы держали ваш брак в тайне? — спросил он. — Стэнуорт тоже не знал об этом?

— Нет. Он бы его не допустил. Это выглядело бы, как союз против него, а он хотел использовать нас по отдельности.

— Вы слышали выстрел, который его убил? — неожиданно спросил Роджер.

— Нет. Это случилось около двух часов ночи, не так ли? К тому времени я уже спал.

— Значит, вы спали в комнате вашей жены, несмотря на необходимость сохранять брак в секрете?

— Ее служанка знала. Рано утром я возвращался в свою комнату. Ужасное положение, но безвыходное.

— И только смерть Стэнуорта могла вас, так сказать, освободить, — задумчиво произнес Роджер. — Она оказалась очень кстати, не так ли?

— Очень! — лаконично ответил Джефферсон. — Вы думаете, что я каким-то образом заставил его покончить с собой?

— Гм… я… я… — заикался Роджер, захваченный врасплох.

Джефферсон мрачно усмехнулся.

— Я знал, что вы предположили нечто нелепое в этом роде. Понял, к чему вы клоните. Однако можете успокоиться… Я этого не совершал. И вообще ничто на свете, никакие угрозы не могли бы принудить его к самоубийству. Один господь знает, почему он это сделал. Для меня это непостижимо. Какая-то таинственная загадка. Однако слава богу, что это произошло!

— Вы не думаете, что он мог быть… убит? — нерешительно высказал предположение Роджер.

— Убит? Каким образом? Это абсолютно исключено. Он принял все меры безопасности. Да я бы и сам убил его сотни раз! — если бы не знал, что все будет еще хуже.

— Да, я слышал об этом. Держал в сейфе компрометирующие бумаги в конвертах, адресованных заинтересованным лицам, не так ли? Наверное, всем, кого он шантажировал, это было известно.

— Конечно. Он постоянно это подчеркивал. Нет, Стэнуорт предпринял все меры против насильственной смерти. Но, господи, как же я испугался, увидев, что он лежит мертвый и сейф закрыт!

— Вы хотели открыть его, когда вчера утром я вам помешал?

— Да, фактически поймали, — Джефферсон неловко улыбнулся. — Но если бы даже и нашел ключи, я все равно не знал комбинации. Господи! Каким же облегчением было получить от него записку! Вам, я полагаю, об этом известно?

— Вы получили ее по почте перед ленчем, не так ли?

— Да, и в ней сообщалось, что он собирается покончить с собой. Я не могу этого объяснить. Кажется, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я чувствую себя другим человеком.

— А также, полагаю, немало и других людей — и мужчин и женщин, — тихо сказал Роджер. — Его деятельность была довольно распространенной, не правда ли?

— Думаю, что очень широко, хотя я никогда об этом не знал. Он все держал при себе.

— А что дворецкий? — рискнул Роджер. — Он кажется довольно странным и грубым человеком. Я полагаю, Стэнуорт нанял его в качестве телохранителя?

— Да, что-то в этом роде. Только не думаю, что он его нанимал.

— Что вы имеете в виду?

— Его не больше «наняли», чем меня. То есть мы оба получали жалованье и выполняли свою работу, но ни он, ни я не могли уйти.

— Ого! — Роджер присвистнул. — Значит, наш приятель Грэйвс тоже был жертвой? Какая же у него история?

— Я не знаю всех подробностей, но, кажется, во власти Стэнуорта было, чтобы Грэйвса повесили, — холодно сказал Джефферсон. — Вместо этого он использовал его, как вы говорите, в качестве своего телохранителя.

— Значит, у Грэйвса, насколько я понимаю, тоже не было причин любить своего хозяина.

— Стэнуорт не прожил бы и десяти минут в обществе своего дворецкого, если бы тот не знал, чем все это кончится.

Роджер снова свистнул.

— Я вам очень благодарен, Джефферсон. Пожалуй, это все, что я хотел знать.

— Если вы пытаетесь найти того, кто якобы вынудил Стэнуорта застрелиться, то просто даром теряете время, — заметил Джефферсон. — Это было бы просто невозможно.

— О, в моих поисках есть еще кое-что, — сказал Роджер и, улыбнувшись, вышел из комнаты.

Взглянув на часы (было почти без пяти минут четыре), он поспешил наверх, в комнату Алека.

— Покончил с чемоданом? — спросил он, просунув в дверь голову. — Вот и хорошо. Пойдем ко мне, пока я уложу свой.

— Ну? Написал Джефферсон свое признание? — саркастически спросил Алек, когда они оказались в спальне Роджера.

Роджер помедлил с ответом, укладывая свой чемодан на стул.

— Алек! — внушительно и серьезно произнес Роджер. — Я должен был перед ним извиниться. Хотя у меня и были очень хорошие улики, я безнадежно ошибался на его счет, а ты был, безусловно, прав. Он не убивал Стэнуорта. Это очень досадно и даже скверно с его стороны, учитывая, как ловко я решил нашу маленькую загадку, но это факт.

— Хм! Я мог бы сказать: «Я же тебе говорил!» — но не скажу, потому что знаю, как это тебя раздосадует, — заметил Алек, — но я не против того, чтобы напомнить, что всегда думал по этому поводу.

— Да, и самое досадное заключается в том, что ты имеешь право так думать. Вот что меня так раздражает, — сказал Роджер, поспешно швыряя пижаму в чемодан.

— Однако надеюсь, ты уже нашел кого-то другого вместо него?

— Нет! Это хоть кого приведет в бешенство! Но сообщу тебе один важный факт, который я раскопал. Дворецкий тоже имел все основания сожалеть, что Стэнуорт продолжал отравлять атмосферу своим существованием.

— В самом деле? Послушай, Роджер, откуда ты знаешь, что Джефферсон не совершал этого убийства?

Роджер объяснил.

— Боюсь, тут, в сущности, не так много того, что касается неопровержимых улик, — заключил он свой рассказ, — но мы, выдающиеся детективы, мы выше улик! Психология — вот что мы изучаем, а я чувствую всем своим существом, что Джефферсон говорил правду.

— Но леди Стэнуорт! — воскликнул Алек. — Боже правый!

— Бывают же смелые мужчины, не правда ли? Однако я полагаю, что она будет ему отличной женой. Так, кажется, следует говорить в подобных случаях. Кроме шуток, Алек, я опять абсолютно сбит с толку. Пожалуй, я передам расследование этого дела тебе.

— Ну что же, согласен! — с неожиданной живостью ответил Алек. — И я скажу тебе, кто убил Стэнуорта.

Роджер прекратил попытки закрыть крышку доверху набитого вещами чемодана и с изумлением посмотрел на своего друга.

— Скажешь? Ну-ну! Так кто же это?

— Какая-то из неизвестных жертв шантажиста Стэнуорта. Это само собой разумеется. С самого начала мы искали таинственного незнакомца, верно? И думали, что это мог быть грабитель. Замени слово «грабитель» на «жертва шантажиста» — и ответ готов! А поскольку он сам сжег улики и мы не имеем ни малейшего представления о том, кто был в списке жертв Стэнуорта, то мы никогда не узнаем, кто был его убийцей. По-моему, все ясно как день.

Роджер вернулся к своему непокорному чемодану.

— Но ты вспомни, почему мы отказались от мысли о грабителе, — сказал он. — В основном из-за исчезавших следов, так как факт их исчезновения должен означать либо то, что убийца жил в доме, либо что у него был соучастник.

— Я с тобой не согласен, — возразил Алек. — Мы не знаем, как и почему исчезли следы. Это могло быть чистой случайностью. Уильям мог заровнять их граблями или кто-нибудь другой, обратив на них внимание, разровнял землю. Может быть немало объяснений.

Сильно нажав на крышку чемодана, Роджер сумел наконец защелкнуть замок. Затем выпрямился и достал из кармана трубку.

— Последнее время я слишком много говорил… — неожиданно заявил он.

— Да неужели? — недоверчиво воскликнул Алек.

— И мне пора немного подумать, — продолжал Роджер, не обращая внимания на то, что его прервали. — Иди и выпей чаю, Александр, ты и так уже опоздал на десять минут.

— А что ты собираешься делать?

— Последние двадцать минут потрачу на усиленные размышления в саду. Тогда я буду готов поболтать с тобой в поезде.

— Да уж, могу себе представить, что ты будешь готов это сделать! — издевательским тоном сказал Алек, когда они вышли в коридор.