Заключённыий волк

Глава 32

Роари

— Ах! Акула-перевертыш! — Сук Мин вскочила со своего места в другом конце Столовой, и я хмуро посмотрел на нее. Она упала на пол, заползая под стол с пластиковым стаканчиком в руках. — Ты не войдешь в мою воду. Где ты собираешься плавать? Ха-ха! Где ты собираешься плавать, коварная акула?!

Она глотнула воды, затем вытерла рот, в ее глазах появился маниакальный блеск, когда она выглянула из-под стола. Несколько заключенных отошли от нее, а охранники обменялись взглядами. Ее не отправят в Психушку, если только Начальница не прикажет, но если она будет продолжать в том же духе, один из охранников наверняка напишет рапорт.

Розали бросила на меня обеспокоенный взгляд, прикусив губу. Я поднялся со своего места, запустил руку в волосы и направился к столу, за которым сидела Сук.

Я видел слишком много заключенных, свихнувшихся в этом месте. Чем бы это ни было, что бы им ни взбрело в голову, это должно было витать в воздухе. И это было еще одним поводом для беспокойства. Я мог пережить свой срок, если только не сойду с ума в процессе. Но если бы со мной случилось это дерьмо, я бы уже завтра привел планы Розы в действие. Я не собирался сходить с ума в Даркморе. Я и так уже слишком многим пожертвовал ради этого места.

Я опустился на корточки и склонил голову на одну сторону.

— Эй, Сук, сейчас здесь нет акул, так что выходи, лады?

Она прочистила горло, вытирая пот со лба.

— Верно… да. Конечно, нет, — она нервно рассмеялась и вылезла из-под скамейки.

Я обхватил ее за плечи, хихикая, пока вел ее обратно на сиденье.

— Ты такая проказница, Сук.

Охранники внимательно наблюдали за нами, но вскоре потеряли интерес, когда я усадил ее на лавку и опустился рядом с ней. Она подняла свой горшочек с фруктами, ковыряясь в винограде, ее глаза слезились. Нахмурившись, я подтолкнул ее локтем, привлекая ее внимание, но она не обратила на меня внимания.

— Ты в порядке? — тихо спросил я.

— Нет, — прошептала она. — Ничего не в порядке. Они собираются забрать меня.

Я не склонен устанавливать здесь эмоциональные связи, если это возможно, но я не мог отрицать, что у меня защемило в груди от выражения ее лица.

— Эй, — вздохнул я, наклоняясь вперед, чтобы поймать ее взгляд. — Ты на девяносто процентов психически здоровее Сина Уайлдера, и никто не называет его сумасшедшим. Охранники не станут за тобой приходить.

— Ты обещаешь? — спросила она, ее глаза горели от эмоций. Она была жесткой девушкой, я видел, как однажды она расправилась с Медведем-перевертышем в Магической Зоне, не вставая с места. Но Даркмор был создан для того, чтобы в конце концов сломить всех, кто здесь находится. Я собирался выбраться отсюда до того, как меня постигнет эта участь, но Сук? Я не знал, сколько у нее осталось времени. Однако я не собирался уничтожать то, что осталось от ее духа.

— Обещаю, — согласился я, и ее плечи немного расслабились.

Свободное время близилось к концу, поэтому я покинул Сук и направился обратно в свой блок. Розали появилась рядом со мной, когда мы подошли к мосту, и бросила на меня взгляд.

— С Сук все в порядке?

— Думаю, да, — я пожал плечами, и она ухватилась за мою руку, впившись в нее ногтями.

— С ней ничего не случится, Роари, — серьезно сказала она, и мои брови опустились. — Я кое-что узнала от Кейна.

— Охранника? — воскликнул я.

— Нет, счастливой морской черепахи, которая живет под моей кроватью — конечно же, охранника, — она закатила на меня глаза, и я сдержал ухмылку, жестом приглашая ее продолжать. Она глубоко вздохнула, и я заметил, что стресс, вызванный этой ситуацией, разъедает ее. — Он сказал, что Начальница не пускает туда никого из охранников Даркмора. То место управляется как отдельное подразделение. И оттуда регулярно поступают трупы без каких-либо следов.

Я стиснул челюсть, прокручивая в голове эту информацию. Мы мало что могли с этим поделать, если Начальница решит отправить Сук на исследование. И меня убивало, что я не могу сделать больше, чтобы облегчить состояние Розы.

У меня было искушение протянуть руку, зачесать ее волосы за ухо и сказать, что все будет хорошо. Но я не мог лгать Розе в этот момент. Она все равно видела меня насквозь.

— Остается лишь надеяться, что у нас будет достаточно времени, прежде чем ее заберут. Насколько ты близка к плану? — спросил я, когда мы поднимались на верхний этаж нашего блока.

— Я все больше приближаюсь, — сказала она, и в ее глазах блеснула надежда. Я почувствовал этот блеск прямо в своей душе. Это было мое спасение. Мой единственный шанс выбраться отсюда, прежде чем я потеряю полжизни в этом месте.

— Чем ближе, тем лучше, — пробормотал я, когда мы разошлись.

Она направилась в свою камеру, а я — в свою, стараясь не смотреть на ее задницу, пока она уходила, но, черт возьми, я проиграл это пари с самим собой. Я опустился на кровать, взял потрепанную копию «Прайд, которым можно гордиться» и раскрыл на той странице, которую читал в последний раз.

Я не знал, почему по-прежнему цеплялся за пути своего рода, когда потерял единственное, что делало меня настоящим Львом. Моя семью. У меня не было прайда. И уж тем более я не мог гордиться тем, что у меня было: судимостью, запятнавшей репутацию моей семьи. Мое имя, вероятно, передавалось шепотом из уст в уста между Найтами и Оскурами. А мой отец бросал резкие взгляды каждый раз, когда речь заходила об этом.

Леон никогда не рассказывал мне всей правды о том, что происходит дома, он был слишком жизнерадостным для своего собственного блага. Поэтому, когда он говорил, что отец «не так расстроен из-за меня, как раньше», это означало, что он перестал говорить обо мне. Я бы поставил свою гриву на то, что все мои фотографии в доме были поспешно засунуты в ящики, когда к ним приходили гости. И, возможно, со временем они перестали доставать фотографии из тех ящиков.

Мой брат не должен был приходить ко мне в гости. Когда Лев позорил свою семью, его изгоняли из прайда. Но Леон и его жена все равно приходили, поскольку они никогда не следовали правилам. И я был благодарен им за это больше, чем они могли когда-либо узнать.

В моей груди раздался рык, когда я в сотый раз перечитал отрывок на странице. Это был кодекс, по которому я когда-то жил, образ жизни, который я воплощал, которым гордился. Но теперь…

Лев — это король во всех сферах жизни. Король тверд, терпелив и справедлив. Использование своей Харизмы в корыстных целях — путь львенка. Чтобы стать настоящим Львом, дары вашего Ордена должны быть использованы для создания клана могущественных последователей. Чтобы мягко склонить их волю во имя вашего королевства. Как только король действительно станет королем, явится его первая королева. И только истинное испытание Львицы, ухаживая за ней без помощи Харизмы, докажет, что вы достойны своей Львицы, и подготовит вас к тому, чтобы заслужить любовь большего числа королев и построить свой прайд.

Я вздохнул, продолжая читать, пока на меня не опустилась тяжесть. Я не знал, зачем мучил себя этой книгой. Она лишь напоминала мне о моем падении. Но какая-то часть меня надеялась, что когда-нибудь у меня будет еще один шанс стать настоящим королем своего рода. А побег отсюда с Розали, несомненно, заставит моего отца сесть и обратить на меня внимание.

Вскоре раздался звонок, возвещающий о закрытии дверей камеры, и по всему блоку началась перекличка.

— Встать, Шестьдесят Девять! — рявкнул офицер Кейн, и я поднялся на ноги, широко зевая, пока подходил к закрытой двери и ждал, пока меня просканируют. Его глаза скользнули по мне, словно я был куском дерьма на его ботинке, и я прижал язык к щеке.

— Проблемы? — спросил я.

— У тебя просто реально годное для битья лицо, Шестьдесят Девять. Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе об этом? — холодно спросил он, поднимая сканер, чтобы посчитать меня.

Я потер щетину на челюсти, изображая задумчивое выражение лица.

— Забавно, я как раз думал о вас то же самое, офицер.

Он опустил сканер, придвинулся ближе, чтобы посмотреть на меня.

— Разница между тобой и мной, заключенный, в том, что если ты ударишь меня, я могу бросить тебя в яму на месяц. Если я ударю тебя, я могу продолжать бить, пока не лопнут костяшки пальцев, — он усмехнулся, а я зарычал.

— Полагаю, эта работа позволяет тебе чувствовать себя большим мужчиной, а? Это компенсирует ваш маленький член, сэр?

Он издал презрительный смешок, опустив руку на дубинку.

— Только дай мне еще одну причину зайти внутрь, заключенный, и я оставлю тебя в крови и синяках до утра.

Я сжал кулаки, почти поддавшись искушению подзадорить его еще больше. Эта книга вывела меня из себя, и я был бы рад подраться, чтобы сжечь часть этой энергии.

— Я не думаю, что ему нужно что-либо компенсировать, — раздался голос Розы из камеры, и Кейн отвернулся от меня, его глаза сузились на нее. Я знал, что она спасла мою задницу, и, возможно, это было к лучшему. Хотя какого хрена она возвеличивала парня, чтобы добиться этого?

Яростный приступ ревности заставил мои кулаки сжаться, когда Кейн шагнул к ней, явно помешанный на ней. А почему бы и нет? Для любого теплокровного мужчины она была гребаной сиреной, зазывающей их к себе. Даже я иногда становился ее рабом. Но на моей стороне была логика, хотя мой член иногда говорил обратное.

— Вечно флиртуешь, — поддразнил ее Кейн. — Твой рот способен на что-то еще, кроме как плести красивые слова и делать адекватный минет?

— Мои минеты не адекватны, не так ли, Роари? — обратилась она ко мне, и я фыркнул от смеха.

— Они превосходны, — ответил я, и Кейн бросил на меня взгляд, который вполне мог бы расплавить стекло обратно в песок.

— Я лучше засуну свой член в блендер, чем в рот какой-то Волчьей шлюхе, — холодно сказал он, и в моей груди возник рык. Я уже собирался вмешаться, когда вспомнил, что Роза вполне способна вести свои собственные сражения.

— Я не знала, что вы неравнодушны к кухонным приборам, сэр, — насмехалась Роза. — Вы же будете следить за тем, чтобы они были отключены от сети, пока суете в них свой член, не так ли? Мой дядя Рикардо однажды получил неприятный удар от тостера, когда засунул в него палец, я не могу представить, какой беспорядок он может устроить для вашего…

— Достаточно, Двенадцать. — Кейн просканировал ее, и я с усмешкой направился обратно к своей кровати, на ходу стягивая с себя комбинезон и майку и улегшись в одних боксерах.

Я снова взял книгу и перелистнул на первую страницу, где мой отец оставил для меня послание, когда я был подростком. Это был подарок на мой шестнадцатый день рождения, и Леон отправил ее в Даркмор после того, как меня посадили в тюрьму. Сейчас я жалею, что попросил его об этом, но тогда я все еще надеялся, что наш отец сможет простить меня. Сейчас я понимал, что мое Львиное достоинство было спущено в канализацию в ту же секунду, когда ФБР надели на меня наручники.

Я провел большим пальцем по сильным штрихам, которые отец написал чернилами на внутренней стороне обложки, и мое горло сжалось, когда я прочитал их.

Мой мальчик, пришло время тебе стать мужчиной.

Отец подарил мне эту книгу еще в детстве, и она помогла мне стать тем Львом, которым я являюсь сегодня. Надеюсь, она поможет тебе сделать то же самое, сын мой.

Найт (ночь) не может сиять без звезд. Всегда стремись быть самой яркой на нашем небе.

С любовью,

Папа x

Мое сердце болело, когда я закрыл книгу и положил ее обратно на полку над своей койкой и задумался, любит ли он меня до сих пор. Или я был всего лишь темным местом в небе, на котором он хотел, чтобы я однажды засиял.

— Привет, — донесся через вентиляцию голос Розы, и я был наполовину искушен притвориться спящим. У меня была репутация, которую нужно было поддерживать в этой тюрьме, и сейчас я чувствовал, как она трескается, выпуская наружу мою слабость.

— Как дела, Роза? — спросил я с тяжестью в голосе.

— Повесь простыню, я сейчас войду, — произнесла она, и я почувствовал, как по камере скользнул заглушающий пузырь.

Я услышал, как она приступила к работе, и был вынужден подчиниться: вскочил и повесил простыню на решетку, прежде чем ее голова показалась через вентиляционное отверстие, которое она открыла. Она пролезла внутрь, поднялась на ноги и одернула комбинезон.

Она тут же склонила голову на бок, после чего из нее вырвался негромкий вой.

— Что случилось?

Проклятье, какого хрена она так хорошо меня читает?

Я пожал плечами, опустился на кровать, и она последовала за мной, подогнув под себя ноги. Ее комбинезон был завязан на талии, открывая спортивный бюстгальтер под ним, и мой взгляд автоматически пробежался по изгибу ее позвоночника. Мои пальцы чесались от желания проследить путь, который прошел мой взгляд до ее шеи, и я напряженно моргнул, заставляя себя отвести взгляд.

— Ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне все, правда? — она посмотрела на меня своими сверкающими глазами, и я инстинктивно наклонился к ней.

— Я знаю, — сказал я, снова отводя от нее взгляд. — Это просто прошлое. И я больше не хочу там оставаться.

Она уже говорила мне нечто подобное совсем недавно, поэтому я знал, что она уважает мои желания. Проблема была в том, что я знал, что преследует ее по ночам. Я знал, что ее отец, Феликс, сильно ранил ее. Мой брат рассказал мне о том, что он сделал с ней той ночью на ферме Леттерманов, все эти годы назад. В тот день, когда я узнал об этом, я избил нескольких фейри до полусмерти. Это разорвало меня изнутри, заставило желать прорваться сквозь эти стены и разорвать ее отца на части.

Мой взгляд упал на вытатуированную розовую лозу, тянущуюся по ее боку, и мое сердце сжалось, когда я различил несколько шрамов, скрытых под ней. Когда-нибудь нам нужно будет поговорить об этом. Но сегодня не тот день.

— Как насчет того, чтобы подбодрить тебя? — заговорщически предложила она, а затем потянулась в карман и достала ключ от наручников. Мое сердце забилось сильнее, когда она протянула его мне, и я быстро схватил его и высвободил свою магию. Моя сила устремилась к кончикам пальцев, рыча под кожей, как голодный зверь.

— Черт, — вздохнул я, чувствуя, как экстаз проносится по моей крови. — Я должен использовать ее.

Я поймал руку Розы, когда мне в голову пришла идея, и опустился обратно на матрас, увлекая ее за собой. Ее дыхание сбилось, когда я прижался к ней, и я знал, что если поверну голову, то увижу румянец на ее щеках. Я ухмыльнулся, поднимая руку, чувствуя себя лучше от тепла ее руки, прижатой к моей.

Я поднес лед к кончикам пальцев и вздохнул, когда он заструился по моей ладони. Я направил его к потолку и позволил инею покрыть его мерцающим голубым слоем. Температура быстро упала, и Роза задрожала рядом со мной, заставляя мой пульс участиться, пока я продолжал колдовать. Я блестяще окончил Академию Авроры, и особенно преуспел в Астрологии. Я запомнил все небесные созвездия и теперь призывал их к существованию, рисуя их на потолке мерцающим льдом, сверкающим, как звездный свет.

Роза глубоко вдохнула, глядя на раскинувшееся над нами ночное небо, и, несмотря на холод, по моим венам разлилось тепло.

— Тебе нравится, маленький щенок? — спросил я глубоким тоном.

— Это прекрасно, — вздохнула она.

Я положил руку между нами, и моя ладонь коснулась ее руки, ее пальцы дернулись в ответ на мое прикосновение. С магией, пробежавшей по моим конечностям, я испытывал кайф, отбросив всякую осторожность, когда провел большим пальцем по тыльной стороне ее руки, рисуя там ледяную дорожку. Она снова задрожала, а я продолжал смотреть в потолок, несмотря на то, как сильно мне хотелось повернуться к ней и украсить еще больше ее плоти своей магией.

— Ты доверяешь мне, Роари? — спросила она соблазнительным тоном, который привлек слишком много внимания моего гребаного члена.

— Конечно, доверяю, — прорычал я.

Я чувствовал, как ее магия прижимается к барьерам моей кожи, и знал, чего она от меня требует. Мне так сильно хотелось разделить с ней магию, что становилось больно. Но делать это было неправильно, даже если бы у меня была хоть малейшая тяга к тому, чтобы претендовать на нее. Ее сила взывала ко мне, сводила меня с ума от нужды. Но я так давно ничего не чувствовал, а она вдруг предложила мне так чертовски много.

Разделение силы было нелегким делом с кем бы то ни было, но с ней это было так же естественно, как дышать. Поэтому я перестал сопротивляться и опустил свои барьеры, приветствуя ее магию в своей крови.

Я застонал, когда ее сила прокатилась по моим венам, как землетрясение. Она была самой природой, гудела во мне и заставляла каждый волосок на моем теле вставать дыбом.

— Роза, — задохнулся я, и она вздохнула в ответ, когда моя собственная магия устремилась под ее кожу.

— Ты ощущаешься как водопад, — задыхаясь, сказала она.

— Ты ощущаешься как долбаный оползень, — я придвинулся к ней, переплетая свои пальцы с ее, стремясь получить больше ее плоти, пока я терял себя в ее силе. Везде, где наша кожа соприкасалась, наша сила соединялась и бурлила еще большей энергией.

Я перекинул одну ногу через нее, перехватил ее другую руку и вдавил в матрас. Она смотрела на меня сквозь прикрытые глаза, а ее полные губы приоткрылись специально для меня. Румянец окрасил ее щеки в идеальный оттенок розы, и я снова застонал, когда еще одна волна ее магии хлынула в меня.

— Роза, — прохрипел я, словно произношение ее имени могло хоть как-то остановить меня. Но я знал, что принял окончательное решение еще до того, как сделал это. Я должен был почувствовать эти губы на своих, я должен был погрузиться в этот дикий шторм, который удерживал нас в своей хватке.

Она подалась навстречу мне, ее спина выгнулась дугой, прежде чем я придавил ее к кровати и погрузил свой язык в ее рот. Мы целовались раньше, но не так. Не так, будто мир перестанет вращаться, если я не продолжу.

Я навалился на нее сверху, своим весом удерживая ее в неподвижном состоянии, пока ее язык встречал мой при каждом движении. На вкус она напоминала все плохие идеи, которые у меня когда-либо были. Она была столь недозволенной, столь запретной и такой, такой чертовски восхитительной.

Ее зубы коснулись моей нижней губы, затем она прикусила ее, подобно дикому животному, и мой твердый член запульсировал между ее ног.

— Роари, — застонала она, и я прорычал ей в рот, звучание моего имени с ее губ сводило меня с ума.

Спустившись ртом к ее горлу, я посасывал, пожирал, овладевал ею. На вкус она была как летний день, как сладость моего прошлого, как все хорошее, что только существует в этом мире.

Блять, это так неправильно. Я должен остановиться. Я должен, блять, остановиться.

Докопавшись до крошечных остатков стойкости, я отпустил ее руки и поставил барьер между нами, блокируя поток ее магии. Наше тяжелое дыхание спуталось между нами, и я не двигался, вжимая руки в подушку по обе стороны от ее головы. Мое возбуждение говорило о том, насколько сильно я хотел, чтобы все зашло дальше, но если я переступлю эту черту, то уже никогда не смогу повернуть назад.

Я скатился с нее со вздохом, который давал ей понять, как я зол на самого себя. Мой член собирался начать войну со мной, если я не потрахаюсь в ближайшее время. Но с тех пор, как Роза прибыла в Даркмор, мой взгляд, казалось, никогда не задерживался на другой девушке.

— Киска, — поддразнила Роза, и я ткнул ее локтем в ребра.

— Меня возбуждает магия, не ты, — соврал я, но в моем тоне было достаточно резкости, чтобы это прозвучало как правда.

Она фыркнула, как будто не поверила мне, и встала, словно собираясь уйти. Я поймал ее за талию, приподнял и снова притянул к своей груди. Уткнувшись ртом в ее ухо, я обхватил ее руками, чтобы она не смогла вырваться.

— Я не хочу, чтобы ты уходила.

Я услышал, как она сглотнула, и почувствовал, что она собирается отказаться, поэтому я наклонился и поцеловал ее в висок, снова пробуя сладость ее кожи.

— Останься, — настоятельно попросил я.

— При одном условии, — сказала она, повернув голову и посмотрев на меня взглядом Альфы, который говорил, что она контролирует ситуацию. Ее глаза поглотили меня, и я без колебаний кивнул. Она могла бы прямо сейчас попросить звезду, и я бы нашел способ сбить ее с небес для нее.

— Признай, что ты хочешь меня, — она вскинула бровь, в ее глазах читался вызов, несмотря на то, что ее щеки все еще были красными, и я видел, как на меня смотрит та девушка, которая влюбилась в меня все эти годы назад.

Мой взгляд упал на ее рот, и я смочил губы, прежде чем снова поднять глаза и встретиться с ней взглядом.

— Ты красивая девушка, Роза, но я никогда не запятнаю тебя.

— А что, если я хочу быть запятнанной? Может быть, мне нравится быть немного запятнанной, — она ухмыльнулась, и я повалил ее на кровать, сбросив одеяла и обернув их вокруг нас.

— Не благодаря мне, — вызывающе сказал я, когда она повернулась лицом к стене, и я обнял ее сзади, мои руки обвились вокруг ее талии.

Мой член все еще пытался переубедить меня и, конечно же, давал о себе знать Розе, пока я прижимал ее к себе и был вынужден совладать со своим твердым членом, как настоящий фейри.

— Как скажешь, Роари, — хихикнула она, и этот звук заставил меня еще сильнее затвердеть.

Клянусь звездами…

— Расскажи мне о том, как вы с Данте проникли на ферму кристаллов, — напряженным голосом попросил я, прикрыв глаза и желая, чтобы моя кровь проложила себе путь на север.

— Ты имеешь в виду, когда я случайно пролила целый бак расплавленного аммонита и превратила всю дорогу в радужное озеро?

Я хихикнул, крепче обхватывая ее руками.

— Да, именно так, — подбодрил я.

— Тетя Бьянка чуть не выгнала меня за это.

— Она никогда бы так не поступила, — усмехнулся я. — Она слишком сильно тебя любит.

— Если бы ФБР поймало нас, я могла бы оказаться здесь гораздо раньше, — засмеялась она и начала рассказывать историю. Знакомые слова успокаивали мое ноющее сердце, а она в моих объятиях заставила все тревоги, которые я испытывал здесь, вдруг показаться такими далекими. С ней я больше не был таким одиноким.

***

Я проснулся от холодной капли на моем лице, а вслед за этим раздался звук звонка, оповещающего меня об утренней поверке. Я резко ругнулся, резко вскочив на ноги, и Роза поднялась следом.

— Лезь обратно в дыру, — шипел я, поднимая руку и собирая воду, которая капала на нас с растаявшего за ночь льда на потолке. Я отправил все в раковину, пока Роза пыталась надеть свой комбинезон, который она, должно быть, сняла ночью.

Она подбежала к отверстию как раз в тот момент, когда дубинка стукнулась о прутья решетки за простыней.

— Шестьдесят Девятый! Вставай! — рявкнул офицер Кейн, и меня охватила паника.

Роза посмотрела на меня широко распахнутыми глазами, затем направила руки к отверстию, закрывая его, прежде чем провернуть ключ в наручниках. Я разогнал окружающий нас глушащий пузырь с сердцем в глотке. Вот дерьмо!

— Шестьдесят Девятый! — крикнул Кейн, протягивая руку, чтобы схватить простыню, как раз в тот момент, когда Роза бросила мне ключ.

Мое сердце бешено колотилось, пока я поворачивал его в наручниках, блокируя свою магию, прежде чем сделать единственное, что я мог придумать, и положить ключ в рот. Теплый металл прижался к моему языку в тот самый момент, когда Кейн сорвал простыню, и я набросился на Розу, повалив ее на кровать и перекинув ее ногу через мое бедро.

Блять, блять, блять. Она не должна быть здесь!

Простыня упала на пол, и Кейн уставился на нас, его брови сошлись, когда он увидел нас на койке в компрометирующей позе. Роза вывернулась из-под меня, и я воспользовался моментом, чтобы отвернуться и проглотить этот гребаный ключ. Больно было до жути, но он прошел, и я старался не думать о том, как я буду вытаскивать его обратно.

— Упс, извините, офицер, мы были немного заняты, — Роза хлопала ресницами, в то время как я придвинулся к ней перед решеткой, а Кейн смотрел между нами, качая головой в замешательстве.

— Нет… тебя не было там прошлой ночью, — он указал на Двенадцать, и мое нутро сжалось, но я уже не раз лгал, выбираясь из более щекотливых ситуаций, чем эта. Может быть, не из многих, но все же.

— Что? Это смешно, — рассмеялся я, и глаза Кейна сузились.

— Ты сомневаешься в моем здравомыслии, Шестьдесят Девятый? — прорычал он, яростный зверь выглядывал из глубины его глаз.

— Нет, сэр, — ответил я, невинно пожав плечами.

Кейн угрожающе зарычал, снимая рацию с пояса.

— Открыть камеру тринадцать на третьем.

Через несколько секунд раздалось жужжание, и дверь открылась. Мы отступили назад, когда Кейн угрожающе вошел в мою камеру, его глаза блуждали по нашим лицам в поисках ответов.

Мое сердце гулко колотилось в ушах, но я держался уверенно, не имея другого выбора, кроме как действовать напролом и молиться, чтобы он купился на это.

— Раздевайтесь, — огрызнулся он, указывая на стену. — Затем развернитесь и раздвиньте ноги.

Я взглянул на Розу, прежде чем сбросить боксеры и подойти к стене, положив руки на поверхность. Роза присоединилась ко мне секундой позже, и я взглянул на нее, когда адреналин хлынул в мою кровь.

Кейн начал крушить мою комнату, переворачивая все со своей Вампирской скоростью и охотясь за каждой щелью, которую он мог найти.

— Что ты ищешь? — сладко спросила Роза.

— Ты знаешь, что я, блять, ищу, — он метнулся к ней сзади, схватив в кулак ее волосы. — Не прикидывайся дурочкой, Двенадцать.

Он резко откинул ее голову назад и зарычал, заметив засос, который я оставил на ее шее прошлой ночью. На мгновение я мог поклясться, что в его взгляде промелькнула ревность.

— Отпусти ее, — угрожающе прорычал я, и ярость Кейна переключилась на меня. Он снял дубинку с бедра и ударил меня по спине. — Ублюдок, — прошипел я.

— Еще раз усомнишься в моей компетенции, и в следующий раз будет использована функция электрошока, — предупредил Кейн.

Вслед за этим раздался звук разрушения моей комнаты, затем наступила тишина, после чего он разочарованно зарычал.

— Одевайтесь!

Я повернулся, схватил свои боксеры и натянул их, пока Роза скользнула в нижнее белье и натянула комбинезон. Кейн окинул меня мрачным взглядом и шагнул вперед, когда на моем лице расплылась невинная улыбка.

— Если ты прячешь этот ключ, возможно, доктор Квентин сможет развязать тебе язык на допросе. Или это, или я вызову сюда Гастингса, чтобы провести полный обыск.

— На твоем месте я бы этого не делала, — сказала Роза настолько тихим шепотом, что я почти не расслышал слов, но Вампирский слух Кейна точно уловил их. Он с рычанием повернулся к ней, а затем поднял руку, мгновенно создав вокруг нас глушащий пузырь.

— Только посмей еще раз угрожать мне, — сказал он убийственным тоном.

Она откинула плечи назад, в ее взгляде появился дикий блеск.

— Ты не станешь его никуда посылать или проводить какие-либо обыски, потому что он знает все о том, как ты любишь охотиться и кусать меня.

Я чуть не лишился самообладания, мой рот открылся, но я успел захлопнуть его снова, когда Кейн в ярости взглянул на меня через плечо.

— Ты маленькая сучка… — Кейн сделал шаг к ней, и я бросился за ним, поймал его за плечо и дернул назад. Он с рычанием отпихнул меня от себя, поднял дубинку и направил на меня. — Посторонись или я…

— Что ты сделаешь? — перебил я его. — Сделай что-нибудь, и я расскажу Начальнику о твоем маленьком грязном секрете.

Его верхняя губа оттопырилась, открывая клыки, и я одарил его самодовольной улыбкой. Черт, мне вроде как хотелось повалить его на пол только за то, что он впивался зубами в Розу. Но если остальные охранники придут сюда на выручку, я мало что смогу сделать, чтобы они не бросили меня в яму.

Кейн подошел к двери моей камеры, его черты исказились, когда он поднял палец, указывая на Розу.

— Я найду этот ключ, Двенадцать. Запомни мои слова, — он распустил заглушающий пузырь, затем выстрелил через дорожку в камеру Планжера, который занимался йогой в обнаженном виде, пока Гастингс пытался просканировать его лицо.

Я повернулся к Розе с уничтожающим взглядом, гнев разгорался в моей груди.

— Этот засранец кусал тебя?

Она пожала плечами.

— Мы можем пойти к Начальнику, он не имеет права…

— И где тогда будет мой рычаг давления? — с укором спросила она, направляясь к выходу. Она оглянулась на меня с лукавой улыбкой. — Кроме того, возможно, мне это нравится.

Она перекинула волосы через плечо, направляясь обратно в камеру, и меня охватил такой прилив ревности, что я чуть не бросился за ней.

Я, конечно, замечал, как Кейн смотрит на нее, но я никогда не думал, что Роза смотрит в ответ. То, как она разговаривала с ним, я считал игрой; она просто разыгрывала его, чтобы получить информацию. Но, видимо, я ошибался. И это взбесило меня по глубокой, темной причине, в которой я не хотел признаваться. Мне нравилось, как Роза боготворила меня, она заставила меня снова почувствовать себя королем. Но, очевидно, я не был единственным королем, которого она создавала.

Я крепко вцепился в прутья рядом с открытой дверью и сделал ровный вдох, глядя на офицера Кейна на другой стороне дорожки. Этот ублюдок был конкурентом в борьбе за девушку, которую я не мог иметь. И, черт возьми, если бы это не заставляло меня забыть о правилах, которые я установил, и потребовать ее для себя.