Закон О.М.а

БРАВЫЙ ЖЕНИХ

- Упади на дно где-нибудь, не высовывайся. Бабло есть?

- Нет.

- На,

- Сурок вытащил из кармана горсть купюр. – Не светись только. Позже найду тебя.

Хлопнул дверью такси. Олеся Макаронова отдышалась. На заднем сиденье пересчитала деньги. Двести пятьдесят четыре гривни плюс её восемьдесят семь – не густо. На билет до Киева хватит, а дальше? Нет. Нечего там делать. Лучше тут.

- Куда едем?

- Что? – Макаронова спрятала деньги в сумочку.

- Куда едем, барышня? – обернулся таксист.

- В город.

- А точнее?

- Пока в город. Там скажу.

Что скажу? Ничего не скажу. Чёрт… Почему не как у всех? Ладно. Чего стонать? Первый раз подаваться в бега? Из интерната сколько раз драпала. Не умерла ни с голоду, ни с холоду. Мир не без добрых людей. Когда дядя Коля появился, то, конечно, вообще лафа пошла. Хороший дядька. Нефиг на него бочку катить. Ну и что с того, что спал с ней? Не он первый, не он последний. Нежадный, умный, научил многому. Не просто ноги раздвигать, а про мужика первым делом думать. Чтобы он это самое… почувствовал... К фрицу ехать надо. Точно. Там отлежусь…

- Слышь, - наклонилась к водителю, - давай в Варваровку.

- Там где?

- Не знаю адреса. Будем искать знакомого.

- Не проблема. У меня там тёща живёт. Спросим.

- Немца знает? Ланге.

- Его все знают. Встречный переулок. Недалеко от тёщи как раз.

Проехали Варваровский мост, поворот по Очаковской, прямо и налево.

- Вот его дом, - таксист остановился перед красивыми воротами из кованого металла.

Олеся рассчиталась с таксистом и проводила глазами отъезжающий автомобиль. Подошла к воротам. Нажала кнопку звонка. В глубине раздалось громкое клекотание. А если старик глухой? Замёрзну тут, не май месяц. Вот сейчас выйдет, а я такая снегурочка, вся в соплях. И ладно. Баба должна быть слабая, чтобы мужик себя сильным чувствовал, чтобы обогреть мог, спасти... Сильная баба для работы годна. Для любви слабость нужна. А я что, слабая разве? В торец могу зарядить запросто…

Дядя Коля говорил, чтоб забыла и про то, как боксом занималась, и как одноклассниц в угол пинками загоняла, если хочу, чтобы мужики были… Где же этот фашист? Ещё раз нажала на звонок. Долго не отпускала кнопку. Прислушалась. И собаки нет. А может, уехал? Вот это будет номер!

- Кого ждём? - рядом с Макароновой стоял высокий мужик в тёплом овчинном тулупе с полиэтиленовым пакетом в руке, из которого торчали хлебный батон, несколько палок колбасы и пучок зеленого лука. У забора был прислонён новенький велосипед.

Олеся стряхнула сон.

- Чего?

- Вы кого-то ищете? – проскрипел незнакомец.

- Рихарда Ланге.

- Вот как? А зачем он вам, позвольте узнать?

- А тебе какое дело?

Мужик в тулупе недоумённо пожал плечами и вытащил из кармана ключ. Открыл калитку, взялся за велосипед. Заторможенные мозги включились.

- Так я это… я эта… Олеся… невеста ваша…

***

Пауль Ланге выехал на пустую трассу. Сильнее кружилась голова и подташнивало. На Баштанском повороте внезапно потемнело в глазах, пришлось припарковаться напротив недостроенного здания института космической связи. Закрыл глаза и нырнул в бредовый сон.

Оранжевый поплавок неподвижно застыл на гладкой поверхности озера Вилле. Внук с дедом сидят уже целый час с удочками, а клёва нет. Дед молчит. Паулю скучно, хочется домой, где мальчишки на стадионе смотрят увлекательную тренировку футболистов леверкузенского «Байера».

Руди Фёллер десять из десяти точно кладет в левую девятку ворот, затем начинает отработку стандартных угловых и штрафных ударов. Мальчишки хлопают в ладоши при каждом удачном попадании и шумят, как на матче. Руководство клуба разрешает детям посещать тренировки: маленькие болельщики стимулируют взрослых спортсменов.

Поплавок колыхнулся и начал медленное движение по кругу.

- Не торопись, Пауль, дай ему зацепиться как следует, – тихо подсказывает дед.

Тонкие мальчишеские руки дергают удилище, чувствуя заветную тяжесть. Мелькает серебристый бок рыбы, и крупный карась прыгает в зелёной траве. Он живой!

- Живой? – Мужик в меховой шапке стучит по стеклу, и грёзы исчезают. – Подвинься немного.

Ланге открыл дверь и увидел, что он перекрыл проезд на трассу для пассажирской «ГАЗели».

- Как проехать в Варваровку?

- Прибалт, что ли?

- Не понимаю. Что?

- Ладно. Едь за мной. Потом мне на Киев поворачивать, а тебе на Одессу надо будет. Мигну аварийкой – остановимся, я покажу. Ферштейн, эстонец?

Пауль пристроился за микроавтобусом. Машины медленно двигались в серпантине заледеневшего Аляудского подъема. По левую руку за каменным забором чернели кресты старого городского кладбища. Дорогу переходили две облезлые козы. За ними шла старуха в меховом рванье с веткой в руке.

Бандитская страна. Могли меня и убить. Зачем дед сюда вернулся? К бабке на могилу? Ну да, ему ведь, по большому счету, некуда бежать. Жениться надумал. Это же надо такое придумать! У края могилы... Жених бравый...

По Никольской выехали на перекрёсток с Пушкинской. Водитель микроавтобуса затормозил, включив аварийку. Пауль остановился за ним. Новый знакомый высунул руку в левое окно и показал вперёд. Пауль кивнул – понял. Загорелся зелёный свет. «ГАЗель» повернула направо. Собрав последние силы, Ланге поехал в указанном направлении.

В приёмнике – старый добрый «Pink Floyd». Любимая оратория из «Wall» перебивается комментариями ди-джеев, которые издевательски обсуждают серенькую неприглядную форму одежды детского хора. А вот и форма подоспела. Ланге остановился рядом с двумя гаишниками.

- Wie fahre ich zu der Vstretschij Gasse? (Как мне проехать на переулок Встречный? (нем.)

- ?

- Herren Offiziere, wie komme ich am schnellsten zu der Vstretschnij Gasse? (Господа офицеры, как мне быстрее добраться к переулку Встречному? (нем.)

- ?

Боже, что я говорю? Пауль понял, что задает вопросы по-немецки. Мне совсем плохо…

***

Совсем всё плохо. Перемудрили с этим немцем. Любая операция должна быть простой. Нужно было напрячь мусоров, и его бы легально закрыли «до выяснения обстоятельств». Потом бы отпустили... А так – всё плохо. Сейчас Лёвик зажмурит немца, а затем и меня зажмурят…

Вазген мчался по гололеду в свой загородный дом. Стрелка спидометра болталась выше сотки. Два раза Шония опасно обогнал соковозы «Сандора», чудом разминулся со встречной фурой. Вот знакомый поворот и… «Audi» Лёвика стоит у ворот. Всё, опоздал…

Автомобиль мигнул фарами. Вазген остановился рядом и тяжело вылез из машины.

- Ну что?

- Садись, дорогой, - кивнул Лёвик на переднее сиденье, - говорить будем.

- Где он? – Шония поймал себя на том, что у него дрожит голос.

- Это я тебя спрашиваю, где он, – чеченец прикурил сигарету. – Ты ж мне устроил прогулку.

- ?

- Клиента нет.

- Как нет?

- Наверное, вышел погулять... из комы. И не вернулся. Там вообще никого нет…

- Пойдём, смотреть будем, - хрипло пробормотал Вазген.

Вошли в открытые ворота. Двор был пуст. В доме и флигелях не было ни души.

- Что будем делать? – Лёвик умостился в кресле и спокойно смотрел на хозяина дома.

- Ничего не будем. Всё отменяется… Ложный вызов… Не беспокойся, правила знаю.

Вазген повозился с шифром, открыл сейф и достал две пачки купюр в банковской упаковке.

- Пересчитывать будешь?

- Считать не умею. Будь здоров, родной. – Лёвик вышел. «Audi» бесшумно выехала за ворота.

Так-так-так. Пока всё хорошо. Сейчас надо найти немца. Далеко уйти не мог. В открытые ворота медленно вполз серебристый «Lexus». Его люди вернулись из брачного агентства. Вазген уселся за стол и открыл папку с личным делом Рихарда Ланге. Десяток фотографий невест. Томные, кокетливые лица. Открытые плечи в мехах и декольтированные платья.

Ну, прямо открытки солдату на фронт: «Возвращайся с победой». Стоп! Эту девчонку я знаю. Откуда, откуда, откуда? Конечно! Олеся Макаронова. Она же здешняя… Точно. Папаша за наркоту чалится. Стоп, стоп, стоп… Соседка… Живёт где-то рядом… Совсем близко. Горячо, горячо, горячо…

Через двадцать минут два дюжих охранника вытаскивали из машины упирающуюся Татьяну Седловицкую. Волосы растрепаны, помада смазана, подол застиранной комбинации торчит из-под грязных джинсовых брюк. Пьяный мат заполнил пустующий двор. Шония вышел на крыльцо и поморщился.

- Вазген, мать твою, чё за дела? Скажи им, пусть клешни разожмут… Больно же... Вазген, я всё верну… Здесь было открыто… я случайно зашла, а тут всё нараспашку. Вазген, сукой буду, я всё верну…

- Что ты собираешься возвращать мне, соседка? – поинтересовался Шония. Седловицкая тупо смотрела на хозяина дома.

- Ну… это…

Пауза.

- Это… водку… мясо… ну, что там в холодильнике было.

Бог мой, эта сучка грязными лапами лазила в холодильник, пока тут никого не было. Надо сказать, чтоб выбросили еду на помойку… И как она на Лёвика не нарвалась?

- Вернёшь, вернёшь, соседка, не переживаю… – Шония посмотрел на часы. – А где сейчас твоя дочь невеста обитает? У какого из женихов сегодня ночует?

- Вазген, - Седловицкая вновь попыталась вырваться у охранников. – Да скажи же им уже, чтоб отпустили! Не убегу никуда…

Вазген кивнул головой. Охранники отошли в сторону, и пьяная Седловицкая, потеряв опору, упала.

- Хрен её знает, эта сучка скоммуниздила у стариков похоронные деньги и свалила. Я её нашла, отмудохала, пуховик забрала, так она в осенней куртке дрыснула.

- Куда?

- Не волнует. Искать не буду. Проголодается – вернётся. Вазген, я верну всё…

- Ладно, соседка, побудь пока здесь.

- Можно я в дом зайду? Холодно, мёрзну…

- В гараж зайди, посиди. Тихо только.

- Вазген Анатольевич, – подошёл охранник. – «Фиата» нет.

- Как это нет? Он в гараже.

- Нет его. Может быть, она? – кивнул на Седловицкую.

- Она? Нет, эта пьяная обезьяна машину не тронет. – Шония провёл пальцами по лбу. – Всё, я понял! Давайте в Варваровку – по этому адресу. Немец наш там, тащите его прямо в офис. Только без глупостей!