Заговор Локкарта любовь, предательство, убийство и контрреволюция в России времен Ленина

Глава 18 Заключение

Это история о любви, романтике, идеализме — и об их крушении. В 1918 году Брюс Локкарт знал, что сотрудничество британцев и русских будет полезно для обеих сторон. Дружба России была выгодна Британии не только в войне против Германии, но и после нее — по экономическим причинам. Великобритания полезна России не только сейчас, когда страна испытывала жестокую нехватку средств, но и в будущем, когда она могла бы помочь преодолеть мировую изоляцию. Локкарт также понимал, что российское контрреволюционное движение было разобщенным, реакционным, неэффективным, недостойным, но игнорировал это понимание.

После возвращения Раймонда Робинса в Америку Локкарт не смог устоять перед возможностью сделать карьеру, присоединившись к лагерю интервентов. Не смогли устоять ни Кроми, ни Рейли, ни кто-либо другой из окружения Локкарта, за исключением Артура Рэнсома (но он работал в газете, а не в правительстве). Большевистские эксцессы облегчили оппозицию режиму, но больше всего Локкартом и его коллегами двигала возможность собственного продвижения. Жажда власти — великий афродизиак. В конечном итоге для Локкарта это был даже более сильный афродизиак, чем Мура фон Бенкендорф. Но чего это стоило! Как сказал Рейли, заговорщики победят только в том случае, если будут использовать методы «такие же скрытые, тайные, загадочные, свирепые и бесчеловечные», как те, что применяли их противники. Именно это они и собирались сделать [1].

С другой стороны, Феликс Дзержинский и Яков Петерс олицетворяли вырождение большевизма. Дзержинский — наиболее ярко. Пожалуй, из всех бывших идеалистов, о которых шла речь в этой книге, он был максимально далек от падения. Он видел, что величайшее завоевание того движения, которому он посвятил жизнь — Советское государство — со всех сторон изолировано, подвергается осаде и вскоре может исчезнуть. Не было ничего, чего бы он не сделал для его спасения. Но он выбрал развязать систематический террор — защищать свой рай, создавая ад для других. То же можно сказать и о Петерсе: человек, чьи глаза когда-то лучились человеческой нежностью, стал, по словам голландского журналиста, «самой ужасной фигурой русского Красного террора, человеком, который взял на душу большинство убийств» [2].

История заговора Локкарта — это история разложения, страха, цинизма, оппортунизма и тщетности. Даже романтика в этих условиях оказывалась бессильна. Мужчины и женщины сами творят свою историю — но в условиях, которые они сами не выбирают, и редко так, как им хотелось бы. Локкарт и его коллеги надеялись, что их заговор станет поворотным пунктом российской и даже мировой истории, но этого не произошло. Дзержинский и его коллеги думали, что строят рай на земле, но это не осуществилось. История не познается в процессе ее создания.

Конечно, «Заговор Локкарта» — это нечто большее, чем обычный исторический триллер. Этот сюжет превосходит все элементы жанра: здесь есть саспенс, предательство, насилие, любовь и желание, великие личности — все, что нужно, чтобы донести до читателя более важную мысль. В тот исторический момент, когда буквально все в России было в плавильном котле, противники с обеих сторон понимали, сколь многое было поставлено на карту. Однако никто из них не понимал собственной несостоятельности. Возможно, Ленин догадывался об этом, когда сказал о заговоре, что он «совсем как в романах!» — настолько произошедшее было фантастично и нереально. Возможно, Ленин понимал, что силы, действовавшие в России в 1918 году, были слишком огромны, чтобы кто-то мог их обуздать или направить, не говоря уже о том, чтобы увести их в другое русло, как это хотел сделать Локкарт. Под руководством Ленина большевикам удалось справиться с бушующим потоком, — но, как они сами прекрасно знали, это было в известной степени случайно.

И все же план Локкарта действительно мог осуществиться, и тогда все было бы иначе. Хотя об этом мы можем только догадываться. Но Дзержинский и Петерс одержали верх, и последствия нам известны: наиболее очевидны длительное недоверие советской власти к западным державам и менталитет находящихся в осаде, который привел к созданию полицейского государства. Трудно представить, что именно к этому они стремились — конечно, не только заговор Локкарта привел их к этому. Но когда чекисты, желая сохранить жизнь Ленину и право России на самоопределение, захлопнули дверь, которую хотели открыть заговорщики, они также увеличили вероятность тех катастрофических последствий, которые были непредвиденными и неизбежными. Спустя сто лет мы все еще можем услышать, пусть и слабые, отголоски заговора Локкарта.